Гамбит курьера

Глава 70. Шторм и затишье

Когда последние летающие огни погасли, и толпа на пляже начала медленно расходиться, Алекс и Киана все еще сидели на песке, погруженные в тишину, которая была красноречивее любых слов. "Резервная копия", которую создал Алекс, стала для них мостом, перекинутым через пропасть одиночества, в которой жил каждый из них.

Они вернулись на виллу последними. Воррн уже спал в своей комнате — тихий, мерный гул его дыхания был похож на рокот спящего вулкана.

Лунный свет — теперь уже от двух настоящих лун Ксилона — заливал террасу. Алекс и Киана стояли, глядя на темный, дышащий океан.

"Спасибо," — тихо сказала она.

"За что?"

"За то, что... напомнил," — она не стала уточнять, что именно он ей напомнил. О доме. О чуде. О том, каково это — не быть циничным хакером из "Трюма".

Он повернулся к ней. В тусклом свете лун ее глаза казались бездонными. Вся броня, которую они оба носили, — его из усталости и внутренней борьбы, ее — из напряжения и недоверия — в этот момент стала ненужной.

Он не был уверен, кто сделал первый шаг. Возможно, они оба одновременно. Он просто коснулся ее щеки. Она не отстранилась, а наоборот, подалась навстречу, прикрыв глаза. А потом их губы встретились.

Это не был нежный, робкий поцелуй. Это был шторм. Выплеск всего того напряжения, страха, одиночества и отчаянной надежды, что накопились в них за все это время. Это был поцелуй двух людей, которые каждый день смотрели в лицо смерти и вдруг нашли друг в друге островок жизни. Тень в голове Алекса взвыла от восторга, почуяв эту бурю эмоций, но Алекс не дал ей власти, а лишь позаимствовал ее страсть.

Их ночь была такой же — бурной, отчаянной, как будто они пытались в эти несколько часов прожить целую жизнь. Они были не просто любовниками. Они были исследователями, изучающими друг друга, залечивающими шрамы, делящимися не только телами, но и тенями своих душ. Для Алекса это было актом высшего доверия — позволить кому-то увидеть его не как носителя, не как оружие, а просто как мужчину. Для Кианы — актом высшей смелости: позволить себе быть уязвимой, открыться человеку, который был самой большой и опасной 'системой', какую она когда-либо встречала.

...Утром они проснулись в объятиях друг друга, когда первые лучи золотого солнца коснулись их лиц. Мир был тихим и спокойным. Буря утихла, оставив после себя лишь глубокое, умиротворяющее чувство правильности.

Внимание. Зафиксировано резкое повышение уровня окситоцина и серотонина у носителя, — бесстрастно сообщил Ключ. — Данные гормоны могут временно снизить боевую эффективность, но в долгосрочной перспективе способствуют психологической стабильности. Продолжаю наблюдение.

Алекс усмехнулся. Даже сейчас его внутренний 'бухгалтер' не дремал.

Как и предсказывала Кассандра, полеты разрешили только к вечеру. День они посвятили неспешной подготовке. Нужно было пополнить запасы провизии (настоящей, а не синтезированной), загрузить карты, которые купила Киана, и сделать еще одну вещь, на которой настоял Воррн.

"Нам нужно топливо. Самое чистое, какое только можно найти. Для 'Стрекозы'," — сказал он. — "Местный очистительный завод — единственный в этом секторе, кто производит плазму класса 'три-девять'. Она нестабильна, но дает на 20% больше тяги. Может пригодиться".

Пока Воррн отправился на завод, Алекс и Киана пошли на местный рынок за провизией. Теперь все было иначе. Они шли, держась за руки, и это казалось самым естественным в мире. Неловкость ушла. Они шутили, спорили о том, какие фрукты купить, и вели себя как обычная пара в отпуске.

Именно на рынке, у прилавка со странными, светящимися грибами, они его и встретили.

Он был высоким, очень старым человеком с абсолютно белыми волосами, стянутыми в хвост, и лицом, покрытым сетью тонких морщин. Но глаза... его глаза были молодыми, яркими и невероятно проницательными. Он был одет в простую, потертую одежду путешественника, а за спиной у него висел старинный струнный инструмент. Он покупал те же грибы.

"Хороший выбор," — сказал он, обращаясь к Алексу, его голос был глубоким и чуть насмешливым. — "Если правильно приготовить, дают интересный эффект. Расширяют... восприятие". Он окинул их обоих своим живым взглядом. "Путешественники?"

"Вроде того," — ответил Алекс.

"Я тоже. Всю жизнь в пути," — вздохнул старик. — "Ищу... истории. Слушаю, как поет вселенная. Иногда она поет прекрасные песни," — он кивнул на остатки праздничного убранства, — "а иногда — очень страшные". Он вдруг посерьезнел и посмотрел прямо на Алекса. "В последнее время страшных песен все больше. На границах 'Серой Зоны' видели странные вещи. Корабли-призраки, которые пожирают другие корабли. И черные осколки, от которых замерзает само пространство. Ветер перемен дует, друзья мои. И это будет шторм".

Алекс и Киана замерли. Этот старик... он не мог знать. Но он говорил об Улье и Анти-Поде так, будто читал заголовки утренних новостей.

"Кто вы?" — спросила Киана.

Старик улыбнулся. "Я? Просто странник. Музыкант. Историк. Некоторые зовут меня... Л-етописец". Он произнес свое имя с едва заметной запинкой. "Я иду туда, где творится история. А сейчас, если верить песням звезд, самая интересная история вот-вот начнется в системе... как же ее... а, LV-426. Или, может быть, на Кладбище Кораблей. Я еще не решил".

Он подмигнул им. "Возможно, еще встретимся. Если вы, конечно, переживете этот шторм".

С этими словами он расплатился за свои грибы, кивнул им и растворился в толпе.

Алекс и Киана долго стояли в молчании.

"Он... знает," — прошептала Киана.

"Он не просто знает," — ответил Алекс. — "Он... чувствует. Как и я".

Они поняли, что во вселенной есть и другие силы. Не боги, не монстры. А просто наблюдатели. Странники, которые путешествуют по галактике и собирают ее историю. И тот факт, что один из них оказался здесь и теперь направляется в те же места, что и они, не был совпадением.

Их тихий, личный мир снова столкнулся с огромной, неизведанной реальностью.

Отпуск закончился. Пора было возвращаться на войну. Но теперь они вернутся на нее другими. Вместе.