Черноморский призрак 2

Глава 32

Нам нужен мир. Желательно весь!

Иду по набережной Мойки, никого не трогаю, радуюсь жизни. Наконец-то я снова Юрий Александрович Давыдов, граф, тайный советник, и прочая, и прочая, и прочая. Какое счастье после длинных платьев до пола с кучей нижних юбок снова облачиться в пиджак с брюками и свободно разгуливать по улицам российской столицы, помахивая тросточкой, в которой скрыт стальной клинок. Но это так, к слову…

С Женькой мы договорились быстро. С ее более чем столетним женским опытом, помноженным на опыт службы в МГБ, гораздо лучше занимать пост российской императрицы и рожать наследников престола. А я и дальше буду тем, кем у меня получалось быть лучше всего. «Псом режима», которому за державу обидно. Правда, Женька поставила категорическое условие. Рожать наследников престола она будет только от меня. А посему, господин тайный советник, извольте под венец! По поводу коронации на царствование — хрен Вам, а не коронация! Но статус законного супруга российской государыни императрицы получите, и будьте готовы соответствовать! То есть, то же самое, что я предлагал Ваньке, еще будучи Елизаветой Второй. Как говорится, инициатива имеет инициатора. Но я и не в претензии. Тем более, под венец мне идти не сейчас, а через год. А сейчас только помолвка, чтобы взбаламутить всех известных злопыхателей, и выявить доселе неизвестных. Полковник МГБ Евгения Мальцева мимо такой прекрасной возможности выяснить, «кто есть ху», не пройдет. Ну, а также… Кто будет целый год ждать⁈ Уж точно не мы с Женькой. По поводу наследников Катарина подсуетится, чтобы раньше времени не залететь. А то, некрасиво будет… Maman, конечно, повздыхала и посетовала, что нарушаются вековые традиции, но Женька — кремень! Повторила то же самое, что и я. Хватит с нас близкородственных браков, ведущих к вырождению династии. А господин Давыдов — жених, хоть куда! Умен, богат, молод, здоров и прочее. Тем более, он один из тех немногих, кто спас ей жизнь и посадил на трон. Да и любоффф тоже присутствует. Поэтому кандидатура господина Давыдова в качестве потенциального жениха российской императрицы гораздо предпочтительнее, чем кандидатуры всяких «светлостей» и «сиятельств», отсиживающихся по своим поместьям в дни мятежа, и все достоинства которых заключаются в их громких титулах. Но Maman и сама это понимала, поэтому ворчала больше для проформы. И перечить по поводу нашей помолвки не стала. Тем более, накануне разговора Петр Великий ее в очередной раз во сне посетил и дал на это благословление. Хе-хе…

Конечно, перед Ванькой неудобно получилось, что пришлось назад свою тушку забрать, а его обратно в АДМ к Гансу. Но он все прекрасно понимает и не обижается. Тем более, я пообещал подобрать ему подходящую тушку как можно скорее. Высокопоставленных мерзавцев хватает. А пока надо закрыть вопрос с моим неизвестным оппонентом — мистером Икс. Нет бы сидеть тихо, и не высовываться. Так нет же, опять за старое взялся. А раз так, «а ля гер ком а ля гер».

Начал с того, что кардинально поменял всю прежнюю схему. Чем ждать, когда преступник нанесет удар в неизвестный момент, лучше выманить его из тени и заставить действовать так, как нужно мне. С этой целью договорился с папенькой, чтобы он неожиданно «заболел». Сердце прихватило. Поэтому надо исключить любые душевные волнения. Пусть до окончания операции сидит дома и никуда не выходит, целее будет. А я послужу приманкой. Заставлю негодяев действовать в спешке и наделать ошибок.

Чтобы взбаламутить обстановку, слили полиции Дьяка, то есть господина Бобрикова. Благо, доказательств его криминальной деятельности хватало, мы с Гансом постарались. А взяв главаря, стали отлавливать членов его банды. Кого-то взяли, кому-то удалось сбежать. Но нужный эффект был достигнут. Человека, к которому обращался мистер Икс, в з я л и. А это значит, что он может рассказать о незнакомце, проявившем нездоровый интерес к промышленникам Давыдовым, и сможет его описать и опознать. А вот это мистеру Икс совершенно не нужно. Не исключено, что господина Бобрикова очень быстро уберут. И начнут форсировать акцию по устранению Давыдова-младшего, то есть меня любимого. Поскольку Давыдов-старший может и так не пережить гибели своего сына из-за проблем с сердцем. Пришлось поспорить с Бенкендорфом, который отстаивал свой план охранных мероприятий. Да, предложенные им действия могли предотвратить покушение, но они были хороши в качестве постоянной меры. А я не собираюсь долгие годы передвигаться по городу исключительно в компании агентов СИБ. Поэтому надо спровоцировать противника и заставить действовать по своему плану. Все же убедил жандарма и договорился, что его люди крутиться поблизости от меня не будут. Пусть наблюдают, но не отсвечивают и сохраняют дистанцию.

