Геном хищника. Книга шестая

Глава 11

То, что мы не сможем работать почтальонами, стало понятно уже через несколько часов дороги. Ни о каком экспрессе «на следующий день вас доставят в Хемпстед» речи не шло вообще. В принципе бы доехать. Купер очень старался, Джуни тоже старалась, но оба с транспортными средствами справлялись плохо. А Пиранья, точнее её агрегат, ещё и перегреваться начал примерно каждые три часа пути. То есть три часа едем, а два стоим пытаемся проветриться, но по факту больше потеем. Постепенно приноровились: час едем, пятнадцать минут отдыхаем.

Изначально с нами выехали два патруля и один торговый караван, но первые практически сразу после карьера свернули в соседний городок, а машины каравана, махнув рукой и на безопасность, и на нас, топили и скрылись, уйдя в горизонт.

Чуть получше стало вечером, но ни сил, ни желания ехать до упора ни у кого не было. Мы заехали на частично обитаемый хутор. Частично, потому что из пяти домов заняты были только три. Но и эти три, если так можно выразиться, ещё не успели полностью расконсервировать.

Было видно, что поселенцы сами только-только вернулись домой. Ставни на окнах были ещё забиты, а сорняки, наплодившиеся пока хозяев не было дома, вытоптали только под тропинки: от ворот до колодца, от колодца к домам. Каким чудом «Искатели» здесь всё не разграбили было загадкой, видать, совсем брать нечего.

Нашу колонну, подкатившую на закате, народ сначала испугался попрятавшись. Но когда разглядели, что мы не сектанты, появился первый осторожный переговорщик. А потом уже и всё остальные повыскакивали, кто из кустов, кто с чердаков, а кто и из щелей в подполье под домом. Всего набралось четверо мужчин, в два раза больше женщин и ещё больше детей.

Пара мужиков выглядели крепкими, явно внутри скрывались кайманы, а оружие было в том числе и у женщин. Смелые, с учётом того, сколько «Искателей» ещё рассеялось по Трёхе. Группу фриков вполне смогут сдержать, но что-то более массовое навряд ли. Смелые, но напуганные и нетерпеливые. На вопрос Купера, чего бы не пересидеть в безопасном месте подольше, ответили, что боятся, будто их землю займёт кто-то другой, да и скоро урожай собирать. Типа, понимают, что опасно, но и новое, а по факту, старое правительство Трёхи теперь постоянно гоняет патрули. Сегодня только почему-то не было. Отчего они вдвойне нам рады!

Условным гостеприимством мы злоупотреблять не стали. По сути, наоборот, мы их пригласили на ужин. Ломать чужие дома тоже не стали, но заняли большой и пустой амбар. Пиранья осталась на улице, рядом с ней, предварительно вытоптав сорняки, и организовали себе собственный кемпинг. Развели костёр и соорудили стол с лавками. Душевно настолько, что будь у нас гитара, так там бы и остались.

Купер принялся за готовку, Сапёр что-то мастерил, Шустрый (как самый шустрый) ускакал знакомиться с местными женщинами, Филипок с «мышкой» засели за сборку-разборку и чистку своего оружия — Купер собирался нормативы у них принимать, а мы с Пеплом решили прогуляться и проверить периметр.

Мелкого что-то беспокоило, он суетился, постоянно выставляя уши в режим локаторов, а потом смешно тряс мордочкой, мол, показалось. Но это на Земле надо креститься, когда что-то кажется, а на Аркадии нужно проверять, заряжен ли магазин и снято ли оружие с предохранителя. Мой геном пребывал в состоянии покоя, то есть на уровне моих законных процентов. До кризиса было ещё два дня с хвостиком, а за это время я всё-таки планировал оказаться уже в такой жопе Пограничья, что искать приключения не придётся, они сами посыпятся.

Но пока приходилось их искать специально. Я всматривался в темнеющие поля за хутором. Высокие кусты чего-то очень похожего на гибрид бананов и кукурузы. И кусты были шире, и сами початки свисали плотными пучками минимум по пять плодов. По вкусу это всё-таки была кукуруза, только сладкая. Но сейчас пробовать было ещё рано, всё зелёное, а кусты настолько пушистые, что там можно было спокойно спрятать не один десяток фриков. А то и сотню. А с учётом того, что хутор был полностью окружён этими посадками, то и две. Поля тянулись на несколько километров как за домами, так и через дорогу.

