Доля Пути: Лето

Глава 24. Наследство

Ночь я провёл на небольшом пригорке, в густых зарослях какого-то кустарника. Отсюда открывался отличный обзор на место моей недавней стоянки, у родника, и скалу, скрывающую вход в заветную пещеру.

Если начертить прямоугольный треугольник, где вход в ущелье, скала и мой пригорок — это вершины, то я находился на месте пересечения гипотенузы с коротким катетом. А скала, скрывающая пещеру, была вершиной прямого угла.

Ближе подходить я побоялся — Чувство указывало на вход в ущелье, до которого отсюда было метров триста. А до скалы — не больше сотни.

Почему я не убрался подальше отсюда, как только почувствовал огромные неприятности? — Хотел бы я сформулировать ясный ответ на этот резонный вопрос. Бежать непонятно от чего было откровенным малодушием, а я, нынешний, уже чётко отделял осторожность от трусости. По этой же причине, я не полез в ущелье — неизвестное страшит сильнее всего. Вот и получилось, что я выбрал промежуточный вариант — занял наблюдательный пункт и решил выждать немного, авось ситуация сама подскажет выход. Ох уж этот «авось», он — причина многих моментов величия и провалов, в истории Руси. Так, кто я такой, чтобы изменять традиции?

Не трудно догадаться, что спал я этой ночью мало — урывками по десять-двадцать минут. Каждый шорох, каждый блик заставляли меня подбираться и быть готовым к бою или к бегству. Скорее, к бегству с боем. На рассвете, отполз за пригорок и немного размялся, заодно и естественные нужды справил. Наскоро позавтракал лепёшкой с сыром и чаем с медом. Вообще, старался надолго не терять из виду выход из ущелья и "свою" скалу.

Чувство поутихло ещё вчера — почти сразу после заката — но до конца не исчезало. Будто... перешло в режим ожидания. Это можно сравнить с дверью в ночной клуб — вот она закрыта и ты слышишь только приглушённый ритм, но стоит двери открыться и орущая музыка оглушает тебя, как оглушила меня вчера первая волна ощущений.

Примерно через час после моего завтрака, в ущелье показались люди. Сначала, это были просто крошечные точки, потом неясные силуэты, но у самого выхода — обозначились человеческие фигуры. Вроде, четверо. Хотя, вон тот здоровяк, кажется, несёт кого-то на плече — ребенка или подростка. Выйдя в долину, они перестроились в колонну по одному. Я не решился использовать «Близь», как и любые другие Знания, поэтому издалека не мог рассмотреть их подробно, несмотря на своё улучшенное Силой зрение. Заметил только, что двое имеют явно солидную комплекцию, двое других среднего телосложения, а тот, кого несли — субтильный... или девушка?

С неба закапал мелкий "слепой" дождик.

Люди приближались, а Чувство — гнетущее меня всю ночь — нет. Зато, внезапно возникло новое — какое бывает, если рядом находятся другие Знающие. Я почувствовал двоих. Бьюсь об заклад, это вон тот — низкорослый, коренастый, в коричневых кожаных штанах и куртке, с очками-гоглами на лбу, здоровенным тесаком и кобурой на поясе. Огнестрел? Совсем страх потеряли? А второй — высокий, худощавый, в чёрной накидке или как это называется... хитон? Да кто вы, мать вашу, такие?

За пол года активного участия в жизни "изнанки" города, я насмотрелся на многих фриков — кто-то фанател от аниме, кому-то нравилось делать себе причёски и татуировки, как у викингов. Но все они, в целом, были адекватными людьми, просто не могли отказать себе в лёгком пижонстве. На этих же людях их странная одежда и вооружение смотрелись... естественно.

Внезапное понимание пришло вместе с ощущением чуждости, которое я хорошо запомнил вчера. Мозг, со скрипом, выбрался из тесной конуры шаблонов и привычных ассоциаций. К странной одежде, появлению из опасного ущелья, взглядам, с удивлением и опаской осматривающим каждое дерево и камень — добавились детали, которые психика отказывалась воспринимать, защищаясь от сокрушительного шока. Кожа здоровяков — это не солнечный свет странно отражается — она действительно имеет зеленоватый оттенок. ЗЕЛЁНАЯ КОЖА!!! У того, что в чёрном — уши не забавные, а неестественно удлинённые. СЕРЬЁЗНО, ЭЛЬФ?!? Это — пришельцы, иномирцы... НО КАК?!? Наставник говорил, что врата между мирами откроются не раньше конца первой трети Цикла.

Итак, пять иномирцев каким-то образом попали в наш Мир... Зачем? Почему именно здесь? И почему мне кажется, что это нифига не совпадение?

Стоп! Двое Знающих, но и остальные могут быть ими. Я их не чувствую, значит они слабее, и способны почувствовать меня!!! Бежать!

Тело уподобились сжатой пружине и я почти сорвался в бег, судорожно придумывая — какими Вязями отвлечь преследователей... Пара секунд выдержки решили дело — здоровяки не проявляли признаков беспокойства. Они не вертели головами, даже не смотрели в мою сторону. Обычные люди. Уф! Два знатца, значительно сильнее меня, и трое обычных — вот это фарт!

Каково это ошибаться дважды в течении минуты? — Спросите у меня. Шагов за пятьдесят до Скалы, группа остановилась по команде любителя пострелять. Угу, этот — лидер. Один из зеленокожих усадил свою ношу к стволу дикой яблони и я увидел, что это, всё таки, девушка — совсем юная, удивительной красоты. Одета она была по походному, но... как-то немного старомодно что ли. Брюки, рубашка, жилетка, полупальто и мягкие сапожки — такая стилизация под женский дорожный костюм конца XIX века. Густые длинные волосы, цвета спелого каштана, обрамляли прекрасное лицо, бледность которого не мог скрыть даже загар. И огромные зелёные глаза, которые завораживали даже с расстояния в сотню метров.

