Без права на остановку

Глава 11

Разглядываю их — лица серьёзные до невозможности, и вид блатной. Загораживаю собой Марту и мельком оглядываюсь на летёху. А тот мечется между телефоном-автоматом, висящим на стене, и объектом охраны. В итоге он бросает трубку, так и не совершив звонка, и делает шаг в нашу сторону. Но дальше идти не пришлось, потому что стало ясно: идут не ко мне красивому.

Не то чтобы я мечтал о драке, но, пройдя мимо, меня даже взглядом никто из блатных не зацепил. Конечно, толпа на улице собралась приличная, но я почему-то всё равно удивлён, что разборки будут не со мной.

— Кто тут старший? — глухим, будто простуженным голосом спросил один из новоприбывших.

Типчик был тот ещё: толстоватый, с бритой башкой, кривым носом и тяжелым взглядом. Спрашивал у Воробьёва.

— Ну… я, — хмуро отозвался Вано, мельком глянув на своих ребят, которые тоже напряглись.

— Отойдём на пару слов, — сказал урод и, не дожидаясь приглашения, повернул к улице Перенсона — туда, где было меньше народа.

Ванька сплюнул через плечо и пошёл следом. То, что он не ссыт — это ясно. Но, думаю, особой радости тоже не испытывает.

А я… я всё-таки решил вмешаться. Но сначала надо обезопасить Марту.

— Вы бы не… — начал было Михаил, но, перехватив мой взгляд и поняв, что я уже настроен влезть в разборки, замолчал.

— Марта, ком цу мир! — окликаю я подругу по-немецки, чтоб понятнее было, что дело срочное.

Пока происходили эти волнительные события, Марта мирно щебетала с Жанной около входа в здание Дома офицеров и суету не замечала. А вот Жанна краем глаза следила за ситуацией.

— Что, Толь? — синхронно отозвались обе, подходя ко мне.

— Там в багажнике пара бутылок пива. Сгоняйте, а? Жажда мучит, сил нет.

— Конечно, — моя бывшая подружка поняла всё правильно. А Марта… той помочь милому всегда за радость.

Вздох особиста был слышен даже сквозь шум толпы, и он с обреченным видом поплёлся за девочками.

— Ты стой тут, — тихо сказал я другому Ване, Жанниному, и направился к Вано, который уже вёл диалог с прибывшим.

А диалог этот, судя по тону, начал переходить в обмен мнениями на повышенных оборотах.

— Я сказал — так и будет, — скрипел амбал.

Хотя… амбал — это громко сказано. Толст, да. Но не гигант. Метр восемьдесят, не больше. Я, кстати, чуть выше.

— Это нереально, — твёрдо отвечал Вано. — Мне ещё музыкантам платить. Гостиница, питание, аренда клуба…

Голос его был ровным, и в нём слышалась усталость.

— Вань, чё у вас? Проблема какая? — подхожу я ближе. — А ты, толстый, чего тут языком плетёшь? В табло хочешь?

Если скажу, что я готов был ударить первым, — совру. Не моё это. И не из-за трусости — просто батя так учил: первым не начинай, но если начал кто-то другой — заканчивай быстро.

Хотя, папа Толяна в таких случаях, наоборот, говорил: бей первым — потом разберёшься. И вспомнив это, я почувствовал, как у меня зачесались кулаки. Стою, жду ответа. Причем любого. Даже «мяу». Лишь бы повод был засандалить двоечку по корпусу.

— Е…ть! Штыба! Сам⁈ А я Татарин! Может, помнишь — в восемьдесят пятом на крае ты мне нос сломал? — удивился незваный гость и потёр переносицу.

— Не-а… Так ты боксёр, что ли? — прищурился я, вглядываясь. — Лицо вроде знакомое, но что-то не вспоминается, кому я там чего ломал четыре года назад.

— Не, спорт я давно бросил, — ответил Татарин. — Сейчас вот с парнями…

— Денег им надо, — мрачно пояснил Воробьёв, — за то, что нас охранять будут.

Но замечаю, как лицо у друга светлеет — видно, уловил надежду на то, что до махача не дойдёт.

