Безбожный паладин

Глава 8 Наконец-то столица…

Выслушав меня, и Нефедофф, и Селестина ненадолго задумываются, а потом и вовсе отходят пошушукаться в другой конец комнаты. Как я уже понял, они давно знают друг друга, потому быстро между собой договариваются.

— Мо согласны на ваши условия, — наконец, молвит принцесса.

— Да у нас и выбора-то нет, — тряхнув бородой, подтверждает Василий. — Хотя, эти ваши условия… в них точно нет никакого подвоха? Уж больно они… странные.

Киваю в ответ.

— Ничего особенного. Прежде всего, мной движет стремление помочь несчастным зверолюдам. Именно поэтому я хочу забрать с собой как можно больше тех, кто пострадал от руки человека. Мое поместье находится достаточно далеко от владений Императора, поэтому мне можно не опасаться лишнего внимания. К тому же у меня не меньше, а может и больше как охотничьих угодий, богатых дичью, так и места для возделывания плодородных культур. Но для того, чтобы они пошли за мной, а также не испытывали сомнений и нужды, мне и нужна ваша помощь…

— Кто ты такой? — бормочет Нефедов, глядя на меня исподлобья пронзительным взглядом. — появляешься словно из ниоткуда на странной повозке с удивительными воительницами, про которых в столице ходят разные слухи. Спасаешь принцессу от рук наемных убийц в том месте, где тебя не должно было быть по определению, а потом предлагаешь решить одним махом проблему чужой расы, хотя тебя, как сына графа это вообще не должно волновать? Знаешь, Ричард, я интересуюсь легендами, которые в ходу у зверолюдов. В частности одной, самой популярной из них. В ней говорится про некоего Избранного богами, который появляется раз в пятьдесят-сто лет, в самое тяжелое для них время, и также легко решает все беды и невзгоды, а потом исчезает до появления тяжелых времен…

— Врут! — словно выплевываю нелегкий ответ. — Не кошки врут, а легенды. Думаете, это так легко⁈ По первому зову кидаться в бой с превосходящими силами противника⁈ Легко видеть, как друзья погибают ни за что от рук врагов⁈ Быть мальчиком на побегушках у богов, которым плевать на всех, кроме самих себя⁈ Быть Избранным — это значит, нести ответственность за всех слабых и обиженных! Никому нельзя желать такого! А вы говорите — легенды…

Слова Нефедоффа разбередили мне душу, вытащив наружу похороненные глубоко внутри воспоминания. Слишком много друзей из моего окружения отдали свою жизнь… и во имя чего⁈ Для того, чтобы один божок продвинулся немного выше по карьерной лестнице⁈ Во имя Игры⁈

Обернувшись, гляжу на опешивших аристократов. С обоих можно писать картину: «К нам приехал ревизор»!

Принцесса просто замерла посреди горницы с чашкой горячего чая в руках. Я отсюда вижу, как из нее поднимается горячий пар. Ручка давно должна обжигать ее тонкие пальчики, но девушка таращится на меня, как на сошедшего с небес ангела, забыв про все мирское.

Барон — копия Селестины, только рыжая и бородатая. Но в отличие от нее, он первым приходит в себя, встряхивается и произносит:

— Мда-а-а-а, а я всегда думал, что это выдумки хвостатых. Надо же им во что-то верить, чтобы окончательно не сдаться. С ума сойти, не встать! Настоящий Избранный! Кто бы мог подумать!

— *** Матери божьей в пещеру ее! Да чтоб меня *** драли во все дыры! — восторженно выдыхает Селестина. Даже Василий укоризненно косится на нее. Но она не обращает на него никакого внимания, продолжая нараспев, словно цитируя:

— … Тот самый святой воин из сказок, который приходит в самый трудный для мира час, принося утешение слабым и обездоленным⁈ Тот, кто возрождает Добро и Справедливость, неся страдание врагам, милость родным и…

Принцесса внезапно кашляет.

— Договаривай, богохульница! — поучающим голосом продолжает за нее Нефедофф. — Как сказано в легенде? Только не говори, что забыла! Милость родным и близким, а также?

— Семя, — упавшим голосом говорит принцесса. — Избранный несет чистое семя взамен испоганенного тем, кто жаждет возрождения.

— Верно-о! — тянет барон. — И, как видишь, нам мальчик тяготеет к зверолюдам. Значит…?

— Значит, человечество обречено… — удрученно произносит та.

— О чем вы? — непонимающе пялюсь на них я.

