Черноморский призрак 2

Глава 30

Румелийский разгром

Следующие дни на румелийском фронте были очень жаркими. Поскольку удалось согласовать по времени начало десантной операции в Босфоре и наступление нашей армии в районе Адрианополя, командование противника оказалось перед сложным выбором. Либо срочно идти на помощь группировке, прикрывающей Босфор, полностью оголив фронт в Румелии, либо пытаться удержать фронт, понадеявшись, что в Константинополе справятся своими силами. Но не получилось ни то, ни другое. Удар в Румелии был нанесен на участках, где находились сардинцы и части редифа, то есть турецких резервистов, насильно мобилизованных на службу, и не имеющих никакого желания воевать. Подкреплений ждать не стоило, поскольку в Константинополе всем было уже не до Румелии. Чтобы не попасть в окружение, регулярные турецкие части тоже начали отходить. А сардинцы и редиф просто бежали. Значительную часть нашего успеха обеспечило качественное превосходство в артиллерии русской армии, а также достаточное количество пулеметов. Что ни говори, но мой прежний папенька молодец. Вовремя подсуетился, поработав «на склад». И не ошибся. В ходе нашей первой встречи, когда я, будучи уже в качестве императрицы Елизаветы Второй, дал ему твердые гарантии казенных заказов. Поэтому папенька пообещал увеличить выпуск орудий и пулеметов до максимально возможного предела.

Заодно удалось более-менее навести порядок в Военном ведомстве, поскольку там, по привычке, попытались содрать мзду с промышленника. Здесь уже я воспользовался наработками из своего прежнего мира, подключив к делу Бенкендорфа. Мздоимцев взяли с поличным, и на основании этого устроили тотальную проверку Военного ведомства. В результате совсем уж зарвавшиеся казнокрады лишились своих должностей, чинов, дворянства, и отправились на каторгу с конфискацией имущества. И то лишь после того, как я отменил вынесенные им смертные приговоры, заменив каторгой. Что было представлено народу, как монаршая милость. Те, кто слишком сильно не наглел, отделались отставкой без мундира и пенсии. Уцелевшие сразу поджали хвост. Надеюсь, что полученная «прививка» от казнокрадства и мздоимства будет действовать достаточно долго. А то ведь, можно и повторную «ревакцинацию» провести.

К началу нашего наступления удалось доставить орудия и пулеметы на фронт. В кои-то веки русская армия получила качественное и количественное превосходство в вооружении, что сразу же сказалось на ходе боевых действий. Румелийский фронт начал разваливаться, и вскоре отступление турецкой армии превратилось в паническое бегство. В районе Константинополя ситуация для противника складывалась не лучше. Все было основано на том, что нашему флоту не удастся войти в Босфор, а также провести единовременную высадку десанта большой численности. Но английские и французские генералы принимали желаемое за действительное, поэтому стремительный захват Босфора нашим десантом оказался для всех полной неожиданностью. Остановилась русская армия только под стенами Константинополя, поскольку штурм огромного густонаселенного города чреват большими потерями. Мой приказ генералу Липранди, командовавшему десантом, был предельно точен. Боеприпасов не жалеть, беречь жизни русских солдат. Жестко пресекать любые попытки сопротивления и саботажа со стороны турок. То же самое касается англичан, французов, сардинцев и прочего сброда, кого удалось собрать на «священную» войну с Россией. Если для выполнения поставленной задачи потребуется сжечь дотла Константинополь, то не колеблясь сделать это. Никакие храмы и дворцы не стоят жизни тысяч русских солдат. Мне нужен сам пролив Босфор, а не древние камни на его берегах. Аналогичный приказ получил командующий Черноморским Флотом адмирал Корнилов. В нужный момент специально сделали утечку информации об этом приказе, после чего мой авторитет в глазах простых солдат и матросов заметно возрос.

