Доля Пути: Лето

Эпилог

— Знатный! Почему ты меня не разбудил?!? — Форуг, наконец добежал до клумбы и остановился, хватаясь за бока, всё таки, возраст — уже середина восьмого десятка.

Суэн встал с колен и с удовольствием разогнул спину, ведь и усталость бывает приятной. Он стряхнул с ладоней налипшие землю с травинками и пошёл к небольшому каменному обелиску, стоявшему тут же.

— Успокойся, Форуг. Я оставил тебе и твоим подручным достаточно работы, хе-хе. Мне нужно было подумать, а ты знаешь, что в саду мне думается лучше всего.

Он протянул руки к вершине обелиска и их окутала воздушно-водная взвесь, смывая пыль и грязь и освежая лицо.

— Мы сейчас же примемся за работу и всё доделаем, — уверил его садовник и по совместительству кладовщик его Дома. — Уж я этих лоботрясов пинками разбужу.

— Не нужно, Форуг, — усмехнулся Суэн в бороду. — Давай-ка лучше попросим твою жену накрыть нам в большой беседке и все вместе позавтракаем. А потом, каждый займётся своим делом.

Дарья — жена Форуга и заведующая кухней Дома — с всегдашней улыбкой, распоряжалась своими помощницами, накрывавшими на длинный стол под огромным навесом, где члены Дома частенько устраивали посиделки и танцы. Суэн наслаждался горячим хлебом, наваристым мясным бульоном, рассыпчатой кашей, душистым мёдом и перекидывался шутками с острой на язык Дарьей. За огромным столом собрались все, кому по специальности положено рано просыпаться — конюхи, прачки, повара, люди из ночной смены охраны, которым только предстояло отправиться в постель.

Суэн любил и частенько трапезничал в кругу простых работников — так он напоминал всем и прежде всего себе, что эти люди не слуги, а именно члены его Дома, почти родственники. Каждый из них заслужил такое отношение своей преданностью, а Суэн заслужил их любовь своей заботой о каждом, кто носит символ принадлежности Дому на одежде.

Наговорившись и напившись любимого горьковатого напитка из бобов, которые выращивают в далёких и загадочных землях Либии, в той её части где берёт начало великая река Эгипто, Суэн пожелал всем хорошего дня и отправился в один из нескольких жилых флигелей, вольготно расположенных в центре территории его Дома.

Омыв тело в купальне, где стояла увеличенная копия водного обелиска, он на несколько мгновений задержался перед зеркалом, смотря на рисунки, украшавшие его грудь и правое предплечье. — Чёрная птица, закрывающаяся крыльями, поблекла и её оперение, местами, обрело серые тона. То же самое и с чёрным мечом, протянувшимся от локтевого сгиба до основания ладони. — Ещё одно подтверждение того, что его жизнь подходит к концу.

В землях Майяпан Суэн провёл несколько лет. Тамошние Знающие — сильнейшие в мире и одним из секретов их могущества является уникальная техника нанесения Печатей на тела одарённых Силой. Нечто подобное есть и у бореев, и в землях Чжунхэ, и в Либии, но народы Закатного материка достигли в этом деле непревзойдённого мастерства. Стоило немалых усилий, подарков и ответных услуг — убедить одного местного заклинателя нанести такую Вязь на грудь Суэна. Затем, ещё четыре года он собирал крупицы этого Знания, в путешествиях и заводя нужные знакомства. Ему даже пришлось несколько поспешно покидать заокеанские земли, чтобы не быть объвинённым в шпионаже, но главного он добился — получил основу для дальнейшей работы. Специальный комплекс упражнений, особая техника медитации, тренировка Воли, краска из множества ингредиентов, включая серебро — чтобы тело смогло выдержать Печать. За два десятка лет, после почти бегства из Майяпан, Суэну удалось постичь суть этого Знания и он смог запечатлеть Вязь, сочинённую им самим, на руке.

Щит и оружие — Крылья Заката и Клинок Тьмы — не раз спасали ему жизнь и становились веским аргументом для его врагов.

