Черноморский призрак 2

Глава 13

С паршивой овцы…

То, что моя идея полностью уничтожить французскую эскадру в Камышовой бухте накроется медным тазом, выяснилось почти сразу же после выхода из Одессы. Отправив Ганса на разведку к Крыму с целью уточнить обстановку, вскоре получил от него обескураживающий ответ. Основные силы французов вышли из Камышовой бухты и уже удалились от мыса Херсонес почти на сорок миль. Идут в направлении Варны. Перехватить их нет никакой возможности, поскольку для этого нужно взять круто к югу. Но ничем обосновать необходимость такого маневра я не смогу. Мы и так торопимся в Севастополь. «Измаил» и «Скадовск» выжимали из машин все возможное, наплевав на повышенный расход угля. «Лебедь» вынужденно подстраивался под них, поскольку разделять наш отряд Новосильцев не хотел.

То ли адмирал Гамелен почувствовал неладное, то ли нашел какой-то благовидный предлог удрать из Крыма, но его действия оказались единственно верными, чтобы вырваться из ловушки, какой могла стать для него Камышовая бухта. Несомненно, до французов уже дошла информация о побоище в Балаклаве. И Гамелен решил не искушать судьбу. Тем более, свою задачу по доставке десанта в Крым он выполнил. И даже эскадру большей частью сохранил. В отличие от англичан. А дальше бравые господа генералы, так ратовавшие за десант в Крым, пусть воюют. Они получили то, чего так рьяно добивались. А французскому флоту торчать в этой дыре нет смысла. В конце концов, никто не подозревал о наличии у русских варваров неизвестного оружия, оказавшегося настолько эффективным. Поэтому лучше увести военные корабли от греха подальше, чтобы не повторилась Балаклава. Стоять в ожидании отправки следующего конвоя с припасами можно и в Варне. В результате в Камышовой бухте остались только четыре военных парохода и восемнадцать грузовых судов разных типов, еще не закончивших выгрузку, шесть из которых тоже были паровыми.

Что и говорить, неприятный сюрприз. Успеем к шапочному разбору. Но ускорить выход из Одессы не было никакой возможности. И так все делалось в авральном режиме. Поэтому придется довольствоваться тем, что осталось в Камышовой бухте. Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок. После уничтожения остатков французской эскадры следующего конвоя в Крым может не быть еще долго. Как минимум, до появления в Черном море французских «утюгов». Ну а мы за это время еще и сухопутные силы противника потревожим. Теперь скучная жизнь им точно не грозит.

Однако, с другой стороны, свои плюсы в создавшейся ситуации тоже есть. Можно бить флот противника по частям. Если изначально Корнилов рассматривал совместную операцию кораблей Черноморского флота и одесского отряда против французов, где нам отводилась роль подвижного и кусачего резерва, то теперь пароходы смогут справиться и сами. Если удастся застать французов врасплох и вызвать у них панику. Я со своей стороны такое предложение внесу. Но решение все равно останется за Корниловым. Надеюсь, что согласится. Но пока есть время, надо внести определенные коррективы в разработанный план. Поэтому вызвал к себе Шахурина и наше «секретное оружие» — Петю Дробышева. Разложив на столе крупномасштабную карту, обрисовал возможную ситуацию, исходя из того, что может знать человек, не получавший информацию об обстановке возле Севастополя все эти дни.

Когда мы находились возле Севастополя, французская эскадра стояла компактно в Камышовой бухте. Но тогда французы только начали выгрузку. Сейчас же, если адмирал Гамелен не дурак, он должен сменить место дислокации своих главных сил, поскольку «Камыши» могут стать ловушкой. Бухта имеет коническую форму, и хорошо просматривается с моря. Укрыться от огня там негде. Это не говоря о том, что при северных ветрах в бухту заходит приличная волна, и стоянка небезопасна. Но какую-то часть судов французы там обязательно оставят. Вот поэтому нам лучше объединить два дела в одно. И французские корыта на дно пустить, и французские батареи на суше уничтожить, чтобы месье не знали, за что хвататься. Разумеется, ночью, чтобы в полной мере использовать фактор внезапности. Со стороны моря решим. Опыт Балаклавы уже есть. А вот как действовать со стороны суши, хотелось бы услышать мнение армейского артиллериста.

Шахурин, внимательно рассмотрев карту, на которую уже были нанесены позиции наших укреплений вокруг Севастополя, думал недолго.