И эти глаза, вдруг, посмотрели прямо на меня. Не в мою сторону, а конкретно на меня — она знала, что я здесь. Она чувствовала меня. Я замер. Девушка, спустя пару секунд, отвела взгляд, а её... связанные?!?.. руки сделали еле заметное движение — ладони вниз, пальцы будто воду отталкивают. Думаю, в любом из Миров, значение этого жеста не вызовет сомнений — «Беги! Спасайся! Убирайся отсюда, пока не заметили!» — вот, что она хотела мне сказать.

Ушастый подошёл к пленнице и остриём длинного, узкого ножа или кинжала чиркнул ей по запястью.

«Мразь», — мои кулаки непроизвольно сжались, зубы заскрепели. — «Успокойся! Они все чужаки. Какое тебе дело до неё?».

Предполагаемый эльф, тем временем, сцедил немного крови девушки в небольшую чашечку, достал из под полы своей накидки что-то металлическое, открыл крышку и вылил кровь в эту коробку.

«Это же изделие поиска, как у меня!», — током пронзила меня догадка.

Колдун, а я пока так определил специализацию ушастого, сверился со своим прибором и указал на Скалу. НА МОЮ СКАЛУ!!! Какого...? Они ищут мою пещеру?!? Используя кровь девчонки? Но это значит, что... Она — родственница Суэна? Голова шла кругом от стольких невероятных открытий подряд. А события, меж тем, принимали стремительный оборот.

Лидер что-то скомандовал и вся группа переместилась к Скале. Двое амбалов охраняли пленницу и следили за окрестностями, колдун стоял рядом с ними, а предводитель вышел немного вперёд и остановился метрах в десяти от кучки камней — результата небольшого оползня, устроенного мной. Мужик с пистолетом оказался "тяжем" — стихийником, которому покровительствует Земля. И очень сильным. Он бросил себе под ноги какие-то бруски, вроде бы, металла, достал из сумки, на боку, жезл с большим шарообразным навершием и взмахнул им. Бруски засветились и поднялись на метр, зависнув в воздухе. Тяж взмахнул жезлом снова и по земле прошла ощутимая дрожь. Он что-то прокричал и взмахнул жезлом в третий раз — от подножия до вершины, скалу расколола трещина шириной в пол метра, не меньше.

«Вот это силища».

Снова взмах жезла и новая трещина зазмеилась по сплошному камню. А потом ещё и ещё раз. Минут через десять, вся скала была будто покрыта паутиной, самая крупная ячейка которой вряд-ли больше кафельной плитки. Но настоящим чудом было то, что вся эта масса расколотого камня до сих пор держалась, как цельная, не сходя многотонной лавиной вниз. Металлические бруски, которые очевидно выполняли роль усилителей или компенсаторов — я уже видел на Рынке примитивные аналоги — выстроились вокруг стихийника, также паря над землёй. Камень в навершии жезла начал испускать зеленоватое свечение, а его владелец простёр руки в сторону скалы и с силой топнул ногой. От скалы, как от эпицентра, разошлась мощная волна колебаний почвы. Груда обломком, примерно восьмая часть площади Скалы, поднялась и медленно поплыла по воздуху в сторону. А затем рухнула вниз.

Стихийник прерывался несколько раз на отдых, пил какие-то зелья из металлических фляг, но всего за час, полностью "разобрал" Скалу. Я чувствовал себя Гулливером в стране великанов, а когда увидел вход в пещеру, заваленный относительно мелкими камнями, чуть не взвыл от обиды и отчаяния.

Дальше, между членами группы завязалась короткая перепалка — лидер что-то приказал воинам, но те не спешили выполнять приказ, явно в чём-то сомневаясь и указывая на вход в пещеру. Успокоились они только тогда, когда колдун, подойдя ко входу и внимательно изучив его, вынес некий вердикт. После этого зеленокожие принялись расчищать вход от завала. При этом, было хорошо заметно, что они опасаются трогать его каменный свод.

«Да ладно! Они опасаются защиты, оставленной Суэном? Спустя семнадцать веков? Да за тысячу зим, там даже остаточного фона не могло остаться. Или я чего-то не знаю?».

Когда вход был расчищен, стало видно, что дальше порога нифига не видно. Непроглядная тьма скрывала внутренности пещеры, хотя солнце, поднявшееся уже высоко, било туда своими лучами практически фронтально.

«Там просто поворот, сразу за входом, или ещё какая-то причина. Даже чары такого великого искусника не могли пережить Зиму».

Мне не нужно было знание языка, чтобы разобраться во взаимоотношениях иномирцев. Стихийник — лидер и заказчик экспедиции. Колдун — его компаньон или элитный наёмник. Два здоровяка с нездоровым цветом кожи — наёмники обычные — воины, телохранители и рабсила. Наниматель снова им что-то приказал, они снова поогрызались немного, колдун вставил своё экспертное мнение, а потом один из воинов, всё таки, двинулся ко входу в пещеру. Я затаил дыхание.

