Гамбит курьера

Глава 36. Классная комната с призраками

"Тень-1" была полной противоположностью Порт-Оазиса. Если станция была шумным, хаотичным, живым организмом, то выпотрошенный дредноут был тихим, упорядоченным механизмом. Коридоры были чистыми, освещение — ровным и функциональным. Здесь не было ни толп, ни рекламы, ни запахов. Только гул систем жизнеобеспечения и далекое эхо работающих где-то в глубине машин. Это было место, созданное для одной цели — тренировки.

Их быт был устроен с той же холодной эффективностью. Каждому выделили спартанскую каюту. Еду доставлял безликий дрон-повар. Расписание дня появлялось утром на их личных инфопадах. Никаких лишних разговоров, никакой праздности.

Координатор, как и ожидалось, не появился лично. Он оставался призраком в сети, наблюдающим за всем через бесчисленные камеры и сенсоры. Их наставниками и тюремщиками были Эхола и Разрушитель.

Воррн, к всеобщему удивлению, нашел с Разрушителем общий язык. Язык оружия. Киборг отвел его в арсенал, который мог бы оснастить небольшую армию. Там было все — от стандартных плазменных винтовок до экзотических дезинтеграторов и гравитационных пушек. Часами они молча разбирали, чистили и модифицировали оружие, обмениваясь лишь короткими, профессиональными замечаниями. Это было общение двух старых солдат, которые уважали друг в друге не слова, а умение обращаться со смертью.

Киана, получив от Координатора доступ к главному серверу базы, с головой ушла в работу. Она нашла свою собственную войну — войну с кодом. Она изучала принципы работы биомеханического корабля "Глайва", искала уязвимости в системах "Химеры", и, самое главное, пыталась расширить и усовершенствовать свой протокол "предохранителя" для Алекса. Эхола иногда заходила к ней, и они подолгу молча сидели друг напротив друга, одна — глядя на экраны с кодом, другая — просто глядя в пустоту, но Киана чувствовала, что телепат каким-то образом помогает ей, упорядочивая потоки информации, отсекая лишнее.

А для Алекса началась самая настоящая школа выживания. Его тренировки делились на две части.

Утром он занимался с Эхолой. Их "классной комнатой" был симуляционный зал, способный создавать любые голографические декорации. Но Эхола не учила его драться. Она учила его слушать.

"Твоя сила — это не твои мускулы, Алекс, и не энергия, которую ты можешь выпустить," — говорила она своим тихим, мелодичным голосом. — "Твоя сила — в балансе. Ты — точка опоры для двух титанов. Но ты слишком сильно их боишься. Ты их сдерживаешь. Это ошибка. Их нужно не сдерживать. Их нужно использовать".

Она погружала его в симуляции. Вот он стоит на краю извергающегося вулкана. "Почувствуй ярость стихии. Это 'Тень'. Она не злая. Она — сила природы. Дай ей выход, но не позволяй сжечь тебя. Используй ее, чтобы расколоть этот камень," — и она указывала на огромный валун. Алекс сосредотачивался, позволял частичке дикой ярости Тени вырваться, но направлял ее холодной волей Ключа, и валун трескался.

А вот он посреди идеального кристаллического лабиринта. "Это 'Ключ'. Почувствуй его совершенство. Его логику. Но не дай ему заморозить тебя. Порядок без цели — это смерть. Найди выход из лабиринта, но не следуя его правилам. А создавая свои". И Алекс учился находить нелогичные, "человеческие" решения, которые безупречный ИИ Ключа считал бы неэффективными, но которые вели к победе.

Он учился быть дирижером. Взмах левой руки — вступает партия Тени, мощная и яростная. Взмах правой — отвечает партия Ключа, холодная и точная. А в центре — его собственная воля, которая превращала этот диссонанс в странную, пугающую, но мощную музыку.

После обеда его забирал Разрушитель. И это была совсем другая школа.

Их "классной комнатой" была "Дробилка" — огромный зал, наполненный движущимися платформами, силовыми барьерами и боевыми дронами. Здесь не было философии. Только боль и рефлексы.

"Твои новые чувства бесполезны, если твое тело не успевает за ними," — рокотал киборг. — "Ты можешь предвидеть удар, но если ты не увернешься, ты все равно труп".

И он запускал симуляцию. Десятки дронов атаковали Алекса со всех сторон. Сначала он не успевал. Он видел траектории выстрелов, но его тело реагировало слишком медленно. Раз за разом учебные парализующие заряды били в него, заставляя падать на пол.

Разрушитель был безжалостен. "Вставай, носитель. Боль — это хороший учитель".

Рекомендую оптимизировать движения. Угол уклонения 34.7 градуса. Контратака с разворотом, — бесстрастно советовал Ключ.

Сломай их! Разорви! — шипела Тень.

Алекс, лежа на полу и пытаясь отдышаться, вдруг понял, чего от него хотят наставники. Эхо учила его быть дирижером. А Разрушитель учил его быть инструментом. Идеальным телом для этого безумного оркестра.

Он поднялся. Когда следующий дрон выстрелил, он не просто увернулся. Он использовал логику Ключа, чтобы рассчитать идеальный вектор уклонения. Он использовал ярость Тени, чтобы придать своему движению взрывную, звериную скорость. И он использовал свою человеческую волю, чтобы все это работало вместе.

Он не просто увернулся. Он в последнюю секунду подставил под выстрел другого дрона. Раздался хлопок, и обе машины, столкнувшись, рухнули на пол.

Разрушитель прекратил симуляцию. Он молча стоял несколько секунд.

"Неплохо," — наконец произнес он, и в его металлическом голосе Алексу послышалось нечто вроде уважения. — "Прогресс — 12%. Завтра увеличим сложность".

Вечерами они втроем — Алекс, Киана и Воррн — собирались на камбузе. Это стало их ритуалом. Они почти не говорили о тренировках. Они говорили о прошлом. Воррн рассказывал о войнах на забытых планетах. Киана — о самых забавных взломах и самых глупых клиентах в "Трюме". Алекс — о дальних рейсах и странных грузах, которые он перевозил.

Они снова становились людьми. Они вспоминали, кем были, до того, как на них свалилост всё это.

И в эти моменты Алекс понимал самую важную вещь. Ключ дал ему логику. Тень дала ему силу. Но именно его воспоминания, его человечность, его право на ошибку и несовершенство — вот что было настоящим центром его новой сущности. Вот что не давало ему стать ни машиной, ни монстром.

Тренировки продолжались. Он становился сильнее, быстрее, опаснее. Но каждый вечер, за чашкой бездушного синтетического кофе, он вспоминал, ради чего он все это делает. Не ради спасения вселенной. А ради того, чтобы однажды снова иметь право просто выпить чашку отвратительного, но настоящего кофе на своем собственном корабле.