— Это будет зависеть от того, где неприятель расположит свои батареи, Юрий Александрович. Если он соберется штурмовать город, или вести планомерную осаду, то подтянет пушки поближе. Поскольку от стрельбы с предельной дистанции толку нет. Точность никакая. Разве что городских обывателей пугать. В этом случае мы можем установить наши новые орудия прямо на севастопольских бастионах и вести прицельный огонь с удобных высот. А если это делать ночью, то неприятель толком и отвечать не сможет. Поскольку не поймет, откуда именно стреляют. Ради маскировки соседние батареи тоже могут «жечь порох», отвлекая внимание, и создавая иллюзию массированного точного огня. Если же дела у французов и англичан не так хороши, как мы предполагаем, и их возможности сильно ограничены, то они могут не рискнуть связываться ни со штурмом, ни с осадой. А сядут в оборону в Камышовой и Балаклавской бухте в ожидании подкреплений. Такое тоже возможно. В этом случае начать лучше с французов, чтобы заодно уничтожить остатки их флота. Ночью, как стемнеет, выдвигаем кочующую батарею с дальномером как можно ближе к французским позициям возле Камышовой бухты. Удобные места, откуда все просматривается, там есть. Как только наши корабли начнут обстрел стоящих в бухте, мы тут же открываем огонь по батареям и наиболее важным целям. Петр будет корректировать стрельбу, а я воспользуюсь заранее подготовленными данными. Поскольку местоположение вражеских батарей будет нам известно, как известно и местоположение площадок, где мы займем позицию. Возможно, французы сначала не поймут, что снаряды в них летят не только со стороны моря. Как только вы заканчиваете стрельбу, тут же ее заканчиваем мы и быстро исчезаем. Думаю, к тому времени там мало что уцелеет. А на следующий день можно подойти всей нашей эскадрой и добить то, что осталось. Потом можно заняться Балаклавой. Но только ночью. Поскольку английских кораблей там больше нет, можно сразу задействовать всю нашу эскадру для бомбардировки с моря. Особая точность от нее не потребуется. Пусть бьют по площадям и отвлекают внимание на себя. Мы же, заняв позицию так, чтобы не попасть под огонь наших кораблей, будем бить по наиболее важным целям. В первую очередь по батареям. Предварительный план таков. Конкретно можно будет говорить только ознакомившись с ситуацией на месте.

— Понятно… Хорошо, на месте определимся. Петр, сможешь ночью корректировать огонь, если вокруг цели будут многочисленные падения ядер и бомб с наших кораблей?

— Конечно, смогу, Юрий Александрович! Обычные ядра вообще ни с чем не спутаешь. Взрывы бомб дульнозарядных пушек от взрывов бомб и снарядов нарезных пушек сильно отличаются. Как работают зажигательные бомбы Розенблюма, еще не видел. Но комендоры говорили, что от старых брандскугелей отличаются.

— Ну и славно… А теперь очень важный момент, господа. Никто, повторяю, — н и к т о из посторонних не должен знать о нашем способе ведения ночного боя. Надо постараться сохранить этот секрет хотя бы до конца года, А потом господам европейцам будет уже не до спасения Турции…

До мыса Тарханкут мы никого не встретили, и Новосильцев решил уточнить обстановку в Евпатории. Все равно, почти по пути, крюк небольшой. То, что мы там увидим, я уже знал благодаря Гансу. Прибыли еще двенадцать транспортов и доставили следующую партию грузов и турецких войск. На судах французские и турецкие флаги. Из военных кораблей на рейде лишь один турецкий фрегат. Как говорится, «тот, кого не жалко».

На подходе к Евпатории встретили местных рыбаков, которые дали подробную информацию о состоянии дел в городе. До начала войны далеко не все жители Крыма преклонялись перед «европейскими ценностями». А с момента высадки вражеского десанта их стало еще больше. Поскольку все своими глазами увидели эти самые «европейские ценности».

По поводу турок никто не обольщался. Все знали, что они из себя представляют. Но вот то, что французы начали вести себя, как в своей колонии, с привычным им отношением к «туземцам», стало для местных почитателей La Belle France неприятным сюрпризом. Англичане от французов особо не отличались. Поэтому ни о какой всеобщей поддержке со стороны местного населения незваным гостям мечтать не приходилось. Коллаборанты из крымских татар, конечно, были. Куда же без них. Да только в Крыму живут не одни татары. Поэтому еще до подхода к Евпатории мы выяснили во всех подробностях «что, кто, где и сколько». Оставалось лишь грамотно воспользоваться этой информацией чтобы поймать врага «со спущенными штанами».

То, что в Евпатории стоит тишь и благодать, стало ясно, когда мы только приближались к рейду, погасив огни, Время подгадали так, чтобы прийти перед рассветом. Какое либо наблюдение со стороны противника отсутствовало, вокруг царила удивительная безмятежность. Турки наше появление в буквальном смысле проспали. Поэтому выстрелы в предрассветной мгле оказались для сонной Евпатории полной неожиданностью.

Поскольку местоположение кораблей противника было известно, цели распределили заранее. Новосильцев провел совет сразу же после получения информации от рыбаков, которая в целом совпадала с той, что выяснил Ганс. «Лебедю», как наиболее успешному в ночных стрельбах, предстояло первым делом нейтрализовать турецкий фрегат, поскольку только он мог представлять реальную угрозу для нашего отряда. Благо, фрегат удачно стоял на якоре, не прикрытый корпусами других судов. Когда с фрегатом будет покончено, подходим ближе и занимаемся «купцами». К тому времени как раз рассветет. Слишком много времени и снарядов на эту толпу не понадобится. После наведения порядка на рейде Евпатории идем в Севастополь. На предложение некоторых «тряхнуть купчишек» Новосильцев ответил отказом. Сейчас нас ждут в Севастополе для выполнения конкретного задания, поэтому связываться с трофеями нет времени. А вот на обратном пути… Пуркуа бы и не па?