Воин, поколебавшись немного, зашёл в пещеру и тьма поглотила его фигуру. По краям арки входа вспыхнули Вязи. Ё-моё, их было так много, что они сливались в один сплошной орнамент. Мгновения растянулись, а потом тело иномирца вылетело из тёмного зёва и грохнулось наземь. — Одежда клочьями, дымится, кожа вся в ожогах, а сам "пионер", кажется, не дышит. Вязи на входе угрожающе горели цветом красного золота — стали видны металлические основы, вплавленные в камень.

«Как это возможно?», — я уже ничего не понимал.

Второй воин выхватил из-за спины изогнутый клинок, длиной около метра, из стали, отлиаающей синевой. Он что-то прорычал и колдун отскочил за спину стихийника. Лидер заговорил, вроде успокаивающе, но с лёгкой угрозой в интонации. Он сопровождал свою речь энергичными жестами — указывая попеременно то на вход в пещеру, то на труп зеленокожего, то на девушку. Видимо, доводы подействовали или до воина дошло, что с ним могут заговорить и на языке силы, но свой мега нож он убрал и пошёл к пленнице. Колдун тут же засуетился и стал готовить какой-то ритуал — вычерчивая что-то на земле, прямо перед входом в пещеру, и доставая из своих "подпольных" закромов различный реквизит.

«Собираются взломать защиту Суэна? Неужели снова фарт и они убьются об неё?».

Девушка вновь мельком глянула в мою сторону — было видно, что она старается не выдать моего присутствия своим пленителям — и повторила отталкивающее движение пальцами. Но эти глаза... Даже отсюда, я увидел в них надежду и... обречённость. Колдун что-то сказал и воин, подхватив девушку, понёс её в центр ритуала. Она извивалась, пыталась отбиваться, но воину её кулачки были как слону дробина. Пленницу уложили на спину и стали верёвками привязывать руки и ноги к кольям, вбитым в землю.

«Её кровь! Лучшего "ключа" и придумать невозможно! С**И!!!».

Были ли у меня шансы против этих троих? — Никаких. Даже у воина могут быть сильные амулеты и зачарованное оружие, а эти двое Знающих — каждый из них способен раздавить меня, как мошку. Мог ли я поступить иначе? — Нет.

Что ж, завещание ведь написал.

Колдун затянул распевный речитатив. А я уже бежал и в моей голове была лишь одна мысль — «успеть». Прости, сестрёнка в далёком русском городе, простите мои немногочисленные друзья — но лучше сдохнуть здесь и сейчас, чем до конца жизни вспоминать эти глаза, в глубине которых робко пряталась надежда.

План? — Авось повезёт, хех. Тяж устал, колдун занят, воина я вообще решил игнорировать — если чудо случиться и я непостижимым образом убью Знающих, то уж как-нибудь перегружу пару амулетов.

Я с самого начала заложил небольшую дугу, чтобы тяж не был на одной линии с колдуном и девушкой. Он — моя цель номер один и он же отреагировал первым. Между нами было метров шестьдесят, когда стихийник резко развернулся, при этом вынимая свой пистолет из кабуры.

«Как он услышал? Я же «Тишью» обсыпался».

— Прыски! — шесть иллюзорных двойников веером устремились вперёд.

Я почему-то был уверен, что попадания из этого пистолета мне не пережить. Выстрелы были какими-то глухими, я ожидал большего от такой бандуры. А вот убойность впечатляла — одна пуля ударила в землю немного впереди справа и земля взорвалась фонтаном глиняных комьев. Какой-то гранатомёт, мать его. Расстояние метров тридцать, пора и мне ответить.

Зажатый в ладони камень полетел в сторону стихийника, я зажмурился, споткнулся, но удержал равновесие. Вспышка света. Я открыл глаза и еле успел увернуться от ножа который метнул воин. Сам напросился — швырнул в него «Выступ», даже не задумываясь. Воина отбросило на пару метров, вокруг него проявился алый кокон защиты.

«Всё таки, есть амулет, зараза».

Время призраков вышло, я остановился и опустился на колено. Пуля, с гудением шмеля-переростка, пронеслась над головой. «Коса» материализоаалась перед трущим глаза стихийником и... рассыпалась серебристыми осколками, а землю, перед противником, будто гигантским прессом вдавило. — Такой вот грубый и эффективный щит. До меня долетел звук сминаемого металла. Он убрал пистолет в кобуру и выхватил из-за пояса жезл, а я уже вновь бежал — теперь зигзагами. Краем глаза увидел, что воин бежит наперерез.

«Заколебал».

Снова «Выступ», снова его защита, но хоть споткнулся и покатился кубарем. От стихийника прилетает шквал из камней — «Оберег» погасил почти всю кинетику, но я потерял темп атаки. Взмах жезла, я прыгнул влево, земля за спиной взорвалась и меня обсыпало земляной крошкой. Из кувырка вышел на полуприсед и, со всей дури, ударил двумя ладонями в землю — «Двиг» дал нужный толчок — должны были почувствовать все. Не отслеживая результат, я сразу, со всей возможной скоростью, побежал на тяжа, вынимая кукри из-за спины. Оставалось метров десять.

Зря забыл про колдуна.

В голове появился шум и на секунду мне выключили зрение, а когда оно вернулось ятаган зеленокожего уже опускался мне на хребет. «Оберег» выдержал, но слетел, а меня, силой удара, вбило в землю. Перекатом ушёл в сторону — разминулся с ятаганом на сантиметры. Развернулся на спине, подбивая ноги воина. Он то упал, но в игру вернулся Тяж — на меня будто дом положили, даже бровью не пошевелить. Стихийник в ногах, прямо передо мной, воин сбоку — замахивается мечом. Слева и впереди — колдун с занесённым ножом над беззащитной жертвой. И яркое, ослепительное солнце над моей головой.

