Гамбит курьера

Глава 90. Поле битвы - Луна

Полет к Луне был похож на движение по минному полю, где минами были не бомбы, а сама возможность быть замеченным. Киана и Кассандра работали в идеальной гармонии. Киана управляла 'Миражом', создавая вокруг "Фантома" кокон из ложных данных, который делал их похожими на небольшой астероид с нестабильной орбитой. Кассандра же, используя гравиметрические двигатели, вела корабль по траектории, которая идеально имитировала естественное падение такого астероида.

"Уровень 'тревоги' Колыбельной — ноль целых три сотых процента," — докладывала Кассандра. — "Она видит нас, но классифицирует как незначительную природную аномалию. Пока все идет по плану".

Тинкер, как и просил Алекс, молча сидела у тактической консоли, ее глаза были прикованы к одному-единственному индикатору — сигнатуре 'Странника'. "Он там. На поверхности. В районе Моря Спокойствия," — тихо сказала она. — "Он не движется. Он ждет".

Алекс готовился в шлюзе. Он был в легком скафандре, но без шлема — внутри "Фантома" это было не нужно. В руке он держал 'Эгиду'. Артефакт был теплым и, казалось, вибрировал в предвкушении. Ключ внутри него был собран и сфокусирован. Тень, наоборот, была на удивление тихой, словно затаившийся в засаде хищник.

"Я готов," — сказал он по внутренней связи.

"Удачи, Алекс," — голос Кианы был напряжен. — "Помни. Если уровень тревоги поднимется хотя бы на полпроцента — мы немедленно тебя вытаскиваем. Договорились?"

"Договорились".

"Фантом" завис на сверхнизкой орбите, в тени гигантского кратера. Нижний шлюз открылся. Алекс шагнул на десантную платформу.

Под ним, в черноте космоса, раскинулась серая, испещренная оспинами поверхность Луны. А за ней, над горизонтом, висел гигантский, сияющий голубой мраморный шарик. Земля. Тихая. Спящая. Он впервые видел ее так близко. И от этого вида у него перехватило дыхание. Это было самое красивое и самое страшное зрелище в его жизни.

Он шагнул в пустоту.

Его падение было медленным и контролируемым. Он не использовал стандартный ранец. Вместо этого он управлял грави-ботинками, используя короткие импульсы Тени для корректировки, а Ключ — для расчета траектории. Он спускался бесшумно, как падающий лист.

Поверхность Луны была не серой. Под прямыми лучами Солнца она была ослепительно-белой. Пыль, нетронутая миллиарды лет, покрывала все вокруг ровным, мягким слоем. И тишина... тишина была абсолютной, оглушающей.

Он приземлился в нескольких километрах от цели. И пошел пешком. Его следы стали первыми свежими отпечатками на этой поверхности за многие годы.

Он чувствовал его. 'Странника'. Его аура была как искажение в воздухе, как статическое электричество, от которого волосы встают дыбом. Он шел на этот 'зов'.

Море Спокойствия оказалось гигантской равниной, усеянной старыми, оплавленными кратерами. И в центре этой равнины стоял он.

Не корабль. А сам носитель.

Он не был похож на гуманоида. Это была высокая, около трех метров ростом, фигура, сотканная, казалось, из живого, переливающегося перламутра, как и его корабль. У нее не было четких очертаний — они постоянно менялись и текли. Не было ни лица, ни конечностей в привычном понимании. Это было просто... воплощение чистого, изменчивого Хаоса.

Рядом с ним, на пыли, лежали 'игрушки', которыми он развлекался, ожидая Алекса. Он 'рисовал' на лунной поверхности. Но его красками была сама материя. Один камень он превратил в сложнейшую фрактальную скульптуру. Другой заставил цвести кристаллическими цветами. А над всем этим в воздухе висела небольшая, искаженная гравитационная аномалия, которая вела себя, как ручной зверек.

Когда Алекс подошел ближе, перламутровая фигура 'повернулась' к нему.

"А вот и он," — раздался в голове Алекса знакомый, похожий на звон колокольчиков, голос. — "Брат-зануда. Или, точнее, его новая, сломанная версия. Ты пришел. Я знал, что ты придешь. Скука — худший из грехов, а ты — единственное, что может меня развлечь в этой тихой песочнице".

"Я пришел не развлекать тебя," — мысленно ответил Алекс. — "Я пришел просить тебя уйти".

'Странник' рассмеялся. Этот смех был похож на звук рушащейся стеклянной горы.

"Уйти? Но я только что нашел свой идеальный холст!" — он 'указал' на Землю, висящую в небе. — "Миллиарды спящих разумов. Какой потенциал! Я могу дать им такие сны, о которых их создатели и мечтать не могли! Я могу превратить их мир в вечный карнавал идей, в симфонию бесконечных перемен! А ты предлагаешь мне уйти?"

"То, что ты называешь 'карнавалом', для них будет адом," — сказал Алекс. — "Ты уничтожишь их. Их хрупкий, несовершенный порядок".

"Порядок — это тюрьма! Смерть!" — голос 'Странника' на мгновение стал жестким. — "Я несу свободу! Освобождение от правил, от законов, от самой определенности! И ты, носитель Порядка, — главный тюремщик. И я покажу тебе, насколько хрупки стены твоей клетки".

Он не стал атаковать. Вместо этого он поднял 'руку', и лунная пыль у ног Алекса начала оживать. Она собиралась в маленькие, хаотичные фигурки, которые начинали танцевать.

"Давай сыграем в игру, тюремщик," — предложил 'Странник'. — "Не на уничтожение. А на созидание. Посмотрим, чья философия сильнее. Создай что-нибудь. Что-то, что докажет мне ценность твоего 'баланса'. А я создам что-то в ответ. И пусть эта спящая планета будет нашим судьей".

Алекс понял. Это и была дуэль, которую он хотел. Битва не на кулаках. А битва мировоззрений.

Он посмотрел на свои руки. На 'Эгиду'. Он глубоко вздохнул, собирая в себе всю свою волю, весь свой опыт.

"Хорошо," — ответил он. — "Я сыграю с тобой. Но если я выиграю — ты уходишь. Навсегда".

"А если выиграю я," — прозвенел в ответ голос, — "ты отдашь мне 'Эгиду'. И позволишь мне нарисовать свой шедевр".

Условия были приняты. Полем боя стала тихая, пыльная лунная равнина. А призом — судьба спящего мира.