Сукины дети 6. Жмурки 2

Глава 11

Вожак, в свою очередь, посмотрел на нас. Не знаю, почему.

Во взгляде его читались немой вопрос и детская неуверенность.

— А ну, лапы в руки, и айда за мной, — решительно скомандовал Чумарь.

И побежал к двери в клуб…

Двое «милиционеров» так и бежали на четырёх, не успели перекинуться.

И это к лучшему: голые мужики на декабрьском морозе могли вызвать ненужную ажитацию.

На тротуаре после нас остался полный свинарник: разбросанные пельмени, желтые, как летнее солнце, ломти пирогов и коричневые потёки шоколадного торта.

На угощение тут же налетели предприимчивые московские голуби, среди них сновали наглые воробьи…

Чумарь, оглянувшись, только вздохнул.

А я никак не мог справиться с клыками: лезли изо рта, хоть вырывай. Драка, молодой мускусный запах волчат, остатки шоколада на руках… Когда мы дробной рысцой подбежали к клубу, сирена наконец взвизгнула в последний раз и смолкла: полиция добралась до места.

А ведь их кто-то вызвал. Какой-то доброхот позвонил в ближайшее отделение и дал наводку — пресеките, мол, безобразие.

Это мог быть кто угодно: например, бдительная и охочая до порядка бабулька из ближайшего дома.

Отперев дверь, Чумарь жестами прогнал мимо себя пятерых двуногих и двух четвероногих волчат, заскочил сам и втянул за рукав меня.

В щель двери я успел заметить, как к «Вяленому Баклажану» направляется представитель закона и порядка, в зимней шинели, крепких яловых сапогах и смушковой шапке.

— Дядя Вова! — Чумарь ссыпался вниз, пересёк зал и бросился к кабинету. Рванул дверь, постоял пару секунд на пороге и медленно, ссутулив плечи, поплёлся назад.

К тому времени, как он добрался до нас, во входную дверь уверенно и властно стучали.

Чёрт. Признаться, я рассчитывал, что с властями поговорят господа дознаватели.

Например Алекс. Выйдет вальяжно, мазнёт какими-нибудь корочками в солидном кожаном переплёте… На полицейских средней руки это действует превосходно.

В дверь стучали уже каблуком. Металлическое полотно её содрогалось, из щелей сыпался сухой бетон.

Я посмотрел на рэпера. В конце концов, он здесь хозяин…

— А они там… — Чумарь с затаённой завистью щелкнул себя по горлу. Комментарии были излишни.

Господа дознаватели решили нас не ждать — закуска, как известно, градус крадёт.

— Я разберусь.

Рэпер с волчатами уставились на меня с явным недоумением.

Лишь парочка четвероногих, улегшись на бетонный пол, равнодушно выгрызала намёрзшие в лапах ледышки…

Отвернувшись, я сложил мудру, а потом откинул засов и распахнул дверь во всю ширь.

Ничего особенного я придумать не успел. Просто вспомнил, как некоторое время назад таким же манером задурил голову парнишке на дороге.

— Да-да?..

Через три минуты мордатый сержант, получив исчерпывающие доказательства непричастности к драке старушки — божий одуванчик, потомственной собирательницы стеклотары, похрустывая сапогами по свежевыпавшему снежку, удалился.

— Ну ты блин даёшь, — меня в очередной раз стукнули по спине.

— А чо ты сразу не базарил, чо ты — маг? — ещё один смачный удар.

Хорошо, что я мёртвый. Был бы живой — все почки бы отбили.

— Круто, мужик, уважуха и всё такое.

Словом, мы подружились.

Простодушные волчата даже извинились за нападение — и за последнее, и за предыдущее.

— Мы ж не в курсе были, чо вы такие чоткие пацаны — объяснил мотивацию златокудрый главарь.

По его мнению, этого было достаточно.

Потом они смущенно засобирались — посмотрев на часы и осознав, сколько потратили времени на разборки.

Но перед уходом главарь — другие уже были на улице, нетерпеливо топчась в снегу — обернулся и громко шмыгнув носом и пламенея ушами, произнёс:

— Облава сегодня. В метро. Между ВДНХ и Ботаническим два состава уже пропало.

— Как… пропало? — севшим голосом спросил Чумарь.

— А вот так, — волчонок щелкнул пальцами. А потом опять шмыгнул носом. Из ноздри его показалась капля крови, я до судорог стиснул челюсти. — Вагоны на станцию приходят пустые. Всё на месте — сумки, телефоны… Только людей нет. Совет Стаи организовал облаву. Зайдём с обоих концов и двинемся навстречу, с ружьями. эх, постреляем!.. Что найдём — то наше. Да! Мы утром зачем приходили?.. Вас с нами позвать.