Иду неторопливой походкой человека, который никуда не спешит, и наслаждается теплым летним днем. Все знают, что Юрий Давыдов любит ходить пешком. И его маршрут в последнее время стал достаточно постоянный. Поэтому сегодня его будут убивать. Во всяком случае, попытаются. Лежка снайпера на чердаке дома, расположенного на другом берегу Мойки, уже обнаружена Гансом. Никаких сложностей с точки зрения киллера не предвидится. Выстрел будет произведен с противоположного берега Мойки, моста рядом нет, а моя охрана, даже если окажется поблизости, просто не успеет быстро добраться до места, откуда был произведен выстрел. Ганс каждый день мониторит ситуацию и выяснил, что сегодня киллер с утра занял позицию и ждет меня. Оружие — разборной двуствольный охотничий штуцер нашего завода. Ствол серьезный, с диоптрическим прицелом. Где и когда купили этот ствол, неизвестно, но сейчас это и неважно. А важно то, что человек, занявший позицию на чердаке, пришел по мою душу. Встречал я его вчера на улице. Причем тогда он выглядел, как весьма состоятельный господин, вхожий в «высшее общество». А сегодня вырядился, как мелкий лавочник. И где-то рядом должен быть еще как минимум один наблюдатель, который проконтролирует выполнение задания. Но вот кто именно, пока неясно. Все готово к тому, чтобы отправить Юрия Давыдова, оттоптавшего мозоли очень многим, к праотцам. Сбоя быть не должно. Во всяком случае, человек с охотничьим штуцером так считает. Но на его беду, на том же чердаке притаились Ганс с Ванькой, включив режим мимикрии. А Катарина патрулирует в воздухе над крышами домов, держа под наблюдением набережную Мойки на большом протяжении. Ловушка готова. Сегодня узнаем много интересного. Как минимум, посредника. А если очень повезет, то и заказчика.

Приближаюсь к точке выстрела. Киллер взял в руки штуцер и прицелился. Его намерения ясны и ждать больше нечего. Нелетальный импульс станнера лишает его сознания, и Ганс тут же подсаживает в его тело Ваньку. Я спокойно прохожу опасное место и иду дальше, не обращая внимания на окружающее. Когда удаляюсь достаточно далеко, какой-то обыватель неприметной наружности, подпиравший до этого стену, бросает взгляд на другой берег Мойки и быстро уходит. Дело сделано, Катарина зафиксировала наблюдателя. А теперь можно и поговорить.

— Ваня, как в новой тушке? Себе ее оставить не хочешь?

— Нет, Юра, не пойдет. Это конченный душегуб, на нем много крови. Как он еще полиции не попался, не знаю. Так что, как только выдоим его досуха, лучше обратно в АДМ к Гансу.

— Понятно. А кто его подрядил?

— Вот здесь, наконец-то, повезло. К нему обратился тот, кто обращался к Блаватскому. Но только никакой он не Владимир Андреевич, а Арнольд Георгиевич Гофман. Доверенное лицо графини Ягужинской. Они давно знакомы.

— Кого⁈

— Графини Ягужинской. А что, ты ее знаешь?

— Оказывается, недостаточно хорошо знаю…

Карета мягко покачивается на рессорах, и за окнами проплывают знакомые пейзажи. Давно я здесь не был. Вернее, не я, а Юрий Давыдов, еще до моего «прибытия». Предыдущий мой визит в поместье Ягужинских в 1850 году закончился жутким скандалом. Мне велели убираться вон и забыть сюда дорогу. Впрочем, в какой-то мере Юрий Давыдов был сам виноват. Хотя, чего еще было ожидать от обнаглевшего и потерявшего берега мажора, на самом деле ничего из себя не представляющего? Я и подумать не мог, что эта семейка способна зайти так далеко. Но теперь об этом говорить поздно. Карты сданы, игра подходит к финалу. Победитель и проигравший уже определились, остался последний кон. Мне непонятно только одно — з а ч е м все это затеяно? Только лишь из-за одного желания отомстить? Нет, слишком просто. В любом случае, скоро я это узнаю. Граф Ягужинский уже почил в бозе, его не спросишь. Да и сомневаюсь, что этот игрок и кутила, промотавший свое состояние, являлся организатором охоты на меня. Уровень интеллекта недостаточный. Зато его женушка…

Меня сопровождают два взвода конных егерей из нашей службы охраны со штатным вооружением. Не потому, что я собираюсь начать военные действия, а для охлаждения излишне горячих голов в поместье, если таковые там найдутся. И чтобы разные глупые мысли в эти головы не приходили. Целее будут.

Ганс находится во внутреннем кармане моего пиджака и обеспечивает «последнюю линию обороны». А Катарина барражирует в воздухе, ведя наблюдение за окружающей обстановкой на большом расстоянии. Умные «железяки» постоянно обмениваются информацией, и картинка передается мне через Ганса. Но вокруг все спокойно. Засады по пути нет, сбежать из поместья никто не пытается. Возможно, информация о сорвавшемся покушении сюда еще не дошла. А возможно, уверены, что не оставили никаких улик, и все обвинения в суде рассыпятся. Да только в суд я не пойду. Поэтому наличие, или отсутствие улик меня нисколько не волнует. Правила игры изменились. И изменились очень сильно.

Если раньше я рассчитывал подключить к расследованию СИБ, то теперь делать это ни в коем случае нельзя. Наоборот, надо всячески скрыть истинного виновника. В идеале представить все так, что якобы он сам отказался от своих планов по ликвидации Давыдовых, предпочтя остаться неизвестным. Поэтому информация о киллере никуда не ушла, а самого киллера пришлось аккуратно зачистить, представив все, как несчастный случай. Ванька «доставил» киллера в подходящее безлюдное место, после чего Ганс забрал Ваню в АДМ, вернув душегуба в его тушку, и дал летальный импульс станнера. Падение с сильным ударом головой о ступеньки лестницы получилось очень даже натуральным. Увы, не повезло «мелкому лавочнику»… А штуцер забрали с чердака «самураи», чтобы не оставлять улик.

