Доля Пути: Лето

Глава 15. Владение

Неожиданности, в этот день, сыпались как из рога изобилия. Да, «Изобилие» — вот подходящее название для второй части нашего "марлезонского балета". Феруз и Далер, как боевые единицы, выбыли из наших стройных рядов, а остальные принялись за дело. — Начался сбор добычи, которая, мягко говоря, соответствовала во́йску его охранявшему. Три баула забили, под завязку, черепами нежити — это были готовые заготовки под множество ценных изделий, особенно востребованные у колдунов и поводырей мёртвых, сиречь некромантов. Причём, изделия эти могли быть самого широкого спектра применения — от боевого до бытового.

Представьте пепельницу или светильник, в вашем роскошном рабочем кабинете, которые глушат любые подслушивающие или подглядывающие чары, созданные работающим на вашего конкурента Знающим. Или шкатулку, в которую вы поместите ценные вещи и её не сможет видеть никто, кроме вас. А как вам красивое украшение из такой кости, которое можно подарить или подбросить тому самому конкуренту, чтобы он тихо-мирно скончался через несколько дней? При этом, ни один врач, и не каждый Знающий назовёт настоящую причину смерти.

И таких черепушек у нас набралось больше сотни, включая череп Хозяина, который сам по себе "золотой". Антон, Баходир, Маша и Далер, который кое-как но передвигался, в отличии от Феруза, набили свои сумки и пакеты ценнейшей флорой. Мы даже разобрали сооружённый в хлеву, костяной трон Царя. Начали грузить в оставшиеся баулы ржавые железки, которыми была вооружена гвардия кладбищенского владыки, но поняли — всё не унесём. Тогда отобрали самое ценное, по мнению колдуна. Ещё и восемь камней духа, один из которых, с "прирученным слугой", Антон оставил у себя, в счёт своей доли.

Вишенкой размером с торт стали три захоронения — очевидно, вождя и двух просто важных персон. На две "могилки" указали колдуну его колдунства, а про одно нашептал Антону его новый слуга. Мурад, Руслан и Баходир, похоже, были двужильными — они выкапывали землю, как экскаваторы, мы лишь изображали помощь им. Когда достали из захоронений их содержимое, поняли, что сорвали кладбищенский джек-пот. — Украшения, монеты, церемониальное оружие, утварь, вроде, кубков и блюд, всё из золота и серебра. Очень древнего золота и серебра, что поднимало стоимость этих находок в разы, на рынке Знающих. По лицам ведьмака и его команды я понял, что это их личный рекорд.

Я тогда ещё подумал, лишь бы жадность не затмила их разум, помешав соблюсти договор. Чёрт с ними с деньгами, главное, чтобы мы все вернулись в город живыми.

Антон с Русланом осаждали Евгения, на предмет примерной оценки всего найденного нами. Но никто, даже ведьмак, не могли назвать более-менее точную цифру. В конце концов, Женя психанул и, по-моему, наобум назвал сумму в пол миллиона долларов. Тут уж возбудились все, включая даже флегматичного жреца.

Я — не бессеребренник и деньги уважаю, как средство от головной боли под названием «На что жить завтра?», поэтому тоже возрадовался с остальными. Правда, задумался после — не маловато ли для ценнейших ингредиентов, из которых умельцы создадут уникальные артефакты, коим земная наука не знает аналогов?

Пока все радовались и поздравляли друг друга с богатой добычей, Женя заметил мою задумчивую физиономию и позвал — отойти покурить. Пока дымили, он объяснял мне простейшие истины капиталистического общества. Распорядиться добытым богатством мы можем двумя способами. Первый — это продажа на тайном рынке, где орудуют посредники, крышуемые "конторой" и власть имущими. Второй — оставить всё себе и самим клепать изделия для себя, но большей частью на продажу, ибо куда нам столько. Но дело в том, что на продажу наши изделия мы понесём всё тем же посредникам. Стоит нам выйти напрямую на кого-нибудь из конечных потребителей или задуматься об открытии торговой точки «Ведьмак и Ко», как нас просто удавят — быстро и незаметно, для остального капиталистического общества.