И шмыгнув на прощанье — сломали ему нос, что ли? — вышел в сумерки.

Зимой в Москве темнеет рано.

Чумарь рванул следом, высунул голову:

— Во сколько сбор-то?

— В семь, — донеслось с улицы. — Ветку закрыли. Так что внизу никого…

А я уже представлял себе картину:

Чёрный провал туннеля. Темно — только под потолком вереницей вспыхивают и гаснут проблесковые маячки.

Под ногами — рельсы.

И вот в этот туннель, с обеих концов, входит вооруженная до зубов толпа…

Шансы на то, что кто-то сорвётся и примется стрелять по своим, я даже просчитывать не буду.

Стопроцентов — как говорит одна умная девочка.

— Мы должны там быть, — сказал Чумарь.

Я просто кивнул: перед тем, как пускать туда волков, хорошо бы выяснить, ПОЧЕМУ пропадают люди…

— Тогда лучше прямо щас, — засуетился рэпер.

А я посмотрел через зал и вверх, на дверь кабинета, за которой предавались уютному пьянству дознаватели.

Был, был соблазн просто уйти — с Чумарём, не ставя их даже в известность.

Спуститься в метро, совершить молчаливый подвиг и скромно вернуться домой — до того, как господа успеют протрезветь.

Остановила меня такая мысль: если я это сделаю, и Алекс потом узнает — а он узнает — между нами всё будет кончено.

Шеф прогонит меня взашей.

Как потом оказалось, именно эта мысль спасла мою никчёмную не-жизнь и вообще уберегла человечество от многих бед.

Когда мы вышли из «Вяленого Баклажана» — вчетвером, одетые и экипированные для ночной экскурсии — было уже около пяти.

Поесть мы так и не успели…

Когда Чумарь, в красках и лицах, описал хмельным дознавателям эпическую битву с милицией, закончившуюся массовым братанием и приглашением на семейный пикничок в метро, те могучим усилием воли протрезвели, и тут же приказали собираться.

Чайка Владимира по зимнему времени обзавелась парусиновым верхом. От холода он не спасал, но хотя бы защищал от ветра, что давало возможность обсудить планы, пока мы мчались, минуя перекрёстки, к ВДНХ.

Владимир всё же настоял на том, чтобы связаться с предводителем Стаи — во избежание. «Наверху» согласились отложить облаву на один час…

— Облава не поможет, — категорично заявил шеф. — Только друг друга перестреляют.

Алекс высказал мои тревоги: кто бы не затаился в туннелях метро, он должен обладать способностью проникать в движущийся на высокой скорости поезд — то есть, герметично запертые металлические коробки вагонов — и как-то делать так, чтобы люди испарились… оставив вещи там, где их потом обнаружили другие пассажиры.

И вновь перед глазами картина: состав подходит к перрону, двери открываются. Скопившиеся в ожидании поезда входят внутрь…

На сиденьях лежат сумки. Трепыхаются от сквозняка брошенные на спинки куртки, как попало валяются зонтики, детские игрушки, дорогие телефоны…

Я бы на таком поезде не поехал.

Мария-Целеста.

Корабль, со всем его содержимым — канатами, якорями, обстановкой кают, нетронутым камбузом — обнаруживают в центре океана. Всё на месте. Нет только людей…

Я высказал свою догадку вслух.

Алекс кивнул: наши мысли двигались в схожем направлении. Но больше он ничего говорить не стал — слишком мало данных.

На станцию нас пустили.

Кордон из молодых волчат был впечатлён молотом Владимира — в качестве «документа».

Небрежно размахнувшись, московский дознаватель снёс ближайшую гранитную колонну, а потом сердечно поинтересовался: насколько их черепа превосходят по крепости гранит?

— Можно было просто попросить, Володенька, — тихо попенял ему Алекс, спрыгивая с перрона в чёрную, пахнущую мочой и соляркой яму, неподалёку от мраморной арки туннеля.

— Так лучше, — Владимир поморщился от запаха. Он уже стоял рядом с Алексом, осторожно трогая носком ботинка стальной стержень рельса. — Так они не разболтают. Побоятся, что накажут за ослушание…

— Ты прав, — кивнул шеф. — Обойдёмся без пушечного мяса.

И пошел вглубь туннеля, светя себе под ноги карманным фонариком.

До Ботанического меньше трех километров, — я в последний раз посмотрел на экран телефона.

Не так уж и много, для чего-то совсем уж кошмарного. И в то же время — не мало.

Обогнав шефа я пошел впереди — мне фонарик не нужен, он только слепит глаза.

Чумарь сопел за спиной.

Шагов Алекса я не слышал — тот любил передвигаться бесшумно.

