Час в копилке

Глава 18

Среда, 13 декабря 2023 года

На следующий день Макс уже пошёл в школу. Уроки он отсиживал кое-как, слушал невнимательно и всё поглядывал в сторону Аврорки. Очень ему хотелось поделиться своими новыми умениями. Показать, что может теперь и чашками жонглировать, и бисеринками, и тонкими иглами, и даже капельками воды. Всё это он вчера на глазах у мамы, а после и один — у себя в комнате, проделал неоднократно. С капельками вышло завораживающе: он вытягивал вперёд указательные пальцы, мама капала ему на подушечки пальцев воду из пипетки, и он подбрасывал эти дрожащие горошинки в воздух. Капли перелетали с пальца на палец, упругие, будто покрытые плотной оболочкой.

Всё это Макс хотел показать Авроре. Но с каплями пока не получится. Не в туалет же её затаскивать! Можно, конечно, наполнить ладони водой из бутылок — вон их сколько на подоконниках: физичка отстаивает воду для полива цветов. А можно устроить аттракцион, например, в столовой. Вылить в руки компот, представить, что это шарики из очень прочного желе. Красиво же: прозрачные сферы, а внутри — кусочки фруктов.

Максу вообще удавалось всё, что он представлял. Чудеса, да и только! Позавчера даже простейшие элементы не мог освоить, а теперь — сложнейшие фокусы без малейших усилий! С иголками чего он только ни вытворял: и остриём на палец ловил, и за кончики подхватывал, и, когда тремя жонглировал, одну успевал на язык забрасывать. А потом во все три — на лету! — продевал нитку. Мысленно приказывал иголкам, и они выстраивались как надо! И нитка, словно тугая струна, не гнулась в руках. С такими навыками не то что в цирковое училище поступать! Можно сразу в мировое турне ехать и на каждой площадке новую программу показывать!

В школе Аврорка снова была сосредоточенная и собранная. Ни одного лишнего слова, всегда примерное, очень «взрослое» поведение. Выученное к уроку от зубов отскакивает. Не подступишься к такой!

На перемене она стояла у окна с учебником в руках. Сегодня без подружки, хотя обычно они с Олькой Журавлёвой непременно пересказывали друг другу выученный материал. Но Олька приболела и не пришла.

— Хочешь фокус покажу? — Макс всё-таки решился подойти к ней за пару минут до звонка на урок.

Аврора оторвала взгляд от учебника, некоторое время непонимающе смотрела на Макса, будто совершая экстренное катапультирование из мира формул в реальный, а потом хмыкнула:

— Ты тот ещё фокусник, знаю.

И она собралась снова погрузиться в параграф, но Макс вырвал у неё из рук учебник.

— Отдай. Я формулу не доучила!

— Забей, всё равно сейчас литература.

— Отдай говорю!

— Какую формулу тебе показать? Эту? — Макс вырвал из учебника лист и поднёс его к Аврориным глазам. — Или эту?

И он выдернул ещё один лист.

— Ну и дурак же ты! — рассердилась Аврора. А Макс крутанул на указательном пальце учебник, другой рукой подбросил оба вырванных листа, потом широко распахнул книгу, приглашая кружащиеся под потолком страницы занять свои законные места.

— Круто, — вяло отреагировала Аврора. — Это всё? Давай сюда учебник.

— Неа, ещё вот так могу, — Макс опять поставил учебник уголком на указательный палец и раскрутил. Вокруг них стала собираться группка одноклассников, некоторые достали телефоны, чтобы заснять внезапное представление.

— А теперь — тооооорнааааадооо! — заголосил Максим, схватил учебник за обложку и резко распахнул, будто разломил надвое. Все листы вихрем взлетели до потолка и закружились, образуя бумажную воронку.

— Что ты натворил с моим учебником! — взвизгнула Аврора, не отрывая заворожённого взгляда от кружащихся бумажных листов. Остальные одноклассники все, как один, включили камеры в телефонах.

Прозвенел звонок. К кабинету с журналом, упаковкой маркеров для доски и ключами в руках подошла Людмила Павловна — учительница литературы и классный руководитель 9 «Б».

— Фокусничаете? — только и спросила она, глянув на торнадо из страниц. — Заходите в класс, там пофокусничаем!