«Это — система в системе», — говорил мне Евгений, — «и мы в ней важное, но заменяемое звено. Заработать хотим не только мы, а ещё очень много людей, которые нас прикрывают от яйцеголовых, вояк и журналюг, дают нам наводки на жирные данжи и поддерживают какой никакой порядок среди Знающих города. Они не борзеют через чур, помня о крови, пролитой в первой Волне, но и нам борзеть не дадут, именно потому, что помнят тот год хорошо». Я его попросил только — не называть при Антоне реальной стоимости добытого, дабы не будить внутреннего хомяка, который у ведуна просто лютый.

В общем, мы нагрузились, аки ишаки, которых не видно под имуществом хозяина. Но счастливые ишаки, даже Феруз, то и дело впадающий в забытьё, впадал в него с улыбкой блаженного.

Не обошлось и без драмы. Когда осматривали второй дом, обнаружили останки шестерых детей, на которых отожрались упыри. Безвинные души сразу отправились... куда им положено, поэтому маленьких упырей нам упокаивать не пришлось, чему лично я был безумно рад. Но вид обглоданных детских костей... Маша билась в истерике около часа — еле успокоили, Умар и Антон собирали останки в мешок и плакали, украдкой утирая слёзы. Остальные ходили, остаток нашего пребывания здесь, мрачнее туч. Решили забрать кости с собой, чтобы захоронить подальше от места битвы, по пути к нашим авто. Запишем координаты по навигатору и передадим конторским — вдруг родственники найдутся.

Когда мы закончили сборы, Умар "испепелил" останки нежити, а в центре двора провёл обряд очищения, после чего мы все ходили по бывшему кладбищу и раскидывали "освещённую" им соль. Женя заявил, что теперь здесь даже снова жить можно... Ну не знаю, я бы не рискнул.

***

Время давно перевалило за полдень и подбиралось к вечеру. За час, мы отошли от места битвы едва ли на пару километров. — Баходир, Мурад, Руслан и Женя несли, на носилках, вроде армейских, Феруза, при этом, они тащили свои сумки и по одному баулу — люди "хэ", что я могу сказать. Я, Антон и Маша шли впереди и также были нагружены баулами и своими сумками. Ещё дальше топал жрец, на него опирался колдун, на скорость которого равнялся весь отряд. Солнце палило нещадно. Мы часто делали остановки. Жрец пару раз "раздавал" на всех "волну" бодрости, но помогало это ненадолго.

Размышляя о том моменте, когда упырь саданул мне лапой в плечо, что, на удивление, не переломало меня, я пытался вспомнить свои тогдашние ощущения и экспериментировал на ходу. Через пол часа, доля «Благо» рассеялась или распределилась по всей площади моей Воли, как бы насыщая её. Эту долю, вообще-то, следует печатлеть на предметах, например одежде, связывая с другими долями. Но новый, доселе неизвестный мне способ применения, сработал самым неожиданным образом. — Купол моей Воли наполнился прохладой, будто горный ветерок заглянул. Стало легче дышать, жар солнца будто отступил, вместе с частью усталости. Маша, шагавшая рядом со мной, удивлённо заозиралась, не понимая — откуда "дует ветер". Я окликнул Антона, чтобы он не отставал от нас и друг также выразил удивление, но уже словами и не самыми литературными, хех.

«Вот — как я применил тогда долю «Крепость», которая спасла меня от когтей упыря. Только произошло это мгновенно и повторить сейчас, также быстро, вряд-ли получится. Нужно будет попросить Наставника — просветить меня по данному разделу использования долей», — размышлял я.

— Слушай, Илюха, — стараясь не сбить дыхание, обратился ко мне Антон. — Это... Короче, хотел сказать тебе «спасибо». И... Короче, мы с тобой в расчёте. Все твои долги передо мной — забудь о них, ладно?

— Ты о чём, Антоха? — я был слегка занят контролем «Блага», ещё лямки от двух баулов постоянно съезжали.

— Ну..., — замялся ведун. — Там, когда вылезли упыри и толпа нежити, я подумал, что всё — кирдык пришёл. И потом... Короче, если б не ты, меня бы сейчас тоже несли в пакетиках. Да и Машу, наверно.

— Спасибо, Илья, — сказала Маша, подставляя лицо созданному моей Волей ветерку.