Отдельные очаги сопротивления на берегах Босфора были подавлены очень быстро. Французские войска сразу отошли в направлении Дарданелл, а английские и турецкие после того, как их хорошо потрепала наша артиллерия. В Константинополе начался хаос. Наши войска специально оставили небольшую лазейку, не став полностью окружать город, поэтому значительная часть населения турецкой столицы торопилась ее покинуть, чему мы не препятствовали. От перебежчиков узнали, что султан Абдул Меджид успел покинуть дворец Долмабахче незадолго до обстрела. Где он находится в настоящий момент, не известно. Но в том, что ситуацию султан уже не контролирует, можно не сомневаться. На какое-то время турок и их пособников европейцев спасло то, что наш десант, закрепившийся на берегах Босфора, не стал их преследовать, чтобы не остаться без поддержки флота. Но с севера неотвратимо приближалась русская армия, разорвав Румелийский фронт. Поэтому, чтобы не оказаться между молотом и наковальней, те части противника, что находились на западном берегу Босфора, были вынуждены спешно отходить в направлении Дарданелл. А те, что находились на восточном, отошли вглубь Малой Азии, где у них было больше пространства для маневра и отступления. О том, чтобы переправиться через Босфор, уже не было и речи. Наш флот надежно контролировал пролив с самого начала босфорской операции. А теперь и все Черное море, ставшее фактически внутренним озером России. То, что под контролем Турции оставалась часть побережья Анатолии к западу от Синопа, уже не имело никакого значения.

Вот в такой момент славы русского оружия мне и нанесли долгожданный визит с далеко идущими целями. Да не кто-нибудь, а сам министр иностранных дел Австрии. Граф Карл Фердинанд фон Буоль-Шауэнштейн. Убежденный враг России, создавший ей много проблем в истории моего прежнего мира.

Принимать сразу высокого гостя я не стал, велев князю Горчакову сначала помотать ему нервы. А лишь когда «клиент дозрел», соизволил его принять.

Сижу, слушаю, и полностью соглашаюсь с оценкой Тарле, данной этому типу. Граф не может держать себя в руках, когда считает, что перед ним слабый противник. А то, что он не воспринимает всерьез пятнадцатилетнюю девчонку, ясно, как божий день. Очевидно, тоже считает, что за моей спиной маячит неизвестный «серый кардинал», благодаря которому «мелкая злобная фурия» и добилась таких успехов. Но границы дозволенного граф все же не переходит. В максимально доступной для моего понимания форме (что взять с хорошенькой и недалекой девицы?) объясняет, что Россия заигралась, и пора бы ей остановиться. Выслушав длительный поток завуалированных угроз, неожиданно обламываю гостя, включив режим «тупой блондинки».

— Граф, я еще могу понять, почему ваш император Франц Иосиф проявил черную неблагодарность по отношению к моему отцу после того, как русская армия помогла ему справиться с восстанием венгров. Не простить, но хотя бы понять. Как говорится, услуга, которая уже оказана, ничего не стоит. Но сейчас-то вас что не устраивает? Разве мало Австрия и Россия воевали с Турцией? Разве это плохо, что наш общий враг наконец-то будет повержен, и вышвырнут туда, откуда пришел? Не понимаю сути ваших претензий!

— Ваше Императорское Величество, я пытаюсь Вам объяснить. Если Россия захватит черноморские проливы, это нарушит баланс сил внутри Европы. Баланс, который выстраивался в течение многих лет. Поверьте, в целом для вас ситуация станет много хуже, чем та, что сложилась сегодня.

— Так вот я и не понимаю, в чем дело. Если Босфор и Дарданеллы останутся в руках магометан османов — наших давних и непримиримых врагов, Европу это устраивает. Но если проливы перейдут под контроль Российской Империи, то есть христианского государства, Европу это почему-то не устраивает. Что же, в таком случае, Европа хочет от нас? Только попрошу озвучить конкретные предложения, а не словесную эквилибристику о «балансе сил».

— Конкретно? Пожалуйста, можно и конкретно. Откажитесь от дальнейшего продвижения на юг и верните свою армию под Адрианополь, а также уйдите из Босфора. Только после этого можно говорить о возможности заключения мира на справедливых условиях. В противном случае, вы станете угрозой для Европы. И она будет вынуждена принять меры.