Снова мне пришлось занять место наводчика, поскольку освещенность целей была все же недостаточной. Первым попал под раздачу турецкий фрегат, в борт которого прилетела «зажигалка». Сразу же возникла паника и начал разгораться пожар. Еще три «зажигалки» Яши Розенблюма убедили подданных султана, что оставаться и дальше на фрегате опасно для здоровья. Тем более, они даже не могли понять, кто и откуда по ним стреляет. Поэтому стали спускать шлюпки в надежде успеть удрать до того момента, как огонь достигнет крюйт-камеры. Вскоре фрегат запылал, превратившись в огромный костер на воде, осветивший стоявшие неподалеку корабли. После чего «Измаил» и «Скадовск» тоже присоединились к веселью, открыв огонь по обнаруженным в темноте «купцам». Это не было похоже на морской бой, или хотя бы на охоту, где у зверя есть шанс ускользнуть от охотника. Это был отстрел беспомощной дичи в закрытом вольере. «Зажигалки» нарезных орудий не оставляли пришедшим в Евпаторию даже тени шанса на спасение.

Вскоре прогремел взрыв — турецкий фрегат взлетел на воздух. Пожар наконец-то добрался до пороха в крюйт-камере. На рейде уже полыхало восемь костров, пять из которых дрейфовали по ветру. Еще девять все же сумели выброситься на берег и теперь горели там. Береговая артиллерия сначала пыталась отвечать, но вскоре прекратила огонь, поняв бесполезность данного занятия. Дистанция для прицельной стрельбы из «ядерного» оружия была слишком велика, да и пока не рассвело, вражеские артиллеристы не видели, куда стрелять. А потом стрелять стало уже поздно. И теперь оставалось только слать проклятия вдогонку трем российским пароходам, которые уничтожили все, что было на рейде и у причалов Евпатории, и теперь удалялись в южном направлении.

Убедившись, что корабли противника «кончились», Новосильцев передал приказ прекратить огонь и идти в Севастополь. Больше в Евпатории пока делать нечего. А нас ждут Камышовая бухта и Балаклава. Надо как можно скорее оказать должное гостеприимство нашим европейским «партнерам».

Когда берег за кормой стал удаляться, пригласил к себе в каюту Шахурина и Дробышева, которые все время, пока шел обстрел, находились на палубе возле орудий. Для Шахурина это вообще был первый морской бой, а Дробышев хоть и принял участие в Аландском сражении, но непосредственно с корабельной артиллерией дела не имел. И вот теперь оба увидели «товар лицом». На мой вопрос, смогли бы они повторить нечто подобное, Шахурин лишь покачал головой.

— Нет, Юрий Александрович. В начале боя я даже не видел, куда стрелять. Сплошные огоньки на темном фоне берега. И только когда первая цель загорелась, стал кое-что различать. С этого момента, пожалуй, смог бы.

— А ты, Петр? Все цели до начала стрельбы четко различал?

— Все четко видел, Юрий Александрович. Если бы можно было все пушки как-то наводить по моей команде, то супостатам бы точно не поздоровилось. Ведь большая разница, стреляет одно орудие, или весь борт. Только, как это сделать?

— Над этим мы подумаем, когда в Петербург вернемся. А сейчас, возможно, от тебя потребуется умение не только корректировщика, но и наводчика. Если будут какие-то важные цели, которые нужно обязательно поразить первым выстрелом, и они не подсвечены. Сможешь?

— Смогу. На полигоне меня этому учили. Правда. только днем, и по неподвижным целям. Вы ведь сказали, чтобы как можно меньше людей обо мне знало. Но мне безразлично, когда пушку наводить. Хоть днем, хоть ночью. Даже если цель полностью затемненная.