— Вы чё, ребята? — я даже отвлёкся от размышлений о новом разделе в обучении. — На солнышке перегрелись? Мы там вместе отбивались — Маша нас спасла своими "лианами" или как их? Ты, Антоха, огнём нас загородил. В общем, всем миром отбились.

— Так-то да, — протянул ведун. — Только...

— Он не помнит ничего, ты ему расскажи сначала, — помогла ему Маша.

— Хм... Илья, когда ты четырёх упырей успокоил, почти в одиночку... погоди, не перебивай... это было круто, но потом, когда мы стояли в круге, ты начал исполнять уже совсем на другом уровне. Стоишь, руками машешь, мертвяков корёжит, а возле тебя воздух дрожит... Как рябь на реке от ветра. Я рядом стоял и от этой ряби мне так легко стало, такое меня спокойствие взяло — я почти бояться перестал. А потом, когда огонь угас, ты просто пошёл на нежить, а она отлетала от тебя, ошмётками. Чисто — ходячая мясорубка. Тут и основной отряд подоспел, мы быстро всех ходунов покромсали, но к тебе ещё несколько минут подойти не могли. Вокруг тебя всё волнами ходит, земля дрожит, ещё молнии, будто ты — облако грозовое. Только, когда ты столбом рухнул и отключился, мы тебя забрать смогли.

— Ага, Воля — это мощь, — спокойно подтвердила Маша.

«Да что они несут? Нашли героя... мать! Да знали бы они...», — мысленно начал заводиться я.

— Так, ребята, слушайте, что я скажу! Когда я увидел первых упырей, меня чуть "кондратий" не хватил — я их ещё с того дома до ус... кхм... сильно боюсь. Антоха, ты ж помнишь?!? Вот и тут — у меня мозг отключился, поджилки тряслись, я всё на автомате делал. От страха, даже заяц, бывает, молодому волку брюхо задними лапами вспарывает — я по телеку видел. Потом я вообще нифига не помню толком. Я жизнь свою спасал, понимаете? Как и вы, думаю. Поэтому, вы ко мне с этой ересью не лезьте больше. Мы дружной, сплочённой командой, ВМЕСТЕ отбились от вражин. Всё — точка.

Я им говорю, а они лыбятся.

— Вы чё ржёте, малахольные?! Да я чудом детство не вспомнил и в штаны не напрудил! А они ржут.

Наши взаимные восхваления прервал окрик ведьмака, сзади. Я скинул баулы, думая, что это очередной привал, увидел как Маша смотрит назад и тоже обернулся. Мимо прошли Умар и Далер, направляясь к ведьмаку и остальным.

Что-то явно происходило.

Баходир и Далер о чём-то быстро переговорили. Колдун, морщась от боли, начертил свои "вензеля" на земле. — Багровая вспышка, он будто прислушался, затем что-то сказал лидеру. Баходир отдал короткую команду и группа стала выстраиваться, как для боя — лицом на юг, откуда мы пришли. Ведьмак посмотрел на нас и я увидел в его взгляде невысказанный крик, мол, бегите или не лезьте.

«Ма-а-а-ть... Когда же закончатся неожиданности? Когда этот день, чтоб его, закончится?».

Через минуту, на горизонте показалось облако. Очень скоро стала различима колонна автомобилей.

«Ага, бегите. От тачек? Куда?».

За сотню метров до нас, машины разъехались в линию и остановились полукругом, уже почти рядом с нами. Шесть внедорожников и все известной японской марки. Дверцы машин захлопали и нас стала брать в полукольцо толпа из примерно двух с половиной десятков... Знающих. — Чувство предупредило об этом уверенно, как и о том, что большинство из них гораздо сильнее меня. Судя по вооружению и некоторым повадкам, я предположил, что значительная часть прибывших — кметы. Были среди них и явные стихийники — меньше железа, больше гонора во взглядах и стиля в одежде. А вон тот дядька — колдун. Вон, и жезл вместо посоха, и медальон, и в чёрном весь, несмотря на жару. Наши воины напряглись, но ведьмак что-то сказал и начавшие покидать ножны клинки задвинулись обратно.

Вперёд вышла молодая женщина и, по тому, как перед ней расступались и провожали взглядами, стало ясно — кто тут главный. Или, по крайней мере, его...

«Дочь», — кольнула меня интуиция. «Заткнись», — ответил я ей мысленно, — «от тебя сегодня никакого толка».