Непосредственно вокруг домов тянулся крепкий забор из толстых брёвен, но не особо высокий. Его строили в первую очередь от мелких и средних хищников: волки, шакалы, гиены и прочие бродячие стаи, которые шастали в центральной части Трёхи. Что-то крупное, а тем более редкое в такой близости от тракта уже давно никто не видел. Даже в случае обезумевшего прилива толпы монстров, досюда добегали лишь единицы. Я нашёл несколько примеров в виде глубоких царапин на брёвнах. Но до самого верхнего они так и не добрались. Зато отстреливаться хутор мог бы долго, прячась за брёвнами.

В общем у нашего места ночёвки были и плюсы, и минусы, которые мы с шакрасиком и хотели сгладить. Я сделал два круга, наметив места для предполагаемого штурма. Прикинул, где оставить часовых, и вернулся к ужину.

Покушал плотно, решив, что пока никто не стреляет и никуда не надо бежать, нужно переводить организм в режим: надо есть, когда есть! Потом полистал бестиарий, изучая монстров, с кем придётся столкнуться. Как минимум три типа. Первый — термофилы — те, кто просто любит жару. Потом те, кто в тепле откладывает и инкубирует яйца: игуаны и прочие ящерицы. И третий тип заинтересовал меня больше всего, это те монстры, которые просто приспособились жить в таких условиях. Например, безобидная с виду птичка типа зяблика перестроила свой рацион и стала вампиром. И теперь кошмарят всех остальных зверей и монстров. Ещё был вопрос, живёт ли кто-нибудь в том районе? Но точной информации не было даже у Датча. Официально — нет. Там глушь, и торговать там не с кем. Неофициально — вопрос, на который придётся ответить самостоятельно.

Примерно с этими мыслями я и уснул. На страже остались Шустрый с Филипком. Молодой на крыше амбара, а опытный и ленивый то у костра, то на броне Пираньи. Свет в домах местных погас, луна спряталась за облаками, считай, наступила ночь.

Просыпался я тяжело и как-то нервно. Тяжело — потому что открывать глаза вообще не хотелось, их будто клеем залило. Причём клея этого было на пару бочек, которые придавливали голову к подушке. А нервно — потому что меня кто-то усиленно тряс. Я кое-как разлепил веки и увидел взволнованное лицо Шустрого.

— Сумрак, вставай, — прорычал Шуст. — Пёс твой странно себя ведёт, и вообще херня какая-то творится. Никто просыпаться не хочет. Ну мля! И ты туда же!

Я как открыл глаз, так и закрыл, поэтому меня снова встряхнули. Ощущение, что в голове клей, который залил все шестерёнки, не отпускало. А им неплохо было бы начать крутиться и разогнать нарастающую тревогу. Тут ещё биомонитор добавил, больно проколов запястье, но зато это хоть чуть-чуть подстегнуло.

Я попытался сначала сесть, а потом и встать. Когда это всё-таки получилось, я обернулся на шустрого и выругался. Мягко говоря, понял, что та херня, про которую говорил Шустрый, быстро перешла в режим полного хернеца. Шустрый на ногах уже не стоял, а осел на землю и сопел, пуская слюни с блаженной улыбкой на лице.

— Нет-нет-нет, — пробурчал я, хлопая себя по щекам.

Я вывел проекцию с биомонитора и увидел, что спят похоже все, кроме моего генома. Этот проснулся, выкатил почти девяносто процентов контроля и вопил о воздействии чего-то противоестественного на мой организм. Как мог вопил через бой курантов в висках и жим-жимом в одном месте. А именно в гортани, чтобы я, видимо, не пытался делать сильных вдохов.

Дышать я и правда перестал. Замер, активируя маскировку и превращаясь в тень от собственной тени. Осмотрелся по углам ангара, где разместились наши. Филипка не видно, остальные на месте, и у каждого дурацкая улыбка на лице, будто они там самые радужные сны видят. Ну или просто обдолбались чем-то.