Почему грань Силы искусников называется Волей, а не, к примеру, свободой, желанием или властью? — Любая свобода ограничена рамками. Желание — конечно. Власть имеет предел. И только у воли нет границ. Наставник столько раз пытался мне объяснить, но понял я именно в то мгновение. Я — жалкий недоучка, со вторым порогом — повелел Солнцу помочь мне. И у меня не возникло даже тени сомнения в том, что моя воля будет исполнена.

Адское жение в груди и из меня вырывается огненно-золотой смерч. Ятаган падает и вонзается в землю, в сантиметрах от моей головы, воин закрывается обугленными культями рук и отшатывается. Тяжесть исчезает с груди и я рывком поднимаюсь, своим ножом подрубая сухожилие на ноге зеленокожего.

Передо мной — огромная... кошка?... будто сотканная из солнечного света.

Стихийник отпрыгнул в сторону, его жезл пылал огнём. Рука колдуна была уже опущена, ритуальный круг наливался бордовым свечением.

Не было мыслей. Не было эмоций. Только гнев, но холодный, как сухой лёд.

Я вскочил на ноги, не глядя, обратным хватом ударил ножом назад и вправо — пробил шею или лицо воина, неважно, оставил нож там. Искры бросились добивать подранка. Кошка развернулась, её длиннющий хвост, огненным хлыстом, пронёсся над ритуальным кругом, заставляя колдуна отпрыгнуть ко входу в пещеру. Грозовое облако почти сформировалось, а в трёх метрах от меня, стихийник, отбросив жезл, жестами призывал защиту, в которую я ударил разрядом толщиной с руку — впервые использовав молнию вне пределов Воли.

Мои рёбра затрещали, в голове возник белый шум — привет, третий порог, ты тоже опоздал.

Тело стихийника рухнуло дымящейся головешкой. Жаль, быстро сдох мразь. Со стороны входа в пещеру — вспышка и крик безумной боли. Ритуальный круг угасал. Я шатаясь и роняя кровавую слюну, зашагал к девушке. Тело колдуна — у арки, обезглавленное. Вязи, охраняющие вход, горели, как ёлочная гирлянда. Огненная кошка исчезла.

— Я иду... Сейчас, сестрёнка, потерпи... Сейчас.

Пошарил рукой по разгрузке на груди — все три фляжки раздавлены. Есть ещё две на боку. Упал на колени перед иномирянкой. Алая "лента" перечёркивала её горло, а блузка и жилетка — были мокрыми от крови из раны на груди. «Жива», «Лекарь» — боль и удушье, тисками сдавили меня, но я продолжил.

— Выпей хоть глоточек, — прошептал я, но ведовское зелье пролилось по неподвижным губам и щекам — на землю.

Никогда не делал искусственного дыхания и непрямого массажа сердца. Кажется, в нынешних школах учат этому. И с этим опоздали!

— Раз, два, три... Вдох... Ну давай! — спасибо "ты трубе" за то, что знаю принцип.

Снова попытался напоить её зельем, снова «Лекарь», снова и снова давил на грудную клетку. Наконец, до меня дошло, что такого остекленевшего взгляда не может быть у живого человека. Ощущение тотального бессилия и несправедливости бытия затмило всё — и слабость, и боль, и усталость. Я поднял лицо к небу, к Солнцу и закричал что-то, но, вместо крика, вырвались лишь нечленораздельные хрип и сипение. Слёзы катились, смывая кровь и грязь.

В эту минуту, я был готов поверить в любых богов, отдать душу князю пекла, пойти в слуги к Хозяину гор — любой забирай меня, но верни ей жизнь. Ни имени, ни возраста, ни откуда она родом — я не знаю о ней ничего. Но мне, до физической боли, невыносима мысль, что такая юная, прекрасная девушка, с лицом не отмеченным пороками и злобой, умерла вот так — в безымянной долине, посреди гор чужого Мира, бесконечно далеко от родного дома. А она ведь надеялась... Просила меня спасаться самому, но в глубине души, надеялась на чудесное спасение. Я подарил ей эту надежду... и опоздал.

Какое-то движение от пещеры. Сознание настолько перегружено, что не способно удивляться — я вижу Наставника. Вот оно — чудо. Он поможет, ведь он знает почти всё. Призрачный силуэт поплыл по воздуху и останавился в паре шагов от нас. Секунда, вторая, третья — я понимаю, что это не Наставник. Это — призрак Суэна эн-Шамаш. Не его бессмертная душа, а слепок личности, оставленный великим Идущим на страже своего наследства. Никаких эмоций на полупрозрачном лице — какие эмоции у программы? Зато у меня их через край, вот-вот голова взорвётся.

— Прости, — пробормотал я, чувствуя солёный вкус слёз на губах. — Я опоздал... не смог... слишком слаб. Я — худший из твоих учеников. Прости!!!

Последние слова я выкрикнул. Мне хотелось, чтобы он ответил хоть что-нибудь — ругал меня, назвал дурнем и неумехой, но он молчит. Он ведь не знает моего языка.

Призрак повернул голову и рядом с ним появился призрак девушки — её душа. Я завороженно смотрю на неё. Выражение прекрасного лица сначала рассеянное, уже через пару секунд, озарила умиротворённая улыбка. Она подняла руку, то ли приветствуя, то ли прощаясь со мной и Суэном, а потом пошла и, через несколько шагов, растворилась в солнечном свете. Как бы я хотел пойти туда за ней!