Девушка выглядела эффектно, чего уж там. Шёлковая смоль волос, огромные черные глаза — вот о таких поётся в знаменитом романсе Герделя — восточные скулы, губы, как из под резца античного скульптора. На ней был брючный костюм, не на рынке купленный, мягко говоря. Пиджак она оставила в машине, а тёмно-серые свободные брюки и белоснежная блузка не могли скрыть идеальной фигуры, даже несмотря на то, что обута красавица была в кроссовки, которые никак не сочетались с остальной одеждой. Наверное, переобулась перед... Чем? — Страшно интересно.

Черноокая подошла к группе ведьмака и сначала долго смотрела на баулы с нашей добычей, на Феруза, который попытался встать, но смог лишь подняться на одно колено, опираясь на свою саблю в ножнах. Затем она что-то резкое сказала Баходиру. Он ей ответил, но не так резко.

Антон переводил, в пол голоса, нам с Машей:

— Она говорит, что это — владения её семьи. Что, типа, все места... Чё? А, ну, типа, с добычей принадлежат им. Её семья владеет этими землями больше тысячи лет. Офигеть! Прикиньте, так и сказала — больше тысячи. В этом городе их знают и уважают. Спрашивает у Бахи — знал ли он об этом? Он ей говорит, что у нас заказ от... фамилию не разобрал... Ну, короче, от "конторы". А она ему говорит, что голову того конторского они у себя дома на стене повесят и будут разным... ну, типа, тупым баранам показывать, чтоб до них лучше доходило. Короче, серьёзная девка.

Представительница «семьи» вдруг посмотрела на Женю и подошла к нему. Стихийник стоял ближе к нам, а девушка вдруг перешла на русский язык, причём чистейший. Говорила она громко, своим мелодичным звонким голосом, поэтому слышно нам было хорошо.

— К какой семье принадлежишь?

— Я в семье никогда не был, — медленно и, видимо, подбирая слова, ответил он ей. — Вот — моя...

Он указал рукой на группу ведьмака и запнулся. Я подумал, что он хотел сказать «семья», но резко передумал.

— Договаривай! — насмешливо бросила ему девушка. — Это твоя семья? Не строй из себя дурака! Ты же понял, про какую семью я говорю!

— Да, понял, — Женя опустил голову. — В моём городе нет семей.

— И что? Ты не знал о нас? Не знал, что может дать тебе семья?

— Знал, — Женю было еле слышно.

На лице девушки, которое кстати не было злым или капризным все это время, отразилось лёгкое презрение. Она повернулась к ведьмаку и вновь перешла на его родной язык, а Антон продолжил быть нашим толмачом:

— Говорит, что мы — воры и лет через сто, за такое нас бы на месте перебили, головы насадили бы на колья и выставили вдоль границ владений. Но сейчас ещё... Старое? А, типа, прежнее время и она готова решить вопрос по современному, ну типа, цивилизованно. Она хочет... мля-я-я... хочет поединок с Женей. Если он победит, то можем забирать всё, что добыли, и уматывать. Если она победит, то просто уйдём живыми. Если откажемся от поединка, то можем идти хоть сейчас, но без добычи. А если ещё раз пересечём их границу, разговоров больше не будет. Баха говорит, что мы устали после трудного боя, что так-то мы её землю очистили от нежити, то есть её работу сделали... Ох, зря он так по-моему... Она, короче... Ну, там матюками... Ага, говорит, что её последнее слово мы слышали — поединок не до смерти, без оружия.

Похоже, это действительно было последнее слово. Ведьмак перевёл взгляд исподлобья на стихийника, тот ему еле заметно кивнул. Баходир что-то сказал девушке, а она что-то бросила своим людям, но на другом языке. Я сразу вспомнил свой второй Сон — те головорезы говорили на этом языке. Тогда, я ещё подумал, что это вроде фарси.

Меж тем, события разворачивались споро. Девушка и наш стихийник, сняв с поясов "холодняк", встали напротив друг друга, между нами и группой ведьмака. Люди леди-босс придвинулись плотнее — так, что вокруг поединщиков образовался широкий почти круг, на северной дуге которого стояли я, Маша и Антон. А потом резко, без предупреждения, оба стихийника начали бой.