Поступь Владимира отдавалась под сводами гулким эхом… А впрочем, это не важно. Что бы там ни было, о нас оно уже знает.

Идти вместе, вчетвером, решили после долгих споров. Алекс напирал на то, что «этому» — тому, что затаилось в туннеле метро — никто не помешает побежать от нас в другую сторону и благополучно миновав станцию, исчезнуть в следующем туннеле.

— Так и будем бегать, пока не посинеем, — горячился шеф.

— Не будем, — успокоил его Владимир. — Я попросил кое-кого подежурить, на том конце. А разделяться — глупо.

Где-то через километр, когда уже начало казаться, что туннель совершенно пуст, и кроме мерзкого бомжиного запаха здесь уже ничего не будет… я увидел тень.

Она просто колыхалась у стены туннеля — было темно, и только отсветы фонарика Алекса позволили мне заметить неверный контур.

Неужели бомжи заходят так далеко? — мысль была праздная, я всё никак не мог привыкнуть к тяжелому, состоящему из многих включений запаху. — Но что им тут делать? Ни еды, ни выпивки… Да и туннель слишком узок, на ночлег здесь не устроишься.

Тень всколыхнулась ещё раз, я подошел ближе.

Человек стоял к стене лицом.

Бомжом он не был — насколько я мог судить. Хорошее шерстяное пальто, меховая шапка, блестящие ботинки… От него исходил слабый запах одеколона и почему-то крови.

Упал? Наткнулся во тьме на стену и ободрал руки?..

Он просто заблудился, — успокоился я. — Состав остановился, всех выгнали из вагонов, началась паника…

А тут такая темень — никаких ведь источников света. Поезд уехал, а люди принялись блуждать в темноте, натыкаясь на стены…

— Здравствуйте, — негромко, чтобы не испугать бедолагу, проговорил я. — Мы пришли вам помочь.

Протянув руку, я осторожно взял мужчину за плечо и повернул к себе.

У человека не было лица. Оно было съедено дочиста, до самых костей.

Не заорал я, лишь потому что окаменел от ужаса.

Чумарь за моей спиной засопел очень громко, затем послышались быстрые шаги в сторону и звуки, с которыми человека выворачивает наизнанку.

Господа дознаватели только крякнули в унисон.

— Поговорить надо, — негромко сказал Алекс и подёргал меня сзади за куртку. — Отомри, поручик.

Я вздрогнул и пошевелился.

Рука всё ещё лежала на плече человека без лица. И самое страшное: я никак не мог понять, мёртв он, или всё ещё жив…

Несмотря на свои хвалёные способности, на чуйку, которой так гордилась Антигона, я абсолютно ничего не понимал.

Алекс всё тянул меня сзади, и отпустив плечо безлицего, я отвернулся от него и как автомат, пошел за шефом.

Чумарь уже пришел в себя — вытирая рот рукавом куртки, он тихо матерился, топая рядом со мной. В прыгающем свете фонарика опять казалось, что татуировки на его коже ожили и пустились в пляс.

Перед тем, как направиться к выходу из туннеля, куда меня настойчиво тянул шеф, я ещё раз заглянул во тьму. Только смотрел я теперь не в центр, не в чёрную, как глотка пиявки, пустоту, а ближе к стене.

Рядом с ней, повернувшись спиной к туннелю, стояли ряды и ряды фигур. Их было несколько десятков — по меньшей мере.

Вожак волчат сказал, два состава прибыли на станцию пустыми…

— Я знаю, что это такое, — заявил Алекс, как только мы очутились на достаточном расстоянии от безлицых.

Уж не знаю, зачем мы отходили вообще: чтобы они нас не подслушали?

— Ты уверен? — Владимир с сомнением взмахнул молотом. — На мой взгляд, данных маловато, и нам стоит…

— Затаившийся Страх, — заявил шеф.

Я не сразу понял, что это — название.

Сначала меня поразило то, как стремительно и страшно сбледнул с лица Владимир, как он пошатнулся, оперевшись плечом о стену туннеля, и как тут же взял себя в руки, встал прямо, перехватил молот для замаха — словно вот прямо сейчас на нас побегут эти безлицые…

— Ты уверен? — наконец спросил московский дознаватель. — Может быть, это…

— Ты ТОЖЕ в этом уверен, Володенька, — заметил шеф. — Просто ещё не готов в этом признаться. Даже себе.

— Но… Откуда?.. Как он мог сюда попасть?

— Сейчас это не важно, — отмахнулся Алекс. — Молись лучше о том, чтобы зараженной оказалась только эта ветка. Если поветрие распространиться дальше…

— Стоп! — скомандовал Чумарь. — Дядя Вова! Дядя Саша! Об чём это вы тут болтаете? Какая зараза?

