Сукины дети 6. Жмурки 2

Глава 21

Круг свечей на каменном полу горит ровным бездымным пламенем. В круге лежит девочка. Она кажется такой беззащитной в белом кружевном платьице, с бледными щеками, с доверчиво закрытыми глазками. Звучит песнопение. Оно ударяется в своды залы, дробясь гулким эхом…

Я тряхнул головой.

Что-то воображение в последнее время и впрямь пошаливает. Не иначе, влияние шефа, записного мечтателя и поэта.

— Так что хотел от тебя этот старый пройдоха, мон шер ами?

Алекс вернулся с ужина в приподнятом настроении. От него сильно пахло сигарами, виски и какими-то незнакомыми, но очень приятными духами — кажется, на приёме должна была присутствовать дама.

— Старый пройдоха предложил присоединиться к нему. Кстати, шеф… А вы догадались, что мажордом — это и есть Фрэнсис Бэкон?

— Почти сразу, — шеф явно думал о чём-то другом. — И он имел в виду нас обоих? Ну, в этом своём приглашении?

Я пожал плечами.

— А какая разница?

— Разница в том, кадет, что если приглашение относиться только к тебе, то незамедлительно последует предложение предать меня.

— Я имел в виду: какая разница, если мы всё равно его не примем.

Шеф кивнул.

Я был благодарен ему за то, что он не стал унижать ни меня, ни себя, сомневаясь в моей преданности.

— Всё-таки девочка нужна, как приманка… Чтобы выманить нас на свою территорию.

— Он хочет забрать её дар. И для этого ему нужен я.

Признаться, я почти ничего не понял, когда лорд Бэкон попытался объяснить мне суть ритуала.

Увлёкшись, он так и сыпал идиомами типа «покрывало Исиды», «алхимическая свадьба» и «что вверху, то и внизу».

Всё это не имело никакого смысла и смахивало на влажные мечты стареющего ловеласа. Отвратительно было думать, что к этому может иметь отношение и Маша.

Но если отбросить шелуху, выходило, что я, как стригой, должен «забрать» Машин дар — также, как я отнимаю жизненную силу, и передать её… На этом месте лорд Бэкон начал бормотать какую-то чепуху о «женском начале», и я потерял нить окончательно.

Передав по памяти эти словоблудия Алексу, я посмотрел на него и спросил:

— Как вы думаете, в этом есть хоть одно рациональное зерно?

— Чёрт его знает, — шеф задумчиво поскрёб отросшую щетину. — Я не настолько увлечён эзотерикой, чтобы судить.

— Насколько я знаю, эзотерики — это просто люди, — осторожно заметил я. — Которым стало скучно в рамках обыденного. Вот они и придумали себе… — я показал руками несколько пассов.

— Так ты узнал, где девочка? — вернул к реальности Алекс. — Времени до фестиваля остаётся с воробьиный клюв.

— Не узнал. Замок большой, к тому же, Сэр Фрэнсис понастроил тут тайных ходов и убежищ. Но узнаю — в ближайшие несколько часов. Пока вы будете отдыхать, я…

— А что ты ответил ему на предложение?

— Ничего. Обещал подумать — надо же выиграть время.

— Соглашайся. Вот прямо сейчас. Иди и соглашайся.

— На что?..

— На всё.

— Но…

— Подумай, кадет.

Я кивнул.

— Если я соглашусь, меня в любом случае отведут к Маше. А вы…

— А я буду рядом. И мы просто уйдём.

Шеф с неодобрением покосился на кувшин и тазик для омовений. И это было ещё не всё: под кроватью, на которой, вероятно, предстояло спать нам обоим, стоял ночной сосуд. Фарфоровый. С алыми маками.

Не могу представить ни одной ситуации, в которой мы с шефом согласились бы бы им воспользоваться.

— А вам не кажется, что просто так нам уйти не дадут?

Алекс фыркнул.