— Вот и отлично. Отдыхайте, пока есть возможность. Не знаю, что нас ждет завтра…

Впрочем, что нас ждет именно завтра, я представлял с высокой долей вероятности. Ганс отправился на разведку сразу же после того, как мы навели порядок на рейде Евпатории, и вскоре доложил, что дела у наших зарубежных «партнеров» идут не совсем так, как они планировали. Четыре пароходофрегата Черноморского флота патрулируют неподалеку от входа в Камышовую бухту и наблюдают за всем, что там происходит. Французы не рискуют выходить в море имеющимися силами, поэтому занимаются возведением батарей и оборонительных позиций на берегах бухты. Судя по всему, о взятии Севастополя там больше никто не помышляет, поэтому решили засесть в глухую оборону в ожидании подкреплений. Но если французы устроились достаточно комфортно, и могут выдержать длительную осаду, имея в своем распоряжении значительные запасы, то вот у англичан в Балаклаве дело полный швах. Запасов мизер. И это на огромную толпу, когда к армейским частям добавились еще и команды уничтоженных кораблей. Причем моряки практически безоружны. Местные коллаборанты из крымских татар уже наладили доставку продовольствия в Балаклаву, но их возможностей явно недостаточно. Так что, долго англичане там не просидят. Максимум месяц, и у них начнется голод. И это накануне зимы. Штурмовать Севастополь в такой ситуации англичане не станут, они не самоубийцы. Продолжать сидеть в Балаклаве и надеяться на прибытие очередного конвоя с припасами? Можно и не дождаться. А русские обязательно нанесут удар по Балаклаве, как только узнают о бедственном положении англичан. Поэтому джентльменам остается либо сразу капитулировать, либо идти на поклон к французам, до которых еще надо суметь добраться. Переход по суше из Балаклавы в Камышовую бухту может превратиться еще в тот квест, поскольку наивно надеяться, что русская армия будет благосклонно взирать на происходящее безобразие.

Но это дела несколько отдаленного будущего. А в ближайшей перспективе нам надо прийти в Севастополь, передать Черноморскому флоту нарезные казнозарядные орудия с боеприпасами, и выработать совместно со штабом Черноморского флота план дальнейших действий по принуждению к миру наших зарубежных «партнеров». Несколько дней у нас будет в запасе, пока на пароходофрегатах установят новые пушки. Поэтому надо за это время решить свои задачи, о которых посторонним знать не следует. Тем более, мы тут не одни. Ганс подтвердил мои подозрения. Разведывательный дрон барражирует над Крымом на высоте двадцати километров, регулярно обменивается пакетами информации с кораблем-зондом, и уходить явно не собирается. Развитие Крымской войны не по «плану» всерьез заинтересовало ребят из СГР Космофлота, поэтому пристальное внимание с их стороны теперь обеспечено.

К Севастополю подошли ночью, но до утра держались вдали от берега, чтобы нас не приняли за противника и не обстреляли. И только когда окончательно рассвело, обменялись сигналами с береговым постом, после чего направились в Севастопольскую бухту. Пройдя в оставленный узкий проход между Константиновским равелином и стоящими на якорях старыми линейными кораблями, превращенными в плавучие батареи, три парохода «хулиганской флотилии» наконец-то оказались в главной базе Черноморского флота. На входе нас встретил пароход «Янычар», как стал называться турецкий трофей «Эрегли», и проводил к месту стоянки у причала в Южной бухте. Где уже ждал какой-то капитан-лейтенант, сразу же поднявшийся на борт «Измаила». Скорее всего, послали кого-то из штабных. Так оно и оказалось. Новосильцев вскоре сошел на причал вместе с офицером и убыл в штаб, предупредив, чтобы ждали его возвращения. На берег пока что никому не сходить. Топки не гасить, машины держать в готовности. Хоть и маловероятно, что нас сразу же пошлют в бой, но исключать такой вариант тоже нельзя.

Вернулся Новосильцев через полтора часа, и сразу же вызвал к себе на «Измаил» меня и капитана «Скадовска», введя в курс дела.

— Господа, сегодня в три часа пополудни состоится совет в штабе Черноморского флота. Помимо меня приглашены капитаны «Измаила», «Лебедя» и «Скадовска», а также господин Шахурин. Будет решаться вопрос об уничтожении неприятельского десанта с нашей помощью, о чем был предварительный разговор с адмиралом Корниловым. Доставленные нами пушки позволят провести эту операцию более эффективно. Ситуация вокруг Севастополя на сегодняшний день следующая. Англичане сидят в Балаклаве и боятся из нее нос высунуть из-за недостатка припасов. Французы заняли Камышовую бухту, но у них положение с припасами получше. Тем не менее, идти на штурм Севастополя пока не собираются. Скорее всего, сил для этого недостаточно. Поэтому вблизи города войск неприятеля нет. Появляется только разведка, которую успешно перехватывают наши казаки. Это основное. Детали узнаем на совете…

На совете было довольно многолюдно. Помимо штабных присутствовали также командиры кораблей, которые планировали задействовать в предстоящей операции. Вокруг рябило от золотых эполет, причем младше капитана второго ранга никого не было. Бедными родственниками выглядели лишь трое представителей «хулиганской флотилии». Если Новосильцев и капитан «Измаила» были из отставных офицеров с правом ношения мундира (чем и воспользовались), то вот убеленный сединами капитан «Скадовска» вышел в отставку всего лишь штабс-капитаном Корпуса флотских штурманов, и попасть раньше на такое мероприятие не мог даже теоретически. Но он, по крайней мере, тоже был в военном мундире. В отличие от меня, сугубо статской штафирки, одетого в черную тужурку капитана коммерческого флота, и Шахурина, который вообще пришел в штатском. Свой армейский мундир он не стал надевать принципиально, сказав, что не собирается выслушивать подначки в свой адрес от «штабной сволочи». На штабных у отставного капитана артиллерии был большой зуб еще со времен службы на Кавказе.