— У нас охранный кооператив, — важно вставил Татаринов и, поймав мой недовольный взгляд, поспешно добавил, как бы оправдываясь: — А тут, сам понимаешь, народ… толпа… Мало ли что случится. Лучше подстраховаться.

И тут я его всё-таки припомнил. Точно — боксёр, и в одном весе мы раньше выступали. Только тогда он был жилистый и злой, а сейчас раскабанел. Наверное, жрёт чего. Сейчас у культуристов мода — банки, порошки, добавки всякие. Причем, и у нас, в СССР, и в Норвегии видел, как продаются прямо в спортивных клубах разные препараты под видом витаминов для спортсменов.

— Ну, тут сейчас я, — говорю спокойно, но с нажимом. — Зачем им охрана? А нос у тебя, кстати, некрасиво сросся. Может, подправить?

— Да не… мне и так норм, — выдавил Татарин, явно нервничая. — Тогда мы… поедем.

Он сделал шаг назад, оглядываясь на своих приятелей. А у тех дела, мягко скажем, не ахти. Парочку крутых аккуратно прессуют в патрульный бобик, который подкатил чуть ли не ко входу. Остальные — кто поумнее — растворились в толпе.

Оказалось, пока я тут улаживал проблемы друга, мой — то есть Мартин — охранник не терял времени даром. Он мобилизовал проезжавший по улице Мира патруль и ловко натравил их на кооператоров.

Ментов было всего двое, но этого хватило. Что там инкриминируют пойманным вымогателям — понятия не имею. Сейчас правами человека особо не заморачиваются. Посидят, может, до утра в камере, да отпустят. Всё ж без криминала обошлось.

— Бросал бы ты это дело, — искренне посоветовал я Татаринову на прощание. — Постреляют вас…

Тот свалил, ничего не ответив, но думаю, не дошло до него. Парень уже во вкус вошёл — почувствовал, как это: когда боятся, когда платят, когда можно не объяснять. Сила, деньги, власть… А жаль. Хороший же был боксёр.

— Понимаешь, — кричит мне в ухо Вано, перекрикивая бумканье музыки в зале, — один раз им заплатили — типа, наняли на охрану — и всё! Они решили, что мы теперь их клиенты навсегда. Могут охранять, а могут и, наоборот, доить… Тут весной на Острове отдыха фестиваль был — панки собирались. Палатки, костры и все такое… Так эти «кооператоры» туда заявились и поломали всё. Некоторым морды набили, а парочку длинноволосых постригли прямо под ноль.

Я киваю головой, наблюдая, как мои девочки отрываются под музыку, вопя что-то невразумительное на разных языках.

— Милицию пробовали подключить? — спрашиваю, не отрывая взгляда.

— А… хрен что докажешь, — криво усмехается Вано. — Милиция не особо охотно и едет-то. Это сейчас удивительно — чего они вдвоём на толпу бугаев не побоялись… Может, указания сверху поступили.

Угу, от Мишки и поступили. Тот постоянно крутится около Марты, и уже пару раз кого-то довольно невежливо отпихнул от неё. Молодец, не зря свой хлеб жует!

Кстати, Мишке на подмогу прислали ещё одного дядю — флегматичного и с виду незаметного. Стоит у стенки, никуда не лезет. Только вот глаза выдают опытного волчару. Уверен, КГБшник уже всех просканировал и отметил, кто с кем пришёл и у кого в кармане может быть что-то лишнее…

— Толя, это есть хорошо! Давай остаться… — упиралась моя норвежская половинка, но у меня уже уши гудели от этой музыки.

— Чики-чики, — шепнул я ей на ушко.

Марта, мгновенно поменяв решение, быстро попрощалась с Жанной, чмокнув подругу в щёку, и уже сама бодро подталкивала меня в сторону выхода.

— Шнеля, шнеля! — командовала она.

Жанна с Иваном решили остаться, и нам в итоге пришлось ехать домой в машине летёхи. Старая, видавшая виды «семёрка», но с мотором, который урчал как турбина. Форсирован, что ли? Или просто глушак пробит?

Мою «Жигу» пообещали отогнать в гараж. Ключи я оставил. Всё равно она мне без надобности — завтра с утра еду к шахтерам в гости.