Они тут же, перебивая друг друга, начинают приводить цитаты из странного пророчества, которое было дадено слепым прорицателем Котофеем Лукоморьеным в годы Великой войны. Мол-де, придет очередной Избранный, который обогреет и спасет, пожалеет и сопли вытрет, а заодно осеменит всех-всех девушек, дабы возродить угасшие племена.

— Херня какая-то, — говорю, когда они заканчивают. — Да, меня действительно избрали те, кого вы называете богами, но у меня здесь своя цель. И не собираюсь я «осеменять» всех подряд. Тоже мне, нашли быка-осеменителя…

Спустя полчаса мы все втроем едем в столицу. Я условился с ними обоими не выдавать мое инкогнито. Для всех я буду очередным выпускником Академии, вернувшимся немного раньше остальных из-за отца, потребовавшего вступить в права наследования поместьем. Сначала все же придется посетить дворец Императора и представиться, как полагается. Пусть я и не рассчитывал так скоро предстать перед очами грозного Императора, но, похоже, придется мне немного потерпеть.

Мы едем грозной процессией: сначала кавалькады рыцарей и пехотинцев, сопровождающих карету принцессы. Следом — барон на коне с личным отрядом гвардии и оруженосцем. И замыкающий — я с повозкой, полной грозного десанта. Согласно легенде, мой отец, потеряв всех сыновей, способных продолжить род, вспомнил про меня, поспешно выехал в академию, где отдал все права, да так и остался там. Если же возникнет вопрос о моих средствах, то можно упомянуть золотые прииски, владельцем которых я стал во время обучения.

Чуть раньше, уже после первых восторгов по поводу лицезрения натурального Избранного, Нефедофф задал мне вопрос насчет грядущих переговоров. Дескать, чем собирается Избранный склонить купцов к сотрудничеству? Тут одними словами не обойтись! Даже моя богоизбранность мало кого заинтересует.

На этот счет у меня было другое мнение, но я не стал спорить. Вместо этого, мысленно связался с Гурри, а через пару минут мои девчонки внесли в горницу небольшой сундучок.

— Интересные у тебя стражницы, — задумчиво оглядывая куноичи, говорит Нефедофф, сверкая маслянистым взглядом. Понимаю его. Спортивные тренированные тела воительниц возбудят кого угодно. Но и барон далеко не дурак и понимает, что зариться на чужое — дурной тон, а еще можно отхватить по сусалам.

— Станом лепы, взглядом жгучи, — осыпает он комплиментами Масяну и Томоре, принесших сундучок. — Стройны, как лани, а боевая подготовка должно быть повыше, чем у моих гвардейцев? А, Ричард? Одолжишь мне своих дьяволиц, укравших мое сердце?

Девушки, не привыкшие к комплиментам, хихикают. А на щеках Масяны замечаю даже легкий румянец.

— Они мне не подчиненные, — отвечаю на вопрос барона. — Друзья и даже больше. Я не имею права им приказывать. Другое дело, если ты им понравишься и сумеешь договориться…

— А почему бы и нет? — вдруг говорит Масяна. — Я не против.

— А я воздержусь, — не соглашается Томоре. — Но там у нас есть еще девчонки. Если вам не хватит ее, — кивает в сторону Масяны, — то всегда можно подружиться с остальными.

— Кхм! — кашляет принцесса. — А давайте амурными делами займемся попозже? Ричард, что принесли ваши… кхм, друзья?

Она кидает довольно неприязненный взгляд в сторону моих соратниц. Еще бы! Селестина хрупкая и стройная девушка, которой природа, увы, пожалела размера. В то время как Масяна и Томоре отличаются завидными пропорциями! Как говорится: есть за что пощупать, и есть за что укусить. В то время как на груди принцессы можно гладить белье. Впрочем, может быть у Селестины симпатичная попка? Но рассмотреть ее пока никак нельзя, так как она носит пышные платья. Может быть в будущем, у меня будет еще шанс это проверить, а пока есть более насущные дела.

Откидываю крышку сундучка, кидая внимательный взгляд на лица союзников. Я взял с собой немало богатств, рассчитывая именно на то, что мне придется тратиться на покупку рабов, имений, подарки аристократам, и прочие расходы. Здесь передо мной находится лишь тысячная доля. Так сказать, карманные расходы, которые мы взяли с собой на разведку.

— Это же… — бормочет барон. Его глаза вот-вот вылетят из глазниц.

— Задница пресвятой Матери и ее мокрая ***! — изо рта благопристойной на вид принцессы вновь вылетают ругательства, сделавшие бы честь любому моряку.