— Ну ты скажешь, поручик… Конечно же, нам не дадут уйти. Ни просто, ни как-либо ещё. В смысле — нам ВООБЩЕ не дадут уйти, разве ты ещё не понял? Сделка — это предлог. Даже если ты согласишься на ритуал, ЖИВЫМ из него выйдет только один — он сам. Или кому там сэр Фрэнсис хочет передать Машин дар… Пойми, мон шер ами, — голос шефа смягчился. — Дар можно забрать только перед смертью. Точнее, на её пороге. Именно так он и переходит от человека к человеку.

— Но я свой дар ни у кого не забирал!

— Просто ты забыл. Скорее всего, это было в глубоком детстве, событие тебя сильно напугало. И ты спрятал его. Сунул в глубокий ящик и забросал другими, менее травмирующими воспоминаниями.

Я поморщился.

Пока шеф говорил, голова болела всё сильней. Сначала мне казалось, что это сказывается бессонная ночь — какая-то по счёту. Смена климата, джет-лаг…

Но теперь я понимал: чем больше я думаю о своём даре, тем сильнее болит голова.

— Давай, Сашхен, — оказывается, Алекс стоял рядом, приложив кончики пальцев к моим вискам. Я этого не замечал: глаза пришлось зажмурить, даже слабенький свет единственной свечки ослеплял. — Вспоминай.

— Шеф, может, не сейчас? — сквозь боль прорезалось раздражение. — Кажется, у нас по планам не сеанс психоанализа.

— Предупрежден — значит, вооружен, мон шер ами. Чем больше ты будешь знать о своём даре, тем лучше будешь его понимать. Давай. Это не займёт много времени. Просто отпусти себя.

Моего лба коснулась прохладная ладонь. Сначала я подумал, что это ладонь Мириам, но откуда здесь взяться Мириам, она осталась в Питере, со своим отцом…

Пощупав лоб, я понял: это всего лишь полотенце. Алекс смочил его водой из кувшина и вытирал мне лицо.

Полотенце быстро покрывалось розовыми пятнами.

Я вновь зажмурился.

И вдруг — вспышка.

Берег реки. Не помню, как она называлась, где-то в Сибири. Мы ездили туда в отпуск, отец мама и я. Мне было лет пять.

Помню много зелени — берёзы, ели, ещё какие-то деревья… И грибы — здоровенные, шляпки с мою голову.

Мы много гуляли, но в лесу нужно гулять особенным образом — этому нас научил тамошний лесник.

Когда идёшь по тайге, обязательно надо взять ветку — подлиннее, и махать ею перед собой. Зачем?

Очень просто: пауки. Крупные и толстые, тонкие и изящные, с крестами на спинках, с чёрно-полосатыми туловищами, зелёные, как трава под ногами… Они натягивают сети меж деревьев и ждут добычу. На фоне пёстрой листвы, тёмной хвои, пятен света и тени, их не видно.

Однажды я пошел гулять, а про ветку забыл. Опомнился, когда паук оказался прямо перед лицом — здоровенный, коричневый с золотом, с вычурным крестом на спинке… Я до сих пор вижу его во сне.

Я так испугался, что просто повернулся и побежал. Казалось, паук успел прыгнуть мне на спину, на капюшон вязаной кофты, и уже подбирается к шее…

Неожиданно выбежал на поляну.

Не к нашему кемпингу, а на другую. Там стоял хутор. Как мне показалось, заброшенный. В поисках помощи, заплетающимися ногами я поднялся на высокое крыльцо почерневшей избы, открыл дверь и вошел.

Сначала показалось, что внутри никого нет, только выскобленные добела доски пола, массивный буфет и ходики на стене. Тик — так, тик…

Но потом я услышал слабый шелест: в углу, на кровати с шишечками, лежал старик. Я знал: мне обязательно нужно к нему подойти.

— Ты вышел к жилищу мага, поручик. Старик умирал. Но он не мог умереть, не передав дар. Вот и приманил тебя…

— Почему меня? Я был мелкий, к тому же — городской. Не лучше ли было передать дар кому-то из своих?