Но не только теряющие силу Печати и слабеющая Воля подсказали Идущему — что пора собираться в последний путь. Две полные луны назад он начал видеть один и тот же сон — длинный каменный коридор, ведущий к треугольной скале. Он знал это место. Там располагались Врата в Мир, откуда пришли его предки. Неподалёку от того места находилась пещера, которую он приметил ещё тогда, когда долгие годы поисков привели его к Вратам. Сложить все признаки в один очевидный вывод — труда не составило. Тем более, что он прожил невероятно долгую жизнь, даже для Знающего.

Вспомнил он и то, как получил наследство своего предшественника из прошлого Лета. — Одоссомай спрятал своё наследие в подводном гроте, на побережье, близ которого и жил сын разорившегося фермера, на момент прихода нового Цикла. Тогда ещё его звали Син-Утуэн.

Суэн оделся для выхода в город и вновь спустился вниз. Пройдя по широкой аллее, вышел на небольшую площадь, перед главными воротами на территорию небольшого квартала, до которого разросся его Дом. Азад — его третий ученик и Замар — его младший сын уже были там. В отличии от большинства обитателей Дома, эти двое приветствовали его поклонами, как Знающие низких рангов должны приветствовать более знатных мастеров. Суэн махнул рукой Миладу — главному механику Дома — подзывая его.

— Твоя дочь здорова, Милад? — спросил он первым делом.

— Да, знатный, — механик также поклонился, будучи кала́ком — тем, кто не сумел раскрыть свою грань Силы, но обладает полезным навыком. Милад умел управляться с силовыми кристаллами. — Ведающая Гульнара сказала, что болезнь отступила.

— Прекрасно, — Суэн искренне улыбнулся. — После обеда приготовь самодвиг, я должен быть в воздушной гавани к половине шестой десятины.

— Я всё понял, знатный.

Сопровождаемый сыном и учеником, Суэн отправился в свой последний Путь Справедливости. Выйдя за ворота, они прошли несколько проулков, мимо входов в ещё несколько кварталов, принадлежащих различным Домам, Кланам и Семьям, вдоль городской стены и вышли к главным воротам Города. Здесь начиналась Фират — центральная улица, рассекающая весь Город, до самого квартала Царской Семьи, и от которой ветвились другие улицы, ведущие на окраины, где располагались жилые кварталы.

Фират широка, почти как великая река чьё название носит, и на ней всегда многолюдно, ведь по обеим её сторонам могут стоять только общественные здания — рынки, торговые дома, мастерские, цеха — и никаких жилых домов. Поэтому и передвижение на любом виде транспорта здесь строжайше запрещено, исключения составляют только царские кортежи, конная стража и самодвиги нескольких высших чиновников, в число которых входит и Суэн.

Но этот путь он всегда проходил пешком, ежедневно, уже более четверти века. Собственно, этот маршрут и является основой его звания — Уравнителя. Официально, при дворе, Идущий именуется главой Круга Искусств, куда на данный момент входят ещё четырнадцать искусников — один из главных залогов мирного процветания и развития Царства.

Этот Город он выбрал для проживания своего Дома в память о своих корнях. — Ещё в прошлом летнем Цикле, народ, к которому принадлежали и предки Суэна, пришёл из другого мира и основал в этих краях цивилизацию, следы которой до сих пор будоражат умы исследователей Истории. А в руинах древних городом Ашур и У-Раук до сих пор находят уникальные Знания.

Сам Суэн родился в землях Элиона, на берегу Эллинского моря. В прошлом Лете, насколько было ему известно из его долгих изысканий, его предки отправились туда походом, чтобы помочь сборному во́йску эллинов изгнать захватчиков из агрессивного Третьего мира, да там и поселились после победы. Вторженцы называли свой мир Хаттуса, а Третий — это название объясняется множеством запутанных и противоречивых теорий о строении Мироздания. Суэну наиболее вероятной видится версия о том, что миры крепятся нитями Дыхания к Срединному Миру подобно лепесткам цветка и объединены группами по пять, как отпечатки длани Творца.