— И какие же меры предпримет Европа?

— Достаточные, чтобы обеспечить свою безопасность.

— Понятно. Значит, Россия тоже предпримет меры, обеспечивающие ее безопасность. Пошел вон!

— Простите… Что⁈

— Вон, я сказала!!!

Наладил наглеца, и аж настроение поднялось. То-то разговоров теперь будет в Петербурге среди дипломатического корпуса! Господа «просвещенные» европейцы начнут гадать, что же стало причиной такого скандала. То ли у русской императрицы ПМС невовремя случился, то ли она вообще по жизни стерва. Ничего, пусть поломают головы. А император Франц Иосиф, сволочь австрийская, в следующий раз пусть как следует подумает, стоит ли лезть ко мне с такими предложениями. И теперь можно ждать от него любых пакостей. На открытый военный конфликт он вряд ли пойдет. Но гадить из-за угла может. И я предполагаю, как именно. Соберет у себя разный сброд и отправит в помощь Турции в качестве «добровольцев». Прием не новый, но довольно часто используемый. Когда тот, кто этих «добровольцев» послал, как бы и не причем. И это не считая того, что Франц Иосиф может подключиться к увлекательной охоте на меня. То, что англичане пока притихли, ни о чем не говорит. Эти от своих намерений не откажутся. И постараются найти новых «деловых партнеров», чтобы загребать жар их руками. Все в лучших традициях английских джентльменов. Но и я ведь не буду спокойно сидеть и наблюдать за потугами охотничков. Еще поглядим, кто из нас охотник, а кто дичь.

Дальнейшие дни прошли однообразно. Новая информация из района боевых действий еще поступить не успела, поэтому население российской столицы обсуждало то, что было известно. В отличие от меня. Ганс снабжал меня свежими разведданными каждый день, благодаря чему удавалось держать ситуацию под контролем и вовремя реагировать на негативные моменты. Одним из которых стала встреча с нашими ура-патриотами из «высшего общества» и церковных иерархов. Узнав о моем приказе «боеприпасов не жалеть», эти деятели не придумали ничего лучше, как обратиться ко мне с петицией, призывающей «спасти христианские святыни от поругания». И даже напросились на аудиенцию. Понимая, что этот вопрос все равно придется решать, согласился принять очередных «ходоков», предварительно уведомив Бенкендорфа. Чувствую, у него скоро прибавится работы.

Справедливости ради надо сказать, что эту ситуацию спровоцировал я сам, используя перевербованного мной князя Львова. Должна же быть хоть какая-то польза от двойного агента. Тем более, ничего предосудительного от него и не требовалось. Надо было всего лишь пустить слух в «высшем обществе» о моем странном приказе, и выразить сожаление, что христианские святыни при этом могут пострадать. Думал таким способом узнать настроения среди аристократии. Выяснить, кто чем дышит, и взять наиболее ретивых на заметку. Но результат превзошел все ожидания. Кто-то умело подогревал разговоры на тему о «святынях», высказывая сожаление, что новая государыня, дескать, об этом совсем не думает. Но ей простительно, что взять с несовершеннолетней девчонки? Вот если бы умудренные жизнью государственные мужи принимали решения… И таких разговоров становится все больше и больше. Совсем страх потеряли, мерзавцы. Ну, ничего. Я дам вам возможность «принимать решения»… Только, вряд ли вам это понравится.

Делегация пожаловала довольно многочисленная, больше трех десятков персон. Хоть Бенкендорф и выражал опасения, но я его убедил, что все будет в порядке. Список «ходоков» известен. Здесь соберутся не пассионарии, а обычные прожигатели жизни, у которых кроме громкого титула и доходов от поместий ничего нет. Которые вкладывают свои деньги не в развитие производства в России, а в кутежи, строительство новых дворцов, покупку драгоценностей, лошадей, недвижимости за границей и тому подобное. Есть также представители духовенства, недовольные тем, что я прижал церковь. Почти все, кто был способен бросить мне вызов, уже «закончились». А немногие уцелевшие сидят тихо и не отсвечивают. Зато полезла наверх всякая плесень, отсидевшаяся по поместьям и дворцам во время переворота, и вдруг воспылавшая стремлением спасти христианские святыни, до которых совсем недавно им не было никакого дела. Вот я им и преподнесу сюрприз.

