Доля Пути: Лето

Глава 16. Будни

Чуть больше двух месяцев назад, после схватки с одержимой бесом собакой, я был убеждён, что моя жизнь поделилась на до и после. Хех, н-да. Сейчас вот, снова эта уверенность, но я зарубку в уме сделал, мол, не говори «гоп». То ли ещё будет.

Этот день и не думал заканчиваться. На въезде в город, наша "бригада Ух" разделилась. Женя, который пересел за руль, предупредил нас, чтобы мы пока не мечтали о домашнем уюте. Сначала подъехали к дому стихийника, где он быстро переоделся и привёл себя в порядок. Затем, таким же образом, объехали адреса остальных членов группы. Только Антон попросил — высадить его на нашем общем перекрёстке и подошёл к моему подъезду, спустя всего пять минут, после того, как я спустился. Не хочет ведун никого пускать в жизнь своей семьи. Его право.

Снова всей рейдовой группой встретились у незнакомого мне торгового центра, уже глубоко за полночь. Прибыли все, даже Феруз. Они с Женей выглядели как люди, которым бы на недельку попасть «на воды в Форж», но, видимо, визит в данную торговую точку, сразу после рейда, важнее покоя для раненных.

В торговом центре, несмотря на поздний час, было немало посетителей, но через главный вход мы заходить не стали. — Сбоку от здания, проехали под шлагбаумом и остановились у въезда на подземную парковку, который охранялся и был закрыт, только обычная дверь функционировала. Мы нагрузились нашими баулами и пошли внутрь.

Что я могу сказать?

Это был Рынок. Именно так, с большой буквы. — Никаких платформ с дробями в номерах, долгих поездок за город с завязанными глазами, или айпи адресов-однодневок в интернете. В престижном районе города, особо не скрываясь, располагался деловой центр изнанки. Территория, около десяти тысяч квадратных метров, была разделена на десятки зон, магазинов, прилавков и кабинетов. Это были настоящие биржа и универмаг для Знающих и, видимо, для тех, кто знает, но не дорос до статуса вип клиента. Здесь скупали, продавали, принимали заказы, обменивались... Здесь даже были представительства нескольких банков, которые оформляли вклады и депозиты за считанные минуты.

Столько Знающих сразу я ещё не ощущал. Моё Чувство металось, как щенок, который не может выбрать хозяина. Были здесь и обычные люди — как среди покупателей, так и среди продавцов, большую часть которых, кстати, составляли "отказники". — Вот про кого книги писать надо, это ж мелодрама, а не жизнь. Я уже давно понял, что среди тех, кто не выдержал испытания первыми Снами или отказался от дальнейшего обучения из-за жизненных обстоятельств, нередко встречаются такие, кто хотел бы вернуть свой шанс.

Женя рассказал мне, что даже имели место попытки их обучения у состоявшихся Знающих. — Отказавшиеся принимали начальные Знания, но свой первый порог преодолеть никак не могли, их удел — простейшие навыки и те "выходные пособия" от Силы, подаренные им, чтобы защитить себя от сильных "хищников".

Мы подошли к двери в один из кабинетов, куда зашёл Баходир. Пока, сложив баулы, глазели по сторонам, ну я точно глазел, из-за двери доносились звуки довольно эмоциональной беседы. Антон пытался, своим обострившимся слухом, уловить суть и перевести нам, но улавливались лишь обрывки, из которых было только ясно, что ведьмак о чём-то спорит со своим куратором из "конторы".

Из кабинета вышел мужик, лет сорока, в недешёвом костюме, с грузной фигурой и лицом, которое забудешь сразу, как перестанешь на него смотреть. Он кивнул нам и, не говоря ни слова, пошёл к выходу с Рынка. Из кабинета выглянул ведьмак и мотнул головой, мол, заходите. Внутри была обычная переговорная офиса средней руки. Баходир, в сопровождении синхронного перевода от Антона, сообщил нам, что наша доля от добычи увеличена до сорока процентов. Пока, мы постигали, он добавил, что больше дать не может, так как двадцать процентов забирает куратор, "заказавший" нам тот погост.