Тем не менее, пристальное внимание к нам обоим со стороны присутствующих было обеспечено. Не могли понять, какого рожна тут забыли двое штатских. Но если по поводу моей персоны сомнений не было — капитана пакетбота «Лебедь» помимо Корнилова и Нахимова знали еще и многие офицеры эскадры со времен Синопа и Пицунды, то вот Шахурин являлся для всех «темной лошадкой». Правда с расспросами никто не лез, Поскольку знали, что прибыли три парохода Одесского отряда под коммерческими флагами, поэтому там может быть всякой твари по паре. «Купцы», что с них взять.

Совет открыл Корнилов, описав сложившуюся на сегодняшний день обстановку. Во всяком случае в том объеме, что смогла выяснить наша разведка. После чего предложил высказаться по поводу дальнейших действий, начиная с младшего в чине. Разумеется, всяких штатских это не касалось. Господа офицеры воспринимали нас, как мебель. У меня имелись значительно более точные данные о противнике, но обнародовать их не было никакой возможности. Поэтому сидел и слушал.

Предложения командиров кораблей и штабных офицеров не отличались разнообразием. Все сводилось к привычной тактике сблизиться с противником, стать на шпринг и вести огонь всем бортом, как при Синопе. Пароходы вообще не принимались в расчет. Их рассматривали, как маневренный резерв на случай оказания помощи отдельным кораблям, и необходимости перехвата французских кораблей, если те попытаются прорваться в море из Камышовой бухты. То, что мы доставили в Севастополь пять нарезных казнозарядных орудий морского исполнения, которыми можно вооружить пароходофрегаты Черноморского флота, не сочли чем-то значимым.

Когда предложения иссякли, я понял, что если не вмешаюсь, то никакого смысла в нашем приходе в Севастополь нет. Правда, Корнилов и Нахимов бросали на меня заинтересованные взгляды, понимая, что возмутитель спокойствия Юрий Давыдов не удержится, и обязательно влезет со своим мнением «штатского дилетанта». Вот и ждали начала представления. И Юрий Давыдов не обманул их ожиданий. Дождавшись паузы в разговоре, встал и без обиняков выдал.

— Ваше превосходительство, если позволите, выскажу свое мнение штатского дилетанта.

Все удивленно глянули в мою сторону. Мебель заговорила! Но Корнилов, хитро улыбнувшись, разрешил.

— Конечно, Юрий Александрович! Господа, разрешите вам представить капитана пакетбота «Лебедь» господина Давыдова. Напомню, что если бы не он, то сражение при Синопе могло стоить нам гораздо больших потерь как в людях, так и в кораблях. «Ростислав» уцелел исключительно благодаря своевременной помощи «Лебедя». И если бы не «Лебедь», то не было бы у нас сейчас «Янычара» и «Аскера». Прошу, Юрий Александрович!

— Благодарю, Ваше превосходительство! Господа, я внимательно выслушал предложенные варианты боевых действий по разгрому неприятеля. И с моей штатской колокольни они кажутся мне не совсем удачными…

Грянул хохот. Штатский шпак вздумал учить адмиралов и каперангов! Улыбались и Корнилов с Нахимовым. Но они-то знали, что от меня можно ждать чего угодно. А вот Новосильцев и Шахурин явно были в предвкушении начала шоу. Когда смех стих, меня попросили озвучить более удачный вариант, раз уж предыдущие не годятся. Ну я и выдал…

По мере углубления в детали предложенного плана лица офицеров все больше и больше теряли насмешливое выражение. Когда я закончил, в зале стояла мертвая тишина. Обведя взглядом присутствующих, подвел итог.

— Вот так, господа. Мы сможем без больших потерь п о л н о с т ь ю уничтожить высадившиеся войска неприятеля и оставшиеся в Камышовой бухте французские корабли. Жаль, что адмирал Гамелен увел свои главные силы. Мы могли бы уничтожить и их заодно. Но увы… Что случилось, то случилось. И я думаю, что если французы сохранят плацдарм в Камышовой бухте, то французский флот придет сюда снова, когда получит подкрепления из Франции. Конкретно — три броненосных паровых корабля, которые скоро должны войти в строй. Противники очень опасные. Справиться с ними даже нашим новым нарезным пушкам будет непросто. Если нам удастся быстро ликвидировать все неприятельские плацдармы в Крыму — в Евпатории, Балаклаве и Камышовой бухте, то второй волны десанта может и не быть. А без высадки десанта идти в Крым нет смысла. Даже если здесь снова появится англо-французский флот с броненосными кораблями, то он сможет разве что обстрелять прибрежные города, нанеся нам какой-то ущерб. И будет вынужден уйти с началом зимних штормов в Варну, или в Константинополь. Поскольку базироваться в Крыму англичанам и французам негде.