Приехали. Конечно, усадьба знала и лучшие времена, но следы былого великолепия еще остались. Дворня засуетилась и поглядывает с опаской на незваных вооруженных гостей. Перед входом меня встречает дворецкий. Здоровается, и вежливо интересуется кто я такой, и что вообще тут забыл. Но спорить с челядью у меня нет ни времени, ни желания.

— Тайный советник, граф Давыдов. Прибыл по важному делу.

— Прошу простить, Ваше сиятельство, но барыня не принимают. Занедужили и велели не беспокоить.

— Любезнейший, я не спрашиваю, принимает барыня, или нет. Либо Вы проводите меня к ней, либо я пройду сам. Но только, Вам это не понравится.

По бокам у меня стоят Ерофеев и Сосновский. Причем всем видны револьверы в кобурах. Егеря рассредоточились вокруг дома, держа оружие на изготовку, и приглядывают за дворней. Если и были здесь какие-то «пассионарии», то предпочли сидеть тихо и помалкивать. Дворецкий все это видит, но хоть и струхнул, все же спрашивает.

— Ваше сиятельство, простите, но что все это значит⁈

— Это значит, что меня хотят убить. Вот я и прибыл сюда со своей охраной. Так Вы проводите меня к госпоже Ягужинской, или мне приказать моим людям убрать Вас с дороги?

Нарываться и дальше дворецкий не хочет, поэтому делает приглашающий жест и просит следовать за ним. Иду по знакомым коридорам, Ерофеев и Сосновский следуют рядом, готовые в любой момент применить оружие. Но до этого вряд ли дойдет. Некому здесь воевать. Попадающаяся по пути прислуга испуганно шарахается в сторону. Вот и нужная дверь. Дворецкий стучит и пытается доложить, но Ерофеев вежливо отодвигает его в сторону. Открываю дверь и вхожу, оставив своих «самураев» снаружи. Это дело касается только нас двоих.

Знакомый кабинет, обстановка почти не изменилась. Возле окна стоит молодая красивая женщина в домашнем платье и смотрит на то, что творится на территории усадьбы. Услышав звук открывшейся двери, оборачивается. Глаза гневно сверкают, и она даже не пытается скрыть раздражение.

— Как это понимать, Юрий⁈ Разве тебе не объяснили в прошлый раз, чтобы ты здесь больше не появлялся⁈

— И я тебя очень рад видеть, сестренка! Понимаю, что ты очень удивилась, увидев меня живым. Но, что поделаешь, мне очень не нравится, когда какие-то маргиналы пытаются меня убить. Поэтому я убиваю их сам. Ничего мне рассказать не хочешь?

— Что ты мелешь⁈

— Значит, не хочешь… Ганс, протокол «Пассажир», спящий режим.

Хорошо, что сделал перед этим несколько шагов вперед, поэтому успеваю подхватить обмякшее тело сестры и аккуратно усадить ее в кресло. Да-а, как говорят наши «друзья» англичане, «сюрпрайз»! Кого я только не предполагал в роли мистера Икс. А оказалось, что это миссис Икс. Моя родная старшая сестра Анна. С которой, что греха таить, у Юрия Давыдова с давних пор очень натянутые отношения. Если не сказать враждебные. Причем виноваты оба. И после моего «прибытия» мы с Анной ни разу не встречались. Папенька с маменькой хорошо знали о наших «родственных» чувствах, поэтому даже не пытались нас помирить. Но пойти из-за давних детских обид на убийство⁈ Нет, здесь нужно что-то более серьезное…

Сестра быстро приходит в себя и с интересом осматривается. После чего улыбается, снова напоминая хитрую плутовку, какой она сохранилась в памяти Юрия Давыдова.

— Юрка, вот мы и снова встретились! Даже имя сильно менять не приходится. Теперь я не Ваня, а Аня!

— Аня, не пали контору! Нас могут услышать.

— Не волнуйся, никто не услышит. Этот кабинет защищен от подслушивания. Мой муженек постарался. Но ты прав, надо соблюдать конспирацию. Сейчас, чтобы панику в усадьбе не наводить, давай «помиримся» и кофе выпьем?

— Давай! Всегда знал, что моя старшая сестренка — очень умная женщина. Хоть и очень вредная!

— Ну да, от вредины слышу!

— Ладно, сестренка, давай «мириться»!

— Вот так бы сразу, обормот!

Да уж, Ваня мгновенно освоился в теле моей сестры. Прежний опыт с внедрением в тело Цили не пропал даром. Копирует все привычки Анны и ее манеру речи. Выглянув из кабинета, и увидев дворецкого с «самураями», велит накрыть стол на две персоны. У хозяйки важный разговор с братом. «Самураи» все прекрасно понимают и помалкивают, а вот дворецкий в первый момент впадает в ступор. Приходится повторить ему приказ, чтобы начал действовать. Пока прислуга суетится и накрывает на стол, мило беседуем ни о чем. Пусть все видят, что брат с сестрой наконец-то перестали собачиться, и нашли общий язык. Но когда мы снова остаемся одни, Анна берет чашку кофе, делает глоток и блаженно закрывает глаза.