Далее, всем участникам рейда было предложено взять из добычи приглянувшиеся предметы, в счёт своей доли. По совету Антона я взял несколько древних золотых и серебряных монет — «остальное не по твоему профилю, мёртвым грузом лежать будет».

Надо сказать, что золото и другие драг. металлы уже начали становиться универсальной валютой изнанки. — Это был один из основных компонентов для изделий и, чем старше был возраст металла, тем более он ценился. Мне до Печатей было ещё далеко, как и до создания сложных изделий, но монеты я забрал — на память о первом рейде и, так сказать, впрок.

Остальные, также, выбрали что-то из содержимого баулов, сумок и пакетов. Почти все взяли по паре монет. Ведуны и колдун набрали разных травок, а последний ещё и три черепа големов взял. Кметам и стихийнику почти ничего не понадобилось.

Упаковав обратно нашу кладь, мы отправились в "поход" по Рынку. — Обошли с десяток магазинов и прилавков, где распродали всё наше добро. И везде, Баходир и Женя торговались с приобретателями наших сокровищ — до хрипоты, до выпученных глаз, до криков даже. Но я видел, что торг этот — дань традициям Востока, ибо потолки цен были явно установлены и далеко не местными торговцами.

За всё — вышло чуть больше шестисот тысяч "саркастичных Джорджей". Пай нашей группы составили около двухсот пятидесяти тысяч. Когда вернулись в "наш" кабинет и ведьмак высыпал на стол все эти пачки заокеанских банкнот... Врать не буду, тут даже я залюбовался. Поделили как положено, учитывая оставленную на руках "натуру" и вплоть до размена на мелкие купюры, в ближайшем окошке банка. Пятую часть Баходир, так чтоб все видели, уложил в небольшую сумку и вышел, а через несколько минут вернулся, уже без неё.

Пока шла делёжка, Руслан отвёл меня в сторону и заявил, что мне причитается увеличенный пай от заработанного группой. Я сначала подумал, что это так — из вежливости. Но к доводам кмета присоединилась и Маша и даже Антон кивал молча. Я их, конечно, послал в даль, на что Руслан начал заводиться, мол, если б не я, то не видать нам сорока процентов, а то и вовсе живыми бы не вернулись. До того дошло, что он мне стал всучивать чуть не половину нашей части добычи. Я ему повторил то, что говорил на марше ведунам и добавил, мол, если не отстанет, я этот "бонус" отнесу к ближайшему детскому дому и подкину на порог. Тут Маша и спасла нас от ссоры, заявив, что у неё есть знакомая директор детского дома для детей с задержкой в развитии, с которой она может поговорить на предмет — как нам сделать доброе дело и не привлечь внимание налоговой.

В общем, порешили так — всё делим на пять и одну часть жертвуем на благое дело. — Руслан, скрепя зубами согласился, Маша сияла, я облегчённо выдыхал, а Антон, казалось, больше всех обрадовался идее с благотворительностью.

А дальше, был шопинг. Это — Рынок, всё таки. Гранитель, промышляющий истреблением нечисти, да вообще любой Знающий, мог купить здесь всё, что ему нужно для "работы". А любой, посвящённый в тайну изнанки, мог приобрести здесь снадобья и не сильно эксклюзивные изделия от тех, кто избрал своей стезёй различные направления мастерства. Я купил себе здоровенный тесак, похожий на кукри — так мне Руслан сказал. То ли нож, то ли недомеч имел в своём сплаве значительную часть серебра, а рукоятка была выполнена из рога «изменённого горного барана». Не одержимого, а именно изменённого Дыханием. Сие животное или, скорее, зверь имел злобный нрав, природный иммунитет к воздействию чар и поэтому его тушка весьма ценилась мастерами.

Ещё, я приобрёл комплект удобной одежды для боя, так сказать. Не такой военизированный, как у группы ведьмака, но зато в таком виде можно и по городу спокойно шастать. Штаны, куртка и ботинки в стиле милитари, уже на месте, можно дополнить наколенниками, налокотниками и удобной "сбруей" с ножнами и подобием разгрузки. На самой одежде были запечатлены доли, в подкладку кое-где были вшиты небольшие металлические пластины с Вязями — работа моего неизвестного собрата по Искусству. Кстати, доли, нанесённые на ткань, мастер запечатлел не своей кровью, а специальной краской из трав и крови зверей. Эта одежда имела собственный микроклимат и небольшую, но защиту от внешних воздействий. Не, ну вещь.