Что тут началось! От «Такого никто никогда не делал!» до «Неужели такое возможно⁈ Давайте попробуем!». Пришлось подтвердить, что возможно. Разгром флота противника возле Одессы и его панический драп — лучшее тому подтверждение. Шахурин, которому дали слово после меня, со своей стороны заверил, что полевая артиллерия сделает все, как надо. И тоже привел в качестве примера отражение высадки десанта возле Пересыпи, в которой он принял личное участие в качестве командира батареи. После этого на непонятного штатского стали смотреть совсем по-другому, и обсуждение пошло гораздо быстрее. Для участия в операции в Камышовой бухте выделили трехдечные стодвадцатипушечные линейные корабли «Двенадцать апостолов», «Париж» и «Великий Князь Константин». Большему количеству там будет тесно. Поэтому решили обеспечить максимально возможную огневую мощь при минимальном количестве вымпелов. Также будут задействованы все пароходофрегаты Черноморского флота и три парохода «хулиганской флотилии». Ну и наш сухопутный козырь в виде кочующей батареи, которой отводилась особая роль.

После совета Корнилов неожиданно попросил меня задержаться. Когда мы остались одни, поблагодарил за важную информацию и оказанную помощь, сказав прямо то, что вряд ли мог озвучить кому-либо другому.

— Юрий Александрович, признаю, что Вы оказались правы буквально во всем. И в отношении князя Меншикова с его преступным приказом затопить флот, и в отношении действий Англии и Франции. Зря я сомневался. Понимаю, что требовать от Вас чего-то большего неразумно. Но все-таки, если есть такая возможность, смогли бы Вы и дальше оказывать помощь ценной информацией?

— Да, Ваше превосходительство. Только давайте договоримся. Я сообщаю Вам, и только Вам все важное, что узнаю. Но не спрашивайте, откуда у меня эти сведения. Думаю, Вы уже поняли, что у меня есть свои источники информации. Раскрывать этих людей я не имею права.

— Значит ваша поездка во Францию три года назад имела не совсем коммерческую цель?

— Вы сами это сказали. Я такого не говорил.

— Понял, больше подобных вопросов не будет. Значит Вы считаете, что если мы быстро управимся с неприятельскими плацдармами в Крыму, то второй волны десанта не будет?

— До следующего лета точно не будет. Сейчас англичане и рады были бы направить подкрепления в Крым, но им посылать особо некого. Все лучшие части они уже задействовали. Остались далеко не лучшие войска в колониях, которые вполне годятся для проведения карательных акций против местного населения, но никак не для боевых действий против регулярной армии за тридевять земель. Поэтому Англия сделает ставку на них, а также попытается привлечь к своей авантюре кого-нибудь из европейских лимитрофов, у которых амбиции затмевают здравый смысл. Наиболее перспективный кандидат на эту роль — Сардинское королевство. Наобещают ему много чего, а потом разведут руками, сославшись на непредвиденные обстоятельства. Не в первый раз. Австрию после такого афронта уже не удастся натравить на нас. Пруссия дистанционировалась от этой авантюры еще раньше. А больше никого и нет в Европе из более-менее значимых стран, которые могли бы согласиться. То есть, Англия если и будет воевать дальше, то с привлечением разного рода «туземцев», как она привыкла. Иное дело Франция. Наполеону Третьему деваться некуда. Он вынужден продолжать эту войну, несмотря ни на что. Иначе потеряет корону вместе с головой, и он это прекрасно понимает. Поэтому будет воевать либо до «последнего француза», либо до того момента, как французам это надоест, и они устроят очередную кровавую вакханалию со сменой власти. Ну, а Турция… Если дела у турок пойдут из рук вон плохо, в Турции появится новый султан. Явление для Османской Империи такое же привычное, как восход солнца. В любом случае, Турция своего мнения не имеет, поскольку полностью зависит от своих европейских покровителей. Сейчас даже в большей степени, чем раньше. Поэтому, если сейчас нам удастся вышвырнуть из Крыма незваных гостей, то как минимум до следующего лета они здесь не появятся. Просто не успеют собрать и подготовить достаточные силы. Но это не касается возможных набегов неприятельского флота. Кораблей у Англии и Франции еще хватает.

— Понятно, Юрий Александрович… Печальную картину Вы нарисовали… Откровенно говоря, многие надеялись, что после Одессы и Аланда Англия и Франция поспешат выйти из войны, отдав Турцию нам на растерзание. Увы, этого не случилось… А этими вашими самоходными минами достать французские броненосные корабли можно?

— Будем пробовать, Ваше превосходительство. В любом случае, другого достаточно эффективного оружия против броненосцев у нас все равно нет…

Пока мы были на совете в штабе, служивые даром время не теряли. Когда вернулись на пароход, здесь уже вовсю шла выгрузка пушек и боеприпасов для Черноморского флота. Корнилов заверил, что максимум за пару дней орудия установят еще на пять пароходофрегатов. За это же время подготовят три линейных корабля. И тогда можно будет начать принуждать месье к миру. А потом и до джентльменов очередь дойдет.

