Сукины дети 6. Жмурки 2

Глава 22

Двери в часовню широко распахнулись.

На пороге, в длинном полупрозрачном платье, стояла Мириам. Юбка колыхалась вокруг её ног как живая, развившиеся локоны змеились по плечам, лицо было бледным, с огромными провалами тёмных глаз.

Я онемел. Застыл, как истукан, кажется, даже мозг отключился — ему требовалась серьёзная перезагрузка.

А это и есть приезжая художница, — слова Алекса колокольным звоном отразились от сводов черепа.

— Молодец, детка. Ты успела как раз вовремя, — сказал он вслух.

Мириам улыбнулась, и двинулась по проходу к нам.

Она шла как королева, как богиня — словом, как та, в чьём праве никто и никогда не сомневался.

— Что происходит? — раздраженно спросил лорд Бэкон. — Почему в зале посторонние? Дочь моя! Это ты её пригласила?

— Меня не надо приглашать, — ответила Мириам. Голос её был тих и нежен, улыбка обещала вечный покой. — Я прихожу сама. Туда и тогда, куда сочту нужным.

Уверенность её была столь велика, что лорд Бэкон попятился. На лице его, обычно надменном, проступило глуповатое выражение — как у бойцового петуха, которому дала отпор курица.

Он переводил взгляд с дочери на молодцев, которые всё ещё держали шефа — словно не мог решить, с кого начать.

— Анна, разберись, — наконец бросил он и устремился ко мне. Вырвал у меня руку Маши и потащил её в глубину нефа. Оттуда тянуло холодом — клык даю, там прятался очередной тайный ход.

Это было неожиданно.

Я всё ещё не пришел в себя от появления Мириам, и выходка сэра Фрэнсиса застала меня врасплох.

— Сашхен! — отчаянно вскрикнула Маша.

Её голос привёл меня в чувство.

Тело начало движение до того, как подключился мозг. Меня ПОТЯНУЛО в сторону девочки, и чтобы не упасть, я был вынужден перебирать ногами, вытянуть руки и… Ухватить Машу за свободную руку.

Лорд Бэкон не отпускал, и она повисла между нами, как тряпичная кукла.

Я дёрнул к себе. Маша пискнула.

Сэр Фрэнсис остановился и уставился на меня горящим взором. В глазах его не было и тени страха. Боевой азарт, мандраж охотника, который вот-вот настигнет добычу. Радость обладателя.

— Послушайте, мастер Стрельникофф — в волнении акцент его стал сильнее. — Мы всё ещё можем совершить ритуал. Для этого нужны девочка и вы…

— А как же ваша дочь? — спросил я деревянным голосом.

— Анна догонит нас позже, — он поморщился, словно на нос ему сел комар. — Разберётся с… досадной задержкой и присоединиться к нам. Идёмте же.

Самым ярким чувством, владеющим мной в этот момент, было удивление.

— И вы ни капли не сомневаетесь, что я последую за вами?

Лорд Фрэнсис снова поморщился, а потом дёрнул Машу за руку, подтягивая к себе — так, словно она и впрямь была предметом, бездушной куклой.

— Послушайте… Сашхен, — он назвал меня по имени после небольшой заминки. — Ну разве это не очевидно? Я предлагаю вам МОГУЩЕСТВО — такое, какого не было ещё ни у кого. Вы будете властелином мира — и я вовсе не преувеличиваю. Разве можно отказаться от ТАКОГО?

Соглашайся, мон шер ами.

Шеф? Вы в своём уме?..

Приди в себя, поручик! Здесь сейчас станет очень жарко, а лорд выведет вас с Машей в безопасное место. Там вы дождётесь нас с Мириам и мы свалим.

В этом и был ваш план, шеф? Напустить на Бэкона Королеву Смерти?

Именно. Хотя её появление в замке и для меня оказалось большим сюрпризом, — в мысленном голосе Алекса сквозили нотки смущения.