В рабочем кабинете вся эта толпа не уместилась, поэтому принимаю всех в бальном зале. Заодно обеспечена дистанция между мной и «ходоками», а охрана, переодетая в дворцовых лакеев, заняла свои посты и глаз с визитеров не спускает. В случае чего, ребята будут действовать жестко, без оглядки на титулы присутствующих. Поскольку я уже знаю, о чем пойдет речь, не тяну «кота за фаберже», а предлагаю высказаться по существу. Ну мне и высказывают «по существу». Разумеется, все в верноподданных выражениях, но суть от этого не меняется. Дескать, девочка, хватит маяться дурью. Порулила, и хватит. Можешь оставаться императрицей, если тебе это так нравится, но в государственные дела не лезь. Оставь их тем, кто в этом хорошо разбирается. Выслушав «ходоков», демонстрирую лучезарную улыбку.

— Я рада, что российское дворянство наконец-то вспомнило о том, что когда-то оно было служивым сословием. Дарованная императрицей Екатериной Великой «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» устарела, и уже не соответствует реалиям сегодняшнего дня. Поэтому в нее будут внесены некоторые изменения. Служба для российских дворян снова станет обязательной. Либо военная, либо гражданская. Единственной законной причиной освобождения от службы может быть только плохое состояние здоровья, что должно быть подтверждено комиссией из медикусов, находящихся на государственной службе. Никакие частнопрактикующие лекари выдавать документ о непригодности к службе не могут. А посему, господа, пока еще изменения в «Грамоте» не приняты, предлагаю вам самим проявить инициативу. Вы все ратуете за спасение христианских святынь в Константинополе? Вот и подайте пример остальным. Отправляйтесь в действующую армию. Те из вас, кто обучался военному делу, но не служил, вполне могут занять должности субалтерн-офицеров при опытных командирах. Кто не обучался военному делу, но имеет классическое образование, могут пойти вольноопределяющимися с последующей сдачей экзамена на первый офицерский чин после положенной выслуги. Либо раньше, если проявят должное усердие в службе. Священнослужители тоже обязаны быть рядом с русскими воинами и поддерживать их в сей трудный для Отечества час. Буду рада, если ваш пример, господа, всколыхнет все российское общество…

И дальше все в таком же духе. Надо ли говорить, что после моей пафосной речи «ходоков» как ветром сдуло. Все стенания об угрозе христианским святыням были мгновенно забыты. Бенкендорф, присутствующий при этом шоу, лишь усмехнулся и руками развел, когда мы остались одни.

— Государыня, не ожидал такого! Вы и вправду решили упразднить дворянскую вольницу?

— Да, Фридрих Карлович. Мне совершенно не нужны тысячи дармоедов, не приносящих никакой пользы государству. Зато исправно сорящих деньгами в Европе, и преклоняющихся перед ней. Тем, кто служит на благо России, бояться нечего. Речь идет именно о трутнях, проматывающих состояния на Лазурном Берегу. Не желают служить — перестанут быть дворянами. Заодно расширю возможности для поступления на государственную службу лицам податных сословий с дальнейшим получением дворянства. Екатерина Великая хоть и была мудрой правительницей, но своей «Грамотой» заложила мину под российское общество. И теперь нам это аукнулось. Российское дворянство в своей значительной части деградировало. Многие дворяне не только ведут жизнь трутней, не занимаясь ничем полезным на благо государства, но, формально считаясь русскими, даже русского языка толком не знают, предпочитая с самого детства болтать на французском. Разве я не права?

— Правы, государыня. К великому сожалению, правы. Но реформа «Грамоты» — дело на перспективу. А что будем делать здесь и сейчас?