С самого начала нынешнего Лета, Суэн много путешествовал. Побывал на всех материках, повидал множество культур, народов и диковинных мест. И повсеместно он видел падение цивилизации, сложившейся Зимой. — Рушился привычный порядок вещей, а с ним уходили в небытие города, империи и даже целые народы. Но в целом, созидание своими темпами значительно опережало разрушение. Благодаря Знаниям, трудолюбию и упорству, люди в большинстве случаев успешно справлялись с угрозами обновляющегося Мира. И вот — рядом с городами, ставшими непригодными для людей и неумолимо растворяемыми Дыханием, вырастают новые поселения, ещё более величественные и удобные для проживания. На обломках зимних империй начали возникать небольшие, но самодостаточные города-государства, которые уже объединяются в союзы, княжества и даже царства. Этот процесс не быстрый, ибо не так-то просто объединить сложившиеся анклавы Знающих, способных своим тщеславием затмить некоторых богов. Но зато, на время стали невозможны масштабные войны и завоевания — попробуй собери такую силу, чтобы, к примеру, покорить не самое большое Царство, где сейчас живёт Суэн. Воевать то придётся не с фермерами и горожанами, а со Знающими и их дружинниками, которым битвы только в радость, ведь они кормятся со своих зачарованных мечей.

Чуть более тридцати лет назад, он вдруг обнаружил, что в своих странствиях оброс слишком многими обязательствами. Почти два века полукочевого образа жизни, когда не задерживаешься на одном месте дольше десятка лет, свели его со множеством людей, которые стали ему родными. Его вторая жена, к тому времени родившая ему уже троих детей, несколько Знающих пожелавших стать частью его свиты, у многих из которых также были семьи, чистые люди, обязанные ему спасением, благодарные за помощь или просто пожелавшие связать судьбу с очень знатным во многих землях искусником. — Все эти преданные ему люди заслуживали места, которое они, наконец, могли назвать своим домом. Так — был основан Дом эн-Шамаш.

Поселиться в родных местах Суэн не смог, а точнее не захотел — ромеи, которые никак не могут смириться с падением величайшей империи ушедшей Зимы, как бешеные собаки продолжают вгрызаться в земли бывших провинций, пытаясь сшить обратно расползающееся лоскутное одеяло. Суэн мог бы примкнуть к одному из анклавов, сопротивляющихся имперской экспансии, но зачем? Посетив проездом знакомые города и поселения, он убедился, что большинство местных жителей вполне счастливы и не желают воевать. Принимать же подданство империи Суэн не желал категорически — Идущего его ранга непременно попытались бы привлечь к военной и политической деятельности, а он желал хотя бы относительных покоя и осёдлости.

Выбор пал на земли, где когда-то обосновались его иномирные предки. Здесь, некогда, был один из центров другой империи, простиравшейся от Гиндукуша и Хорасана до Аксинского моря. Империя распалась, последняя царская Семья — Парфин — исчезла, сгинув во внутренних и внешних распрях и на территории некогда огромного государства образовалось множество царств, княжеств и республик.

Дед нынешнего Царя принял Дом Суэна с распростёртыми объятиями. Ещё бы, ведь по пути к Городу, Суэн разогнал очередную орду полудиких степняков, вторгшихся на благоустроенные земли, грабя и разоряя мелкие поселения. Но главное, Суэн сверг правящую тогда Семью, не желавшую править по справедливости, что привело на трон нынешнюю династию. Знатности и Силы — Идущему хватило, чтобы прекратить внутреннюю возню за власть и остудить пыл воинственных соседей. В благодарность за помощь, тогдашний правитель назначил Суэна на один из важнейших постов, но Великий Мастер отказался. Так, он стал Уравнителем — главным гарантом справедливости в царстве. Многих, включая и самого царя и, в последствии, его наследника пришлось убеждать в своём праве, завещанном Первыми. Не всегда удавалось сделать это мирно, но утряслось. Власть имущие смирились, а простой народ почитает волю Суэна чуть ли не превыше царской.

Суэн и сопровождавшие его ученик и сын шли по главной улице города не спеша, останавливаясь на каждом перекрёстке. Этот маршрут был не просто прогулкой — любой гражданин царства мог подойти к Уравнителю, на пути его следования, сообщить о преступлении и потребовать защиты. Не нужно долгих расследований и судебных разбирательств, не имеет значения статус преступника, будь он хоть самим царём. Если заявитель не лжёт, а обмануть эмпата ранга Суэна невозможно, Уравнитель немедля отправится к нарушителю и воздаст ему за содеянное. Никто не может остановить Идущего, который вершит справедливое возмездие, а в последние два десятка лет почти никто и не пытается.