— Какая прелесть, у Ганса в АДМ такого нет… Ладно, Юра, давай ближе к делу. Можно сейчас сканирование памяти провести, но вдруг, кто неожиданно зайдет. Увидит, что я пребываю в «нирване», а ты рядом сидишь и в ус не дуешь. Глупые вопросы возникнут. Давай лучше я своими словами расскажу?

— Да, пожалуй. Так лучше будет.

— Значит, слушай…

Чем дольше длился рассказ Анны, тем больше я удивлялся, до чего могут довести старые обиды, обычная зависть, жажда денег и власти. Началось все еще в детстве. Анна была старшей сестрой в семье Давыдовых, Юрий младше ее на четыре года. Со вторым ребенком в семье, с сестрой Анастасией, отношения у Юрия были в целом нормальные. А вот с Анной не сложилось. Был ли этому виной сложный характер у обоих, или какие-то другие причины, сейчас уже понять трудно. Но факт остается фактом — Анна и Юрий друг друга тихо ненавидели. Это не считая того, что неприязненные отношения у Юрия были и с младшим братом Федором. Но тут ничего удивительного, поскольку оба были редкостными говнюками. Не сложились у Анны и отношения с отцом, хотя он делал все возможное, чтобы их наладить. В конце концов поняв, что это бесполезно, махнул рукой. А частые взбрыкивания старшей дочери, и ее постоянные попытки поссорить отца с матерью, «лечил» старым и проверенным способом — розгами. Вплоть до замужества. Что не способствовало установлению нормальных отношений. Теперь стали отчасти понятны причины такого поведения. Анна была очень недовольна, что не она — главная наследница промышленной империи Давыдовых. Деловая жилка проявилась у нее еще в подростковом возрасте. И осознание того, что все перейдет к ее младшему брату — редкостному шалопаю и бездельнику, ее откровенно бесило. А братец лишь подливал масла в огонь своим непотребным поведением, все больше и больше становясь классическим мажором. Но тут, вроде бы, появился свет в конце туннеля. К Анне посватался представительный жених — граф Ягужинский. Старше ее на восемнадцать лет, имевший сомнительную славу заядлого картежника, но самый настоящий граф.

Надо сказать, что в этом мире род Ягужинских не прервался на втором его представителе — Сергее Павловиче, сыне сподвижника Петра Первого — генерал-прокурора Сената Павла Ягужинского. Здесь Сергей Ягужинский не похерил свое состояние, как в истории моего мира, а зело его преумножил, и оставил многочисленное потомство. Ситуация складывалась удачно для всех. Мой папенька был рад сбагрить строптивую дочь замуж, ради такого дела даже раскошелившись на приличное приданое. А Анна наконец-то могла вырваться из-под опостылевшей ей опеки, и войти в «высшее общество», получив титул графини.

То, что с этим замужеством не все ладно, стало ясно чуть позже. Как оказалось, граф Ягужинский уже порядком промотал свое состояние, и Анна ему была нужна, как источник финансирования. Поскольку никто из аристократов, хорошо знающих, что из себя представляет граф Ягужинский, отдавать свою дочь за это «чудо» не хотел. Но Анна быстро сообразила, к чему может привести прежний образ жизни мужа. Поэтому, умело действуя кнутом и пряником, все же сумела в какой-то степени ограничить его пагубную страсть. Хоть и не полностью, но хотя бы ввести в приемлемые рамки. Казалось бы, все сложилось хорошо, все довольны. Развели противников по углам, живи и радуйся. Ан нет! Мерзопакостный характер Юрия Давыдова снова вылез по всей красе. Если бы он не нанес тот злосчастный визит в январе 1850 года в усадьбу Ягужинских, то может ничего бы и не было. Но что случилось, то случилось. Юрий перебрал и начал хамить. А когда Анна попросила его замолчать и идти проспаться, как с цепи сорвался, и стал откровенно задирать сестру, обнародуя нелицеприятные подробности их предыдущих отношений в родительском доме. Это уже было слишком. До дуэли не дошло, поскольку граф Ягужинский счел ниже своего достоинства становиться к барьеру с этим мерзавцем. Просто набил ему морду, приказал вышвырнуть из дома и больше никогда не пускать. Но Анна ничего не забыла. И решила, наконец-то, свести счеты.

Для достижения своих целей Анна связалась с Федором, который давно уже был у нее в должниках. Причем задолжал очень много. Никакой сердечной привязанности, как между родными братом и сестрой, между ними не было. Основой их «дружбы» были деньги и старое правило «враг моего врага — мой друг». Оба решили избавиться от обнаглевшего мажора. Но если Анной руководило лишь чувство мести, то вот Федор собирался избавиться от единственного конкурента в борьбе за наследство. Связался со знакомыми уголовниками с Лиговки и попросил убрать Юрия, замаскировав под обычный разбой. Однако, то ли исполнители попались несерьезные, то ли ангел-хранитель до поры, до времени берег беспутного родственничка, но факт остается фактом. Две попытки покушения сорвались. И лишь третья имела успех. Но тут, на беду криминального родственного дуэта, появились мы с Гансом. И с этого момента ситуация резко обострилась, выйдя из-под контроля.