Потом они переводят на меня тяжелые, не предвещающие ничего хорошего, взгляды. Если Нефедофф смотрит на меня, как на курицу, у которой в гнезде вдруг обнаружил золотое яйцо, то взгляд принцессы… У нее даже звездочки в глаза видны. Отчетливые такие, желтенькие звездочки. А смотрит на меня как сошедшего с небес ангела, разбрасывающего налево и направо золото.

— Да у моего отца в сокровищнице не будет такого чистого золота! — пораженно бормочет Селестина, перебирая монеты. — Василь, взгляни на это!

Он держит в руках колье. Одно из многих, которые я взял с собой. Оно сверкает и переливается в лучах солнца.

— Думаю, на него можно купить мое поместье, — мрачно изрекает рыжебородый барон. — Кто же вы на самом деле, Ричард? Или боги снабдили вас такими… дарами?

— Нет, боги тут ни причем, — отвечаю на вопрос. — Это лично моя заслуга. Хотя в добыче участвовали многие мои знакомые. Значит, здесь достаточно денег для того, чтобы удовлетворить интересы купцов?..

Принцесса внезапно прыгает на меня, как дикая кошка. Сзади слышится звон оружия, но девушка не обращает никакого внимания на моих защитниц. Она хватает меня за воротник и начинает трясти.

— Интересы купцов⁈ — кричит она. — Купцов?!! Ричард, да тут денег столько, что можно свою собственную Империю основать!

— Ну, это ты загнула, Империю, — сомневается барон. — Для такого размаха одного сундучка будет маловато. Но ты права, Селли, денег тут более чем предостаточно, чтобы купить весь торговый квартал. Хотя нам стоит кое о чем поговорить с вами, Ричард…

До самого отъезда Василий быстро и умело вводит меня в курс дела. Оказывается, даже в богатой столице в ходу лишь медь и серебро. Лишь в самом центре непосредственно возле Императорского дворца и его окраинах тратят золото, драгоценности и меняют прочие ценные артефакты. Оказывается, все будет гораздо проще, чем я предполагал. Закончив с разговорами, мы выезжаем в столицу.

До самых стен Центра нас никто не беспокоит. Сам город оказывается именно таким, как я и думал: огромные каменные стены, за которыми высятся шпили башен. Он настолько огромен, что стены уходят по обе стороны от ворот к горизонту, пропадая вдали. Через огромный ров перекинут подъемный мост, а сквозь великанский проход может пройти стадо слонов. Или рота танков. Несмотря на опущенный мост, решетка слегка опущена, а сами ворота надежно охраняются. Сначала кажется, что всего четыре человека недопустимо мало для такого здорового объекта, но потом я замечаю несколько бойниц выше и сбоку, из которых в нас целятся скрытые лучники. У входа стоит длинная вереница груженых телег, возле которых в нетерпении прохаживаются караванщики с наемниками. С болью в сердце замечаю несколько полуприкрытых клеток с тощими рабами внутри. К моему удивлению, внутри не только зверолюди, но даже эльфы и люди! Значит, они не жалеют никого, даже себе подобных. Сволочи…

Разумеется, наша процессия, не замедляя скорости, без очереди подъезжает к воротам, игнорируя толпу простых людей. Несмотря на то, что охрана мгновенно узнает гербы на щитах рыцарей и карету принцессы, ее все же тормозят для детального осмотра. Принцессу и ее служанку просят выйти, а саму повозку тщательно осматривают. Селестина не проявляет ни малейшего нетерпения, видимо, к таким мерам безопасности уже привыкли.

Связываюсь со своими, предупреждая о проверке. Когда до нас доходит очередь, то взглядам стражников предстает обычное содержимое груженой телеги: ящики, ткань, кувшины. Не обнаружив ничего представляющего опасность, они дают добро на проезд. Маскировка Гурри сработала на славу. Мы заезжаем внутрь вслед за бароном и принцессой.

Изнутри город потрясает воображение! Сразу после того, как мы миновали длинный узкий проход под крепостной стеной, перед нами открылась огромная площадь, по которой туда-сюда сновали кареты, повозки, лошади, люди и нелюди. Несколько стражников безуспешно пытались перекричать галдеж и шум, но на них практически никто не обращал внимания.

— Торговая площадь! — кричит барон с седла своего жеребца. — Будьте максимально бдительны! Лишиться тут своего кошелька, как два…

Дальнейшие его слова тонут в шуме. Рынок жадно поглощает нас, как сухая пустыня каплю дождя. Где-то впереди барон с проклятиями прокладывает себе путь, не стесняясь махать коротким кнутом. Охрана принцессы прет как танк, не сильно заботясь о тех, кто не успел отойти с дороги. Мы едем уже почти без помех по проторенному пути.