Стал я также обладателем портативного набора инструментов "юного мастера" — что-то вы́резать, на чём то доли начертить. Кстати, нож я покупал с задумкой — начертить и запечатлеть на нём самую мощную Вязь из доступных мне. Когда объяснил свою мыслю́ Руслану и Антону, оба предложили мне не торопиться портить новую вещь, а потренироваться на их клинках, хе-хе.

Под конец, сбылась "мечта идиота" — я купил тот самый нетабак, которым угощал меня Баходир, и трубку. Это, как оказалось — изобретение какого-то ведуна аж из Индии, которое за пару лет распространилось, среди Знающих, по всему миру. — Смесь различных трав, половина из которых ещё не знакома науке — горела, как табак, вызывала чувство лёгкой эйфории, расслабляла, но практически не имела негативного эффекта. Просто, злоупотреблять не нужно, чтобы, в ответственный момент, концентрацию не терять. Удовольствие не дешёвое, но чёрт возьми, я же теперь богат, как никогда, хех.

В общем, после всех трат, осталось у меня около тридцати пяти тысяч не наших денег. Офигеть! Куда мне это девать? В банке счёт открывать не стал — для этого нужна помощь "нашего" с Антоном конторского куратора — оформить липовое ИП, чтобы не возбуждать ту же налоговую. Н-да. А там ещё, до́ма есть накопления и уже как-то стремновато такую сумму в квартире держать. Ладно, потом решу.

На рынке встретили Милану, вместо группы которой, Баходир взял "на дело" нас. Девушка снова ехидничала и пыталась задеть, но было видно, что размер нашей добычи задевает больше её саму. На прощание, демонстративно сунула Руслану свою визитку и заявила, что с ней в рейдах мы будем получать справедливый пай. Хех, её бы свести с наследницей Семьи.

Когда все закупились, поехали в бар — не праздновать. В баре мы встретились с Арсеном, который засвидетельствовал честное исполнение договора обеими сторонами.

***

Домой я возвращался под утро, трезвый, но "на бровях" от усталости. Рассвет пропустил, да и не до того мне было. Проверил кошачье хозяйство, которое было в идеальном состоянии — сказал в воздух: «До́мник, благодарствую» и рухнул, не раздеваясь, на диван.

Из "летаргии" меня вырвал дверной звонок. Было позднее утро. Чувство молчало, поэтому я спокойно открыл дверь, явив визитёру свою мятую физиономию и не менее мятую одежду. — Это была Мунира-опа, наш незаменимый управдом.

— Илия-ака, здравствуй! Извини, что разбудила. Вай, день же — не думала, что спишь.

Соображал я пока плохо, но повышение своего статуса отметил — обращение «ака» используется по отношению к ровесникам или старшим, редко — к тем, кто моложе, но занимает более высокое положение, по работе например. Мунира-опа выбрала промежуточный вариант — добавила к моему имени «ака», но осталась со мной на ты.

— Здравствуйте, Мунира-опа!

Пока я погружался в реальность — пробуждение, действительно, вышло тяжёлым — наш управдом просвещала меня по поводу каких-то дверей, клумб и детей. — Она неважно говорит по-русски, что скорее является моей проблемой, к тому же, я полностью ещё не проснулся даже одним полушарием своего мозга.

— Мунира-опа, вы проходите — в зале присядьте пока, а я быстро умоюсь и...

— Нет, нет. Я быстро. Так, две минуты. Ты иди — умойся, я жду.

«Страх», — из ниоткуда возникла мысль или... ощущение.

«Не понял», — а вот это уже точно моя.

Я прислушался — Чувство молчало.

«Страх... сомнения... недоверие».

Я посмотрел в глаза управдома и увидел в них все эти чувства.

Вот оно — эмпатия, которая мне "положена" моей Долей светлого Пути, впервые дала о себе знать. Это из-за встречи с той стихийницей? Она ведь тоже эмпат. Или просто время пришло?

Я постарался придать лицу дружелюбное выражение.

— Мунира-опа, так неудобно — через порог. Тогда, давайте я к вам выйду.

