Без права на остановку

Глава 8

— Тот же вопрос, дружище!

Разглядываю Бейбута, который появился как чёрт из табакерки — с поношенной сумкой через плечо и погонами старшего сержанта. Минуточку… А он же вроде младшим был? Или я чего-то проспал?

Вид у друга запаренный. Что он вообще делает в элитных «Соснах»?

— Третий день с прапором Белым пашем. Проводку меняем, — поясняет тот.

— Это Бейбут? — оживилась Марта, как будто ждала его появления, и тут же забормотала что-то на своём норвежском. Да так мило, как только у неё получается: шепеляво, с мягкой «р», словно леденец за щекой держит.

Близко они не знакомы, но друг дружку знают — заочно, так сказать. Да и Ленка наверняка рассказывала Марте про Бейбута. Ну, тут, конечно, пользы никакой от тех рассказов. У Ленки своя картинка видения мира, и что там, в её безбашенной головке, — даже она сама не представляет.

Марта вдруг порывисто схватила Бейбута за плечи, потом прижала к себе и сказала на русском:

— Я тоже твой друг!

Бейбут замер. Бейбут замер, ну не испуганным сусликом, он парень боевой, скорее настороженным котярой, который ещё не решил или драться задорого продав одну из семи своих жизней, или драпать без оглядки. Насчёт драться шучу — Бейбут не бьёт девочек, так воспитан. Даже если те бьют его, чем Недолюбко, бывшая в девичестве Лукарь и пользовалась.

Наконец, Бейбут ожил и попытался сказать что-то в ответ, блеснув знанием иностранного языка:

— Майн нейм из… — и запнулся.

Я Марту к другу не ревную. Она — лапочка, конечно, но совсем не в его вкусе. Да и меня Бейбут уважает. Так что пусть тискают, как плюшевую игрушку, если в кайф.

А Марта, похоже, именно этого и хотела. Погладила сержанта по бритой голове, подёргала за щёки, ткнула пальцем в живот и, нахмурившись, кивнула на мою сумку:

— Надо кормить! Колбаса, курица, торт, пепси…

Всё. Он её — с потрохами!

Мы, когда сегодня уходили из ресторана, получили на прощание с собой целую кучу угощений. Есть такой обычай… Ну, как это называется, когда с праздника гости гостинцы уносят? Забыл. Пусть будет «алаверды». Так вот, у меня теперь целая сумка этой самой «алаверды» — как раз всё, что Бейбут любит: половина «Праги», колбаса докторская, курица холодная, запеченная до румяной корочки, и, конечно, «Пепси», в стеклянной бутылке. Так что, Марта угадала.

— Не знаю, надо у тащ прапорщика отпроситься… правда, он уже бухой, — засомневался Бейбут, но по глазам вижу: решение уже принято. Поэтому тяну его в наш коттедж.

— А вы где ночуете? — спрашиваю.

— Тут, в гостинице. Номер у нас с Белым на двоих. Последнюю ночь перекантуемся, а завтра всё доделаем и — в часть.

Пока я достаю пожертвования «алаверды», сержант с интересом осматривает обстановку нашего с Мартой домика. Наверное, сравнивает со своим «люксом» — где, кроме храпящего прапора, только тумбочка, графин и пара гнутых вешалок в стенном шкафу. Хотя, может, в «Соснах» все номера приличные.

— О, нифига… У вас тут как у министров, — восхищённо выдает он.

Ну не знаю как у министров, но посмотреть действительно было на что.

Две спальни. В одной — широкая кровать с высоким изголовьем, в другой — попроще, но тоже нормальная. Кухня — компактная, но с прибамбасами и наворотами. Кроме холодильника, имеется даже микроволновка — причем наша, отечественная. На плите — пузатый чайник. И, что порадовало — есть штопор и заводская банка кофе «Пеле».

Гостиная — просторная, метров тридцать, не меньше. На полу — ковёр. Из мебели журнальный столик, диван-трансформер и два кресла «под кожу», порядком продавленные важными задницами. А в углу гордо возвышается телевизор «Электрон»… с пультом на проводе. Первый раз в обоих телах такое чудо техники вижу!

Но вишенкой на торте стал камин. Настоящий! С поленницей, кованой решёткой и запахом свежей смолы. И даже, похоже, его специально к нашему приходу протопили.

Марта шустро пробежалась по спальням, залу и кухне. Оценив хоромы, она, даже не став распаковывать свои чемоданы, рванула на кухню кормить гостя. Видно, Ленка успела нашептать ей что-то занятное про Бейбута. По крайней мере, упомянула, что на кормёжку тот благодарный.

— Лена Недолюбко… брит шмит… — пробормотала Марта на своём норвежском, выуживая харчи из сумки. Что-то вроде: «Лена Недолюбко сказала, что ты курочку любишь, и вообще ты зайка, когда сыт».