Я ещё раз саданул себе пару затрещин, а потом начал рыться в аптечке, пытаясь найти хоть что-нибудь, что простимулирует мой иммунитет, раз он сам не справился. Спасибо ему, что я ещё в сознании, но ему явно нужна помощь. Пошатываясь, я сделал несколько шагов и понял, что маскировка развеялась сама собой. А попытка дотянуться до чуйки и разогнать волны сканера по округе, тут же эти волны вернула мне обратно. Ещё один шаг, и я понял, что вообще забыл, ради чего и куда я собирался! И зачем у меня в руке «Зелёнка».

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Терпеть не могу, не контролировать свои мысли. Бесит аж…

Понять бы ещё, что именно меня бесит и какая мысль была последней. Начало помню, а вот что дальше должно было быть — уже туман. И этот туман тонкой струйкой втягивался через приоткрытые ворота амбара. Навыки шакраса отключились, но моё пока ещё работало. Вспомнить бы ещё зачем они мне могут быть нужны. Но слабые отсветы догорающего костра и луна, на минутку показавшаяся из-за туч, давали достаточно для меня света.

Я заметил и туманную струйку, и предмет, который её источал. Прямо на пороге лежал маленький тряпичный мешочек, внутри которого что-то тлело. Я уловил едва заметный терпкий запах с промелькнувшей в нём горчинкой. Действительно, херня какая-то.

Произнеся это слово, тут же вспомнил Шустрого, а потом кое-как догнал, зачем у меня до сих пор в руке склянка с «Зелёнкой». И, прежде чем осознание снова не спряталось в тумане, вырвал пробку и сделал несколько больших глотков. Первым делом продрало горло, вторым шибануло в нос, а третьим обожгло желудок. Херовый способ проснуться, но хоть частично действующий.

Пока ещё без маскировки, но хотя бы спрятался за дверью, перестав маячить на пустом пространстве. Услышал лёгкий шлёпок о землю и увидел, что перед амбаром упал ещё один дымящийся мешочек. Кинули издалека, забросив по высокой дуге. Значит, травят нас не местные, а кто-то извне. Я приник к щели между досками и увидел, что весь двор усеян этими мешочками. Некоторые уже прогорели и больше походили на скомканные жжёные тряпки. Запах усилился, но понять, что это, я не мог. Какой-то сонный мак, что-то опиоидное или уже какая-нибудь местная сон-дурман-трава? Неважно, во-первых, я про это забуду через минуту, а во-вторых, важнее, куда делся мелкий.

За стеной раздался ещё один глухой удар о землю. На этот раз уже чего-то очень тяжёлого. Мешок с картошкой? Или человек? Запахло свежей кровью, а на землю перед амбаром упала чужая тень. Ближе к человеческой, хотя разгадывать, клинок там в руке или это какой-то странный коготь, мозг не стал. А попытался снова отключиться…

Я потряс головой, потом допил «Зелёнку» и сжал пустую бутылку в руке. Тихо треснуло стекло, вонзив мне в ладонь несколько длинных осколков. Резкая боль будто бы включила сознание, но внутренне я понял, что не особо-то этого и хочу. Картинка как прояснилась, так и сложилась — в образ лежачего на улице Филипка. А когда и это уже стало данностью, я будто бы включился уже насовсем. Либо просто «Зелёнка» наконец подействовала, а порезанная рука запустила регенерацию, которая заодно и кровь решила почистить.

Достав «чезет», я вытянул руку на уровне потенциальной головы крадущейся тени. И как только на пороге появилась лысая морда фрика и втянулась, продемонстрировав татуированный висок, я тут же потянул спусковой крючок. Подхватил, падающее тело, и используя его в роли щита, выскользнул на улицу. Сразу же ушёл с линии огня, отступив в сторону и крутанувшись, ведя пистолетом между домами и по верхам. Поймал тень, сидящую на корточках на крыше амбара и готовую к прыжку, и дал по ней короткую очередь. Три выстрела: минус выпирающая коленная чашечка, минус голова, минус фрик.