Узнав подробности инцидента на ночной дороге от родителей, Анна пришла в ярость, поскольку не была уверена, что я не докопался до всей правды. И прижала Федю к стенке. Тот хоть и пытался юлить, утверждая, что я ничего не знаю, но она ему не поверила, и уже сама думала убрать облажавшегося братца, чтобы ниточка не привела к ней. Но поразмыслив, решила не торопить события. Тем более, Федя собирался уехать в Европу. И можно сделать так, что он туда не доедет. С уголовниками договаривался Федя, про Анну никто не знает. И если Федя исчезнет в Англии, она останется вне подозрений. Как знать, возможно, на этом бы все и закончилось.

Но тут неожиданно вмешался граф Ягужинский. До него тоже дошла история с неудачным ограблением и то, что пьяница и бабник Юрий Давыдов, не отличающийся хорошими бойцовскими качествами, легко расправился с бандитами. Хоть и с помощью своего кучера, но тем не менее. Это удивило графа даже больше, чем то, что мажор Давыдов наконец-то взялся за ум. Вплоть до того, что решил провести эксперимент в «полевых» условиях. Как оказалось, у графа тоже было рыльце в пушку. Он оказывал определенные услуги англичанам, не считая это шпионажем в пользу вероятного противника, и держал под рукой группу прикормленных уголовников для решения деликатных дел, когда полюбовно договориться не удавалось. Чтобы не светить своих людей, поручил своему доверенному лицу — Альберту Гофману, подрядить на это дело тех, «кого не жалко». Чтобы в случае провала операции быстро от них избавиться. Вот и организовали мне попытку ограбления. Сам же Гофман наблюдал за происходящим из окна второго этажа возле места происшествия, чтобы оценить достоверность моего рассказа. Результат поверг его в шок. Доложив об увиденном, он посоветовал держаться от Юрия Давыдова подальше, и сделал предположение, что это совсем другой человек. Настолько разительными были отличия моего прежнего поведения от того, что он увидел на ночной улице. Разумеется, граф в такую фантастическую версию не поверил, и продолжил копать дальше. Хорошо зная о «дружеских» отношениях между нами тремя, и имея свои контакты на Лиговке, он узнал о факте договора Федьки с бандитами, потребовав от Анны рассказать правду. Та, припертая к стенке, во всем созналась. Понимая, что если эта история вылезет наружу, то заденет и его, Ягужинский решил замять дело. Тем более, я вел себя тихо, и больше не давал поводов для конфликтов. Да и вообще не стремился встречаться с Ягужинскими, как и они со мной. Может и опять бы все обошлось, но… Судьба сыграла с почитателем Англии графом Ягужинским злую шутку.

То, что англичан заинтересовала моя скромная персона, неудивительно. Своей агентуры в Петербурге у них хватало. И такие резкие изменения в поведении сына преуспевающего промышленника, за деятельностью которого они пристально наблюдали, не могли их не насторожить. Поначалу это был просто сбор информации. После поездки во Францию, когда меня «завербовали», англичане довольно потирали руки. К этой операции подключили и Ягужинского, но его роль сводилась к функции «оказывать всяческое содействие». Анна узнала об этом случайно, сопоставив факты, и выведя муженька на чистую воду. Все же, надо признать, голова у моей хитромудрой сестрицы работала прекрасно.

Целью прибывших английских «бизнесменов» было перехватить контроль над заводами Давыдовых, и сделать их продукцию неконкурентоспособной, чтобы открыть дорогу на российский рынок английским товарам похожей номенклатуры. А в идеале вообще добиться банкротства Давыдова, и выкупить заводы за бесценок. Англии была совершенно не нужна развитая промышленность в России, и в ход шли любые грязные методы. Но у «бизнесменов» случился облом. Причем что именно произошло, Анна не знала. Ягужинского если и поставили в известность, то жене он об этом не сказал. На какое-то время все затихло, нас с папенькой оставили в покое, и Ягужинского его английские кураторы не тревожили.

Все изменилось с началом войны. Всех подробностей шпионской деятельности своего благоверного Анна не знала, но ничего против не имела. Поскольку не находила в этом ничего предосудительного. О господине Сперанском, пытавшемся сначала организовать мое похищение бандой Чумака, а потом ликвидацию при поездке из Одессы в Петербург, она тоже не знала. Как не знала и о попытках спровоцировать меня на дуэль в Одессе. Скорее всего, англичане задействовали свою агентуру по другим каналам. Слишком сильно я стал им мешать. Но вот неуклюжие попытки моей ликвидации с помощью господина Блаватского и Гусара — дело рук Ягужинских. Анна предложила ни много, ни мало, завладеть если не всей промышленной империей Давыдовых, то хотя бы ее частью, устранив меня и папеньку, и добившись получения наследства братцем Феденькой, поскольку в этом случае он становился главным наследником. А Феде деваться было бы некуда. Связавшись с вольнодумцами и уголовниками, он уже так влип, что рисковал надолго загреметь на каторгу, если только его прошлые дела получат огласку. Ягужинский долго колебался, поскольку понимал, чем может грозить утечка информации, даже если все пройдет успешно, но все же согласился. Уж слишком велик был куш в случае удачи. Но… Гусар отказался выполнять заказ, а Блаватский не справился с поставленной задачей, и попытался сбежать, присвоив деньги, выданные ему в качестве «командировочных». Кто убрал Блаватского, Анна тоже не знала. Скорее всего, Гофман послал своего человека для контроля выполнения задания, и ликвидации Блаватского в любом случае. А в отношении меня либо ему не дали никаких инструкций, либо он не рискнул связываться, трезво оценив ситуацию.