Наступил вечер. Солнце скрылось за горизонтом, и тьма накрыла Севастополь, скрыв его от глаз вражеских наблюдателей. Экипаж «Лебедя» отдыхал, а вот мне было не до отдыха. За сегодняшнюю ночь нужно получить максимум возможной информации о противнике. Ганс все время находился в воздухе, контролируя обстановку, но ничего опасного пока не обнаружил. Французы обживали Камышовую бухту и окрестности, но к городу не совались. Тем же самым занимались англичане и турки в Балаклаве. Настало время выяснить кое-что. Поэтому, едва стемнело, вызвал Ганса.

— Ганс, вокруг все тихо?

— Да, Командир. Все тихо. Поблизости от города только отдельные небольшие группы, ведущие разведку. Их как раз сейчас казаки гоняют.

— Это хорошо. Ваня, готов продолжить служение Российской Империи на поприще благородного дела шпионажа?

— Готов, Ваше превосходительство! Что делать надо?

— Помнишь того лейтенант-коммандера, который адмиралу Дандасу рот заткнул?

— Конечно, помню! Надо в его тушку вселиться и узнать, что это за гусь?

— Это был бы идеальный вариант. Но сначала его надо найти и понаблюдать за ним. Не хочется лишний раз привлекать внимание разной «чертовщиной». Ганс, вам придется действовать автономно. Здесь очень холмистая местность, и на малой высоте ментальная связь может не работать. Для начала попробуйте послушать, о чем болтают Дандас и штабные. Возможно, там и найдете этого лейтенант-коммандера. Если его обнаружить не удастся, возьмете кого-нибудь из штабных. Желательно в сонном, или в пьяном виде. Чтобы поменьше пришлось потом память чистить. Но только не Дандаса. Слишком заметная фигура. А кого помельче можно и ликвидировать, если вдруг возникнет какая-то накладка. Задача понятна?

— Понятно, Командир! Сделаем. А если не найдем этого лейтенант-коммандера и выяснится, что о нем никто ничего толком не знает? И он не какая-то важная шишка из аристократов, а без роду и племени? Значит знает лишь адмирал Дандас, с чего он такой борзый.

— Тогда с высокой долей вероятности можно предположить, что это сотрудник разведки. И Дандасу дан приказ оказывать ему всяческое содействие, не задавая при этом глупых вопросов. Выясните, когда его видели последний раз.

— Принято!

Я наблюдал за полетом АДМ в режиме реального времени. Ганс транслировал мне окружающую обстановку с высоты птичьего полета, стараясь не снижаться слишком сильно, чтобы поддерживать связь максимально долго. Позади остался город, вход в Севастопольскую бухту с перегораживающими ее плавучими батареями, Карантинная бухта, Песчаная бухта, Стрелецкая бухта и Круглая бухта. Дальше начинаются позиции французов, занявших Камышовую бухту, а также соседнюю с ней Казачью. Но если в Казачьей кораблей нет — она вообще открыта с севера, то вот в Камышовой народу хватает. Французы всерьез озаботились созданием рубежа обороны со стороны суши, чтобы дождаться подкреплений. Заодно заняли всю территорию Гераклейского полуострова к западу от Камышовой бухты до самого мыса Херсонес. Ну и хорошо, не надо будет их потом ловить по всему Крыму.

Внизу французские позиции и АДМ пошел на снижение. Ганс предупредил, что связь скоро прервется, и восстановится только после набора высоты. Ну а мне куда деваться? Придется сидеть и ждать, пока Ганс с Ванькой полезным делом заняты.

Через час сорок восемь минут связь восстановилась, и передо мной снова возникла картина крымского побережья с высоты шестисот метров. Тут же последовал доклад Ганса.

— Командир, с Камышовой бухтой и окрестностями закончили. Идем к Балаклаве. «Кино» потом посмотришь, сначала основное?

— Да.

— У французов смена командования. Маршал Сен-Арно умер. Командование принял генерал Канробер, как и в нашей истории. Англичане уже прислали к нему эмиссаров в надежде заставить продолжать воевать за «вечные британские интересы», но Канробер их вежливо послал. Он реально оценивает свои возможности, и выполнять английские хотелки не собирается. Запасов у французов хватает, сидеть в обороне они могут очень долго. Но только в том случае, если их будут атаковать в лоб, со стороны суши. Там выстроена довольно серьезная оборонительная линия с артиллерийскими батареями, насколько это можно сделать в данных условиях. Но вот прикрыть все побережье полностью французы не в состоянии. Поэтому если ударить им одновременно в лоб и в тыл со стороны Херсонеса, высадив десант при поддержке корабельной артиллерии, то вся их оборона рассыпется. Во французском лагере замечены крымские татары. Судя по всему, уже наладили торговлю.

— Было бы странно, если их там не было… А про уход главных сил французской эскадры что-нибудь узнать удалось?

