Дракон с багом. Записки попаданки

24 августа. Подготовка к свадьбе

Я всегда подозревала, что приём в честь собственной помолвки — это нечто среднее между ярмаркой тщеславия и экзаменом на сообразительность. Но чтобы экзаменаторы оказались столь воодушевлёнными, словно за каждый мой неверный ответ им полагается по новой карете с гербами… этого я, признаться, не ожидала.

Но начну с начала. Платье мне пришлось надеть то же, что было на мне во время памятного (и не только мне) визита в министерство. Под пристальным наблюдением Энтона я надела шляпку, плащ, удостоилась ворчливого неодобрения того, что не умею все это носить — Энтон явно психовал куда больше меня.

В целом, дорога была короткой, шумной и веселой. Паровой дилижанс, к дверце которого Энтон перед отправкой безуспешно пытался приделать ручку (я надеюсь, что это была ручка, а не бомба), хрипел и трясся всю дорогу. И если бы путь до места, в котором моя дражайшая драконья половина должен был представить меня родне, занял бы больше десяти минут, ей-Богу, я сама превратилась бы в огнедышащее чудовище.

Мы прибыли как раз вовремя.

Зал сиял свечами и лампами на паровых подвесах, запах жареного фазана мешался с едва уловимым ароматом машинного масла (очевидно, Стив не рискнул пригласить меня в дом без хотя бы пары латунных механизмов для уюта). Столы ломились от блюд, а бокалы наполнялись быстрее, чем я успевала замечать. А гостей собралось… как шестеренок в механизме.

А потом началось…

Первым, разумеется, встал сам Его Светлость, слегка поправив манжеты и возложив на себя всю тяжесть дипломатии:

— Дамы и господа! — провозгласил он, и мне показалось, что его голос специально отрепетирован перед зеркалом. — Сегодня мы собрались, чтобы почтить начало благословенного супружеского союза, столь необычного, сколь и… судьбоносного.

Толпа зааплодировала, вино вспыхнуло в бокалах. Я чуть не прыснула от смеха: судьбоносный союз, в который нас загнала сама судьба в виде одной весьма неделикатной книжечки... ну да, ну да. Но ладно, пусть звучит романтично.

Потом тосты посыпались как горох: кузен, тётушка, пожилой дядюшка с моноклем. Все наперебой желали нам счастья, детей (почему непременно троих?!), и «сохранения огненной печати в достойных руках». Я, конечно, могла уточнить, что в моих руках эта печать скорее всего расплавит кастрюлю, но благоразумно промолчала.

Затем началось настоящее испытание. Родственники дружно ринулись рассматривать меня, знакомиться и общаться.

— Милая, — обратилась ко мне тётушка в кружевном жабо, — а как вы намерены совмещать обязанности жены с положением в обществе?

Я вообще не поняла, о чем она. Какие еще такие обязанности и положение? Пришлось выкручиваться. Я улыбнулась и прощебетала:

— Думаю, буду совмещать, как обычно совмещают несовместимое. Например, чайник и паровой котёл: шумно, но работает.

Хохот за столом. Это один из престарелых родственников решил, что я пошутила? Зато тётушка обиженно поджала губы.

Следующим оказался тот самый дядюшка с моноклем. Добродушный на первый взгляд, да и на второй тоже. Добродушная улыбка плавала среди морщин. Вот только взгляд маленьких, глубоко посаженных глаз у него был… как у голодной акулы.

— Скажите, барышня, — ласково проворковал он, — каково ваше происхождение? Мы ведь, сами понимаете, должны знать, с кем имеем честь…

Я сделала самое невинное лицо на свете:

— Ах, происхождение? Прекрасное! Я родилась там, где точно никто не был, и именно поэтому нам с вами будет так интересно общаться.

Стив чуть не поперхнулся вином, Энтон прикрыл рот ладонью, делая вид, что кашляет.

Потом пошли вопросы о кулинарии («умеете ли готовить фазана по северному обычаю?» — умею, если фазана заменить на курицу, а северный обычай — на рецепт из поваренной книжки моей бабушки), о светском этикете («в какой руке держать веер?» — в той, что не занята бокалом), и даже о немного философии («какова, по-вашему, истинная природа брака?» — скорее всего, природа степная: ветер гонит, пыль поднимает, но, если вовремя остановиться, можно развести костёр и сварить суп).

Чем дальше, тем веселее. Родня пыталась поймать меня на незнании «тонкостей», а я всё равно выкручивалась. Где-то откровенной наглостью, где-то шуткой, а где-то иронией, которая так и просилась наружу. На будущего счастливого мужа я не смотрела. А зачем? Пересчитывать новые седые волосы на его драконьей башке?

Торжественный прием миновал первые два этапа и решительно вступил в третий.