После таких провалов граф хотел прекратить бесполезную охоту на меня в Одессе, но Анна чуть все не испортила. Решив довести дело до конца, попробовала действовать самостоятельно. И связалась с посредником — титулярным советником Егоровым, не поставив в известность мужа и Гофмана. Ничего из этого не вышло, поскольку Гусар, которому Егоров предложил взять заказ, отказался. Это не укрылось от Гофмана, тут же доложившего о случившемся своему хозяину. В результате последовал приказ Ягужинского быстро подчистить все следы не к месту проявленной инициативы своей супруги, и пока что любые действия против Юрия Давыдова прекратить. Слишком дорого они обходятся. Егорова ликвидировать удалось, но Гусара — нет. И оставалось лишь надеяться на то, что он просто сбежал, а не слил информацию объекту покушения. То есть мне. Между графом и графиней произошел серьезный разговор на повышенных тонах, где Ягужинский в безапелляционной форме потребовал от Анны не лезть не в свое дело. Но она и сама поняла, что чуть все не запорола. Решили отложить решение вопроса под названием Юрий Давыдов до его возвращения в Петербург. Но, как говорят, беда не приходит одна.

Граф Ягужинский имел какое-то отношение к заговорщикам, но в подробности жену не посвящал. Анна догадывалась, что грядут какие-то важные события, но доказательств у нее не было. Пока в один далеко не прекрасный день их дом в Петербурге не посетил… Артур Иваныч Смит! Правда, представился он остзейским немцем Карлом Шульцем. И привел с собой две «персоны», от чего у Анны глаза на лоб полезли. А именно — ее братца Феденьку и неизвестного молодого парня, оказавшегося Пашкой Серебряковым. Правда, сейчас у них были документы на другие имена и фамилии. Артур Иваныч попросил приютить пока двух молодых людей, но так, чтобы они находились в полной безопасности, и их никто не нашел. С этим проблем не возникло. Охотничий домик в лесу под Петербургом, принадлежащий Ягужинским, вполне подходил для этой цели. Понимая, что появление этой сладкой парочки неспроста, Анна потребовала объяснений от мужа. Чтобы она, в случае чего, могла помочь советом. Поскольку хорошо знает, что из себя представляет ее непутевый братец. Графу пришлось приоткрыл тайну. Скоро должен произойти ряд событий, в результате которых Федю можно будет официально утвердить в качестве наследника давыдовских заводов. И он будет делать то, что ему велят. А второй молодой человек — талантливый инженер, занимающийся конструкторской деятельностью. И тоже будет делать то, что ему велят. Такой ответ Анну вполне устроил. Поскольку она понимала, что всей правды ей все равно не скажут.

И тут появляюсь я, прибыв из Одессы. Для Ягужинских это стало неожиданностью, так быстро меня не ожидали. И хорошо, что не сразу пошел домой, а сначала пристроил в безопасном месте Елену и «самураев». Как оказалось, Ягужинские об их прибытии вместе со мной так и не узнали. Убирать меня не спешили, поскольку предстояли гораздо более важные дела. Да и была надежда, что удастся отодвинуть меня от наследства «законными» методами, обвинив в несуществующих грехах. В успехе переворота англичане и граф Ягужинский не сомневались.

Но накануне переворота произошло ЧП. Граф Ягужинский, свято уверовавший в свою безопасность и незыблемое положение, стал жертвой обычной уголовной шпаны, оказавшись в неподходящий момент в неподходящем месте. Если бы он вел себя корректно и не задирал своих оппонентов, то все бы обошлось. Мелкой шпане серьезные проблемы не нужны. В конце концов, на Лиговке графа знали. Но его сиятельство стал хамить и даже огрел тростью своего визави, сочтя разговор в таком тоне умалением своей чести. Кончилось тем, что графу дали по голове, сняли шубу и шапку, вывернули карманы и бросили в бессознательном состоянии на мостовой. А морозец был знатный. Граф пролежал в таком виде довольно долго, пока на него не наткнулись городовые. Хоть он и был еще жив, но сильное переохлаждение сделало свое дело, и вскоре после доставки в больницу Ягужинский скончался.

Не сказать, что случившееся сильно расстроило Анну. Карточные долги мужа ей уже порядком надоели, и погоревав для виду, она стала обустраивать свою жизнь так, как хотела, получив статус вдовы, но оставшись графиней Ягужинской. Государственный переворот ее не удивил. Но вот дальше начались сложности. Мистер Смит, который Карл Шульц, навестил ее сразу же после смерти мужа. Высказав положенные слова соболезнования, предложил продолжить его благородное дело, пообещав за это безутешной вдове серьезную материальную поддержку. Разумеется, против такой постановки вопроса Анна не возражала. Но пока никаких конкретных поручений не было. А когда взошедшая на престол царевна Елизавета начала охоту на заговорщиков, Артур Иваныч исчез, а Анна сидела тише воды и ниже травы. Но вал арестов заговорщиков обошел ее стороной. То ли Ягужинский нигде не засветился, то ли махнули рукой на того, кто скончался еще до начала переворота. Во всяком случае, я о нем, как о заговорщике, ничего не знал.