Листы ещё некоторое время покружились и вернулись под обложку.

— Кажется, всё в правильном порядке, — изумлённо пробормотала Аврора, просматривая учебник.

— Девятый бэ, я дождусь вас в классе? — раздался голос Людмилы Павловны.

— Эй, Таланов, что это было? — спрашивали одноклассники.

— Научи меня так же…

— Круто сделал… А в чём секрет фокуса?

Ученики расселись по местам. Людмила Павловна поприветствовала класс и подмигнула Максиму:

— Все фокусы показал? Или ещё что-нибудь подготовил? Даю тебе десять минут.

Класс одобрительно загудел.

Людмила Павловна нередко устраивала на своих уроках то, что сама называла «творческими прологами».

Вместо слов:

— Достаём двойные листочки…

Она говорила:

— Кто-нибудь хочет прочитать стихи? Или спеть? Может, обсудим книгу или фильм?

И неизменно находились желающие поделиться впечатлениями о новом триллере знаменитого писателя или о неожиданно открытой для себя — благодаря родителям — советской киноленте. Кто-то из ребят мог затянуть рок-балладу или дурашливым голосом исполнить попсовую песенку, и чаще всего Людмила Павловна подпевала, а если не знала слов, то просто хлопала в такт.

Но ровно через десять минут учительница требовала полной тишины. И ребята замолкали, слушая материал и включаясь теперь уже в дискуссии только по теме урока.

— Так что? Сегодня у нас в программе фокусы от Максима Таланова? — улыбнулась Людмила Павловна.

Максим задумался.

— Мне понадобится десять смятых в комки тетрадных листов.

— Ты какой-то заклинатель бумаги! — засмеялись в классе.

— Сейчас поищу, — Людмила Павловна перебрала тетради на учительском столе, — вот, есть одна, ненужная… Правда, тут осталось пять листочков…

— Возьми из моей, — одноклассники наперебой стали предлагать свои тетради, доставать из рюкзаков учебники, — комкай, не жалко, можешь даже сжечь…

— Так-так-так! Ничьи тетради и книги мы портить не будем! — Людмила Павловна погрозила классу пальцем. Максим скомкал пять листов и тетрадную обложку. Встал лицом к одноклассникам, выложил бумажные комки перед собой на первой парте. На секунду им овладел ставший привычным страх: а вдруг именно сейчас везение кончится? Он облажается на глазах у всего класса? Не впервой, конечно, но так не хочется!

— Чем-то могу помочь? — уточнила учительница.

И класс тоже стал предлагать помощь.

— Когда попрошу, подкидывайте мне оставшиеся комки, — сказал Максим и взял в руки три смятых листа. Медленно начал перебрасывать их из руки в руку, на ходу придумывая, чем бы развлечь публику.

— Давайте следующий.

Людмила Павловна подбросила Максиму ещё один комок.

— Следующий.

Теперь Максим жонглировал уже пятью. Это было для него просто и обычно.

— Ещё…

Девчонка с первой парты размахнулась и сильно швырнула последний комок. Максим едва успел его подхватить. Макс вращал в руках шесть смятых листов и постепенно в голове появлялась идея номера: надо на лету все эти комки развернуть и сложить на парте в стопку. Отбросив сомнения, он вращал в руках мятые комочки, успевал разглядеть торчащие уголки и дёрнуть за них, чтобы мало-помалу из неровных шариков комки превращались снова в двойные расправленные листы.

— На двойных листочках можно не только контроши писать, — раздался выкрик. Все одноклассники столпились вокруг Максима и снимали на телефон.

Когда все листы были расправлены и уложены на парте в стопку, класс зааплодировал.

Учительница изумлённо покачала головой.

— Я такого прежде не видела. Молодец! — Она тоже захлопала, а Максим зарделся от удовольствия и смущения. Он шёл к своей парте, одноклассники тянули ему руки, хлопали по плечам и хвалили наперебой.

— Всё, всё, всё! Тишина! — Людмила Павловна призвала класс к порядку. — Переходим к теме урока…

В сторону Максовой парты прилетел ещё один скомканный листок.

— Аврора! Жонглирование окончено! Если тебе что-то срочно понадобилось сказать Таланову, подняла бы руку, я бы передала твою записку.