— А здесь и сейчас постарайтесь выявить всех недовольных. Уверена, что таких наберется немало. Кто-то будет просто болтать. А кто-то, помимо болтовни, решится на нечто большее. О христианских святынях сейчас все забудут. Ведь это не причина. Это всего лишь повод раскачать ситуацию в обществе в ходе победоносной для России войны. И раз христианские святыни не сработали, значит появится что-то другое. Наши недобитые февралисты и их европейские покровители не успокоятся. Поэтому нам надо быть готовыми к любому развитию событий…

В общем, вариант воздействовать на меня «христианскими святынями» провалился, а ничего другого «подпольная оппозиция» еще не придумала. Напугал я наших благородных конкретно. Слишком многим из них придется менять привычный уклад жизни, что внесет еще больший раскол в рядах «оппозиции». Ведь если разобраться, служивым людям бояться нечего. Наоборот, их положение даже улучшится за счет избавления от «балласта», относящегося к дворянству, и ведущего паразитический образ жизни. Первый раскол произошел сразу после судебного процесса над заговорщиками. С самими заговорщиками разобрались быстро, и смертный приговор никого не удивил. Но вот дальше для многих начались непонятки. По одним лишь мне известным причинам я свой властью лишил дворянского титула некоторых родственников осужденных, а некоторых не тронул. Что спровоцировало между ними грызню и недоверие. Что мне и надо. А сейчас раскол в среде аристократии углубится еще больше. Принцип «разделяй и властвуй» придумали умные люди.

Но пока я был занят в Петербурге возней с поклонниками христианских святынь, события в Румелии шли своим чередом. Наша армия, наступающая с севера, наконец-то вышла к берегам Босфора и соединилась с десантом. После этого началось движение в сторону Дарданелл. Константинополь пал, сжигать его не пришлось. Как и предполагалось, в осажденном городе быстро исчезла центральная власть, и он стал ареной грабежей и столкновений между вооруженными бандами. Причем турецкие солдаты константинопольского гарнизона, не успевшие удрать, ничем от бандитов не отличались. Если раньше столица Османской Империи была многонациональной и представители разных народов и конфессий как-то уживались друг с другом под властью султана, то теперь там началась война всех против всех. Русская армия пока что не входила в город, предоставив возможность его жителям решить взаимные претензии самостоятельно. Делегации греков, евреев, армян и прочих представителей «нетитульной нации», повалившие к генералу Липранди за помощью, выслушивали, но разводили руками. Дескать, сил у нас мало, поэтому брать город штурмом русская армия не может. Может только блокировать. Если хотите, можем помочь вам трофейным оружием, которого захватили очень много. Вы хотите свободы? Так возьмите ее сами, вступив в священную борьбу с магометанами. Ах, вы не воины? И вам вера не позволяет? Ну так возвращайтесь к своему султану. Раз вы тут не одну сотню лет под властью султанов жили, значит вас все устраивало.

Правда, такими были не все. С помощью наших разведчиков удалось выйти на авторитетных греческих командиров, которые хотели не на словах, а на деле оказать помощь нашей армии. Именно с их помощью был начат «ползучий» штурм турецкой столицы, когда подошли войска от Адрианополя. Никто не бросался в лобовые атаки на городских улицах, как привыкли воевать многие наши генералы. Вместо этого впереди пускали мобильную казнозарядную артиллерию, которая своими снарядами и картечью сносила любые препятствия, а идущая следом пехота лишь довершала разгром. Такая тактика позволила без больших потерь занимать квартал за кварталом. В прибрежной полосе помощь своей артиллерией оказывали корабли Черноморского Флота. Так продолжалось до полного вытеснения из города через оставшуюся лазейку остатков турецких войск и банд уголовников. Часть из них была уничтожена нашими казаками, патрулирующими окрестности, часть сумела сбежать и затеряться на просторах Румелии, куда еще не дошла наша армия.