— Предназначение, Сашхен. Вот ты говоришь, на хуторе никого, кроме старика, не было. Скорее всего, они ушли специально. Чтобы даже случайно не забрать его дар.

— То есть, они просто удрали?

— Или их выгнали. Ты пойми, Сашхен: не ты ищешь дар. Это ОН находит тебя.

— Об этом я уже догадался.

— Теперь вспоминай, что было дальше.

Дальше…

Я очень боялся. Но в то же время, меня ТЯНУЛО к старику — не как к Лавею, крючком за кишки. Это было… Любопытство. Жгучее, щекочущее чувство, которое шептало, что если я не пойду — буду жалеть всю жизнь.

— И как только ты подошел…

— Он схватил меня за запястье, обеими руками и сжал так, что я закричал. Но не от боли: я увидел его глаза. Старик был слеп. И в тот миг я просто испугался: а вдруг я ТОЖЕ ослепну?

— А потом?..

— Мне кажется, отпустив меня, он сразу умер. Точнее сказать не могу, я ведь был маленький. Но я точно помню: вокруг сразу запели птицы. Очень громко, словно только что наступило утро. За стеной заорал петух, где-то замычала корова… А я вышел из избы и вернулся к родителям.

— Ну?.. — Алекс стоял надо мной, уперев руки в боки. А я, оказывается, лежал на кровати — почему-то ногами на подушке. — Теперь ты понимаешь, что Дар нельзя ПРОСТО забрать — и передать другому?

— Не слишком ли всё сложно? — сев, я сразу почувствовал, насколько холоден каменный пол. — Я должен забрать дар, убив Машу, потом кто-то должен убить меня… Почему не исключить непредсказуемый фактор? Сами убили бы — и всё.

По животу словно резанули ледяными когтями.

А вдруг… Вдруг они передумают, и поступят именно так?

— Жадность, мон шер ами. Элементарная человеческая жадность, — Алекс протянул кувшин и я напился, прямо из горлышка. Вода слегка отдавала тиной. — Попав к стригою такого уровня, как ты, Дар усилится в десятки раз. И к тому же…

— К тому же, так он получит два дара по цене одного.

— В яблочко!

Хитро. Только…

— Только есть одно маленькое, просто кро-о-ошечное препятствие, шеф. Меня не так-то легко убить.

— Поверь, мон шер. За долгую, долгую жизнь лорд Бэкон скопил великое множество талантов. Наверняка среди них отыщется и такой.

Глаза Алекса погрустнели. Лицо прорезали глубокие морщины, виски запали, буйные кудри пробила седина…

Это длилось одно мгновение, но мне хватило.

— Шеф, не стоит хоронить меня раньше времени, ладно?

— И в мыслях не было, мон шер ами. Просто знай…

— Что?

— Нет, ничего. Всё путём, поручик. Выдвигаемся на позиции.

Я ушел первым.

Сэр Фрэнсис предупредил, что будет ждать в часовне — ему надо подготовиться.

Он не сомневался, что я соглашусь.

— Вечная жизнь, мастер Стрельников. Власть. Роскошь. Любые причуды, которые будут приходить в вашу голову, исполнятся мгновенно.

Я подавил зевоту.

Как же скучно живут господа Старцы… Вспомнился граф Даевский, пустьземляемупухом. Тоже вот, хотел власти и роскоши.

На их фоне Шаман выглядел даже привлекательно. У мальчишки хотя бы есть ЦЕЛЬ. Он хочет сделать мир лучше, желает людям добра… Добра — как ОН его понимает, но всё-таки.

И в конце-то концов!

Если подумать… Если представить, что никаких Старцев нет. Нет двусущих, стригоев, упырей, зомби, вендиго, баньши…

Никто не лезет нечистыми шаловливыми ручками в управление цивилизацией. Никто не пытается контролировать эволюцию, прогресс, технологии…

Я тряхнул головой.