Я шагнул на лестничную клетку и прикрыл дверь. Управдом стрельнула глазами на дверь соседей, замялась и выдала:

— Ладно, ладно, давай к тебе заходим. Две минуты. Я быстро, ладно?

Зашли в мой коридор.

— Илия-ака, ты умывайся, я жду.

«Опасение, решимость, жалость».

«Да что там у неё случилось?» — задавался я вопросом, пока умывался и быстро искал чистую домашнюю футболку. Вернувшись в коридор, я изобразил внимание.

— Илия-ака, эти, — она махнула рукой в сторону невидимого отсюда двора, — дверь кирпич заложили, а дети теперь детская площадка играют, клумба теперь никто не трогает.

Я решил на это промолчать, всем своим видом показывая, мол, всей душой разделяю ваш восторг, но стоило ли подниматься на четвёртый этаж, чтобы поделиться им с такой незначительной фигурой, как я. Тогда наш управдом пустила в ход доказательную базу:

— Среда ночью мой муж туалет вставал и в окно видел — ты этих двоих, — она ударила кулаком в ладонь и перешла на заговорщицкий шёпот. — Молодец, Илия-ака, так им и надо!

Н-д-а-а-а, конспиратор из меня ещё тот. А если не только её муж видел? В принципе, а что они могли увидеть? — Драка это была, обычная драка.

— Мунира-опа, только не нужно никому об этом...

— Да, да, знаю, — замахала она рукой, а потом сменила тему, явно подбирая слова. — Ты правда табиб?

Табиб — это лекарь, кажется.

— Э-м-м-м... Вы о чём, Мунира-опа?

Она прищурилась, мол, что мы вокруг да около ходим и сказала:

— Мне Хилола сказала, ты их сына лечил. Да?

— Кхм... Вот вы о чём... Видите ли, я недавно, в интернете, увидел... Ну, там мужик один травки разные собирал... И я заинтересовался, начал изучать...

Удушье резко перехватило моё горло. Я замер, как кролик перед удавом. Паника только начала затапливать мозг, как я почувствовал будто грудную клетку начинает распирать изнутри. Также было в бою против упыря, когда я преодолел первый порог. Только сейчас... Это было как... Предупреждение?

— Илия-ака, ты что такой бледный? Нормально всё?

— Мунира-опа, — просипел я с трудом, — я не лекарь. У вас заболел кто-то?

— Вай, Илия-ака, ты сам здоров?

— Да, я в порядке.

Это была правда. Удушье отступило, но не до конца. Рёбра перестали трещать. Но... Теперь я чувствовал, что новая ложь — равно уже настоящая боль, а может, что и похуже. Наставник ничего не говорит просто так.

— Мунира-опа, так что у вас случилось?

Она недоверчиво оглядела меня, но ответила:

— Там, первый подъезд — одна плохо совсем. Ты помоги, а?

— Вы скорую вызывали? Что врачи говорят? — спросил я, а сам прислушался к себе — не стрельнёт ли где, не заломит.

— Илия-ака, всё делали — больница ездили, врач смотрел, анализы-манализы, этот... узи́-музи́... Всё делали. Говорят — здорова, температура нет, отравление нет, инфекция нет. А она... Ещё хуже стала. Помоги а?

На последних словах голос женщины задрожал, а в глазах появилась влага.

— Х-хорошо... Я... сейчас соберусь и пойдём посмотрим, ладно?

— Ладно, ладно. Я в подъезде жду.

Чего я собрался смотреть? Я ж в медицине ни в зуб ногой. — Ну иди, скажи ей, что мальчишку, тогда, у шайтана отбил. Или соври что-нибудь и прими смерть от собственной Воли.

Твою мать!

Я сделал глубокий вдох и постарался мыслить спокойно. На удивление, помогло.

— До́мник, явись передо мной!

В этот раз, он возник из пола. Чёрт, когда я уже привыкну и перестану вздрагивать?

— Искусник. Звал.

— Там, в первом подъезде... ну, который с другого края. Там девушка болеет, знаешь?

— Да, — домовой грустно прикрыл глаза.

— Опять кикимора, то бишь бес шалит? Или другая напасть?

— Лихо. Это.