Призрак Суэна перевёл взгляд мне за спину. Я обернулся и увидел ещё четыре души — эти уже не такие чистые и сияющие, да и растерянность не сходит с их испуганных лиц. Они тоже шли туда, куда, до этого, душа их жертвы.

«Хрен вам, с**и!».

Я опустил руку на лужу у тела девушки, собирал горсть крови, вместе с землёй. Встал и, как мог быстро, пошёл за уплыаающими душами. Швырнул кровь им вслед, пятная всех четверых.

— Убийца! Никогда не смоешь эту кровь с себя!

Этому меня научил ведун. Не будет им теперь покоя, в их бесконечном посмертии. Муки их жертвы и мой гнев будут жечь их раскаленным железом, вечность. Четыре души шарахнулись от меня, на их лицах был ужас и страдания. Они побежали и рассыпались бликами, которые растаяли, как снежинки на солнце. Кровь слишком тяжела и не даст им вознестись... туда, куда вознеслась душа девушки.

— А, когда сдохну, найду вас, твари, где бы вы не были!!! Слово Идущего! — кричу им вдогонку.

Ведун уверял меня, что ад, если он есть, выглядит именно так — нет большего страдания для души, чем застрять на Слое Порядка и вечно наблюдать за жизнью живых, оставаясь бесплотной проекцией. Сейчас мне очень хотелось верить, что так оно и есть.

Я вернулся к телу девушки и остановился перед призраком Суэна. Он, вдруг, произнёс всего одно слово:

— Закрой!

Призрак развеялся, через мгновение, я остался один в этой прокля́той долине. Теперь уже точно один.

— Что закрыть? — кричал я уже в пустоту, понимая, что ответа не будет.

Дождь усилился.

Сил больше нет. Как и мыслей. Абсолютная пустота заполнила каждую клетку моего тела. Я лёг на землю, обеими руками сжав ладонь девушки и распространив свою Волю до предела. «Благо», «Бочка» подчинились мне с трудом и болью. Но пустоте не страшна боль. Главное, что Ей больше не больно. А теперь, ещё не будет мокро, холодно или жарко.

— Всё хорошо, сестрёнка, я рядом, — кажется, произнёс я, перед тем как отключиться.

***

Последний камень лёг на горку из десятков других, которые я натаскал к могиле. Саму могилу вырыл под раскидистой кроной горного миндаля, который ещё не отцвел и был усыпан нежно-розовыми цветами. Копал своей киркой и лопатой, найденной среди пожитков иномирцев. Стены могилы обложил камнями и укрепил долями. — Где мне найти гроб? А так, сплавленные земля и камень — лучше любого саркофага. В полуметре над телом, настелил длинных палок, которые наломал в ореховой роще неподалеку. Их тоже укрепил, чтобы держали вес насыпанной земли. На утрамбованную почву уложил горку камней, а из самого большого булыжника, который смог унести, сделал надгробие — обтесал его ножом, придав форму. Камни и надгробие сплавил, превратив почти в монолит.

А, чтобы применённые Вязи и доли не угасали долгие столетия, использовал металлические бруски стихийника — принцип их работы оказался простым, они брали на себя львиную долю нагрузки, при использовании Знаний и "заряжались" от окружающего мира, наполненного Дыханием. Солнце — вечно, а значит и моя охранная система просуществует очень долго. Вот и пригодились инструменты и ингредиенты из моего набора артефактора.

Что я мог начертить на надгробии? — Снял с шеи девушки цепочку с кулоном и притопил в камне. — Если через несколько веков, в наш Мир придёт кто-то из её соотечественников, возможно кулон поможет опознать её личность. Кулон, кстати, похож на герб или эмблему — животное на подобии льва, встав на задним лапы, положило передние на крестовину вертикально стоящего меча. Тела остальных четырёх иномирцев я просто испепелил, а с ней не смог так поступить. Кто знает, может на её Родине принято кремировать тела или есть другие особенности погребения, но я хоронил, как умел.

— Ну вот, сестрёнка, лежи спокойно, — я решил, что нужно хоть что-то сказать. — Не знаю, как принято у тебя дома, ты уж прости, если что не так. Надеюсь, там, куда ты отправилась, тебе хорошо. Возможно, мы ещё увидимся и я узнаю твоё имя.

Я принялся за работу сразу как очнулся. Всё погребение заняло часа четыре. — Солнце уже клонилось к закату, а дождь, под которым мне пришлось работать, кончился около часа назад. Честно говоря, пока копал и обустраивал могилу, я не чувствовал усталости и боли, которая осталась после достижения третьего порога. Работал я с мыслью о том, что хоть это я могу сделать для той, кого не успел спасти. Это придавало мне сил и немного заполняло пустоту, образовавшуюся во мне.

Вернувшись ко входу в пещеру я окинул отсутствующим взглядом имущество четверых иномирцев, сваленное в кучу. Глянул на арку входа, по краям которой продолжали тускло светиться Вязи. Мазнул взглядом свой рюкзак — я не ел с утра. — Ничего не хотелось делать. Я просто не знал — зачем. Хотя... кое-что закончить нужно. — Кто же Её помянет, если не я?

Из рюкзака вытащил полуторалитровую баклажку с домашней настойкой. — Когда Ильяс-ака увидел в моём списке водку, он усмехнулся и с некоторым осуждением посмотрел на меня. Я отговорился тем, что алкоголь мне нужен для технических целей — так ведь оно и было. Не для себя заказывал, для горного Хозяина. И вот, получается, что обманул. Значит, может Идущий врать, хоть и задним числом. Эта мысль развеселила меня, если можно назвать весельем горькую усмешку. Вытаскивая настойку, заметил помятую металлическую чашу — одному выпивать нехорошо.