С высоты облучка повозки прекрасно вижу рынок во всех его достоинствах и недостатках. Кроме массы люда, озабоченного покупками и продажами, в толпе шныряют подозрительные типы, чьи лица скрыты капюшонами, надвинутыми по самые глаза, или просто наспех повязанными платками. Они ловко орудуют руками и инструментами, в доли секунды освобождая зажиточных покупателей от лишнего веса в виде увесистых мешочков с монетками, которые обыватели привыкли вешать на пояс или класть в рюкзак. Но стражники тоже не зря едят свой хлеб. То тут, то там, слышится слабый вскрик и двое парней в легкой кожаной броне заламывают руки очередному неудачнику, попавшемуся на краже. Разговор с воришками короткий. Краденное возвращается ограбленному, если таковой в наличии или идет в фонд государства, а преступника волокут в кутузку, чаще всего за волосы или на веревке.

— Нет! Прошу! Больше никогда! Не надо, пожалуйста! — слышится девичий вскрик совсем недалеко от себя. — Умоляю, нам совсем нечего есть!

Повернувшись, вижу буквально в нескольких шагах от себя душераздирающую картину: страж порядка заламывает тощую девчонку, закутанную в лохмотья. Одной рукой он умело пеленает ее веревкой, а другой держит небольшой мешок.

— Мои фрукты! — кричит ближайший торговец. — Мой товар! Ах, он испорчен! А-а-а, мой товар! Кто заплатит за него⁈

Он роется в мешке, отданном ему стражником, вытаскивая подавленные плоды. Их вполне можно есть, но продавать, увы, уже нельзя.

— Чертова девка! Проклятый вор! — кричит, краснея от злости, торговец, пиная беззащитную девчонку. — Когда же вас всех изничтожат, дьяволово семя! Отродье Хаоса!

Он успевает несколько раз пнуть пищащую девушку, прежде чем воин успевает разделить их обоих.

«Куда я снова лезу⁈» — думаю, спрыгивая с облучка. Повозка, естественно, останавливается.

— Постой, уважаемый, — обращаюсь к хранителю правопорядка. — В чем ее обвиняют?

— Обычное дело, господин, — кивая, отвечает тот, — воровство. Таких мы ловим несколько раз в день. Все по стандарту — приговор и в шахты на неделю. Поймаем повторно — месяц…

— Моя семья, — подает голос девчонка. — Они погибнут без меня.

Я смотрю на нее в упор. Это не зверолюдка, но что-то в ней нечеловеческое есть. В любом случае я уже не могу пройти мимо.

— Сколько? — спрашиваю стражника. Тот понимающе задумывается.

— Двадцать меди, ваше благолепие, — отвечает он. — Не сумневайтесь, деньги пойдут в фонд Империи. Все по закону.

Тут же одна из куноичи, выходя из-за моей спины, протягивает ему монетки. Пока он считает их, напряженно складывая в уме, даю еще пяток сверху.

— За труды! — хвалю его. — Где находится ваше отделение?

— Благодарю, ваше благолепие! — выпрямляется блюститель закона. — Вон там, справа от площади. Там же можете подобрать себе еще товара.

Судя по его улыбке, он принял меня за аристократа, купившего себе новую игрушку. Тем лучше.

Он кланяется и идет в другую сторону рынка, не забыв передать мне конец веревки, которой связана девушка. Та в ужасе смотрит на меня, должно быть опасаясь за свое будущее.

— А мои фрукты⁈ Мой товар? — вопит торговец.

— Сколько? — поворачиваюсь к нему, ловя хитрый взгляд. Ну-ну, попробуй меня обмануть. А то я на рынок тридцать лет не ходил в своем мире.

— Двадцать серебра, ваша милость! — низко кланяется торгаш. Вероятно, для того, чтобы не проколоться ехидной улыбкой. Не на того напал. Беру пару монеток из протянутой руки Хатико.

— Держи, — кладу на протянутую ладонь одну серебряную и пяток меди. Лицо торгаша недоуменно вытягивается, но я широко улыбаюсь и переспрашиваю:

— Какие-то вопросы, милейший? Может, нам заведующего площадью пригласить?

Тот, кланяясь еще ниже, невнятно бурчит извинения и скрывается за прилавком. Возвращаюсь на место, передавая воровку куноичи. С ней разберутся и без меня. Девушки запихивают ее в телегу, и мы трогаемся в дальнейший путь. Оставляю управление на Томоре и перебираюсь в салон. Внутри все та же спартанская обстановка — Гурри соблюдает маскировку при наличии нового попутчика. Присаживаюсь на корточки перед сжавшейся в комок девушкой.