— Спасибо, Людмила Павловна. Извините. — Аврора смутилась, а после снова приняла деловой сосредоточенный вид. — Это не повторится.

Учительница улыбнулась и словно хотела сказать: конечно же, это повторится и ещё не раз. Но промолчала.

Макс развернул послание от Авроры. За ним пришлось залезть под парту и пошарить под ногами у сидящего впереди одноклассника.

— Теперь подождём, пока Таланов изучит корреспонденцию.

— Извините. Это не повторится, — в тон Авроре ответил Макс.

«Вечером иду в театральную студию. Ты со мной.»

После второго предложения стояла точка. Это был не вопрос.

Но всё равно Макс обернулся к Авроре и кивнул.

Мастера курса театральной студии «Путник» Максим внешне помнил с того злосчастного вступительного испытания. Мужчина в клетчатой рубашке. Имя его Максим забыл, но Аврора подсказала — Леонид Викторович.

Сегодня он был одет в джинсы и тёмно-синюю рубашку на кнопках. Седые волосы, как и раньше, зачёсаны назад, клинышек бороды заострён, словно педагог его проворачивает в точилке для карандашей.

Леонид Викторович протянул Максиму руку.

— Ну-с, молодой человек, Аврора уже не первый раз просит за вас! Ваше выступление в прошлый раз было…

— Дурацким, — встрял Макс.

— Я бы сказал эксцентричным и эмоциональным.

— На самом деле я готовил другие отрывки…

— А сегодня Максим нам покажет фокусы, — Аврора раскраснелась, глаза её горели, речь ускорилась. Она становилась совсем другой на этих своих курсах.

— Фокусы? Снова будете жонглировать монетками? — в тоне мастера не было и тени насмешки. — Я был абсолютно уверен, что вы сумеете освоить этот навык и ещё удивите нас!

По залу прохаживались мальчишки и девчонки в чёрных штанах и разноцветных футболках. Одни делали упражнения на растяжку, другие гримасничали у зеркала, выполняя артикуляционную гимнастику, некоторые повторяли текст роли — то глядя в распечатки, то пряча руки с листами за спину и проговаривая на память… До Макса сейчас никому не было дела.

— Могу и монетками, — усмехнулся Максим, — а могу и актёрами… Вот, например, хотите, Аврору на ладони подниму?

— Что? Нет, Таланов, ты этого не сделаешь! — Аврора спряталась за Леонида Викторовича. Максим присел на четвереньки и подставил раскрытую ладонь, будто подманивая белочку в парке.

— Доверься мне. Просто встань.

— Нет.

— Просто встань, — повторил Максим.

— Сказала же — нет! Что непонятно?

— Хочешь, я встану? — предложил мастер.

— Окей, — согласился Макс.

— Ты серьёзно? — Леонид Викторович оглянулся на Аврору и, кажется, готов был включить «заднюю».

— Серьёзно. Шагайте, а то ноги уже затекают!

— Ну, смотри, Аврорка, если я свалюсь, всю жизнь тебя потом Аварией звать буду! — шутливо пригрозил мастер. Видно было, что ему не по себе.

— Не свалитесь, — заверил Макс, мысленно умоляющий все силы, ставшие к нему благосклонными в последнее время, не оставить его именно сейчас.

— Не свалитесь, точно говорю! — прощебетала Аврора, но на всякий случай отошла.

«Леонид Викторович окажется лёгким, как пушинка, я смогу поднять его на ладони и выполню всё, что понадобится для придуманного мной трюка», — повторял про себя Максим.

— Ботинки снять?

— Не надо.

И Леонид Викторович шагнул Максу на ладонь.

В очередной раз вокруг Максима стала собираться толпа любопытных. Юные артисты отвлеклись от своих занятий, сомкнулись в круг, перешёптывались, достали телефоны.

— Не больно? У тебя там что-то хрустнуло, — сообщил мастер.

— Не бойтесь, не кости. Полетели!

И он аккуратно стал подниматься с четверенек, увлекая вверх стоящего одной ногой на ладони Леонида Викторовича. Мастер покачнулся, раздались возгласы. Казалось, преподаватель сейчас упадёт, но он устоял.

— Ласточка! — скомандовал Макс.