Дальше наступил период затишья. Ваня успешно играл роль Юрия Давыдова и никуда не лез, я успешно играл роль российской императрицы Елизаветы Второй и разгребал европейское дерьмо, а Анна Ягужинская сидела тихо, как мышь под метлой, и выжидала. Планы по получению наследства братцем Федей с треском провалились. Братец Юрий получил графский титул и чин тайного советника, несколько орденов, да еще, вроде бы, и стал близок к императрице. А папенька прочно застолбил казенные заказы от Военного и Морского ведомства, получив статус поставщика Двора Ее Императорского Величества, и пользовался безграничным доверием императрицы. Воевать против таких людей — себе дороже. Об этом Анне не раз говорил Гофман, советуя прекратить любые действия против промышленников Давыдовых. А еще лучше — помириться с отцом и братом. Но на такое Анна пойти уже не могла. Гордость не позволяла.

Все это время Федя и Пашка жили в охотничьем домике и боялись оттуда нос высунуть, поскольку события пошли совсем не по тому сценарию, о котором им говорили. Впрочем, жили они там спокойно и сытно. Ждали, когда все успокоится, и можно будет тихо исчезнуть. Оба реально смотрели на вещи, и понимали, что они — отработанный материал. Захват промышленной империи Давыдовых не получился, поэтому они стали не нужны. Сколько бы так продолжалось, неизвестно. Но неожиданно Гофман получил важную информацию. У него были свои контакты в Корпусе жандармов. Вот там он и узнал, что Федю и Пашу ищут. Причем не со вчерашнего дня, а с их момента появления в Петербурге еще до переворота. А это значит, что все предыдущие планы по получению наследства были изначально обречены на провал, поскольку государственные преступники ничего не наследуют. Феде ничего не светило, даже если бы удалось убрать старшего и младшего Давыдовых. Это исчерпало запас терпения Анны, и она распорядилась ликвидировать Федю и Пашку, в чем с ней был полностью солидарен Гофман. Держать на своей территории двух государственных преступников, которых ищут жандармы, лучше не стоит. Неприятности могут быть колоссальные. Особенно в духе последних событий.

В охотничий домик вместе с очередной доставкой продовольствия отправились и четверо душегубов, которых подрядили для такого простого с виду дела. Из тех, «кого не жалко». Гофман собирался их ликвидировать после выполнения задания, чтобы окончательно замести следы. Но казавшееся таким простым дело провалилось. Очевидно, Федя с Пашкой во время пребывания в Англии не только джин пили и девок мяли, но и прошли какую-то боевую подготовку. Поняв, что гости явились по их грешные души, положили из револьверов всех незадачливых «убивцев» и исчезли. И где сейчас находятся, неизвестно. Если бы Анна обладала лучшей выдержкой и довольствовалась синицей в руках, то на этом бы все и закончилось. В конце концов, она добилась всего, чего хотела. Получила доступ в «высшее общество» благодаря своему титулу графини и обретенным связям. Стала обладательницей весьма приличного состояния, о котором раньше и мечтать не могла. Избавилась от опостылевшего мужа-картежника, регулярно проигрывавшего большие суммы в карты и игравшего в очень опасные игры с англичанами. Можно было спокойно жить в свое удовольствие и заниматься воспитанием детей, коих у Анны было уже трое. Любая нормальная женщина довольствовалась бы тем, что имеет, и не стала рисковать в такой ситуации. Но только не Анна. Богатство Давыдовых не давало ей покоя. И Анна совершила роковую ошибку. Самую большую ошибку в своей жизни. Поняв, что братец Федя ей более не конкурент и не помощник, и если что-то случится с отцом и старшим сыном Давыдовых, то заводы будут взяты в казенное управление, Анна начала действовать.

Была интересная юридическая норма в здешнем законодательстве, когда не оставалось того, кто мог бы с должным усердием продолжить дело, полезное для государства. Теоретически на наследство могли претендовать вдова и дети наследодателя. Но это касалось только того имущества, которое никоим образом не интересовало казну. Здесь же новая императрица Елизавета Вторая ясно дала понять, что из своих загребущих ручонок то, что вооружает русскую армию и флот, она не выпустит. Поскольку наследники могут все распродать и развалить, а это нанесет большой урон интересам государства. Поэтому заводы перейдут в казну, а всем наследникам будет назначена вечная рента. В том числе и Анне. А это очень серьезные деньги. Вот Анна и захотела одним махом решить накопившиеся проблемы. Избавиться наконец-то от папеньки с братцем Юрием, и еще больше увеличить свое состояние. Причем от казны. О чем и сказала Гофману. Но Гофман отнесся к этому скептически и стал всячески отговаривать свою хозяйку. Уж очень велик риск. Новая «опричнина» будет землю рыть. И очень может быть, что раскопает это дело. И тогда все кончится плохо. Он еще сможет исчезнуть. А вот графиня Ягужинская с детьми — нет. Но даже если и удастся сбежать, все имущество Ягужинских будет конфисковано, а сама графиня объявлена в розыск. Не стоит игра свеч. Однако, жадность пересилила. И Гофман начал готовить ликвидацию промышленников Давыдовых с одновременным созданием ложного следа, ведущего к любителям шустрить на железной дороге. То есть к тем, «кого не жалко».

Закончив рассказ, сестра вздохнула.

— Вот такие дела здесь творились, Юра. Святая семейка. Остальное ты знаешь.

— Понятно… Но где же сейчас Гофман?