Бейбут, услышав знакомое имя, дёрнулся встревоженно, завертел лысой башкой, но не обнаружив поблизости бывшей соседки, выдохнул и стал ждать, когда закипит чайник.

— Всухомятку нельзя, — уже по-русски заявила принцесса, и погнала нас мыть руки.

Тоже, Ленкина школа!

Надо срочно ограничить их общение… А то научит мою принцессу всякому.

— Чемпионат дивизии я в одну калитку выиграл, а на округе финал слил… Мастеру, — объясняет Бейбут, откуда у него вдруг «старший сержант». — А ещё у нас постоянно тренировки со щитами и дубинками проходят — толпу разгонять учат.

Ну да, он же в учебном полку служит, а это — оперативный резерв министерства внутренних дел, как я помнил. В стране уже запахло жареным, и наверняка солдат скоро будут дергать по горячим точкам. И их, и милицейский батальон, который находится с ними в одном военном городке.

— Только ты там в герои не лезь. Кровищи будет скоро… — предупреждаю я, но тут же жалею об этом.

— Толя! Почему? Кто сказал⁈ — встрепенулся Бейбут.

— Сухуми, Батуми, Баку… — начинаю вспоминать. — В Молдавии, кажется, что-то начинается. И не только у нас, а и в Польше, ГДР, Румынии.

— Откуда ты знаешь? — спрашивают в унисон Марта и Бейбут.

И дальше мне приходится врать. Ну, как врать… Просто правды не говорю.

— Так… с полячкой одной переписывался. Она из «Солидарности». Выборы у них недавно прошли, слышали? Треть голосов уже набрали, и это только начало. В ГДР у меня друзья, Пашка недавно из Западного Берлина приехал. Да и вообще… Венгрия вот — газеты пишут, что начали забор с австрийской границы разбирать, причем в этом участвуют министры иностранных дел обеих стран.

Никакая газета, конечно, этого не писала. Услышал по радио «Свобода», пока собирался сюда, в «Сосны». Диктор там аж захлёбывался от восторга. Пока Марта мылась в душе, я наспех покидал вещи в чемодан и вместо видика и магнитофона сунул в сумку импортный транзистор, привезённый ещё из Сеула. Приёмник отличный — ловит «вражьи голоса» как родные. Впрочем, сейчас их никто толком и не глушит.

Прощаемся с военным до завтра и ложимся спать.

Утром проснулся и не обнаружил своей подруги рядом! А жаль — утром как раз она нужна. Умываюсь и выхожу на улицу.

Красота! Сосны кругом, вдали виднеется Енисей, воздух бодрит. А рядом с коттеджем Марта — в шлёпках и со смешным хвостиком, наскоро скрученным на макушке — кормит орешками белочек. Причём одна зверушка сидит у неё на плече, а вторая забралась с лапками в ладошку.

Увидев меня, Марта делает страшные глаза — мол, не спугни, медведь. И я ухожу назад, в дом, решив немного размяться. За этим занятием меня и застаёт вернувшаяся подруга, которая, наконец, выполнила свою миссию по кормёжке диких зверей и солдат.

— Я с тобой хочу поехать на работу, мне здесь будет скучно, — просит девушка.

— Я так и планировал. А дело тебе найду! — поддерживаю инициативу Марты, так как делать ей тут одной действительно нечего… Ну, сходит на берег реки. Ну, докормит тех белок, что ещё не лопнули от обжорства с утра. Ну, поваляется на кровати… Решено — едем вместе.

За нами пристраивается «Жигуль». По всей видимости — наша охрана. Только почему один? Что, дяди из МВД и КГБ жребий кинули, кто нас сегодня пасёт? Или по дням поделили эту почетную миссию?

Марта в мой кабинет не идёт, а садится в приёмной и заводит разговор с секретаршей Лизой. А я вызываю к себе своего зама Сергея Верхоенко. Надо решить вопрос с машиной для поездки по угольным шахтам края.

— «Волгу» или уазик возьми. «Волга» удобнее, а уазик… сам знаешь — проходимость у него хорошая, — со знание дела рассуждает зам. — Вы, кстати, на Инголь не заедете? А то у нас там объект напополам с райисполкомом Шарыповским строится — жилой восьмиквартирный дом. Так вот Баранов, который стройкой руководит…

— Черненковским райисполкомом, — перебив, поправляю я.

— А вот и нет… только город переименовали, а район так и остался «Шарыповский». Путаница, короче… И да, водителем возьми моего сына, а то из «первого отдела» сообщили — тебе охрана полагается. Ну, или той иностранке, что сейчас Лизку в приемной мучает.