Леонид Викторович послушно расставил руки, чуть нагнулся и отвёл одну ногу назад. На лице его держалась натренированная актёрская улыбка, хотя желание прекратить участие в небезопасном аттракционе по-прежнему не отпускало.

— Ласточка, лети! — воскликнул Макс и подбросил Леонида Викторовича на ладони. Среди юных актёров снова раздались возгласы испуга и удивления. Максим подставил вторую руку, и носок ботинка мастера опустился точно в центр ладони.

— Оп! — весело воскликнул Максим и перебросил мастера обратно, — А теперь — повисите!

Он подбросил Леонида Викторовича почти под самый потолок, а сам сделал колесо, вернулся в исходное положение и снова поймал мастера на ладонь.

— Пожалуй, достаточно! — Максим присел, давая возможность преподавателю спуститься с ладони на пол.

— Ну, ты даёшь! — Леонид заправил выбившуюся из джинсов рубашку и крепко пожал Максу руку. Зрители аплодировали. — Аврорка, ты молодец! Такого уникума к нам привела! Мы с ним столько трюков придумаем для новой постановки!

— А что ж ты на вступительных с жонглированием не справился? — раздался голос. Какой-то рыжий пацан. Наверное, был в тот день в зале. Макс его не помнил.

— Честно говоря, я тогда не очень верил в себя…

— А что помогло поверить?

— Вискарь…

Среди тех, кто постарше, в зале раздался смех.

И только сейчас он вдруг вспомнил про тетрадь. Увлёкся успехами и забыл, что внёс имя в суицидальный список… Такая важная глупость выпала у него из головы!

— Простите… Мне нужно идти, — пробормотал он, — очень срочное дело… Мама просила…

— Но ты ведь ещё придёшь? — спросил Леонид Викторович. — Занятия у нас обычно по вторникам и пятницам. Сегодня внеплановое.

— Приду, — пообещал Максим. Ему очень хотелось прийти. Но вдруг этот, с размытым лицом, из бара, уже всё оплатил? И скоро свершится то, о чём, честно говоря, Максим не очень-то и помышлял!

Мастер снова пожал ему руку.

— До новых встреч!

Макс бежал по улице, на ходу застёгивая куртку.

Нет, это бредятина! Ерундовина! Чушь-чушницкая! Не бывает на свете добрых дяденек, которые готовы подарить на Новый год подростку самоубийство! Да и злых таких дяденек быть не должно!

Всё привиделось. Померещилось. Напридумывалось под действием алкоголя.

А если всё правда, то надо просто добежать до бара, попросить бармена вычеркнуть имя Максима из тетради. Передумал! С кем не бывает! Вчера хотел умирать, сегодня не хочу! Жизнь наладилась!

Макс срезал через двор. Вынырнул через арку на освещённый проспект. В последнем подъезде длинного дома и был вход в бар.

Вот оно — знакомое крыльцо в две ступеньки. Вывеска тёмная, но всё равно читается в свете окружающих фонарей — «Три тетради».

Макс дёрнул дверную ручку. Заперто. На двери, перекрещенными кусками монтажной ленты крепилось объявление: «Бар закрыт на ремонт».

Макс постучал. Снова подёргал дверь. Заглянул в неосвещённое окно. В стекле отражались проезжающие мимо автомобили и проходящие люди. Среди мелькания огней города удалось рассмотреть замершую барную стойку и сброшенные друг на друга в центре зала стулья.

«Надо как-то отыскать этого, размытого», — подумал Макс.

Зазвонил телефон. Мама.

— Максим, ты что, снова отправился гулять по барам?

— Ага, — ляпнул Макс.

— Надеюсь, это шутка. Глупая, надо сказать, шутка.

— Прости, мам. Да, шутка, конечно, шутка. Я в театральной студии, меня приняли. Буду теперь заниматься…

— Поздравляю.

— …вместе с Авророй.

— А-а-а, — голос Марины заледенел.

Макс уловил перемену в голосе матери. Неужели опять молчанка? Просто из-за упоминания имени Авроры? Интересно, что будет, если рассказать матери о своём намерении свести счёты с жизнью? Она наверняка очень рассердится… Лучше молчать. И самому поискать размытого.

Голос Марины вдруг снова стал тёплым:

— Приходи поскорее. Я пирожные купила, жду тебя ужинать и пить чай.

— Иду!