Но вы всё равно не сказали мне! Вы промолчали о том, что Мириам прилетела в Шотландию…

В этот момент Мириам наконец добралась до алтаря. Она лишь махнула рукой, и двое молодцев, что держали Алекса, сразу рухнули, как подкошенные.

Это что-то вроде големов, — сообразил я запоздало. — Наподобие тех, которыми управлял Великий Князь…

Алекс уже потирал свободные запястья, но к Мириам устремилась Анна.

Не добежав пары шагов, она остановилась. Девушки уставились друг на друга — пристально, придирчиво, замерев и не отводя взглядов.

Как две королевские кобры.

Очнись, поручик! Бэкон уйдёт, с тобой или без тебя. За Машу отвечаешь ты.

За сэром Фрэнсисом уже закрывался проход… Бросившись к стене, я сунул в щель бронзовый подсвечник — поперёк, словно зубочистку в пасть тигра. И проскользнул под ним.

Мириам я помочь ничем не мог. Да и шеф справится сам — прекрасно знаю по опыту. Зато девочка… Зато Маша рассчитывает на меня.

Когда Бэкон её схватил, она выкрикнула моё имя.

Просто, потому что ты был свободен, а шефа всё ещё держали молодцы… — монолог внутреннего голоса я пресёк в зародыше. Не до него сейчас.

Да и вообще: когда начинается экшен, думать вредно. Задумаешься, замедлишься… Раз — и ты уже без головы.

Шагнув в тайный ход, я перестал видеть, что творится в часовне.

Но механизм, закрывающий стену, продолжал работать — я чувствовал, как вибрирует подсвечник, как он уступает давлению, и в тот момент, когда в часовне случилась вспышка, подсвечник не выдержал.

Обломки посыпались на пол, а каменная стена, смяв бронзовую подставку, как бумагу, встала на место.

Меня окружила тьма — видимо лорд Бэкон пробирался здесь на ощупь, прекрасно зная, где что.

Но я смог расслышать отдалённый шорох и возмущенный писк — судя по всему, Маша сопротивлялась.

Я бросился на звук.

Ход петлял, делал неожиданные повороты, и через минуту я начал опасаться, что нахожусь в лабиринте, или же — в кишках у свернувшейся кольцами змеи.

Он вёл куда-то под землю.

Над головой уже давно было озеро: с потолка капало, стены на прикосновения отзывались влажным чавканьем. В первый миг, нащупав нечто пружинистое, пушистое, я отдёрнул руку — показалось, что это кто-то живой. Бывший когда-то живым. Но сразу понял, что это всего лишь мох — если мхи умеют произрастать в полной темноте…

Через десять минут стремительного бега я окончательно уверился, что заблудился. Здесь, под землёй, не помогало ни стригойское зрение, ни моя знаменитая чуйка.

— МАША! — это был крик отчаяния. Я просто не знал, что ещё сделать, а чувство стремительно уходящего времени становилось всё острее.

— САШХЕН!.. — я не ожидал, что она отзовётся. И вздрогнул, и подскочил, и попытался сориентироваться, откуда доносится звук… Но мохнатые стены поглощали звуки, отражая их совершенно не туда — как в тумане.

— МАША!..

Но девочка больше не кричала.

Я дёрнулся — как мне казалось, в правильном направлении, но тут же остановился. Так дело не пойдёт.

Замер, усилием воли подавил рефлекс дыхания и закрыл глаза. Вокруг и так было темно, как в преисподней, но это помогало сосредоточиться.

Уняв биение пульса, прекратив ток крови, я стоял, как истукан, и только уши пытались уловить малейший шорох…

Есть! Как будто шарканье ног по ковровой дорожке.

Не думая, не давая себе труда вновь задышать, я рванул на звук. Это меня и спасло…

Вода обрушилась с потолка, словно надо мной опрокинули бассейн. И если б я дышал, как нормальный человек — обязательно бы захлебнулся. Не то, чтобы это могло мне повредить. Но я бы закашлялся, замешкался — и потерял драгоценное время.