Это было феерично, страшно, красиво и быстро. Женя ударил первый. Он, видимо, ставил на ошеломляющий удар и швырнул в девушку сразу два цилиндра, из своей разгрузки. Цилиндры вспыхнули на пол пути и до противницы долетел лишь пепел. Впрочем, в этом и была цель броска. Пепел "набросился" на девушку, но у неё с реакцией было не хуже, даже лучше. Резкий порыв ветра разметал пепел, девушка отмахнулась рукой и на Женю обрушился настоящий шквал из воздуха, песка, глины и сухих колючек. Его снесло, отбросило на несколько метров и ещё столько же протащило по земле.

Стихийница медленно пошла вперёд. Женя встал на одно колено и ударил ладонями по земле — целая полоса, между дуэлянтами, полыхнула огнём и в девушку полетели языки пламени и искры. Но та уже закрылась полусферой из мелких, размером с ладонь, воронок из воздуха, на расстоянии в метр от тела. Искры не смогли преодолеть этот щит, а вот две воронки из воздуха и песка, в половину человеческого роста, возникшие по бокам от Жени, моментально накрыли его. Крутились эти воронки в противоположные стороны. Одна окружила ноги, а вторая — торс парня. Послышался его крик боли, кажется, это были слова. Воронки исчезли, Женя рухнул на землю. Он выглядел как после нападения стаи бродячие собак — одежда в лоскуты, на теле виднелись кровоточащие ссадины и порезы, сам стихийник был без сознания, но кажется дышал.

В гробовой тишине, победительница обвела взглядом группу ведьмака. Баходир смотрел на Женю и, казалось, его заботит только состояние друга. Остальные опустили головы, но желваки на скулах играют, руки сжимают рукояти сабель и ножей.

«Сейчас начнётся», — шепнула интуиция. «Иди на ***», — грустно шепнул я ей, мысленно.

Увидев бой двух опытных Знающих, чувствуя Силу, исходящую от людей стихийницы и от неё самой, я начинал постигать. — Какая там нежить? — Тьфу. Вот — настоящая смерть, вот она мощь в чистом виде. Обстановку разрядил жрец — Умар медленно, держа руки на виду и не глядя в глаза девушке, отделился от группы и пошёл к лежащему стихийнику. Он опустился на колени и положил свою книгу Евгению на грудь, что-то шепча. Лазурное свечение окутало тело пострадавшего.

Внезапно, спина девушки напряглась, она резко развернулась на пятках и уставилась на меня.

С тех пор как пробудил грань и Сила перестала вмешиваться в контроль над моим телом, я всё чаще стал совершать поступки, которые... Буква ять! Ну не могу я это делать сам. Или могу?

Правой рукой я отодвинул Машу за себя, а левой — взял Антона за локоть и плавно отправил туда же. В глазах ведуна, проплывающих слева, читалось, мол, ты чего? Не глядя на него и почти не двигая губами, прошептал: «Крикну — бегите!». Потом сделал плавный шаг вперёд и приготовился. На что я рассчитывал? А на что может рассчитывать заяц, окружённый волками? — Правильно, только на гранату. И у меня была такая граната.

Вязь из долей «Зыбь», «Мног» и «Трегуб» Наставник показал мне давно — на вырост, так сказать. Эту Вязь нельзя использовать рядом с собой или союзниками, ибо это — локальный звиздец. На самом деле, это ключевая часть длиннющей Вязи аж из двадцати четырёх долей, мне такое пока представить страшно. В такую "цепочку" непременно вплетают долю «Место», чтобы, издалека, отправить сей презент на скопление врагов, вражеский населённый пункт или лагерь. И там наступает последний день городов Содом и Гоморра, со всеми спецэффектами, так ярко описанными в Библии.

Но я даже четвёртую долю не смогу сейчас добавить к своим Вязям, а значит, придётся активировать... Близко, в общем. Слишком. «Зыбь», сама по себе, не смертельна, но «Мног» увеличит площадь, а «Трегуб» усилит эффект кратно. От эпицентра — места раскрытия Вязи — пространство покроется той самой "зыбью", прям как на озере в ветреный день. Угу, только больно. Больно станет самой ткани мира и всем, кто окажется в пределах "озерца".