Сын у Сергея — летёха в подчинении у Лукаря, и причин отказать нет. Соглашаюсь. На всякий случай вызываю к себе Лизу.

— Да, Анатолий Валерьевич! — пищит табельщица-секретарша.

— Мешает? — спрашиваю я, имея в виду Марту.

— Нет, что вы! Сначала мы подоконники протерли и пыль везде. А сейчас я Марте дала документы и научила пользоваться дыроколом. Она листы в личные дела вкладывает. Очень ей нравится!

— Ну… молодцы, значит, — рассеянно пробормотал я и вернулся к нашим баранам. Вернее — к Баранову.

— Пьёт он, — докладывает Верхоенко. — Молодой, а бухает как не в себя! Надо бы его проверить, а послать мне некого. И базу на озере Инголь нашу надо проведать. А ещё я советую на озеро Еловое заехать, очень уж там красиво. Оно недалеко от Инголя.

— Пьёт? Ну кто сейчас не пьёт? Я тоже иной раз… Запойный, что ли?

— Нет, но… скажем так — недалёкий! И при этом чересчур активный. Особенно, когда выпьет.

— Страшное сочетание, — покатав в голове картину руководителя стройки, признал я. — Так, раз уж начали по стройкам, давай и остальные наши объекты посмотрим.

Где-то через час отпускаю зама, наказав все силы бросить на достройку объектов:

— В идеале — в этом году и следующем всё достроить и нового ничего не начинать!

— На бюро по шапке не дадут? — сомневается Сергей.

— Дадут, но мы хитро поступим — якобы начнём новые стройки, а реально все силы и средства — на незавершёнку направим.

— Слышал что-то насчет финансирования? — прищурился опытный мужик.

— В следующем году ещё мал-мала будет, а через год… Не хочу загадывать, но экономическая ситуация неблагоприятная. Нефть вон дешевеет!

— При чём здесь нефть? — удивился зам.

— Нефть всегда при чём! — многозначительно выдал я, но развивать тему не стал.

На обед идём вместе. Марта как магнит притягивает к себе взгляды работников крайкома: спина прямая, походка уверенная, летнее сиреневое платье с тонким пояском… Уж кто-то точно думает: «Чего она в этом Штыбе нашла? Залетела, что ли?»

Ага, щас! Предохраняемся мы. Причем резина импортная, и таблетки я у девушки в сумочке видал. Есть вообще уже такие?

Цок, цок, цок! Каблучки туфелек выбивают дробь. Идём к раздаче. Нам уступают место, но мы, как культурные, — в хвост. В нашей столовке есть и комплексные обеды, но сейчас я хочу чтобы принцесса сама выбрала, что ей хочется.

А выбрала она солянку и минтай жареный с рисом. Салат не стала брать, зато набрала много булочек.

— Зачем тебе столько? — уже за столом интересуюсь я.

— Бейбут любит булочки, — поясняет она, осторожно пробуя солянку. — Они же вкусные!

Ах да, у нас же есть новая игрушка! Бейбут, скотина, тянет одеяло внимания на себя. Печень бы ему пробить! Я, кстати, взял печень с макаронами, гороховый суп и салат из свеклы с сыром.

— Дай попробовать! — Марта тянется к печени с луком, а потом и к супу. — А у нас с картошкой это блюдо готовят. А суп… майорана там не хватает.

Хотел было уточнить, что за зверь такой — майоран, да не успел. Потому что в столовой внезапно раздался женский визг:

— Я вам не позволю! Нина, я первая подошла!

Парочка дам лет под сорок не поделили… последнюю котлету по-домашнему! Эпическая битва: Раиса Максимовна против Валентины Павловны. Об их противостоянии в коридорах крайкома легенды ходят. А причина проста: одна у другой увела в своё время мужа. Который в результате, будучи знатным кобелём, бросил и ту, и другую потом. Вроде и причин для ссоры уже не осталось, а вот поди ж ты…

Закатили идиотки ссору при иностранке! Как же стыдно! Обе дамы прилично выглядят: в дорогих строгих костюмах, на головах модные начёсы.

На пару секунд раздаточную накрывает тишина. Повариха Нина замирает с тарелкой, на которой томится одна-единственная оставшаяся котлета по-домашнему. Ну, сейчас я им задам!

Решительно встаю… Нет, пытаюсь встать, ибо Марта меня придерживает за рукав.

— Не надо, Толя, они не из-за котлеты спорят. Я вижу по их глазам — у них давние счёты. Ты не вмешивайся. Когда мужчина встревает в женскую ссору — это… некрасиво.

Я послушно сажусь обратно, размышляя о том, что мной уже командуют и жизни учат! Но больше всего меня удивила реакция Марты — мудрая не по возрасту, а значит она точно не наивная дуреха, как иной может подумать. Вон как с ходу просекла застарелый женский конфликт!