Константинополь пал. Правда, мечеть Айя Софья при этом сильно пострадала. Помня о приказе беречь солдатские жизни, генерал Липранди и адмирал Корнилов не церемонились с теми, кто оказывал сопротивление. А поскольку одним из центров ожесточенного сопротивления стала мечеть Айя Софья, в прошлом храм Святой Софии, то наша казнозарядная артиллерия опробовала свои силы на древних стенах. Увы, стены оказались недостаточно крепкими, чтобы противостоять сегодняшним снарядам. Те, кто понадеялся, что пришедшие гяуры не захотят наносить вред христианской святыне, жестоко просчитались. Полевые пушки, выставленные на прямую наводку, вели перекрестный огонь по мечети до тех пор, пока из нее не выбрались немногочисленные уцелевшие турки с поднятыми руками.

Но взятие Константинополя и Босфора еще не означало победу в войне. Остатки турецких, английских и французских войск укрепились на входе в Дарданеллы возле города Галлиполи, и пускать нас дальше не собирались. Чтобы не распылять силы, командование армии решило пока не отвлекаться на южный, азиатский берег Мраморного моря, а пройдя по европейскому берегу, вторгнуться на Галлипольский полуостров, одновременно нанеся удар силами флота, высадив десант в Дарданеллах на азиатский берег, рассекая таким образом вражескую группировку на две части. План был довольно рискованный, если бы мы не знали достоверно о плачевном состоянии береговой обороны Дарданелл. Да, здесь стояли пушки. Но настолько древние и разномастные, что говорить о сколько-нибудь серьезной обороне не стоило. Все новое вооружение, поставляемое англичанами и французами, шло на сухопутный фронт и на укрепление обороны Босфора. Никто не предполагал, что военные действия докатятся до Дарданелл. Английский и французский флот, вернее то, что от них осталось, тоже ничем не могли помочь. Близился последний акт кровавой драмы, разыгранной по европейскому сценарию.

Цеплялись за Дарданеллы Англия и Франция отчаянно, поскольку понимали, что в противном случае это будет крах всей их предыдущей политики в отношении России. После провального визита посланца Франца Иосифа появились и другие «миротворцы» из Европы, но я отказался принимать тех, кто снова заведет разговор о «справедливом мире», не учитывающего наши интересы. А поскольку ничего другого «миротворцы» предложить не могли, ни одного из них до моей персоны не допустили. Вместо этого князь Горчаков умело плел словесные кружева, убеждая раздраженных гостей из Европы, что все идет, как надо. Просто Ее Величество очень занята делами на своих южных границах, которые несколько расширились за прошедшие полгода. Но как только, так сразу! Подождите еще немного. А пока можете насладиться красотами Петербурга. Поверьте, в российской столице много интересного! Гости скрипели зубами, понимая, что их вежливо посылают, но ничего не могли сделать. Приходилось делать вид, что все принимают за чистую монету. Поскольку возвращаться обратно, даже не добившись аудиенции у российской императрицы, не было никакого смысла.

В разгар подготовки к Дарданелльской операции пришла очередная новость — в Османской Империи сменился правитель. Султан Абдул-Меджид скончался, и на трон взошел его брат Абдул-Азиз. Обстоятельства кончины прежнего султана умалчивались, но и так было все понятно. Абдул-Азиз попытался разорвать «союз» со своими европейскими покровителями, и вышел на меня через прусского посланника, предложив, как ему казалось, достойный вариант завершения войны. России отходят занятые ей территории в Анатолии, предоставляются большие преференции в части прохода черноморских проливов, а также передается собор Святой Софии в Константинополе. Но сам Константинополь и Босфор придется вернуть, поскольку это «святая земля» для всех османов, и ее потеря недопустима. Узнав об этом, я посоветовал новоявленному султану исходить из сложившихся реалий, а не озвучивать свои хотелки. И на будущее хорошенько думать, прежде чем идти на поводу у Англии и Франции.