Бой стихийников меня очень впечатлил. Я не знал, на что ещё способна девушка и её люди, но надеялся на свою программу минимум — я крикну, не оборачиваясь, «бегите!», швырну предводительнице в глаза долю «Зарница», чтобы выиграть пару секунд, раскрою Вязь и... Я то сдохну — это факт. Девушка — не уверен, но достанется ей изрядно, как и всем здесь собравшимся. Кто и как быстро придёт в себя и смогут ли люди Баходира перехватить инициативу — это уже теория. А вот на практике — я надеюсь, что Антон и Маша успеют отбежать достаточно далеко. А там, скорее всего, остальным будет уже не до них.

Сменив меня взглядом, поборница семейных устоев пошла вперёд. Я удобно упёрся подошвами в землю, расслабил плечи и руки, не сводя глаз с приближающейся стихийницы.

«Вот только подует от неё ветерок, сразу шарахну и будь что будет».

Не дойдя до меня пары метров, она остановилась, глядя мне в глаза. А затем...

Поклонилась.

Кланялась она медленно и не глубоко, опустив глаза, но с достоинством — так, как кланяются, наверное, равному, который чуть ровнее. Да откуда мне знать кто, кому и как кланяется?!? Может, это насмешка? Сейчас её "бандиты" заржут, как кони и она с ними.

Тишина. Женский голос очень хорошо слышен в ней:

— Здравствуй, искусник!

А что я? — Тоже поклонился, но глаз не опускал, не сводя их с девушки.

— Здравствуй, дитя стихии, — вспомнилось мне обращение, с уроков Наставника.

И она, вдруг, засмеялась — не издевательски, не зло, а чистым и искренним смехом человека, которому рассказали хороший и не похабный анекдот.

— Будет что внукам рассказывать — мне кланялся искусник!

Продолжая смеяться, она обернулась к своим людям и повторила шутку на условном фарси. "Банде" анекдот тоже понравился — они поддержали предводительницу смехом, но сдержанно. А девушка повернулась ко мне, будто ожидая ответа.

— Кхм... У меня спина не переломится, а взаимного уважения достойны все люди.

Что-то ей не понравилось в моей фразе — облачко недовольства промелькнуло на лице.

— Так мы, — она повела рукой в сторону толпы Знающих, — люди?

«И об этом говорил Наставник — не забывать, что я человек. Видимо, среди Знающих, актуально».

— Творец создал Первых, — начал и я подбирать слова. — Первые, с его одобрения, создали людей, нелюдей, зверей, животных и духов-хранителей. А людская злоба создала нечисть и нежить. К какому из этих видов могу себя причислить я?

В этот раз она смотрела мне в глаза дольше, склонив голову набок.

— У каждого своя правда, — медленно произнесла она.

Не зная, что ответить, я просто слегка кивнул.

— Какой у тебя порог Силы? — спросила стихийница.

Я молчал.

— Второй? — Нет, — сама себе ответила она. — Первый? — Да, — её голос звучал довольно.

«Она — эмпат», — понял я. А девушка продолжала:

— Когда достигнешь третьего порога, приезжай в наш город, — она махнула себе за спину, на юг. — Спроси Семью Халиловых — так нас знают в этом... веке. Любой житель укажет тебе наши дома, предприятия и офисы. Нашим слугам скажи, что тебя пригласила старшая наследница — Шахноза — быть гостем Семьи. Мы покажем тебе наши владения, ты увидишь наши возможности. Слугой ты быть не можешь, но другом Семьи, союзником — вполне. У нас уже есть один искусник среди друзей — это честь для обеих сторон. Придёшь?

Она говорила, а у меня в ушах звучали крики настигающих меня убийц, язык которых так похож на родной язык вот этой девушки.

— Никому не дано заглядывать в будущее, но сейчас, я скажу... нет. Не приду.

— Почему?

Я молчал. Она снова улыбнулась.

— Искусник... Лгать не можешь, а правду говорить не хочешь. Но ты прав — будущее не открывается даже богам. Я прошу тебя вспомнить о моём приглашении, когда ты достигнешь третьего порога.

Подумав, я кивнул.

— Эта группа твоя?

— Я... участник этой группы.

— Уверена, ты не знал, что эта земля принадлежит моей Семье. Какая до... часть добычи причитается тебе, — она мельком глянула на Антона и Машу, — и твоим людям?