Вода была ледяной, пахла прогорклым илом и водорослями.

Она сбила меня с ног, хорошенько приложив о стену, и… Унеслась куда-то по коридору.

Я сразу вспомнил Индиану Джонса.

Что будет следующим? Катящийся по коридору камень? Острые лезвия, удачно расположенные на уровне шеи? Языки огня?..

— САШХЕН! — голос был приглушенным, словно кричащему зажимали рот ладонью. Но он был близко, чертовски близко — иначе я бы ничего не услышал.

— Я ЗДЕСЬ!.. — теперь я точно знал, откуда доносится звук. И не стал терять ни мгновения.

В темноте я налетел на крупное тело — по запаху, по ощущению ткани под кончиками пальцев, я понял, что это лорд Бэкон.

Разгон мой был так силён, что мы оба упали — в темноте, в узкой каменной кишке, оставалось лишь надеяться, что мы не ушибли Машу…

Он больше меня не уговаривал. Вообще не тратил слов — Лорд Бэкон был опытным бойцом, и он не собирался умирать.

Напротив, он нацелился убить меня, и поэтому дрался грязно, как преступник, как бандит в подворотне.

Большими пальцами он сразу вцепился мне в глаза. Знал, что без воздуха я прекрасно обойдусь, да и нож в сердце испортит разве что, костюм.

Обхватив мою голову, вдавив пальцы в глазные впадины, он пытался провернуть её назад, выкрутить шею… И тут во мне взыграло.

Глаза! Только недавно я снял повязку, и ещё не забыл ощущение, с которым в глаз входит арбалетный болт. То, что лорд Бэкон покусился именно на глаза, так меня разозлило, что я забыл обо всём.

Ярость берсерка.

Если меня спросят, что и как было дальше — я не смогу ответить. Я просто не помню.

Взвыв, как самый настоящий оборотень, я принялся сопротивляться. Отчаянно, бездумно, зная, что на кону стоит единственное, что по-настоящему ценно: моя жизнь.

Согласен, звучит забавно: мертвец дерётся за свою жизнь.

Но в тот момент, когда я сцепился с Древним, чей опыт превышал всё, что я мог представить; чья сила превосходила мою, как стальной локомотив превосходит в скорости живую лошадь; всё, что я мог… Впрочем, слова тут бессильны.

Это была грязная драка.

В ход шло всё: удары в пах, в колено, однажды я почувствовал, как хрустнул, проворачиваясь в другую сторону, локоть… Зубы, ногти — я вспомнил, что могу отрастить довольно длинные, и впился ими в лицо Бэкона.

Он заорал.

Возмущенно, словно не ожидал такого подвоха. И всадил колено мне в живот.

И хотя дыхания уже давно не было, это было по-настоящему больно.

А потом он достал нож.

Не знаю, почему сэр Фрэнсис не сделал этого раньше — может думал, что и так справится. Но в какой-то миг я почувствовал, как лезвие входит в почку.

Тело пронзила судорога, я выгнулся дугой, и… Обмяк.

Нет, сознания я не потерял. Но боль была такой сильной, что парализовала.

Позже я думал, что после третьей метки ко мне, частично, вернулись способности чувствовать, словно я живой — несомненно, в этом заслуга Алекса.

В тот момент я думать не мог — только чувствовать. И что характерно: сквозь дикую боль, как росток, пробивалось ещё одно чувство: чувство страха. Я боялся умереть.

И осознав это, я рассмеялся.

А потом попытался схватить противника за шею… Но лорд Бэкон исчез.

Нож так и остался в моей почке.

Нанеся смертельный удар, вероятно он посчитал миссию выполненной, и не стал утруждаться отсеканием моей головы — процедурой сколь утомительной, столь и неаппетитной.

— МАРИ! — это звал лорд Бэкон. — Где ты, ангел мой? Не бойся, мерзкий стригой мёртв. Иди ко мне, девочка моя, я отведу тебя к свету…

Лёжа на боку, я считал секунды.