— Никто не знает, — веско ответил шеф. — Затаившийся Страх существует испокон веков. Раз или два в столетие появляется в катакомбах, подвалах — в общем там, где много подземных ходов. Истребляет некоторое количество людей, и если его не остановить… Выбирается на поверхность, и тогда — хана городу.

— В смысле? — по тону я догадывался, что шеф говорит предельно серьёзно. Но уж очень загадочно.

— Пожар в Москве восемьсот двенадцатого года, — многозначительно сообщил Алекс.

— Да, но… дядя Саша! Вы же сами писали: французы, Наполеон…

— Это была тщательно продуманная и отлично сфабрикованная деза, — наставительно сказал шеф. Было видно, что нервничает он всё больше.

— Хотите сказать, никакого Наполе…

— Всё было. Но было — совсем не так. А потом из катакомб полезли эти самые… безлицые, и их оставалось только жечь.

— Но вы же тогда были ещё… живы, — осторожно заметил Чумарь.

— Я руководствуюсь рассказами очевидцев, — высокомерно бросил Алекс. — Как дознаватель класса «архангел» я был обязан ознакомиться с отчётами дознавателей того времени, и разработать собственную стратегию по избавлению от Затаённого Страха. На всякий случай.

— И какова она? — подал голос Владимир. До этого он стоял молча, лишь вглядываясь во тьму туннеля. — Твоя стратегия?

— Обвалить перегон, — кратко и ёмко заявил шеф.

— Весь целиком? — московский дознаватель опасливо посмотрел в туннель.

Может, мне показалось. Может, я пребывал под впечатлением от рассказа шефа. Но там, в глубине, что-то начало шевелиться.

— Если Страх появился только здесь, этого должно хватить, — заявил шеф. — Только действовать надо быстро.

— Но… В чём ЗАКЛЮЧАЕТСЯ этот самый Страх? — с каким-то отчаянием вопросил Чумарь. — Что мы видели-то? У чувака кто-то отъел лицо — и что теперь? Туннель ему на голову?..

— Никто не знает, что такое Затаившийся Страх, — Алекс говорил, по театральному чётко расставляя ударения, и во время этой своей речи размеренно наступал на Чумаря. — Известно только, что он парализует жертву — настолько эффективно, что она остаётся на месте, даже когда ЕЁ НАЧИНАЮТ ЖРАТЬ ЖИВЬЁМ, — при последних его словах все вздрогнули. — Это может быть вирус, может быть грибок — как тот, что влезает иногда в головы муравьёв; может быть разновидность летучей мыши, настолько крошечной, что её не видно простым глазом… Что угодно это может быть. И я знаю только одно лекарство: завалить к свиням туннель и молиться, чтобы зараза не успела распространиться.

— Ладно, я это сделаю, — неожиданно сказал Владимир. Для наглядности он взмахнул молотом, словно бы уже выискивая, к чему его приложить.

Алекс посмотрел на него с восхищением.

— Вот это мой друг, — проговорил шеф гордо. — Ни сомнений, ни тревог…

— Подождите, — перебил я. — А как же другой конец? Я что хочу сказать: чтобы заразу ЗАПЕРЕТЬ, нужно подорвать ОБА конца. Одновременно.

— Я ожидал этого вопроса, — самодовольно улыбнулся Алекс. — Он не застал меня врасплох… — последовала небольшая, но насыщенная театральная пауза. — С этим нам поможешь ты, мон шер ами.

— Я?..

— Заклинание Посейдона, помнишь?

Пришлось неохотно кивнуть. В тот раз, на парковке, нас спас Владимир: удержал потолок своим молотом.

— Но… для него нужен артефакт, — я приободрился. — Без артефакта никакого заклинания не выйдет.

— А вот и нет! — я думал, шеф запрыгает на одной ножке — настолько счастливым он выглядел. — Ты же Мудрый маг, Сашхен. Вместо артефакта используешь мудру — и всего-то делов.

— Погодите, — от умственных усилий я аж вспотел. — Вы хотите, чтобы Владимир… стукнул своим молотом в стену, а я… усилил его удар настолько, чтобы он завалил ВЕСЬ ТУННЕЛЬ? СРАЗУ?..

— Нужно послать волну, — деловито кивнул шеф. Для него вопрос был уже решен, осталось обговорить детали. — Но в общем и целом, ты всё понял правильно. Володенька, приступай!

Тон его так завораживал, уверенность была настолько железобетонной, что московский дознаватель послушался.

Сделав несколько шагов к центру туннеля, он поднял молот…

— ПОДОЖДИТЕ! — заорал я.