— Ась? Объясни.

— Не в яви оно. Я. Не могу. Схватить.

— Угу... Так... И что же делать? Кто может схватить?

— Искусник. Может. Всё.

— Да н***ра я не могу!!! Учусь я! Да, видать, все не тому, чему надо!!!

— Извиняй.

Он сгорбился ещё больше, а в глазах страх и досада на самого себя. Да что ж я за скотина такая.

— Нет. Ты извини меня. Не на тебя сержусь — на себя. Ты — молодец, подсказал мне что делать. Благодарствую, До́мник.

Закончив спич, я сделал лёгкий полупоклон. Эти глаза надо было видеть — на пол лица, полные шока, неверия, восторга, даже страха, но уже с благоговением.

— Ты иди, занимайся своими делами. Ещё раз — спасибо, — отпустил его я.

Домовой ещё не до конца "провалился" в пол, а я уже набирал номер в смартфоне.

— Антон, здорова!

— Привет, Илюха! Завтра ж вроде отмечаем

— А, нет, я по другому поводу. Ты сейчас свободен?

— Ну, в принципе...

— Можешь ко мне подойти? То есть, к первому подъезду.

— Что брать?

— Всё, что у тебя по лекарскому делу... Погоди! Что такое лихо?

— Ох ты ж... Я понял, Илья. Через двадцать минут буду.

— Первый подъезд, жду.

Когда мы с управдомом подошли к другому концу дома, я увидел у подъезда небольшое собрание — несколько мужчин сидели на лавочках и курили. При виде нас, они оборвали разговор и уставились на меня. Никто никого друг другу представлять не стал, поэтому я молча прошёл на второй этаж, где Мунира-опа открыла передо мной дверь.

В трёхкомнатной квартире стояла тишина, нарушаемая только глухими рыданиями из дальней комнаты. Туда мы и прошли. Картина, достойная Мунка — на кровати совсем юная девушка, бледная как смерть, осунувшаяся и, видимо, без сознания, а вокруг три женщины чуть ли не в траурных одеждах, заплаканные и явно уже мысленно прощаются с родственницей.

«Что ты творишь, искусник? Ты принёс надежду? А где ты её взял?» — придавила мои плечи мысль.

Я подошёл к кровати, стараясь не смотреть в глаза присутствующим женщинам. Посмотрел на больную. — Чувство молчало. В сумке — зелья ведуна, но не станет ли от них хуже? А если она сейчас помрёт и я мог помочь ей, дав эти зелья? Может, попросить всех выйти и изобразить... Что? «Око»? — До́мник сказал: «оно не в яви»...

— Мунира-опа, можно попросить, чтобы все вышли из комнаты?

Управдом что-то сказала дамам, дамы начали спорить, в комнату заглянул мужчина — послушал, тяжело взглянул на меня — я это увидел в отражении зеркала, на туалетном столике. Затем, он глухо рявкнул на женщин и те ретировались, будто ветром сдуло.

Дверь щёлкнула и я тут же изобразил долю. В матовом свете «Ока» я увидел... Как же это назвать? Венец? Голову девушки окружала дымка чёрного цвета. А от этого "венца" отходила нить или тонкое щупальце и обрывалось прямо в воздухе. Не у стены или окна, а прямо посреди комнаты — над кроватью, в ногах больной.

«Ну как, помогло? И что теперь?».

Я протянул руку к этому отростку и, за несколько сантиметров до него, моя рука начала покрываться грозовым облаком. Трогать ЭТО я не стал.

«Это — враг. Но как его бить?».

Звонок смартфона заставил меня вздрогнуть.

— Илюха, я тут. Куда мне?

— Сейчас я выйду.

В прихожей собралась целая толпа, часть из которой, ввиду нехватки места, находилась в зале.

— Мунира-опа, — обратился я к "заказчице". — Там пришёл мой друг. Он... мой друг и он должен посмотреть больную.

— Илия-ака, ты же сказал поможешь?

— Я сказал, что посмотрю, но... у меня мало опыта и... мой друг — он знает больше.