Маша не отзывалась.

Умница моя, — я посылал ей мысленные сигналы. — Молчи, девочка, затаись, не дай ему себя обнаружить.

— Мари, ты делаешь только хуже СЕБЕ, — увещевал лорд Бэкон. Голос его постепенно удалялся. — Скоро этот коридор будет затоплен, я открыл все шлюзы… Ты утонешь, Мари, и я не смогу тебе помочь.

Заведя руку за спину, я нащупал ручку ножа. Попытался вытащить, но не смог — пальцы скользили, размазывая кровь, и никак не могли ухватить…

— Сашхен, — это был не крик. Шепот. Лёгкий, как ветерок. И я уже подумал, что мне померещилось, но тут на щеку опустилась маленькая прохладная ладошка…

— Маша, ты в порядке? Ты не ранена?

— Только моя гордость.

— В смысле?.. Он что, над тобой…

— Поверила чужому дяденьке, как мелкая дурочка.

Я попытался испустить вздох облегчения, и — не смог. Лёгкие были пусты, сердце не билось. Усилием воли я подавил рефлекс запустить «мотор». Если я это сделаю, просто истеку кровью.

Вот чего не учёл лорд Бэкон. Он забыл, что я — мертвец, и нанеся смертельный удар, решил, что этого хватит.

— Маша, ты должна кое-что сделать, — язык ворочался плохо, глотка пересохла. Всё-таки долго быть мёртвым стрёмно — начинаешь превращаться в мумию.

— Что угодно, только давай сначала уйдём отсюда, а, Сашхен? Ты слышал, что говорил этот дядька? Он уже открыл шлюзы и скоро здесь будет вода.

Я уже слышал глухой далёкий гул, но всё же…

— Пока ты мне не поможешь, я просто-напросто не смогу двигаться, — я не видел её лица. Но Маша сидела так близко, что я чувствовал её горячее дыхание на своей щеке. От девочки пахло шоколадом и мокрым воробышком. — Видишь ли, у меня в спине торчит нож…

Она не стала издавать ни удивлённых, ни испуганных вскриков. Просто протянула руку и нащупала лезвие. Я зашипел.

— Извини. Тебе больно?

— А ты как думаешь?

— Я думала, что ты мёртвый. А мёртвые боли не чувствуют.

— Видать, не такой уж я и мёртвый. Ты сможешь вытащить эту штуку?

Маша попыталась ухватить нож, но рукоятка была влажной от крови, пальцы скользили, а лезвие ходило в ране, причиняя неимоверную боль. Казалось, я весь покрыт ранами. Было такое чувство, что ножи торчат даже в пятках.

— Сейчас, — рука девочки убралась, но через пару секунд вернулась. — Я обернула рукоятку платком, — пояснила она. — Теперь я зайду с той стороны, упрусь тебе в спину ногой и потяну…

Я кивнул. Знал, что она не увидит, но сил говорить уже не было. Я мог только скрипеть зубами и моргать.

Потом мне стало так больно, что я не выдержал и зарычал. Боль ослепила, взорвавшись, казалось, вместе с позвоночником… А потом я обмяк.

— Сашхен, — Маша потрясла меня за плечо. — Ты можешь идти? Тут очень страшно.

Пол подо мной дрожал. Казалось, что по лабиринту бежит тяжелое чудовище, но влажный запах тины и ила давал понять, что это нечто покруче, чем все чудовища, вместе взятые.

Я попытался приподняться на руках — бесполезно.

Я давно не питался. Силы, накопленные за время общения с Алексом, истощились в драке с лордом Бэконом, вытекли из меня вместе с болью.

— Уходи, — я старался говорить спокойно. — Найди дядю Сашу и приведи сюда. Я вас дождусь.

— А вот и нет, — она что-то делала в темноте, чем-то шуршала. — Как только я отсюда уйду, придёт вода. Ты утонешь.