На входе в царский квартал их проверили — дежурный Ведающий обошёл их со специальным амулетом, выявляющим опасные изделия, а дежурный колдун-эмпат задал им несколько вопросов. Далее они проследовали в приемный покой, где в этот час собрались чиновники и влиятельные горожане, входящие в Большой совет.

Царь вышел к собравшимся неожиданно, без положенного объявления наследником трона. Стремительной походкой, коротко здороваясь с присутствующими, правитель дошёл до скамьи, где сидел Суэн со спутниками и остановился. Идущий немедля встал и поклонился — единственному человеку в царстве, перед которым он склонял голову, но неглубоко и только в присутствии других людей.

— Великий Мастер Суэн эн-Шамаш, Идущий сквозь Тьму, глава Круга Искусств, глава Дома эн-Шамаш, мне требуется побеседовать с тобой, перед тем как начнётся совет.

Придворные удивлённо притихли, сам Суэн мысленно поморщился — не пристало царю лично звать на беседу — но виду не подал и, как ни в чём не бывало, ответил, соблюдая официоз:

— Великий Мастер Сумукан эн-Ашур, признанный брат Огня, Царь Харакены и Карданияша, глава Семьи эн-Ашур, я следую за тобой.

В абсолютной тишине, они прошли к дверям в малый кабинет, где обычно заседал Ближний Совет. Пройдя вслед за царём, Суэн закрыл за собой дверь и встал у порога в ожидании. Царь же мерил кабинет размашистыми шагами, явно пребывая в не лучшем расположении духа. Он был совсем молодым Знающим — только разменял пятый десяток — и правил всего семь лет, но успел снискать у подданных репутацию спокойного и рассудительного правителя. Тем удивительнее выглядело теперешнее его поведение.

— Изъяви свою Волю, Суэн! Пусть скроет нас от любопытных ушей и глаз.

Брови искусника поползли вверх.

— Что на тебя нашло, Сум? Не доверяешь своей охране? И что за ребячество? Мог бы заранее предупредить, что хочешь побеседовать. В конце концов, мог бы посетить мой Дом. Твоя выходка породит сотни досужих сплетен и слухов...

— Плевать! — царь резко прервал его, но тут же устало опустился в кресло и продолжил гораздо мягче. — Десятину назад я выслушал доклад начальника тайной стражи. Избавь нас от возможных свидетелей, Суэн. Прошу тебя.

Тёмная сфера, на мгновение, окутала фигуру искусника, сотни долей вспыхнули на ней всеми оттенками серого и тут же погасли, кроме нескольких, которые сплелись в призванную Вязь. Пространство дрогнуло и волной разошлось к стенам кабинета еле заметной пеленой. Как и думал Суэн, Вязь не обнаружила в комнате враждебных изделий и без помех сформировала Купол великой тайны. Если царю так спокойнее...

Суэн прошёл к соседнему креслу, сел в него и принялся набивать трубку, которую достал из кармана своего парадного плаща. Сумукан встал, прошел к шкафу с напитками и налил в кубки лёгкого акадского пива, вернулся на своё место и поставил питьё на стол. Суэн благодарно кивнул, отпил из кубка и ещё одним кивком выразил своё одобрение вкусу хозяина. Но царь, очевидно, не был расположен беседовать о пиве или погоде.

— Суэн, не смотря на редкие разногласия, недовольство некоторых вельмож и... твою иногда слишком принципиальную позицию в вопросах... устройства общества, я... мы — правящая Семья — признаём твою знатность и ценим твой вклад в благополучие царства. Мы помним, благодаря кому эн-Ашур заняли трон и кому весь наш народ обязан своей независимостью и процветанием...

— Ну, ты уж не перебарщивай, Сум, — искусник усмехнулся в бороду. — Говори, что случилось.

— И то правда..., — также усмехнулся его собеседник. — Ты и сам всё знаешь... Хм... Хорошо, скажу прямо — Суэн, я прошу тебя отложить твоё путешествие или... куда ты там собрался. Хотя бы на пару полных лун.

Идущий вновь отхлебнул пива и с удовольствием затянулся сладко-терпким дымом. Вместо ответа, он посмотрел в глаза царю, своим молчанием предлагая тому переходить уже к сути. Сумукан снова вскочил на ноги и принялся ходить вокруг стола — видимо так ему было легче излагать ту самую суть.