Я внутренне сжался, ожидая "наказания" за ложь, но, видимо, пока я говорю правду. Управдом, тем временем, перевела мои слова собравшимся. И, разумеется, за этим последовал шквал эмоций. Слов я не понимал, но общий смысл... Ну, оно и понятно — пришел один посмотрел, теперь вот, второй смотрельщик — не по-восточному это.

«А там девушка умирает».

И так мне захотелось действовать, вместо долгих объяснений, уговоров и споров, что я неосознанно пустил своё раздражение в Волю, а её распространил до своего предела. Или чуть дальше?

Тишина наступила не сразу — по инерции прозвучало ещё несколько реплик. Затем все затихли и я ощутил их — непонимание, испуг, боязнь пошевелиться. Моя Воля, казалось, заполнила пространство, как аварийная пена заполняет салон автомобиля — мгновенно и намертво. В абсолютной тишине, я начал говорить:

— Вы возили девушку в больницу. Врачи не могут её вылечить. Там пришёл мой друг, потому что я попросил его помочь. Вам помочь! Для этого он должен зайти в комнату или выносите больную на улицу. Решайте или я ухожу.

Конечно, я бы не ушёл — я бы их всех усыпил «Омраком», но не понадобилось. Через минуту, мы с ведуном стояли над кроватью больной.

– Что это, Антон?

— Лихорадка или лихоманка.

Ведун обошёл кровать и остановился прямо под тем местом, где исчезало "щупальце".

— Бес?

— Нет. Это желание зла. Радить — раньше означало желать.

— Это сделал человек? Знающий?

— Необязательно. Мир трансформируется, если даже встречаются "неправильные" домовые, то... Это может быть "эхо" прошлого Цикла, среди её недоброжелателей может быть "отказник", который неосознанно пожелал ей зла, но в такое время — это почти как проклясть. Много факторов могло совпасть.

— Ты говорил, что на твоём квартале живёт колдун.

— Хм... Да нет, он умотал куда-то — уже пару недель нет его. А она, думаю, заболела дня три-четыре назад.

— Да, три дня назад. Она умрёт? Ты можешь помочь?

Антон подошёл к двери, прислушался и вернулся к кровати. Глядя мне в глаза, он спросил:

— Она тебе кто?

— Соседка... по дому.

— То есть, никто.

— Она человек.

— Нас восемь миллиардов — всем успеешь помочь? Жизни хватит?

— В чём вопрос, Антон?

— Они заплатят?

До меня даже не сразу дошёл смысл. Когда дошёл, я было хотел возмутиться, а потом понял — он прав. Одно дело — помочь мне, другое — чужим людям. Ему ведь действительно на что-то нужны деньги.

— Сколько ты бы попросил за такую работу?

— Хм... Сейчас я облегчу её страдания, укреплю организм — это обычные зелья, пустяк. Но, чтобы избавить её от лихоманки, нужно перекрыть той дорогу в её сны. По-другому никак. А это — редкие ингредиенты, которые у меня есть, но...

— Сколько, Антон? — я старался говорить спокойно, без раздражения.

— Минимум, пару тысяч зелёных я бы взял.

— Хорошо.

— Может, у них спросишь?

— Не надо. Выйдем отсюда и я... Деньги дома.

— Стой, стой, стой, Илья. С тебя я не возьму денег.

— Слушай, Антон...

— Нет!!! Да как ты не поймёшь?!? — Сегодня эти, завтра те, послезавтра квартиру продашь, чтоб всем помочь?

— Антоха, — я растянул губы в улыбке. — Чего ты завёлся? Ты прав, я не спорю. Конечно, я не собираюсь спасать мир, мне бы о кошке позаботиться. Просто, я уже пообещал им, понимаешь? И это мой дом, моя территория, помнишь?

Он насупился и смотрел на меня изподлобья.

— Ладно, вот смотри.

Я достал из сумки платок с пустым камнем духа, который остался у меня, после того, как я развеял кикимору.

— Сколько он стоит? — спросил я.

— Дороже двух штук.

— Отлично! Я, всё равно, хотел тебе его отдать. Видишь — это не деньги, но если хочешь — могу ими.

Он помог ей. Напоил зельями, натёр лоб и виски́ мазями, провёл обряд — прямо в комнате. В конце, в свете «Ока», я увидел, как венец исчезает с головы девушки. Её лицо, на глазах, начало обретать более здоровый цвет, а дыхание выровнялось.