Следующий бросился на меня из-под Пираньи, ещё один выскочил от колодца, и ещё трое отлипли от двери ближайшего дома. Чуть-чуть не успели её доломать, приняв решение, что я опасней. Или кто-то им подсказал? Я ещё одной очередью отбросил фрика обратно к колодцу, а во второго метнул свой трупный щит. Огнестрел я не видел, все фрики были с ножами. Просто у кого-то мачете, у кого-то поварские тесаки, а остальные с чем-то типа стилетов. Единственное, что в меня полетело, кроме самих фриков, были новые мешочки с дурью.

Я задержал дыхание и планомерно стал сдвигаться в сторону, откуда прилетело. К тройке, прискакавших от дома, добавилось ещё пятеро, сиганувших через забор. Все в меру адекватные, ещё не дошедшие до животной стадии, но уже не особо человечные. Красные глаза, нервная дрожь, возможно, скорая ломка. Какая-то недобитая солянка, сбежавшая из Хардервайка.

Я выбил остатки мозгов самому шустрому, пропустил второго и, наоборот, вбил их ему в лоб, выстрелив в затылок. Третьего принял на плечо и перекинул через себя и добил, уже отпечатав его в землю короткой очередью. А остатки выпустил в подбегающую пятёрку. Свалил одного, перекинул пистолет в левую руку и метнул «Перо» в голову следующему. Навылет, как с дверью, не прошло, зато как гвоздём к воздуху прибило, только ноги и взбрыкнули. Налетели остальные, размахивая тесаками, словно они в фильме про китайскую мафию снимаются. Я на это тоже включил Джеки Чана, уворачиваясь от каждого замаха и подталкивая фриков друг на друга, пытаясь одновременно перезарядить магазин.

Перезарядил, но тут же его опустошил, напомнив фрикам, что новенький автоматический «чезет» лучше, чем их тесачное кунг-фу вместе взятое. Параллельно, пока вертелся на узком пятачке между бронетранспортёром, колодцем и амбаром, распинывал вонючие мешочки. Хотя бы концентрацию сбавить, было понятно, что от этого никто сейчас не проснётся. А Филипок вообще уже не проснется. Уроды, усыпили и перерезали горло, скинув с крыши. Там уже никакая «Живинка» не поможет.

У меня аж зубы заскрипели от злости. Она же меня и выключила — в хорошем смысле переведя сознание в автоматический режим. Чтобы мысли не путались, проще и не думать вовсе. А просто делать то, что я умею. И в конкретной ситуации хорошо, что это не заваривание золотарника или не вышивка крестиком…

Фрики в поле зрения закончились, но я всё равно ещё немного покружил, держа в поле зрения вход в амбар. Не хотел, чтобы кто-нибудь проскочил у меня за спиной. А потом рванул через забор и притопил по кукурузному полю. Там, похоже, ещё не поняли, что их план сорвался. Я засёк два силуэта, а потом и уже чётко разглядел одного «красного» и одного бригадира. Жаль, что не ведьма, возможно, их не хватит, чтобы заглушить мою злость. Ещё и Пепел пропал…

«Искатели» меня почувствовали. Думаю, там и без чуйки можно было мою ауру с моим настроем распознать. «Красный» ещё что-то попытался сделать — подпрыгнул и рванул сквозь кусты, а бригадир завозился с мешочками, которые лежали на земле. То ли хотел с собой забрать, то ли разом всё поджечь, и в меня кинуть. В итоге, просто прикрылся ими, как щитом. Сам же понял, что фигня вышла полная, и упал с простреленной головой.

Охота на «красного» не затянулась. К моменту, как он запыхался и остановился, прячась в тени размашистого кукурузного ствола, ко мне уже вернулись все навыки. Он, наверное, даже не понял, почему ему вдруг стало так страшно. А потом удивился ещё больше, когда возле его шеи появилось лезвие кукри.

— За Филипка, — прошептал я ему на ухо.

Злость не отступила. Но я собрался, сконцентрировался и пошёл искать шакрасика. Благо, чуйка уже включилась и дала намёк на едва заметный бледный маркер.