— Одна пятая.

Она снова засмеялась, но тут же оборвала смех и оглянулась на Баходира. Резко и насмешливо что-то выговорила ему и повернулась обратно.

— И ты согласился?

— У меня нет опыта, а группа ведьмака согласилась нас взять в этот опасный рейд, где я очень многому научился. Знания бесценны — да, это справедливые условия.

И снова этот взгляд бездонных чёрных глаз.

— Хорошо. Ты и твои люди — можете забрать свою часть. Что скажешь?

— Скажу, что нам придётся делить на десятерых гораздо меньше, чем мы рассчитывали.

Она даже ногой топнула, её красивые губы скривились от досады:

— Я прикажу своим слугам доставить тебя, твоих людей и вашу собственность в ваш город.

Я покачал головой.

— Я не знал, что это чужая земля, но это — не оправдание. Ты выиграла поединок — вся добыча твоя.

Она резко развернулась и зашагала к своим. Я, признаться, слегка выдохнул, но три доли для Вязи держал в уме. Девушка дошла до середины, остановилась рядом с Женей и Умаром, снова резко развернулась ко мне и указала рукой на баулы перед нами:

— Эта мелочь того не стоит.

Мой внутренний хомяк аж икнул обалдело.

— Вот моё слово и это — слово Семьи. Забирайте всё, что... добыли. Возвращайтесь в свой город и больше не нарушайте границ, которым много веков. Искусник, у моей Семьи нет претензий к тебе... и твоим людям.

Сказать, что я офигел — ничего не сказать, но "кирпич" на лице сохранил. Надеюсь.

— У меня нет и не может быть претензий к твоей Семье, дитя стихии. Надеюсь, в будущем, если наши пути пересекутся, встреча пройдёт в более дружеской обстановке.

Стихийница медленно поклонилась мне, а я ответил ей тем же. В этот раз, она не смеялась. — Резко, как порыв ветра, развернулась и пошла к автомобилям. Через минуту, только облако пыли вдали и лежащий Женя напоминали о местных владетелях.

***

До наших автомобилей мы добрались уже после заката — измотанные, с пересохшими гло́тками и ненавидящими песок, который подобно воде, вот парадокс, проникает куда угодно. Остаток пути нам пришлось тащить не только Феруза, но и Женю. Ещё, останки детей, всё же, захоронили. Настроение у всех было... неоднозначное.

Погрузились и сразу отправились домой. Руслан сел за руль машины Евгения, которого устроили на заднем сиденье, между мной и Машей. Я специально так сел — всю дорогу я коварно пользовался полубредовым состоянием стихийника и вытягивал из него информацию. О да, имя мне — Штирлиц.

А почему такими проблемами, как зачищенное нами сегодня кладбище, не занимается регулярная армия, например? — Так это ж просто. Ну, сбросили бы они туда пару бадабумов, вспахали бы, так сказать, землицу ещё разок и всё — объявляйте эвакуацию всей области. Останки в древних захоронениях просто перемешались бы и на выходе получились монстры куда страшнее. — Дыхание всегда отвечает асимметрично. Ну ладно, пригнали бы туда солдат с тяжёлым вооружением, те бы, с потерями, но покрошили мертвяков. А духов они чем развеют? А "освящать" кто будет? Некому? — Получайте прорыв. В общем, как не поверни, а нужны Знающие. Да и привлечение армии — это шумиха, волнующиеся соседи по границе... Короче, сплошная боль. Нет, у государства есть свои группы зачистки и в них есть некоторое колличество Знающих, но этих групп недостаточно.

А что такое прорыв? — Это армагедец. «Илюха, увидишь прорыв — беги! Там демоны. Они... как бесы, но страшнее и быстрее... захватывают. Они... не... к этому миру. Там нужны... из первой Волны».

А почему в тюркоязычной стране, где русские и другие нац.меньшинства, от общего населения, на уровне погрешности, нас так много среди Знающих? — А это следствие патриархального, консервативного уклада большей части общества. Основная масса тех, кому начинают сниться Сны — юные парни и девушки. Таких родственники сразу тащат в дурку или к мулле, а там уже варианты. Мулла может оказаться ортодоксом и тогда, всё же, в дурку; может придерживаться более прогрессивных взглядов или быть предупреждённым "конторой" — таких много, ЧК не зря ест свой хлеб — тогда неофит уже может выбирать свою судьбу. Но, зачастую, давление родни и глав семей заставляют новичков "идти в отказ", особенно девушек.