— Мёртвое не тонет.

— Поговори мне ещё…

Маленькая ладошка накрыла мой рот и на язык легла…

— Это что, конфета? — на вкус она была, как кусок сухого дерьма.

— Тебе же нужны силы, да? А в шоколаде очень много энергии, да-да-да, я читала!

Я невольно улыбнулся. Бедный наивный ребёнок.

То, что я не чувствую вкуса ШОКОЛАДА, говорит о многом.

— Прости, Маш. Но вряд ли мне поможет одна маленькая конфетка.

— Ну извини, — голос её стал сердитым и немножко виноватым. — Остальные я съела. Тётя Аня обещала дать мне ещё, и я подумала: а чего мелочиться?

— Ничего, — перед глазами встала леди Анна. Тело вновь скрутила судорога — не знаю, может это её образ неземной так на меня подействовал…

— Сашхен… Кажется, я знаю, как тебе помочь.

Я сразу понял, о чём это она.

— Даже не думай! Нет! Я тебе запрещаю!..

Но когда моих губ коснулось её влажное запястье…

Маша воспользовалась ножом. Тем самым, что вытащила из моей раны.

Клык даю: найдётся не так уж много взрослых, способных рассуждать столько хладнокровно в таких обстоятельствах.

А ведь она боится, смертельно боится — сама мне сказала…

— Хватит, — я с усилием отвёл руку девочки от своего лица. Сколько я успел выпить? Грамм сто? Этого должно хватить. — Спасибо.

Я уже чувствовал благотворное влияние крови.

Сердце начало биться само, без напоминаний, смывая усталость, страдания и напряжение, копившееся с тех пор, как Гоплит сказал, что Машу похитили.

Теперь она рядом, я почти пришел в себя, и кажется, у нас есть неплохой шанс…

— Ой! — я почувствовал, как Маша вскакивает на ноги. — Мокро.

— Вода, — слава Богу, она не неслась всепоглощающей волной, но хорошего всё равно мало: я представил, как наполняется коридор, как вода плещет меж узких стен, поднимаясь до потолка…

— Сашхен, теперь ты уже можешь идти?

Я попытался встать. Да, нелегко, но терпимо.

Кряхтя, подхватил я девочку на руки и побрел, уже по щиколотку в воде.

— Вообще-то я уже большая, — сердито сказала Маша мне в щеку. Но попытки слезть не последовало. — Мне уже девять.

— Ничего, — с каждым шагом идти становилось легче. — Так надёжнее… Слушай, — я приподнял девочку повыше. — Ты же говорила, что тебе ПОЧТИ девять.

— Ну да. Вчера у меня был день рождения.

— Ух ты.

Подарки. Торт со взбитыми сливками. Фокусники, друзья, мультики — ВОТ ТАК должны проходить детские дни рождения…

— Ага. Сама в шоке.

— С меня подарок.

— Спасибо. Сашхен…

— Да? — одной рукой я держал Машу, другой держался за стену — вода поднялась до середины бедра…

— А Рамзес жив? Понимаешь, когда меня… В общем, я слышала выстрелы, а потом он упал.

Соврать? Нет. ТАКОМУ ребёнку врать нельзя.

— Когда мы вылетали в Шотландию, он был жив. Гоплит сказал, состояние критическое, но стабильное. Понимаешь, он потерял много крови…

— Его нашел Валид?

— Да.

Маша прижималась ко мне всем телом, и я вдруг почувствовал, что девочка расслабилась и обмякла.

— Что с тобой? Маша, не молчи!

— С ними всё будет хорошо, — невнятно сказала она и откинула голову мне на плечо.

Потеряла сознание? Нет, просто уснула — вот так, сразу, словно выключили лампочку. Я пристроил её поудобнее и побрёл сквозь воду дальше.

— Ну, если ты так говоришь… — пробормотал я скорее, себе. — Значит, так и будет.

Через пару минут я увидел свет.