— Кто ты? Какого племени? — спрашиваю ее. Оборванная, грязная со следами побоев и проживания на улице, девчонка немного пообвыклась, поняв, что везут ее не на казнь. С виду она человек, но у нее очень странная аура. Что-то не дает мне покоя. Что-то до боли знакомое…

— Я — Черри, хуманс, — выпаливает она. Слишком быстро. Даже Тиема, стоящая за ее спиной усмехается, почувствовав ложь. Да и зачем говорить то, что очевидно? — Я-а-а, ничья. Совсем ничья. Росла на улице. Вы ведь не убьете меня, господин?

На глазах воровки навертываются крокодильи слезы. Но, прежде чем я успеваю ответить, как бурчание из живота девушки перебивает даже доносящийся с улицы шум.

— Покормите и приведете в порядок, — поднимаюсь я. — Потом продолжим.

Вернувшись на место, вижу впереди вздымающуюся громаду Императорского дворца. Сказать, что он огромен — значит, ничего не сказать. При виде его понимаю, что отгрохать подобное в нынешних реалиях попросту невозможно. Значит, передо мной одно из чудес света, выстроенное древними мастерами прошлого. Возможно даже тех времен, когда человеческая цивилизация достигла своего расцвета, перед тем как быть практически уничтоженной атакой инопланетян и серией катаклизмов.

Первое, что бросается в глаза — здание, несмотря на свои невероятные размеры, было единственным и целым. Множество шпилей, башенок, пристроек, появилось гораздо позже, отличаясь от всего остального цветом и качеством. Сам дворец был словно вырезан из цельного куска мрамора. Во-вторых — тут тоже кипела жизнь. Как снаружи белокаменных стен в виде торговых кварталов, так и внутри. Вооруженных патрулей здесь было больше, а повсюду, куда только не кинь взгляд, виделись закругленные кресты — символы новой веры.

Здесь принцесса выходит из кареты, а барон спешивается, кивая мне. Также спрыгиваю на землю. Рядом со мной как из-под земли вырастает трое девушек-куноичи. Томоре осталась присматривать за Черри, если это ее настоящее имя. Мы, в сопровождении служанки и рыцарей, идем внутрь, минуя многочисленную хорошо вооруженную стражу. Пройдя еще одну площадь, запруженную аристократами, разительно отличающимися от простых людей, мы вплотную подошли к белоснежным стенам дворца.

— Принцесса? — выступает вперед немолодой человек, одетый в строгий черный камзол. — Рад видеть вас благополучно вернувшейся из опасного путешествия! Как мне представить Императору ваших спутников?

— Барона Нефедоффа вы знаете, — не называя собеседника по имени, отвечает Селестина. — А этот молодой человек — сын графа Гаусса фон Лихбенштейна, Ричард. Он прибыл из Академии вступить в права поместья, данные ему отцом.

В глазах того мелькает секундное удивление, но не более того. Он кланяется, жестом приглашая нас проходить дальше. К нему тут же подбегают служанки-люди. Вообще, внутри дворца я еще не видел ни одного зверолюда. Две девушки сопровождают принцессу, одна уводит барона, а последняя кланяется мне и пищит, приглашая проследовать за ней. Через несколько минут блужданий по богато украшенным залам, нас приводят к гостевой комнате.

— Сюда пожалуйста, господин, — улыбаясь, показывает девушка.

Я прохожу, но слышу сзади возражения служанки насчет идущих за мной девушек.

— Простите, — пищит она. — Слугам и охране сюда нельзя. Для вас есть отдельная комната этажом ниже.

— Спокойно, — обращаюсь к ней. — Это не слуги, а мои друзья. Вот, спасибо за труды, не волнуйтесь.

— Не положено, — пищит та, но получив серебряную монетку, улыбается и мгновенно исчезает.

— Император, да? — бурчит Масяна. — Давно хотелось посмотреть на того, кто сидит во главе этой гребанной страны.

— Умоляю, веди себя прилично! — просит ее Хатико. — Потом отдам тебе барона и можешь его до смерти затрахать.

— Рич, а ты не против если я с ним? — заговорщицки улыбается сисястая ниндзя, но я лишь отмахиваюсь. Мы не раз это обсуждали, и каждый раз я отвечал им, что никого не заставляю и не собираюсь никого контролировать.

В дверь робко стучат и открывают. Та самая служаночка пищит:

— Господин Ричард! Император ждет вас!