Час в копилке

Глава 29

По дороге на репетицию Максим почувствовал, что его познабливает, хотя во время уроков недомогания не ощущал. Наоборот, проснулся бодрым, по дороге в школу слушал в наушниках сначала «Нюдсы», потом их с Авророй «поцелуйную» песню. Дальше заиграла иностранная композиция, слов которой Макс не знал, но всё рано шевелил губами, повторяя за исполнителем слова так, как сам сумел различить.

С Авророй они сегодня снова были в толстовках с медведем и зайцем. Ходили по коридору, держась за руки, переглядывались на уроках и поцеловались в губы у её подъезда. Об убийстве она не заговаривала, а Макс не расспрашивал.

Они договорились встретиться здесь же через два часа, чтобы вместе пойти на занятие студии. И вот теперь Максим с грустью осознавал, что затемпературил. Как бы совсем не разболеться и не сорвать премьеру!

Получив известия об убийстве, Макс подумал: всё ли хорошо у Авроры и у мамы? Именно в такой последовательности. Он объяснил это себе тем, что сообщение пришло от Авроры, а потому о ней он подумал в первую очередь. Но на всякий случай решил, что маме про свои волнения об Авроре говорить не станет. Иначе не избежать очередной ссоры.

Мама вернулась ближе к полуночи. К тому времени Максим уже успел обменяться с ней сообщениями и выяснить, что она была в театре, после зашла в ресторан и уже едет домой в такси.

Он поел варёных картошек, так и оставшихся «в мундирах», сделал себе снова бутерброд с яйцом и майонезом, перекусил и лёг в постель.

Мама постучала в дверь его комнаты. Макс ещё не спал, но крепко зажмурился и не ответил ни на стук, ни на оклик. Мама тихонько подошла к кровати, оставила на одеяле свёрток, поцеловала сына в щёку и вышла. Максим включил ночник, развернул подарочную упаковку.

Чехол для телефона. Модный и очень крутой, но… Не тот, который Макс просил. А ведь он показывал маме понравившийся чехол. И даже скидывал ссылку. А она в ответ прислала другую. И спросила:

— А этот как тебе?

— Прикольный, но мне хочется тот, что я показал.

И вот перед ним чехол, который приглянулся маме. Так бывало и раньше. Мама часто спрашивала, что Максу подарить на Новый год или день рождения. Принимала заказ и дарила что-нибудь другое.

— Масик, я зашла в магазин и подумала: то, что ты просил, я подарю тебе будто по принуждению, а этот подарок выбрала с душой.

Максим, конечно, завтра утром изобразит бурный восторг и станет нахваливать чехол на все лады. Иначе мама обидится.

На репетиции всё с первых минут пошло не так. Реплики будто выпали из головы, а те, что Максу удавалось из себя выудить, звучали с фальшивыми интонациями. Злосчастный монолог стёрся из памяти подчистую, хотя в прошедшую субботу отскакивал от зубов. Не получился ни один трюк, даже самый простой. Предметы падали из рук, будто Макс никогда не владел навыками жонглирования.

Он подставил Авроре ладони для поддержки и вдруг в полной мере ощутил её вес. Тяжеленный кроссовок вдавил юношескую кисть в дощатый пол сцены. Макс вскрикнул от боли. Аврора тут же убрала ногу.

— Максим, что с тобой сегодня? — уточнил Леонид Викторович. — Всё хорошо? Нормально себя чувствуешь?

— Да, — ответил Максим. Пот лился с него градом, футболка промокла, а лицо покраснело, разгорячённое лихорадкой и физическими упражнениями.

— У тебя температура, — Аврора прикоснулась губами к его лбу.

— Нормально, репетируем дальше! — Максим размял кисть. — Все пальцы на месте и целы!

— Ты точно в порядке? — снова уточнил Леонид Викторович.

— Да. Работаем.

Следующий трюк был сложнее. Максиму предстояло поднять на ладонях Артёма и стоящего на его плечах Тимура. Оба уже ожидали за кулисами. Тимур забрался на костлявые плечи Артёма, Максим привычно вытянул две руки ладонями вверх.

«Сейчас Артём подпрыгнет, в прыжке развернётся спиной ко мне и встанет ступнями ровно мне на ладони», — Максим проговорил про себя десять раз отрепетированную последовательность действий.

Прыжок и поворот удались Артёму, как и прежде. Но Максовы руки не выдержали принятого веса. Артём жёстко приземлился на ноги, присел на корточки, Тимур зашатался и рухнул с его плеч на сцену, больно ударившись локтем.