— Сейчас неподходящее время... На востоке Парс заявляет свои права на наследие Парфа, они хотят восстановить империю. На западе ромеи лезут, того и гляди до нас доберутся. Внутри царства большую Силу набрали некоторые Семьи — ты знаешь о ком я. А сегодня утром, главный жрец — эта жаба — чуть не подпрыгивая от возбуждения, сообщил мне, что Иштар вот-вот пробудится и нам нужно начинать строить храм во славу её. И в такое время ты собрался уехать? Один из четырёх Великих Мастеров царства!

— В любое время найдутся свои особые обстоятельства, — философски ответил Суэн. — Тем более, мы уже обсуждали мой отъезд. Как и обещал, я позаботился обо всём. Там, в зале Большого совета, сидит мой лучший ученик — Азад, который откликнулся на зов. Он заменит меня на посту Уравнителя и станет учителем Замара, которому Дыхание также подарило Долю Пути. Мой сын возглавит Дом эн-Шамаш. Также, в скором времени, в Город прибудут ещё один из моих учеников и сестра Замара — они согласились на время войти в Дом, чтобы поддержать нового главу. Круг Искусств возглавит Варлаам, он хоть и не Великий Мастер пока, но знатности ему хватает. Главный воевода царства — твой брат — Великий Мастер Ану — безгранично предан трону. Сыну я оставлю свой архив, где собрана моя переписка со знатными мастерами по всему миру, некоторые из которых мои друзья, приятели или ученики. Кстати, и в Роме и в Парсе есть разумные Знающие, которые против войн и с которыми у меня давно налажены прочные контакты. А путешествие своё я никак перенести не могу.

— Но почему?!? — вскричал царь. — Что за причина, веская настолько, что ты бросаешь нас в такое время?!?

Суэн молча выбил и прочистил трубку, убрал ее в кисет, допил пиво и лишь потом ответил:

— Этой зимой я окончу свой Путь.

Царь замер, перестав мерить пол шагами, и медленно опустился на ближайшее кресло, по другую от Суэна сторону стола. А искусник, убедившись, что смысл сказанного в полной мере достиг разума собеседника, продолжил.

— Сум, ты забыл сколько мне лет, хе-хе. Коварная Сила не даёт нам стареть, как чистым людям и мы умираем, внешне оставаясь ещё совсем не старыми. Я начал приводить дела в порядок, сразу как почувствовал конец Пути, и уверяю тебя вновь — Город сможет справиться и без меня. Что касается богини...

Суэн взял их кубки, прошёл к шкафу, налил им ещё пива и подошёл к царю.

— Ты знаешь моё отношение к богам — все они были людьми, Знающими, которые пробили последний порог и превратились в бессмертные сущности с человеческими пороками и страстями. Только в них, эти пороки поистине не имеют пределов и границ. Но... некоторая польза может быть и от богов. Например, вера в них отвлечёт людей от настырных проповедников бесчисленных сект и культов, якобы посвящённых Творцу. Хм, смешно... Если бы Творец хотел чтобы ему поклонялись, он сам возвёл бы храмы себе во всех мирах и нет такой силы, которая была бы способна разрушить их. Но и слишком потворствовать богам не стоит, а то на шею сядут. Мой совет — запрети любые храмы в Городе. Святилище Иштар возведите где-нибудь в красивом месте, не близко, но и не в глуши. И чтобы хорошая дорога рядом была. Те, кто веруют, доберутся, а прочих нечего смущать и запугивать — жрецы на это мастера. В общем, окажи богине должный почёт, но и границу сразу очерти. А жрецов... Предоставь это моему ученику — Азад, когда нужно, может быть даже жёстче меня. Если святоши попробуют мутить воду, он им устроит весёлую жизнь, хе-хе.

Царь сидел, не притрагиваясь к пиву и почти не шевелясь, он очень внимательно слушал. Когда искусник закончил, Сумукан молчал ещё некоторое время, явно потрясённый новостью о скорой смерти одного из главных столпов благополучия царства.

— Никто, даже мой сын, не знает о том, что я не вернусь из этой поездки. До зимы, ты можешь использовать моё имя в своих... политических интригах, хе-хе. Это — моя последняя служба царству и мой прощальный подарок Семье эн-Ашур.