Опустилась ночь, я сидел у костра, пил самогон прямо "с горла" — не знал, что так умею — и курил трубку. С той стороны, где я "накрыл" горному Хозяину, послышались звуки, сообщившие мне, что поминаю я уже не один. А дальше, снова началось светопреставление, как тогда на плато. Только в этот раз, страха не было — я решил присоединиться.

Шквалистый ветер выл на все лады, земля и скалы дрожали, а на вершине горы, из обломков которую насыпал покойный стихийник, стоял нетрезвый человек-гроза и от него во все стороны протягивались электрические разряды, огненные искры взлетали вверх и вспышки «Зарницы» периодически освещали бо́льшую часть долины. Определённо, дуэт спелся.

В настойке было градусов пятьдесят, в бутылке я себе оставил грамм шестьсот — да мне никогда много и не нужно было. Глубокой ночью я был уже "в дрова", поэтому последнее что запомнил были десятки, а может сотни горящих глаз, усеявших склоны холмов и вершины скал. Вой, крики, рычание свиты Хозяина разнеслись на многие километры вокруг.

«Гляди, сестрёнка — таким поминкам и боги позавидуют!» — что-то такое орал я в исступлении.

Кажется, я даже выл, вместе со слугами Хранителя. Вырубился, в общем, концовку мероприятия помню плохо.

***

Проснулся я будто от толчка. Резко вскинулся и тут же поплатился за это адской головной болью — закусывать надо. Не переставая шарить вокруг мутным взором, я вытащил из рюкзака кружку и стал заливать родниковой водой пустыню, образовавшуюся в моём горле. Врагов рядом не наблюдалось, я прислушался к себе и понял, что тот толчок был не снаружи, а изнутри.

Чувство, точно такое, как тем вечером, когда я впервые почувствовал чужих в ущелье. Страх? — Нет. Любопытство, предвкушение и даже жажда боя — вот, что я испытал в тот момент. Ещё вчера у меня не было цели, а сейчас она появилась, заполняя Пустоту. Жуткое похмелье не помешало мне собрался за считанные секунды — оба ножа в ножнах, одежда на мне, два оставшихся зелья в разгрузке, набрал флягу воды и, жуя на ходу чёрствую лепёшку с сыром, я быстрым шагом направился ко входу в ущелье. Это — мой Мир, пусть пришельцы боятся!

Не знаю, почему этот отрезок древнего русла ручья не стал частью долины, я не геолог. Подъём по этим валунам, больше похожим на лестницу гигантов, давался нелегко. Однако, я пёр, как танк — пыхтя, потея и матерясь, с безумной улыбкой берсерка, которому сообщили, что можно, наконец, подраться. Несмотря на своё не совсем адекватное состояние, я действовал рационально — Наставник крепко вбил в меня мысль о скоротечности бытия дурней, которые пренебрегают осторожностью. Ещё в лагере обсыпался «Тишью» и запустил «Дозор», а войдя в ущелье, раскрыл «Лазутника».

Ущелье не было сильно протяжённым, но из-за многочисленных изгибов и поворотов, оно не просматривалось дальше чем на пол сотни метров. Чувство всё сильнее стучало в груди. Минут через десять-пятнадцать, я дошёл до относительно ровной площадки, с обожённым участком в центре — от костра. Видимо, здесь первые увиденные мной пришельцы решили переждать ночь. Где-то тут лежала связанная девушка... Знала ли она уже тогда о своей участи? Я тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, и двинулся дальше. Ещё пара минут и я встал перед... Сразу и слов не подобрать.

Ущелье резко раздалось вширь, а его склоны превратились в отвесные ровные стены. Каменный коридор, шириной в десяток и длинной в сотню метров, заканчивался треугольной скалой, которая сильно напоминала грань пирамиды, только... природной что-ли — вершина скалы была усечённой, а боковые грани плавно переходили в сплошной скальный массив. Будто люди, очень давно, лишь доработали природную заготовку, создав фронтальную грань. В центре этой грани была расселина, больше похожая на изогнутую трещину — от пола до середины скалы — примерно в шесть-семь метров. В ширину эта трещина была около трёх метров и была затянута дымчатой пеленой, которая переливалась всеми цветами радуги.

Я остановился за несколько метров до Врат — а как ещё это назвать? Передо мной, каменный пол был тщательно очищен от "крошки", пыли и мусора. На этом участке колдун создал некий ритуал, от которого остались лишь выжженные контуры и оплавленные камни — видимо, аналог усилителей. Наставник не рассказывал про такое, но доказательство прямо передо мной — есть возможность использовать межмировые Врата задолго до того, как Дыхание сделает их пригодными для переходов. Или... Наставник не знал о такой возможности?!? Немыслимо.

Я был почти уверен, что точно такой же ритуал колдун создал с той стороны, в своём Мире. Тот круг — это ключ, пробуждающий Врата, а этот — мост, позволяющий зафиксировать переход на какое-то время. Такие чары не могут быть завязаны на жизнь и смерть создавшего их, значит он должен был, время от времени, возвращаться, чтобы обновить ритуал. Они пришли позавчера ночью. Скорее всего, критический срок — сутки, после этого ритуал пошёл в разнос и саморазрушился, а Врата теперь... Что? Потенциальный прорыв? Пространственная аномалия? Бомба замедленного действия? Стоп!

«Призрак Суэна сказал: «Закрой». Теперь ясно, что он использовал одно из Слов Первых, но главное — вот, что он наказал мне закрыть. КАК?!? Обрушить скалу? Что я ещё могу сделать? Твою...».