Нет. Не надо. Пусть всё идёт, как идёт. Если у человека не будет жупела в виде сверхъестественного — он его изобретёт. Как изобрёл религию, подменив ею веру.

И когда это ты стал таким моралистом, мон шер ами?

Не знаю, шеф. Наверное, съел что-то.

Случайно встретил священника — и решил перекусить?

Ага. А он оказался несвежим…

Первым, что я увидел, войдя в часовню, был огромный витраж. Распятый Спаситель изливает скорбь свою на дольный мир…

Пронзительно-голубое небо за стеклом создавало впечатление, что Иисус плывёт по воздуху, у ног его клубятся облака, а земля находится где-то там, внизу…

— Нравится? — сэр Фрэнсис самодовольно улыбнулся в бороду. — Перевёз этот витраж из Италии, раньше он украшал дворец венецианского дожа. Пришлось пронумеровать каждое стёклышко, и собрать их в том же порядке. Работа заняла три года.

— Где девочка?

Я оглядел ряды деревянных сидений по обе стороны от прохода, широкий неф впереди — проходящий сквозь витраж свет создавал иллюзию чего-то волшебного, праздничного.

— Её скоро приведут, мастер Стрельников. А пока… — сэр Фрэнсис лукаво подмигнул. — Не хотите подкрепиться?

— А что вы можете предложить? — я тоже подмигнул. Решил соответствовать моменту. — Молодую горничную? Или заплутавшего в холмах туриста?..

— А вы почти угадали! — он развеселился и хлопнул в ладоши. — Именно туриста. Во всяком случае того, кому здесь не место.

Дверь за алтарём отворилась и на помост вывели Алекса.

Был он в брюках и рубашке, но без пиджака и босиком — словно шефа сняли прямо с постели. Под глазом наливался свежий синяк — за здорово живёшь он им не дался…

Шефа крепко держали два дюжих молодца в синих ливреях, и на лицах их была абсолютная безмятежность.

Вы в порядке, шеф? Что вообще случилось? Как они вас?..

Заткнись и играй свою роль, кадет. Всё идёт по плану.

А вам не кажется, что надо было и меня посветить?

Ой, да всё нормально, кадет. Не выходи из образа.

И я бросил яростный взгляд на сэра Фрэнсиса.

— Что это значит?..

— Да ничего особенного, — тот пожал плечами. — Надеюсь, вы достаточно сведущи для того, чтобы понимать: любому действу необходима ЖЕРТВА.

— Убив наставника, я таким образом делаю выбор. А заодно подтверждаю свою преданность вам… Ведь на место НОВОГО наставника вы прочите себя?

— Если всё пройдёт так, как я задумал, — лорд Бэкон посмотрел на меня испытующе. — То вы, мастер Стрельников, войдёте в ЭЛИТУ. Приблизитесь к самой сердцевине мира. Получите возможность схватить жизнь за усы.

— Если вы помните, я уже мёртв.

— Ну так схватите за усы смерть. Какая разница, если определять условия будете вы!

Соглашайся, поручик, не тяни. У этих молодцов ужасно жесткие руки.

— Хорошо. Я сделаю это. Но сначала я хочу увидеть девочку.

— Ладно, — сэр Фрэнсис равнодушно пожал плечами. — Если вы хотите заставить ребёнка наблюдать за казнью…

Меня передёрнуло от его слов. Но если я пойду на попятный, шеф с меня потом семь шкур спустит.

— Она видела вещи и похуже. Ведите ребёнка. Я должен убедиться, что вы меня не обманываете.

Лорд Бэкон опять хлопнул в ладоши.

На этот раз шевельнулась портьера слева от алтаря, и на помосте появилась… Маша.

Я испустил такой глубокий вздох, словно и правда мог дышать. Напряжение, копившееся всё это время, наконец дало слабину. Ведь я до последнего не был уверен, что девочка ещё жива. Сэр Френсис мог лгать мне на голубом глазу — чтобы получить то, что ему нужно…

Не мути воду, поручик. Старичку нужен дар Маши, нужна её молодость и твоя сила. Разумеется, он её не убил — иначе как бы всё это заполучил?