— Почему ты уезжаешь? Почему не хочешь встретить конец здесь, где ты окружён почётом и уважением?

— У меня осталось ещё одно очень важное дело... Действительно важное. И место, где закончится мой Путь... оно определено довольно точно.

Царь, поняв что большего не добьётся, встал и начал поправлять свою одежду. Встал и Суэн, поняв, что беседа окончена. Сумукан направился к стоящему на столе самописцу, пробудил его касанием и произнёс:

— Послание в приёмную устроителя путешествий.

Прибор неярко и золотисто вспыхнул, принимая вызов.

— Куда ты направляешься? — спросил царь, повернувшись к Суэну. — Семья обеспечит тебе достойную свиту, тебя отвезут на одной из царских воздушных ладей.

Суэн покачал головой.

— Этот путь я совершу один.

Царь кивнул, даже не пытаясь спорить — знал, что это бесполезно. Он вновь коснулся самописца, отключая его. Также в молчании, они обнялись.

Совет прошёл быстро. На нём Суэн официально представил новых главу Дома и Уравнителя Города. Большого ажиотажа не возникло — почти все присутствующие уже знали о его отъезде, правда ошибочно полагая, что искусник вернётся из этой поездки.

Обратно возвращались также пешком, но уже не останавливаясь на каждом перекрёстке. — Мимо величественных башен Школы Знаний и городского Университета, в тени колонн у входа в городскую Управу, сквозь толпу горожан, у огромной арки, ведущей на Центральный рынок, любуясь парящими барельефами на зданиях театров и книжных домов, мимо фасадов ремесленных цехов, соперничающих друг с другом оригинальностью. Плиты, которыми была вымощена Фират, иногда подрагивали, из-за проезжающих по подземным тоннелям грузовых самодвигов. По улице, которая больше походила на бесконечно вытянутую площадь, во все стороны шли люди. Но встречные прохожие неизменно уступали дорогу Суэну — Путь Уравнителя должен быть прямым, как меч, несущий возмездие.

На обед собрались все члены Дома. Обед прошел буднично, ведь все были уверены, что Суэн отправляется в недолгую поездку. Лишь одно существо узнало правду. Пройдя в свой рабочий кабинет, искусник сел за стол.

— Таммуз, явись передо мной!

В центре комнаты появился Хранитель Дома и замер, демонстрируя внимание.

— Таммуз, я ухожу, мой Путь заканчивается.

Глаза до́мника расширились, отражая целую гамму чувств — от испуга до нежелания верить в услышанное. Но он не произнёс и звука, ожидая продолжения.

— Отныне, место главы Дома займёт мой сын Замар. Призна́ешь ли ты его право?

Домовой утвердительно моргнул.

— Помнишь, я отдавал тебе на хранение ларец? В первый день зимы передай его моему сыну.

Веки домового снова опустились, а в его огромных глазах теперь отражалась бесконечная грусть.

Прощание вышло коротким — все домочадцы собрались перед главным флигелем и пожелали ему лёгкой дороги. Суэн раздал последние наставления, сопровождаемые шутками и дружескими подначками. Обнимая сына, он не до конца смог сдержать эмоций, отчего объятия вышли черезчур крепкими, вызвав слегка недоумённый взгляд Замара. Когда Азад открыл перед ним дверь самодвига, Суэн положил тому руку на плечо и напутствовал:

— Не лги, не сомневайся, не забывай, что ты человек!

Не просто так Суэн сказал царю, что Азад — его лучший ученик. — Этой короткой заминки тому хватило, чтобы считать истинные эмоции учителя, спрятанные под толщей напускной вальяжности. И не один мускул не дрогнул на его лице, только в глазах блеснули понимание и горечь от скорой потери. Азад всё понял и ничем не выдал тайны, к которой только что приобщился. Лишь поклонился своему учителю.

Суэн был спокоен за будущее родных и близких. Когда его уже не станет, Томмуз передаст Замару ларец, в котором, помимо завещания и ценных фамильных изделий, лежат прощальные письма — всем его отпрыскам и ученикам. Его старшие дети давно завели свои семьи и Дома и счастливо живут в разных уголках Континента, от Средиземья до великих рек Хараппа. Его младший сын — теперь ученик Азада, и значит, также станет достойным Знающим. Остальные ученики Суэна — все стали знатным искусниками и занимают почётные должности в своих странах. Пришло время — позаботиться о своём последнем ученике.