Густая, как кисель, пелена Врат, вдруг, забурлила, дрожь прошла по ущелью. Я начал отступать назад. Частота смены оттенков Врат набирала скорость, а потом всё резко замерло и пелена обрела насыщенный багровый цвет.

«Как окно прорыва...!».

Из Врат выскочил тёмно-багровый силуэт и тут же вспыхнул от жара Вязи «Сол-ица» — тело и Воля среагировали быстрее разума. Третий порог позволял мне связывать сразу девять долей и мой арсенал потенциально расширился. Демон, наверное, даже не успел рассмотреть меня, его полуматериальное тело сгорело, как нитка, даже пепла не оставив. Я тут же начал связывать новую крупицу Солнца, отступая ещё немного назад, чтобы было место для манёвра.

Дыхание и сердцебиение, учащённые выплеском адреналина, постепенно успокаивались, но тело оставалось напряжённым — я ждал новых вторженцев. Воображение рисовало толпу демонов, среди которых из прорыва выпрыгивают и Низшие, и даже Высшие. Минуты текли как смола, я готовился к героической и быстрой смерти, а потом ущелье снова вздрогнуло и пелена Врат опять превратилась в туманный калейдоскоп. Чувство стало затихать и вновь ушло в "режим ожидания".

И что мне делать? Когда новый прорыв? И будет ли он вообще?

Я стоял, готовый к бою. Очень хотелось есть, но я даже справить нужду опасался — вдруг именно в этот момент выскочат демоны. В мозгу, страдающем от похмелья, крутилась какая-то мысль. Примерно через час, мне удалось ухватить её. — Я проснулся от того, что Чувство предупредило меня о прорыве. И в ночь, когда явились иномирцы, произошло то же самое. После предупреждения, до появления демона, прошло около получаса или даже больше. От моего лагеря я могу добежать сюда минут за десять, или бодро дойти за двадцать. В любом случае, не стоять же мне тут вечно — ослабею от голода и жажды, какой тогда из меня боец?

Неожиданно, моё тело сдавило, будто тисками, подняло в воздух и прибило к стене ущелья. Волна негодования, страха и злости захлестнула моё восприятие. — Хозяин гор справедливо возмущался тем, что глупые людишки устроили проходной двор в его владениях. С трудом проталкивая воздух, а с ним и слова, я просипел:

— Я — твой гость и чту твоё право. В том, что здесь творится нет моей вины — чужаки сделали это. Я лишь пытаюсь защитить наш с тобой Мир. Пока не знаю как, но я постараюсь... устранить эту проблему. А убив меня, ты делу не поможешь.

Хватка, сжимающая меня, ослабла и я рухнул вниз. Когда немного отдышался и подумал, что местный Хозяин ушёл, услышал голос, от которого, казалось, вздрогнули сами горы:

— Закрой!

В лагерь возвращался бегом, будто за мной Князь Пекла гонится с вилкой. Умылся, развёл костёр, приготовил себе еды, заварил в термос кофе. Опустошил рюкзак и собрал только необходимое — набор артефактора, весь остаток металлов и ингредиентов для работы, термос, несколько бутербродов. Остальное — на мне. Таким же аллюром вернулся к Вратам и сразу принялся за работу — я создавал несколько линий обороны из... из того, что было, в общем. Утапливал металлические доли в стены и пол коридора — сигнальные, атакующие и отвлекающие. Примерно посередине, расчертил Круги для «Пересвета» и «Озарения» — золотые Печати решил приберечь на тот самый, пожарный. Сразу за Кругами, натаскал камней и выстроил баррикаду — от стены до стены — и её тоже укрепил долями и Вязями.

Когда уже заканчивал, вспомнил, что сегодня вечером я должен забирать свой заказ у Ильяса-ака. Ничего, если выживу, извинюсь — там продукты, в основном, долгого хранения. Кстати, стоило мне вспомнить о пасечника и его домочадцах, моя решимость стоять в этом ущелье насмерть, только крепла. А ещё, позади меня — могила девушки, чью надежду я уже обманул однажды. Больше такого не случиться.

***

Я сидел на камне, в своём лагере. Передо мной были разложены трофеи, оставшиеся от иномирцев, и я переводил взгляд с них на вход в пещеру.

Три дня я провёл в ущелье, отлучаясь только, чтобы сбегать в долину — приготовить себе еды. Врата открывались за это время дважды. Примерно через сутки после прорыва, они стали прозрачными, поменяли цвет на светло-зелёный и я увидел в этом "окне" пустыню — бесконечные песчаные барханы из песка, уходящие до горизонта. Несколько минут напряжённого ожидания и проход вновь затянул меняющий цвета туман. Второй раз Врата открылись этой ночью — цвет выпал мглисто-сырый и оттуда вылезли три скелета, обтянутые землисто-чёрной кожей. — Обитатели Слоя Смерти, очевидно. Точно сказать не могу — Наставник ничего не знал об обитателях этого Слоя. Справился я с ними легко, но тенденция мне не понравилась — я то готовился сдерживать легионы демонов, а тут такая лотерея.

Из хороших новостей — кажется, я начал понимать принцип работы Врат, точнее, принцип их "не работы". Во-первых, никакие это не врата, а скорее пробоина, получившаяся из-за грубого вмешательства одного самонадеянного колдуна в сложнейшую механику Мироздания.