Я смотрел на работу ведуна и размышлял о том, как будет выглядеть "бесплатная" медицина в новом мире. А соц.пакеты, страховка, районный терапевт... Н-да.

Чтобы выйти на улицу, нам пришлось, буквально, пробиваться через толпу желающих поблагодарить и выразить безмерное уважение. — Когда мать девушки заглянула в комнату и увидела свою дочь в сознании, явно, не собирающуюся умирать и сообщила остальной родне о таком быстром эффекте "лечения", что тут началось. Еле отбились от приглашений за праздничный стол. Благо, Антон, владеющий государственным языком, взял на себя связь с общественностью. Впрочем, и без знания языка, я смог понять, что половина из осаждающих нас родственников не столько благодарят, сколько интересуются по поводу своих болячек. — Вот об этом и говорил Антон.

Во дворе, ведун отвёл меня в сторону и сказал:

— Слушай, Илюха. Крысы, кикимора, теперь вот Лихо дорожку в твой дом нашло. Возможно, стечение обстоятельств или, может, дом построили на нехорошем месте... Вообще-то, твой домовой должен со всем этим справляться...

— Он хороший до́мник, — категорично заявил я.

— В том-то и дело, что он очень сильный домовой... Неважно. Короче, нужно оградить твою этажку, несколько обрядов провести — тут, кстати, и твои руны... ну, доли пригодятся.

— Хорошо. Но камней у меня нет больше, придётся тебе деньгами взять.

Я сказал это без злого умысла, даже искренне, но лицо ведуна, в этот момент, нужно было видеть.

— Иди ты на **р, Илья! Я это... Для тебя, понял?!? На, забери свой камень!

Он выхватил из кармана штанов завёрнутый в платок камень духа и ткнул мне сжатым кулаком в грудь.

— Успокойся, Антоха! Ты чего? Я ж без претензий.

В общем, объяснились. — Я уверил друга, что принимаю его разделение на своих и чужих, тем более так оно и было. Даже камень заставил забрать. А Антон сказал, что начнём "ограждение" сегодня ночью. Было заметно, что это ему нужно, в первую очередь. Несмотря на мои заверения, он испытывал неловкость за то, что взяло с меня плату за помощь девушке.

После того, как Антон убежал по делам, а я направился к своему подъезду, меня догнала Мунира-опа. Она начала снова благодарить, попутно рассказывая о том, чем и кто из её родственников, и не очень, болен.

Пришлось сказать Слово. Убедившись в высокой концентрации внимания со стороны собеседницы, я мягко, даже интеллигентно, но максимально доходчиво объяснил, что моё "спонсорство" распространяется только на то строение, частью которого является моя квартира, а прочих страждущих следует уведомить о том, сколько стоят услуги такого специалиста, как мой друг. Убедившись, что названный диапазон цен произвёл должное увеличение окружности глаз, я также поведал и о том, что этой ночью мы с моим другом будем делать большой ахалай-махалай вокруг нашего дома и, хорошо бы, чтоб муж Муниры-опы спал сегодня крепко и к окнам не шастал. После чего, я и вовсе расставил все точки над «ё»:

— Мунира-опа, ты меня пойми — мне шум не нужен. Наша работа, моя и моего друга, связана с "конторой", а там не любят внимание общественности. Мы с тобой не враги, поэтому я тебе, как есть, говорю.

На «ты» я перешёл, даже не задумываясь, и моя собеседница также не придала этому значения, впав в ступор на упоминании "конторы". В конце разговора, я уверил управдома, что с завтрашнего утра в нашем жилищном товариществе наступит светлая эра всеобщего здоровья и процветания, потому что я и мой друг ахалай-махалай проведём качественно.

Поднявшись домой, я позвал снова До́мника и стал его расспрашивать на предмет защищённости моего жилища от всевозможных экпрориаторов. На что получил ответ:

— Ежли. Спрятать надо. Скажи.

И я сказал, точнее показал четыре пачки импортных банкнот и мешочек с древними монетами. Домовой предложил мне положить сей клад в тумбочку, а после — заглянуть в этот предмет интерьера ещё раз.

Офигеть!