***

Туго натянутые полотнища парусов, над головой Суэна, казались продолжением облаков, которые проплывали на траверзах, за бортами, и внизу, под килем воздушной ладьи. Игривые Духи, покорные Гордости служителей Воздуха, исправно наполняли паруса ветром и ладья рассекал небесный океан с приличной скоростью. — Путь до Афрасиаба, на который у каравана грузовых самодвигов уходила целая декада, занял всего шесть десятин.

Рассвет, навстречу которому лежал их курс, озарил плодородные земли, близкие вершины гор, синюю ленту могучей реки Вахш, оставшейся далеко позади, и причальные башни главной воздушной гавани Царства Согд.

Когда Суэн, вместе с остальными пассажирами, спустился на парящей платформе к подножию причальной башни, его встречала целая делегация высокопоставленных чиновников. —Начальник гавани, первый помощник городского управителя, посланик от царской Семьи и даже местное жречество отрядило своего представителя. Видимо, капитан, всё таки, предупредил, через самописец, кого везёт в их город.

Внутренне Суэн обречённо вздохнул, но на лице изобразил надменность, мол, искусника его ранга и самому царю встречать было бы не зазорно. Местное общество разительно отличалось от того, что проживало в родном царстве. Здесь, Знающие ни во что не ставили чистых людей, отчего процветала барщина и угнетение. Слабые Семьи и кланы слабели ещё больше в междоусобных распрях. В царстве не было ни одного Великого Мастера, единственный искусник, упёршийся в жалкий пятый порог Силы, сидел на троне — идеальная марионетка. Настоящими правителями этих земель были жрецы. Митра — один из первых богов, пробудившихся в этом Цикле, выбрал своим коренным доменом Согд.

Суэн позволил затащить себя на приём к царю, где, до самого вечера, его обхаживали главные игроки на местном политическом ристалище. Искусник старательно отыгрывал роль Великого Мастера, который путешествует от скуки. Он принимал в свой адрес лесть, как должное, не стеснялся хвастать своими знакомствами и подвигами — в общем вёл себя, как павлин в курятнике. Ему нужно было, чтобы святоши не увидели в нём угрозу своей вольнице и не отправили по его следу своих шпионов.

С помпой заселившись в гостевой дом, любезно предоставленный царём, Суэн, своими капризами и недовольством всем подряд, довёл до нервной икоты штат прислуги, после чего заперся в своих покоях, напоследок настрого приказав не беспокоить его до утра и громко хлопнув дверью.

Только вот к утру, Суэн был уже далеко от городских стен, при этом, ни одна собака не почуяла его бегства, что уж говорить об обленившейся страже. В молодости, когда он ещё участвовал в многочисленных военных походах, ему доводилось проникать в осаждённые цитадели и выносить из них вражеских командующих или открывать ворота союзникам. А тут... Для Идущего по Пути сквозь Тьму — это даже тренировкой не назвать.

Отойдя от города на достаточное расстояние, искусник открыл "окно" на Слой Пути. Шагнув в клубы серого тумана, он оказался на бесконечной, прямой и гладкой дороге, рассекающий такую же бесконечную пустошь. Эта "тропа" вела к задуманной Суэном точке и он мог вернуться обратно только там.

Мир вечных сумерек, разгоняемых лишь тусклым сиянием свинцово-серого неба. Любой Идущий, достигший нужного уровня мастерства может находиться здесь ровно столько, сколько нужно свету Солнца, чтобы достичь поверхности Земли. И ни на один удар сердца больше. Наказание за промедление — разное для светлых и тёмных Идущих, но оно неизбежно.

Суэн побежал так быстро, как мог. Каждый шаг по этой дороге — это две сотни шагов на родном Слое Порядка. Ну, на его пороге Силы, разумеется. Дозволенные мгновения таяли и окружающие сумерки всё больше наполнялись Тьмой. Когда время истечёт, Она с удовольствием поглоти́т нерасторопного человечка.