— Парни! Вы как? — Леонид Викторович запрыгнул из зрительного зала на сцену.

— Я, кажется, руку сломал, — простонал Тимур.

— Я норм, — Тёма попробовал подняться на ноги, но почувствовал острую боль в колене.

— Сам нездоров и других покалечил, — зашипел Леонид Викторович на Максима.

Тот стоял растерянный, красный, потный и плохо соображающий из-за стремительно растущей температуры.

— Я неудачник, — прошептал Макс. И вдруг из его глаз полились слёзы. — Я хренов человек-катастрофа!

Он спрыгнул со сцены и, не взяв ни уличной одежды, ни рюкзака, выбежал на лестницу.

— Догони его, Аврора, успокой, — скомандовал Леонид Викторович. Он уже успел осмотреть локоть Тимура и теперь занимался коленом Артёма. — Надо в травму ехать, парни.

Аврора выскочила на лестницу. Ниже этажом был слышен топот Максовых ног.

— Макс! — крикнула она в пролёт. — Подожди!

— Что орёшь-то? — возмутилась продавщица из ближайшего отдела. — Никакого покоя с вашим театром!

— Подожди, Макс! — не обращая на неё внимания, Аврора заспешила вниз по ступеням. Ей удалось догнать Максима только у выхода из торгового центра.

— Послушай! У тебя температура! Ты отлежишься, поправишься и всё будет нормально!

Макс привалился спиной к стене, закрыл руками лицо и зарыдал:

— Нормально! Ага! Всё и так нормально! Папаша убийца. Собирался убить и меня. Мать платит ему, чтобы он этого не делал. А, может, и за то, чтобы сделал? Чёрт их знает. Я никому уже не верю. Я хренов неудачник… То, что у меня получалось, было случайностью!

— Послушай меня! Просто послушай! — Аврора положила руку ему на плечо. — Всё, что у тебя получилось, не случайность, а талант. Ты заболел, с кем не бывает! Талант не пропадает из-за температуры, но некоторое время нездоровый человек не может пользоваться обычными навыками. Это нормально! А насчёт того, что отец хотел тебя убить… Мне кажется, он тебя спас…

Макс не отнимал рук от лица. Щёки пылали. В голове от жара всё помутилось. Последние слова Авроры он не расслышал и не понял.

— Ты был на грани. Готов был решиться на самоубийство, а он остановил тебя таким вот странным способом. Заставил тебя отступиться от идеи хотя бы на тот вечер.

— Действительно — странный способ, — Макс терял связь с реальностью. Он то ли бредит, то ли уже дома в постели и спит. Всё это ему снится. — Почему просто не поговорить? Не удержать словами? Зачем было устраивать эту клоунаду с тетрадями? Зачем было носить какие-то маски? Я пойду, Аврор…

Он вытер лицо и, шатаясь, пошёл к выходу.

— Я принесу тебе рюкзак.

Она вернулась в репетиционный зал, схватила вещи Максима, мельком увидела, что Артём довольно бодро ходит по сцене, а Тимур легко управляется с ушибленной рукой.

«Кажется, обошлось», — выдохнула она, снова спустилась бегом по лестнице под гневные вопли продавщицы:

— Задолбал этот ваш сраный театр!

У выхода никого не было. Аврора выскочила на улицу, но Макса не было и там.

А он бежал к дому, на ходу утирая вновь накатившие слёзы. Он мечтал оказаться как можно скорее у себя в комнате.

Мамы дома не было. Макс разделся и юркнул под одеяло. Одного ему показалось мало, озноб не проходил и мешал спать. Макс укрылся поверх одеяла пледом. Термометр хранился в аптечке на кухне, но и без измерения понятно — температура та ещё! Надо принять жаропонижающее, но не хотелось вылезать из-под одеяла. Некоторое время он трясся в ознобе, но мало-помалу согрелся и уснул.

Аврора звонила ему на разряженный мобильник. После репетиции занесла вещи к нему домой, но ей никто не открыл. Марина сегодня — в кои-то веки — консультировала офлайн в арендованном кабинете.

Вернувшись, она потрепала его за плечо.

— Масик, ты заболел?

— Да, температура шкалит…

Марина принесла ему парацетамол. В полусне Макс принял таблетку.

— Мам, ты была права. Я никчёмный… То, что у меня получалось, было случайностью… Сегодня всё кончилось… Я сорвал репетицию…

Он откинулся на подушку и снова крепко заснул.

— Что ж ты за скотина такая, Боря, — пробормотала Марина. И в то же время в её голове забрезжила мысль: возвращается мой маленький Масик… Всё встаёт на свои места…