А Умар? — Он — сын муллы. И да, почти все жрецы, до первого Сна, являлись или священниками или их детьми. Но Знания жрецов не имеют отношения ни к одной религии мира. Для жреца главное, чтобы он верил, во что или кого неважно, ибо их грань Силы — Вера. Книга Умара — это не Коран, а его дневник или вроде того. В эту книгу он записывает свои самые важные мысли и откровения о новой жизни. Может и суры, и хадисы писать, главное, чтобы это укрепляло его Веру.

А что это вы там про семью толковали? — А это — не семья, а Семья. — А чего эта бешеная веками "разбрасывалась"? — Так её Семья существует, минимум, с прошлого Летнего цикла.

Не зря грань Силы стихийников — Гордость, ибо они есть воплощение её. На протяжении всей истории человечества, той, что настоящая, дети стихий являлись основой аристократической прослойки почти любого государства. Опора трона, а зачастую одна из Семей и была монаршей, костяк вооружённых сил, стяжатели огромных богатств — Семьи всегда были на вершине пирамиды.

Но главные достояния Семей — наследственность и летописи рода, которые сохранялись на протяжении многих веков. Когда подходил к концу очередной Летний цикл, большинство Семей не уходили в природные "прорехи" пространства, в поисках полумифических миров, из которых якобы Дыхание уходит не до конца. Они оставались и начинали адаптироваться. Миром не правит больше Сила? — Личная сила ещё в цене. К власти приходят золото, деньги, информация? — Всего этого, за Летние века, накоплено в Семье с избытком. Нет больше аристократии? — Какая чушь, просто она стала называться по-другому.

Разумеется, больша́я часть Семей не могла пережить Зиму — войны, эпидемии, внутренние склоки, банкротства, усталость от ожидания Лета, в конце концов. Но многим удавалось пройти сквозь Зимние века и остаться Семьёй. И вот тут, начиналось триумфальное возрождение подлинного могущества. — Обширные связи в верхних эшелонах власти и огромные финансовые возможности позволяли не прослыть сумасшедшими, когда представители Семьи приходили в высокие кабинеты и рассказывали о приходе Лета.

А когда свои слова можно было подкрепить показательными выступлениями, тут уже самые тугие скептики вставали на задние лапки и просили ещё. Так — Семья получала ещё больше авторитета, влияния и богатств.

Что такое Семья? — Это, буквально, группа лиц, связанных кровными узами. Род, что сохранил наследственную предрасположенность к той или иной стихии. Никакого инцеста — крупнейшие семьи поддерживали отношения и Зимой. А с началом Лета, Семья начинала обзаводиться слугами или дружиной — в основном из кметов, безродных стихийников и прочих Знающих, что ищут тёплое местечко.

Женя не знал, как конкретно происходит смена мировой власти, но вот в чём он был уверен — уже к концу этого века, уйдут в небытие все современные технологии, то ли потеряв актуальность, то ли даже и вовсе перестав работать, и вместе с ними исчезнет знакомая нам система координат. Мир вернётся в раннее средневековье, но не то, которое описано в наших книжках, а в настоящее. Электричество, ДВС, атомная энергия, глобальные коммуникации, даже порох и взрывчатка — их сменят Летние аналоги, которые будут гораздо эффективнее и экологичнее. Все физические, химические и квантовые законы сменят полярность, так сказать. Наступит тысячелетие настоящего, мать его, технофэнтези.

Что ж, до тех времён ещё дожить надо, а меня, пока, больше интересовали дела насущные. И главное из них — как занять в обновляющиеся мире такое место, чтобы не решать судьбы миллионов, но и в слугах ни у кого не ходить.

Ближе к городу, Евгений начал приходить в себя — "благословение" Умара, зелья Антона, выносливость и регенерация Знающих дали очень быстрый эффект. Он посмотрел на меня, уже осмысленным взглядом, и сказал: «Ты — маг. Тебе все эти рейды, битвы ни к чему. Набери Силу и самые влиятельные люди будут в очередь выстраиваться, чтобы ты только выслушал их просьбы».