Вдали, наконец, показался маяк — серебряная звезда, горящая над таким же туманным "окном", что впустило его сюда. И времени оставалось ещё с небольшим запасом, но "бродяги" всё же учуяли его. — Он увидел двоих, бегущих ему наперерез и выхватил нож, выкованный с добавлением вулканического стекла, взятого с места гибели четырёх городов в Энотории, у подножия злополучной горы Фесувий. Увидев клинок, бродяги замедлились, в их движениях появилась настороженность. Отмахиваясь от преследователей, Суэн и сам замедлился, но продолжал двигаться вперёд по дороге. Справа и слева — пустошь была уже не видна. Небеса также затянула непроглядная чернота. Единственным источником света оставалась путеводная звезда. Время вышло — из окружающего океана Тьмы, к Суэну метнулись чёрные жгуты, готовые взять положенное их Хозяйке. Но искусник уже падал спиной в спасительный туман.

Обитатели Слоя Пути, пожалуй, самые загадочные существа в Мироздании. Почти век назад, добыв невероятно ценный обсидиан и проведя сложнейший обряд, Суэну удалось изготовить нож, позволяющий призывать "бродяг" на Слой Порядка. Особый сплав нескольких металлов и Вязь собственного сочинения — открывают крохотное "окно". А обсидиан, впитавший несправедливость гибели многих тысяч людей, манит "бродяг", как мотыльков манит огонь. В начале каждого Лета, Дыхание пресекает масштабные войны между людьми. Знающие из тех четырёх городов не вняли предупреждению и поплатились за это. А, вместе с ними, и десятки тысяч мирных горожан.

Так — основываясь на многолетних исследованиях, Суэн выдвинул теорию, которая взбудоражила учёные умы сразу трёх континентов. — Слой Пути населён бессмертными душами Идущих, по какой-то причине ставшими его обитателями. Ведь именно этот вид Знающих, более других, нетерпим к несправедливости. На Слое Порядка, нож призывает "бродяг", а на их родном Слое — страшит, как страшат воспоминания о невыполненном долге.

Вывалившись из "окна", искусник полежал несколько минут, восстанавливая дыхание — всё таки, возраст. Раньше он мог пробежать, за отведённое время, гораздо больше, чем три тысячи шагов и, при этом, не запыхаться. Поднявшись он пошёл по уже обычной просёлочной дороге, к видневшемуся впереди поселению. Там его ждали. Староста, с несколькими подручными, оседлали для него лошадь, навьючили её перемётными сумками и проводили Суэна к выходу из деревни.

До заката, Идущий успел значительно углубиться в предгорья и, выбрав подходящее место, разбил лагерь для ночлега. В стороне от стоянки, на ровном, как стол, валуне он разложил свои подношения. Когда солнце скрылось за горизонтом, он позвал Хозяина к столу:

— Хранитель, явись передо мной!

Возникший лёгкий ветерок, перешёл в довольно сильный ветер. Окружающие скалы и земля задрожали. По ущелью, эхом разнеслись нечеловеческие стоны и крики.

— Хватит! Соблюдай наш договор и явись передо мной! — искусник напустил в голос и Волю твёрдости, а последнюю ещё и распространил до предела.

Звуки, ветер и дрожь мгновенно стихли и наступила абсолютная тишина. В ночи, прямо перед Суэном вспыхнули два огромных жёлтых глаза.

— Здравствуй, Хранитель! — произнёс искусник.

Лёгкий, приветливый ветерок коснулся его щёк и волос, а жёлтые буркала медленно моргнули.

— Исправно ли жители деревни приносят дары и оказывают ли тебе до́лжный почёт?

— Да, — ответил многоголосый шёпот, раздающийся ото всюду сразу.

— Как и обещал — я сделал всё возможное, чтобы гарантировать тебе перерождение следующим Летом. Признаёшь ли ты, что я исполнил свою часть договора?

— Исполнил, — вторило эхо.

— Теперь твой черёд. Заботься о жителях поселения — они твоя паства. Продолжай охранять тайну Врат. Наступит срок и один из моих потомков поведёт своих людей через них — ты узнаешь его по моей крови. И главное — следующим Летом, сюда придёт.... Скорее всего... Возможно, сюда явится такой же как я — Идущий по Пути. Позволь ему добраться до пещеры и если он сможет войти в неё, признай в нём моего наследника. Помоги ему, а за это он продолжит соблюдать наш договор. Слово Идущего.

— Слово... услышано, — прошелестел шёпот.