— Одни лишь слухи. Но суть у всех одна. Адмирал Гамелен понял, что оставаться в Крыму и дальше, — это рисковать потерять оставшиеся корабли без надежды нанести нам хоть какой-то ущерб. Поэтому вовремя сделал ноги, заверив армейское начальство, что как только, так сразу. Вернется по первому свистку. Врал, конечно. Теперь он найдет кучу причин, лишь бы не идти в Крым. Из разговоров в экипажах оставшихся военных пароходов выяснилось, что Гамелен приказал их командирам «действовать в соответствии с обстановкой». То есть, драпать из Крыма сразу же, если здесь станет жарко, наплевав на высаженный десант. Чем бравые французские морячки и собираются воспользоваться, поскольку сидеть в Крыму в ожидании нападения «черноморского призрака» ни у кого желания нет. Командир, твое предположение по поводу «призрака» оказалось верным. Иначе таинственные взрывы возле Евпатории, Лукулла и Балаклавы французы уже и не называют. Перед самым выходом Гамелен вдрызг разругался с Канробером, который попытался подмять флот под себя в плане организации обороны. Возможно, это ускорило уход Гамелена. Говорят, будто бы адмирал заявил, что изначально был против этой авантюры, предрекая ей полный провал. Но сухопутные вояки посчитали иначе, и своего все же добились. Поэтому, отныне все в ваших руках, месье! Севастополь перед вами! Флот свою задачу выполнил, доставил вас прямо под стены Севастополя. А дальше сами. Корабли на суше не воюют. Вкратце всё.

— Очень похоже на правду… Ладно, посмотрим, что из этого французского балагана дальше выйдет. А пока давайте джентльменами займемся. Ваня, готов к «десантированию»?

— Так точно, Ваше превосходительство! Готов!

— Вот и славно. Пора выяснить, с чего бы это лейтенант-коммандеры адмиралов на место ставят…

Пока АДМ шел на достаточной высоте, ментальная связь поддерживалась, и я смотрел на простирающееся внизу крымское побережье. Но вот впереди показалась Балаклава, АДМ пошел на снижение, и связь прекратилась. Снова остается сидеть и ждать. Но ничего, мне спешить некуда.

На этот раз связи не было три часа двадцать восемь минут. Я уже начал думать, не случилось ли чего. Наконец связь снова появилась и раздался довольный голос Ганса.

— Командир, закончили в Балаклаве. Сначала вкратце основное, потом «кино»?

— Да, давай сначала о главном.

— С главным хреново. Этого кадра в настоящий момент в Балаклаве нет. Лейтенант-коммандер Стивен Брентон. Но так ли его зовут на самом деле, неизвестно. Прибыл на флагманский корабль в Варне незадолго до выхода в Крым. О чем-то секретничал с адмиралом Дандасом. Здесь исчез на вторую ночь после высадки, и куда он делся, никто не знает. Причем Дандаса это ничуть не взволновало. Похоже, ты был прав, Командир. Англичане заслали к нам в тыл спеца из разведки. Можно было бы тряхнуть Дандаса, но ты запретил. Да и вряд ли Дандас что-то знает. Максимум подтвердит, что ему приказали «оказывать всяческое содействие».

— Скорее всего… И за прошедшее время этот липовый лейтенант-коммандер вполне мог добраться до Севастополя. Если только его цель Севастополь… Вы там не наследили?

— Нет, все прошло на удивление легко. Ваня лучше расскажет.

— Ваше превосходительство, ты в следующий раз хотя бы предупреждай, что значит подсаживаться в пьяную тушку!

— А что, какого-то алкаша поймали?

— Да не то слово! В дымину! Господа офицеры Ройял Нэви праздновали непонятно что, вот один и отошел по нужде. Там мы его и оприходовали. Ох и гадость этот ихний джин! Запах, как будто под ёлкой насрали! Но все, что нам надо, клиент знал. Рассказывать долго, лучше потом «кино» посмотришь.

— А что с любителем джина? Не помер от алкогольной интоксикации?

— Нет, ликвидировать его не стали. Лишь слегка память подчистили, и погрузили в крепкий здоровый сон. Так и уснул бедолага со спущенными штанами. То-то утром смеху будет!

— Да уж, представляю картину маслом… А как вообще обстановка?

— Обстановка получше, чем у французов. Для нас, разумеется. Запасов у англичан очень мало. А тут к сухопутным еще и моряки добавились, у кого вообще ничего нет. Произошел конфликт с турками. Англичане по привычке попытались нагнуть «туземцев», и туркам это очень не понравилось. Дошло до драки со стрельбой, в результате чего более тысячи турок сбежало в ближайшую ночь. Другие хоть и остались, но угроза бунта с их стороны сохраняется. Турецкие офицеры с большим трудом контролируют ситуацию. Если будет еще один наезд со стороны англичан, то турки сбегут все, поскольку уже наладили связь с крымскими татарами. И очень может быть, что перед этим англичанам кровь пустят.

— Было бы неплохо… Хотя отлавливать их потом по крымским горам — удовольствие ниже среднего. А на что эти горе-вояки рассчитывают? Ведь не могут не понимать, что вляпались по всей программе.

— Как ни странно, верят в мощь Британской Империи и Ройял Нэви. Что он скоро придет и разгромит русских варваров.

— М-м-да… Это диагноз…