Способность стригоя вытягивать жизненные энергии, — объяснил Алекс, ещё когда мы оба находились в келье. — И делиться этой энергией с другими. Вот зачем ему ты, мон шер ами.

— Он мог предложить сделку любому упырю поблизости, шеф.

— Да, но только у тебя есть твой уникальный дар. И твоя Сила. Ты же у нас Владыка. А лорд Бэкон не привык разменивать могущество по мелочам.

Девочка была одета в тёплую шерстяную кофту, в клетчатую юбку — цветов клана, я так понимаю. Волосы аккуратно причёсаны и вьются по плечам. Никаких бантиков, нормальная взрослая причёска. По-моему, ей даже сделали макияж — уж очень неестественно сверкали глаза.

— Сашхен! — крикнула Маша и хотела броситься ко мне, но её мягко удержали.

И только сейчас я обратил внимание на того, кто её удерживал. Точнее, на ту.

Это была женщина. Девушка.

Чёрные волосы, бледное лицо, кровавый мазок губ… Я не помню, во что она была одета. Не могу сказать, была ли красива.

Я знаю одно: я хотел её так, как не хотел ни одну женщину в своей жизни. Включая Мириам.

Увидев её, я понял одну простую вещь: эта женщина создана для меня. Она должна быть моей.

— Познакомьтесь, мастер Стрельников: моя дочь. Леди Анна.

Я деревянно поклонился.

Девушка подошла ко мне — медленно, чтобы я мог разглядеть её во всех подробностях. Маша тащилась за ней, как привязанная.

— Зовите меня просто Аня, — она протянула свободную руку, и я принял её, как величайший дар.

Кожа её пахла сладко терпко и пряно. Я сразу представил, как это было бы в постели…

Не отвлекайся, Сашхен! Понимаю, симпатичная девушка, оставь ей телефончик и займись делами.

Я вздрогнул. Было такое чувство, что мне вскрыли крышку черепа и вылили стакан ледяной воды прямо на мозг.

Полегчало.

Нет, девушка не стала менее привлекательной, просто я смог соображать.

— Александр, — сказал я, прижимаясь к её руке губами второй раз. — К вашим услугам… Аня.

— Моя дочь — и есть та, кому вы должны передать Дар девочки, мастер Стрельников.

А вот это привело меня в чувство получше стакана ледяной воды.

Леди Анна хочет принять Дар Маши. Не может быть, чтобы она не знала обо всех нюансах…

И то, что она всё равно согласилась пройти ритуал, говорит о многом. В частности, о её моральных ценностях.

Я усмехнулся — про себя.

Девушка не перестал меня привлекать. Хотя нравиться стала гораздо меньше.

— Маша, ты в порядке?

— Да, но… Почему дядя Саша стоит с теми злыми дяденьками? Они что, его не пускают?

Ясно, Маша включила дурочку. Молодец, — я ей подмигнул.

— Дядя Саша просто посмотрит, как мы с тобой справляемся, дружок, — я улыбнулся, а потом, как будто так и надо, перехватил её руку у леди Анны. — Надеюсь, ты уже знаешь, что нам предстоит?

— Ну… — Маша пожала плечами, и одновременно сжала мою ладонь. Рука у неё была очень холодная, просто ледышка. — Тётя Аня сказала, что мне надо просто расслабиться, и всё. А потом я получу много-много конфет и поеду к маме.

— Так и есть, — я пожал ей руку в ответ и чуть заметно отрицательно качнул головой. — Сейчас мы кое-что сделаем с дядей Сашей, а потом все вместе поедем домой…

Надеюсь, последняя часть фразы окажется правдой.

Я посмотрел на Алекса.

Что дальше, шеф? Вы говорили, что есть план.

И он вот-вот начнёт работать, поручик. Как только подойдёт последний член нашего экипажа…