Полка, куда я сложил нажитое непосильным трудом, была пуста. Пошарив по ней, я убедился, что пуста она не только визуально. По подсказке домового я снова открыл тумбочку и обнаружил свой "депозит" на месте.

— Теперь. Ты один. Видеть можешь.

Вот это сейф! — Вот это я понимаю. Как говорится, прятать нужно на самом видном месте, особенно если это место видно только мне. Нужно будет потом на Антоне ещё проверить, хе-хе. До́мника я отблагодарил щедрой кучкой провианта и моим ему официальным разрешением пользоваться всеми имеющимися в моей квартире благами цивилизации — телевизором, холодильником и... Ну, плита, стиралка и кондей ему, думаю, без надобности. Также, пообещал выполнить давнюю просьбу домового и приобрести несколько горшков с домашней флорой, за которой До́мник любит ухаживать.

Про свою официальную работу я вспомнил уже после полудня. — Рабочий чат разрывался и даже была пара пропущенных звонков. Я начал, на автомате, разбирать "завалы" и, вдруг, остановился и задумался. Была бы там любимая работа, ещё ладно, но на кой мне терпеть? Завтра вечером мы с нашей группой встречаемся в клубе и Руслан намекнул, что, между тостами, обсудим наше светлое будущее. В частности, аж целых два горячих предложения о совместных рейдах. Поговорим и о том, что в обоих наших микрорайонах «есть чего почистить». — В ближайшее время у меня будет возможность заработать столько, что, с моими запросами, мне хватит лет на пять. Так, кого я обманываю?

Позвонил Дмитрию, и убедившись, что тот в офисе, отправился туда же. Входил, аки Чацкий — с корабля на бал. Дамам — по букетику, на всю остальную шайку — большой магазинный торт и шампанского, сколько смог унести. Для тех, кому религия воспрещает — полный пакет энергетиков и соков. Пока коллектив, больше обрадовавшийся паузе в работе, чем моим данайским дарам, импровизировал прощальный фуршет, я уединился с Дмитрием в его кабинете и рассказал ему правду. — Надоела пустая жизнь, захотелось оставить хоть какую-то память о себе и я решил заняться Искусством. Как здорово, что заглавные буквы почти не выделяются в речи. В общем, напустил тумана, но ни разу не соврал, ибо наказания от Воли не последовало. Ну и, разумеется, попросил — понять и простить.

Дмитрий, будучи, для бизнесмена, человеком чрезвычайно добрым, понял и простил. Договорились на неделю отработки, а я, обрадованный лёгким разрешением вопроса, ещё и отказался от выходного пособия — в пользу "фонда" будущих корпоративов моего уже прошлого места работы.

Домой вернулся до заката, так что добросовестно выполнил и Упражнение, и медитацию, и Порядок. А после полуночи, вместе с Антоном, занялись защитой моего места жительства. Копали канавки, чертили из них фигуры, Антон шептал наговоры, сыпал порошки, разрывал и раскидывал травки. Несколько раз просил меня изобразить доли «Тупь», «Око света» и освоенные мной недавно «Зарницу» — вспышка, которая и ослепить и обжечь может, и «Грожь» — доля, что вызывала то самое грозовое облако, в заданной области. Здесь, кстати, и пригодилась купленная мной на Рынке краска — та самая, которой запечатлены доли на моём новом походном комплекте одежды. — В самом деле, хватит уже собственным гемоглобином разбрасываться.

Когда управились, ведун заявил, что это, конечно, громоздко и коряво, но должно быть надёжно. По крайней мере, слабую нечисть и обитателей других планов бытия это должно остановить с запасом. Зная заранее ответ, я спросил его — может, мы и его дом "оградим"? Антон ответил, что это отличная идея, но через несколько дней, мол, у него какие-то ингредиенты кончились и нужно пополнить. А потом и вовсе — резко засобирался и ушёл, сказав, что у него дела.

Не в первый раз я задумался, не поставить ли вопрос ребром — если мы друзья, то какие тайны между нами? С другой стороны, я сам очень ценю личное пространство и, по жизни, стараюсь уважать право других людей на него. Так и не прийдя к окончательному решению, я отправился вздремнуть хоть пару часов, перед рассветом.