Во-вторых, как любой сломанный механизм, Пробоина непредсказуема, но и её хаотичность можно уложить в некое подобие системы. — Предварительно, можно сказать, что минимальный интервал между выбросами — сутки, а вот максимума тут, видимо, нет. Ровно за тридцать семь минут до выброса, Чувство предупреждает меня о нём — чтобы засечь время, я включил "кирпич", батарея которого, к счастью, не успела сдохнуть. И последний пункт системы — каждый новый выброс может вести как в один из Миров, так и на один из Слоёв.

В-третьих, сложив эти предварительные данные, я по-новому взглянул на степень актуальности закрытия пробоины. — Как не крути, это — аномалия, созданная человеком. А всё опасное, что создано человеком, рано или поздно, делает «бум». В общем, чувствую себя начинающим сапёром, который сидит на бомбе и пытается обезвредить её по учебнику на иностранном языке.

Сегодня утром решился сбегать к Ильяса-ака за продуктами — а то уже вчера ужинал орехами. Извинился перед стариком, сказал, что задержался не по своей вине. Расплатился и сделал новый заказ, пообещав придти в течении недели. Ещё раз напомнил ему, что ходить к скальному массиву очень опасно. Бывший профессор посматривал на меня странно, но о гостеприимстве не забыл и в новой доставке продуктов не отказал. — Советский человек, с железной психикой, что тут ещё сказать?

Кстати, снова воспользовавшись любезностью хозяина и отправившись в душевую, взглянул в зеркало и увидел на своей груди еле различимую татуировку, будто давно зажившие шрамы. — Круг и треугольники, отходящие от него. Два треугольника, на верхней дуге, чуть длиннее остальных. Такой стилизованный рисунок Солнца с двумя... кошачьими ушами?.

Вернувшись в лагерь, потратил около часа, пытаясь призвать огненную кошку, как в бою с иномирцами. Естественно, ничего не вышло и я решил пока не заморачиваться — это прощальный подарок Наставника, а он плохого не подарит.

Передо мной лежало полтора десятка предметов, изучение которых оставляло больше вопросов, чем ответов, но кое-что всё же объясняло. Первым делом — пистолет, точнее револьвер стихийника. Казалось бы, на кой Знающему, который сам является оружием почти массового поражения, огнестрел? Только это никакой не огнестрел — сколько я не взводил курок и не спускал крючок, из дула даже искорки не вылетело. Дуло, кстати, поражает своим калибром — я, конечно, не специалист, но по-моему тут что-то близкое к охотничьему ружью. В барабане, который открывается вертикально, всего четыре каморы — оно и понятно, учитывая диаметр патронов, которых я нашёл двадцать две штуки. Сам патрон, длиной сантиметров семь, состоит из ненормально короткой гильзы, которая едва доходит до середины пули, представляющей собой металлический стержень, толщиной почти с палец, с закруглённой головкой. Разобрав боеприпас, я не нашёл и намёка на порох. Да и как он там удержится, если основание гильзы, вместо глухой заглушки, имеет узорчатую решётку? Это — доля что ли? Некий узор вырезан и на бойке курка. Н-да.

Или вот, например, зажигалка. С предназначением предмета я разобрался быстро, но его устройство было... мягко говоря, необычным. — Металлический цилиндр, сантиметров десять длиной и около трёх в диаметре, немного расширяется с одной стороны. В сантиметре от края широкой стороны, есть зубчатый обод, который удобно прокручивается большим пальцем, после чего выдвигается конусообразный камень, похожий на уголь, но гораздо прочнее, и за секунду раскаляется до красноты. Никакого пламени — такой фэнтезийный вариант автомобильного прикуривателя. Сама зажигалка походит на стилизованный факел.

Ещё один прибор, в котором я заподозрил походную горелку или... Костёр? Но, как я не кумекал, так и не смог понять принцип его работы. Сильно усечённый и приплюснутый конус с круглым отверстием в середине, не имел ни кнопок, ни рычажков.

Подзорная труба, или скорее, монокуляр — просто поражал сочетанием примитивного вида и фантастических возможностей. — Короткая полая металлическая трубка не имела линз, зато была усыпана узорами и вкрапленными камешками. Я осторожно потыкал эти "кнопки" и прибор, неожиданно, заработал — многократное увеличение, различные световые спектры, отслеживание живых организмов на местности, определение расстояния — осталось только разобраться в непонятных значках, которые видимо являлись цифрами — лишь малая доля опций, которые я смог определить. Подозреваю, что функционал, на самом деле, гораздо шире.

Зачарованное оружие и предметы амуниции казались, на фоне предыдущих объектов, какими-то обыденными, хотя даже поверхностное изучение говорило о высоком мастерстве людей, создавших их. Как и одежду, явно фабричного производства, но такого качества, что зависть брала. Несмотря на старомодный, с точки зрения землянина, вид, она была невероятно удобной и функциональной.

Главный вывод — иномирцы являлись представителями очень развитой и высокотехнологичной магической цивилизации, которая никак не могла появиться за пять-семь лет, прошедшие с начала Цикла. В разных Мирах — разные интервалы прихода Лета и Зимы? — Бред. Тогда, как совпадают периоды открытия Врат, которые начинают открываться ближе к середине летнего Цикла? В их мире будто... не было Зимы. Как такое возможно? Миры, которые Дыхание не покидает до конца — это не миф. — Другого ответа я придумать не смог.

Ладно, хватит оттягивать неизбежное. На самом деле, я занялся изучением трофеев только потому, что не знал как подступиться ко входу в пещеру. За эти три дня, для меня стало очевидным, что самому мне Пробоину не закрыть, а значит — пора принимать наследство.