Тётушка Стива — дама с перьями, которые, по-моему, весили больше её самой, — решила устроить маленькую пакость проверку. Мило чирикая о чем-то, она подсунула мне под нос тарелку с блюдом, которое, как выяснилось, в здешней культуре парадигме символизировало нечто вроде испытания для «достойной невесты». В тарелке лежало что-то дрожащее, синих оттенков, и оно подозрительно напоминало желе, в которое забыли добавить сахар, зато не пожалели керосина.

— Ах, мисс Агата, — сладко протянула тётушка, — это традиция нашей семьи. Каждый, кто входит в нашу семью, должен съесть ложечку этого… деликатеса и улыбнуться.

Вся родня замерла, как будто ждала представления. Любопытство (а у некоторых и просто неприкрытое ехидство) читалось на их лицах столь явно… Я не поняла, они чего ожидали? Что я отпряну от тарелки и в слезах сбегу? Ну да, конечно, пусть и дальше ждут. Мне в детстве так двоюродные братья таракана подкидывали и колорадскими жуками пугали. И то я не сбежала. Буду я всякой фигни, тем более съедобной, пугаться.

Я взяла ложку, с самым серьёзным видом зачерпнула дрожащую субстанцию и с достоинством проглотила.

Да, это было ужасно. Да, я уверена, что так же мог бы пахнуть старый сапог, если его неделю мариновать в нефтяной луже. Но я улыбнулась так, будто только что попробовала торт из Парижа.

— Восхитительно! — произнесла я с театральным вздохом. — Пожалуй, это лучший десерт в моей жизни. Напоминает детство, знаете? У нас, в далёких краях, мы ели нечто похожее. Правда, в моём мире это считалось punishment для провинившихся школьников… Но традиции так сближают!

Зал сначала ахнул, а потом разразился хохотом. Смеялись все, кроме тётушки с перьями. Лицо у нее вытянулось так, будто она сама проглотила свою гадость.

После этого родня вдруг воспылала ко мне теплотой. Один из кузенов подмигнул и налил мне бокал вина «за смелость», а дядюшка с усами заверил, что у Стива «наметанный глаз, раз отхватил такую невесточку».

Тосты потекли рекой не хуже вина, и, к моему изумлению, вечер подходил к завершению и даже во вполне дружеской атмосфере. Даже тётушка, которая подходила ко мне с блюдом, смирилась и, кажется, решила, что я либо ненормальная, либо слишком хитрая, чтобы связываться со мной без предварительной подготовки.

К концу вечера лица у родственников заметно потеплели от алкоголя, а глаза — от моего потрясающего юмора и просто зашкаливающего обаяния (или, что более вероятно, от отчаяния, потому что, как я поняла, ни для кого не осталось секретом, что этого брака не избежать). Но всё же общее настроение было скорее благожелательное, чем враждебное. Дядюшка же с жабо и акульими глазками, прощаясь, пробормотал: «Ну… по крайней мере Стиву не скучно будет». Да-да, именно, это ж самое главное в браке!

И вот я, подливая себе третью чашку чая (не вина!), подумала: «Вот и состоялся мой экзамен. Если выдержала сегодня, значит, выдержу и завтра. Главное — чтобы дракон не решил однажды сам устроить мне собеседование».

Когда гости наконец разъехались, а дом опустел, я с облегчением сбросила туфли и рухнула в кресло.

Энтон с Стивом сидели за карточным столиком — ни дать, ни взять два заговорщика после удавшегося переворота.

— Ну, что скажете, господа дракон и бюрократ? — я подняла брови. — Я справилась с экзаменом?

Стив тяжело вздохнул, налил себе ещё вина из уже огроменной бутылки и буркнул:

— Ты их очаровала. Даже больше, чем меня. А это уже серьёзно.

— А я-то думал, что ты выдержишь максимум полчаса, — признался Энтон и улыбнулся уголками губ. — Но ты сыграла лучше, чем мы могли надеяться.

— Отлично, — я поджала ноги под себя. — Теперь можете официально заключить: Агата прошла проверку на выживаемость в дикой благородной среде. Я почти как новый вид животного. Единственное, что я не поняла, так это по какой причине вы так напиваетесь, сэр, — добавила я, грозно глядя на Стива.

Дракон поперхнулся и испуганно посмотрел на меня, потом на бутылку, потом снова на меня. И стакан поставил. Энтон сделал то же самое, не иначе как на всякий случай.

— Ну что, господа, родня убедилась, что я не безнадёжна, вы убедились, что я могу не только язвить, но еще и дипломатично язвить. А значит, свадьба у нас будет не скучная.

— Я бы больше переживал… — начал было Энтон, а потом махнул рукой и залпом допил вино в своем бокале.

— Не боись, — брякнула я, — солдат ребенка не обидит. Не пострадает твой друг, обещаю.

Стив икнул, Энтон крякнул. Вечер вваливался в ночь. Словом, все шло своим чередом.

И почему-то в этот момент я впервые за долгое время почувствовала себя… дома. Пусть даже это дом с драконами, бюрократами и мерзким синим желе.