А во Франции назревал кризис. Правительство Фавра уже не контролировало ситуацию. Командование французских войск и флота, находящихся на территории Турции, саботировали приказы из Парижа, поскольку понимали невозможность их выполнения. В самой Франции тоже начались проблемы. Народ не хотел воевать. За исключением небольшой кучки политиков, дорвавшихся до власти, никому не нужно было «держать в узде» Россию. Даже военные, и те говорили, что дальнейшее участие в этой неудачной для Франции войне грозит очень большими проблемами. И в правительстве Фавра поняли, что если продолжать действовать теми же методами, то во Франции появится новое правительство. Пример свержения «племянника», за которого н и к т о не вступился, был еще свеж в памяти. Поэтому французы начали искать возможность заключить сепаратный мир на более-менее приемлемых для России условиях. И для этого даже решили наплевать на своих союзников, о чем уведомили адмирала Гамелена, срочным порядком доставив ему секретную инструкцию о дальнейших действиях. Так, чтобы это не выглядело, как предательство союзнических интересов. Узнал я об этом заранее благодаря Гансу, а вот для всех остальных причина Дарданелльской катастрофы долго оставалась тайной.

Ранним июньским утром 1855 года заговорила наша артиллерия, перемалывая вражеские позиции под Галлиполи. Одновременно с этим был высажен десант на азиатский берег Мраморного моря неподалеку от Дарданелл. При поддержке кораблей Черноморского Флота он быстро расширил плацдарм и начал продвижение на запад, обратив в бегство находившиеся здесь турецкие войска, состоявшие большей частью из резервистов и башибузуков. Все элитные турецкие части уже были уничтожены, поэтому турецкое командование пыталось поставить под ружье всех, кого только можно. Но качество этих набранных с бору по сосенке подразделений было соответствующее. Особенно у башибузуков. Этим было вообще наплевать на «святую землю». Поэтому российская армия продвигалась вперед, практически не встречая сопротивления. На европейском берегу ситуация сложилась более драматичная. Если французы сразу «сделали ноги», то вот англичане пытались огрызаться. Но это привело лишь к огромным потерям среди них, и ненадолго задержало наступление наших войск. Английский флот, стоявший на якоре возле Галлиполи, попытался оказать сопротивление высадке нашего десанта. Но, вступив в артиллерийскую дуэль с «Ростиславом», быстро счел за благо отказаться от этой идеи, и сбежал в пролив. А французский флот, похоже, вообще не собирался воевать. Поэтому обосновался возле Чанаккале, подальше от входа в Дарданеллы со стороны Мраморного моря. Адмирал Гамелен имел на этот счет разговор с адмиралом Оммани, заявив, что не собирается делать из французских кораблей плавучие мишени для русского броненосца. Но, если его английскому коллеге так хочется повоевать, то ради бога! Он мешать не будет. Былые разногласия между англичанами и французами проявлялись все чаще и чаще. Все шло к тому, что союз между ними скоро станет фикцией. Как бы еще друг с другом не передрались.

Есть выражение — эксцесс исполнителя. Когда боссы задумывают одно, но в результате криворукости, или тупоголовости исполнителей, получается не совсем то, что задумали. При «союзе» давних и непримиримых соперников, англичан и французов, вероятность такого развития событий вырастала многократно по мере «успехов» на фронте. У кого-то давние обиды взыграют, у кого-то нервы не выдержат, а кому-то что-то померещится. Это в Лондоне и Париже в высоких кабинетах до сих пор мечтают решить «русский вопрос». А тем, кто непосредственно решает, все уже порядком надоело. И им плевать как на свою «высокую» миссию по «сдерживанию» России, так и на свое начальство, находящееся за тридевять земель. А уж на Турцию — тем более.

Хоть я особо и не рассчитывал на такое развитие событий, но оно все же произошло. Честное слово, ни я, ни Ганс, ни моя разведгруппа, заранее перебазировавшаяся в Чанаккале, к этому руку не прикладывали. Поводом послужило стремление французов удрать при первом же обострении ситуации. Что они успешно продемонстрировали, покинув свои позиции при начале артподготовки на подступах к Галлиполи, бросив англичан. Что тем, ясное дело, не понравилось. Когда англичан как следует потрепали, и вынудили отойти, начались разборки и поиски крайнего. Градус недовольства повышался очень быстро. Но если между генералами дело ограничилось выяснением отношений на повышенных тонах, то между солдатами и младшими офицерами дошло до мордобоя и вызовов на дуэль.