— Скорее всего, сбежал. Не просто так он выставил наблюдателя на Мойке. Предполагал, что покушение провалится. И не ошибся. Поэтому использовал фору во времени, чтобы исчезнуть.

— Но почему же он действовал столь непрофессионально в Одессе?

— Думаю, что Гофман не хотел тебя убивать. Ведь он сразу посоветовал графу Ягужинскому отказаться от любых действий, направленных тебе во вред. Поскольку сразу определил в Юрии Давыдове очень опасного противника. Но граф считал себя умнее всех и не послушал специалиста. Видя, что его слова не воспринимают всерьез, Гофман стал заниматься тихим саботажем, посылая «на дело» заведомо непригодных для этого людей. Он был у в е р е н, что ты вовремя обнаружишь опасность и обезвредишь этих горе-убивцев. Но это мое личное мнение, основанное на анализе имеющихся фактов. Точный ответ может дать только Гофман.

— Но почему же он согласился на авантюру с последним покушением?

— У него не было выхода. Ягужинский имел какой-то серьезный компромат на Гофмана и держал его на коротком поводке. Скорее всего, после смерти графа Гофман думал, что компромат у меня. Либо не у меня, но в случае, если со мной что-то случится, доверенные лица дадут ему ход. Вот и не стал рисковать. Когда выстрела не произошло и посланный им убийца не вернулся, Гофман мог сделать вывод, что его человека взяли. Поэтому нужно исчезнуть, как можно скорее. Здесь уже не до компромата.

— А что же он снова не подрядил на это дело того, «кого не жалко»? И отправил человека, который его знает?

— Нехватка времени. Анна торопила. Да и этого душегуба Гофман хорошо знал. Раньше у него осечек не случалось.

— Понятно… Да уж, сестренка… Не ожидал такой истории…

— Для меня это тоже неожиданно. Но теперь все?

— Пока еще нет. Не знаю, кто такой Сперанский. И где сейчас ошиваются братец Феденька с Пашкой. А также, кто шустрил в Петербурге. Ведь якобы крестьянин, приезжавший в Никольское, и тот, кто пытался завербовать тебя во время работы в конструкторском бюро, один и тот же человек. Думаю, Феде заранее подсунули английского агента. Уж очень наш папенька островитянам поперек горла встал. Они его давно разрабатывать начали. Задолго до моего «прибытия».

— Скорее всего. Но что теперь будем делать?

— Будем жить, сестренка! Тебя твое нынешнее положение не смущает?

— Нет, мы же договорились. Анну все равно надо было убирать. В такой ситуации стирать память бесполезно. Чуть ли на за всю сознательную жизнь. Я вполне справлюсь с ролью графини Ягужинской. Тем более, сейчас я вдова, никто мне не указ. И не забывай, что ко мне в любой момент может пожаловать мистер Смит. Более лучший канал для работы с английской разведкой найти трудно. Ну и попутно буду наукой заниматься. Ведь может вдовая графиня иметь свои причуды?

— А дети? Ведь у тебя два сына и дочь.

— Воспитаю, как своих. У Анны, несмотря на ее скверный характер, с детьми были хорошие отношения.

— Ну, дай-то бог… А теперь, сестренка, собирайся, и поехали. Нанесем визит папеньке с маменькой. Порадуем их, что братец с сестрицей наконец-то помирились. Все равно, теперь тебе придется часто бывать в родительском доме. А потом в Петергоф. Не забыла, что у твоего любимого брата помолвка?

В Петергофе — летнем дворце российских императоров, отмечали помолвку императрицы Елизаветы Второй и графа Давыдова. Многочисленные приглашенные гости поздравляли виновников торжества и желали им счастья. Выбрав нужный момент, при стечении большого количества свидетелей, я представил Анну.

— Государыня, разрешите представить мою старшую сестру Анну. Графиню Ягужинскую.

Анна церемонно приветствовала императрицу, а императрица кивнула с улыбкой.

— Рада Вас видеть, Анна. Ваш брат много рассказывал о Вас. Пройдемте в беседку, поговорим. А то, здесь очень шумно…

Когда мы остались втроем, Женька хитро улыбнулась. Ведя обычный светский треп, она обратилась по ментальной связи.

— Серж, так это и есть тот самый сегодняшний Ломоносов, о котором ты мне рассказывал?

— Ну, если и не Ломоносов, то уж Тесла — точно! Поверь.

— Да уж, вид у него сейчас явно, не как у академика… Ваня, тебя женское тело не смущает? А то, знаю я этого ухаря. Ему без разницы, в кого вселяться. Лишь бы задание выполнить.

— Государыня, поверьте, все в порядке! «Не путай себя, разведчика, с телом». Я полностью с этим согласен.

— О-о-о, Серж, нашего полку прибыло! Ты подготовил достойное пополнение! Молодец!

— Стараюсь, Ваше Величество! Ты лучше скажи, когда этих любителей трески и лягушек к миру принуждать будем? Может мы с Ваней слетаем в Лондон и шороху там наведем? Сейчас-то мне это гораздо проще сделать.

— Не торопись, Серж. Скоро сами прибегут. Была сегодня интересная информация от Горчакова. Ну а мы подумаем, и если нас все устроит, то все-таки согласимся. Нам ведь нужен мир?

— Конечно! Нам нужен мир. Желательно весь!

Усть-Луга, 21 сентября 2025 г.