Кончилось вообще печально. Как оказалось, французы время не теряли, и заранее подготовили себе пути отступления. Секретный приказ из Парижа прибыл очень вовремя, поэтому командующий эскадрой адмирал Гамелен и командующий тем, что осталось от армейской группировки, генерал Лафайет договорились о дальнейших совместных действиях. Когда начнется штурм позиций под Галлиполи, армейцы быстро отходят к крепости Килитбахир, расположенной на европейском берегу Дарданелл напротив порта Чанаккале, и занимают там «последний рубеж» обороны. Если по каким-то причинам русская армия не дойдет до Килитбахир и Чанаккале, хорошо. Продолжат «оборонять» Дарданеллы дальше. Если же дойдет, то армия быстро грузится на корабли и покидает Дарданеллы ввиду невозможности дальнейшего сопротивления из-за недостатка боеприпасов. Что в значительной мере было правдой, поскольку французская армия уже сидела на голодном пайке. Если продовольствие, хоть и с большими трудностями, еще удавалось найти у местного населения, то вот с порохом ситуация была безвыходная. Англичане не торопились делиться своими запасами с союзниками, так как тоже не шиковали. Поставки снабжения из Англии едва покрывали расходы на фронте. Восточная война, казавшаяся вначале легкой прогулкой, и сулившая большие преференции, на деле легла тяжким бременем на английскую экономику, и поставила английскую армию и флот на грань катастрофы из-за очень высоких потерь. А рассчитывать на турецкие арсеналы было и вовсе бесполезно. Их давно выгребли подчистую. И вот в такой обстановке начались массовые «эксцессы исполнителя». Когда каждая сторона считает другую виноватой в сложившейся ситуации, и благоприятного решения вопроса не предвидится. А тут еще и русские на пятки наступают. Кончилось тем, что англичане и французы разругались вдрызг. После чего представители прекрасной Франции погрузились на корабли французской эскадры и покинули Дарданеллы, пожелав своим союзникам успеха в войне с Россией. Оставшись одни, поскольку на реальную помощь со стороны турок уже никто не рассчитывал, англичане тоже засомневались в целесообразности своего дальнейшего нахождения в Дарданеллах. А подошедшие к Килитбахир и Чанаккале русская армия и Черноморский флот окончательно убедили их в том, что в деле «сдерживания» России появились непреодолимые препятствия. Поэтому высланные английские парламентеры предложили командованию русской армии вполне приемлемый компромисс. Английские войска грузятся на корабли и покидают территорию Османской Империи в течение двух суток, а русская армия и Черноморский Флот им в этом не препятствуют. После чего русские могут делать здесь, что хотят. Разумеется, обе стороны это устраивало, поэтому к соглашению пришли быстро. И через два дня последние английские корабли покинули Дарданеллы, скрывшись в синеве Эгейского моря. После чего оборона Дарданелл рухнула.

Остатки турецких войск, видя такое отношение «союзников», сочли за благо воспользоваться двухдневным перемирием и покинуть позиции. Те, кто находился на европейском берегу Дарданелл, вовремя успели переправиться на азиатский берег и ушли вглубь Турции. Те, кто находился на азиатском берегу, сделали это еще раньше. Русская армия, двинувшаяся вперед после истечения срока перемирия, не встретила никакого сопротивления. А Черноморский Флот снова вышел в Эгейское море. Восточная война, так и не ставшая в истории этого мира Крымской, подошла к концу. Еще не был подписан мир, но исход войны был уже ясен. Англия не хотела воевать с Россией в одиночку, и в очередной раз доказала, что английский джентльмен — хозяин своего слова. Захотел — дал. Захотел — забрал назад. Банкротом в этой ситуации оказалась лишь Турция, поверившая обещаниям своих европейских «друзей». Но когда господ европейцев волновали какие-то «туземцы».