— Толя, надо девочкам выезд сделать. Ты можешь, знаю! — горячо шептала в ухо пьяненькая Марта, не забывая с энтузиазмом тискать мою коленку.

— Когда? Это не быстро у нас в стране… — мямлю я.

— О! Я в конце лета домой — и они пусть! Успеем? — спрашивает подруга.

— Посмотрим, — дипломатично отвечаю.

Теоретически — можно. Анкеты у девчонок нормальные, выездные. Но вот заниматься этим лениво. Да и Марта за один вечер столько от них нахваталась. А в Норвегии что будет?

— Билять! — выразительно подтвердила мои опасения принцесса, когда машина знатно подскочила на очередной дорожной ямке.

— Ещё ваши могут не разрешить же! — делаю последнюю попытку.

— Норвегия даст согласие! — уверенность в голосе подруги железобетонная.

М-да… А ведь когда познакомились — такая простая была, скромная. А теперь повзрослела, наверное. Перестала стесняться своего статуса и того, что у неё в паспорте фамилия на четыре строчки.

«Чики-чики» удались на славу. Правда, всего один раз — потом принцесса вырубилась. А вот ко мне сон не шёл — размышлял над предстоящей поездкой по краю.

Утром Марта познакомилась ещё с одной русской традицией — страдать с похмелья. Положение осложнялось тем, что ехать предстояло в Назарово. Это не очень далеко — пару часов, или чуть больше, да ещё и в комфортабельной «Волге». Но у моей скандинавской подружки сильно болела голова.

Дал ей таблетку цитрамона. Голова — о чудо! — прошла. Но стало мутить. В результате дорога у нас затянулась, благодаря частым остановкам на «подышать воздухом».

— Никогда больше! Ни-ко-гда! — клялась Марта, прислонясь к моему плечу. Похоже, норвежка уже окончательно обрусела.

— Верю-верю, — глажу я её русую головку, но помочь больше ничем не могу.

В итоге приехали мы с опозданием. Но, как ни странно, это оказалось даже к лучшему. Вместо бодрых и слегка напряженных рабочих, только что заступивших на смену, мне достались товарищи уже пообедавшие — слегка расслабленные и настроенные на доверительную беседу. Говорить с такими — одно удовольствие: энтузиазм остался, а агрессии уже нет.

И беседа вышла весьма конструктивной. Выяснил, что в прошлом году на этой шахте, вернее, на разрезе, прошли выборы директора. Им остался тот же, кто и был с 71-го года — некто товарищ Абрамов. Дмитрий Данилович. И, судя по настроениям местных мужиков, бастовать на разрезе никому даже в голову не придёт.

Дмитрия Даниловича здесь уважали. И было за что. Мужик он с головой, и даже сумел наладить бартер с Японией. Уголь — туда, обратно — разная техника, например телевизоры «Сони», холодильники, видеомагнитофоны.

И главное — всё это не оседает в домах начальства, как водится, а реально доходит до простых тружеников. Да, техника недёшевая, но и зарплаты тут сейчас солидные. Средняя — под четыреста. Не премия, а именно зарплата. И это в глубинке, между прочим.

С продуктами тут тоже особой беды нет — всё-таки мы в самом сердце сельхозвладений Вепрева. Правда, сам Вепрев сейчас не в городе — он на Съезде, в Москве. В отличие от меня, сачка.

Единственное, на чём я настоял — помятуя о той волне шахтёрских аварий, что накроет страну в девяностые, — это усилить внимание к охране труда. И не для галочки, а по-настоящему. И сделать это заранее, а не когда уже поздно будет.

Ночевать в городе мы не стали — поехали в посёлок Дубинино, где, к слову, есть и разрез, и шахта. Расстояние между населёнными пунктами небольшое, так что с учётом парочки остановок добрались за пару часов.

Место у меня было изначально забронировано в Шарыпово. Это райцентр, и гостиница там имелась. Пусть и скромная. Но зачем нам с Мартой ютиться в тесной комнате, когда можно переночевать на базе отдыха? В результате мы сняли шикарный номер люкс — просторный, тёплый, с видом на лес. Рядом лыжная база, чуть подальше — дачи. Место здесь хорошее, и вообще — иметь участок земли сейчас выгодно: свой урожай овощей и ягод никому не был лишним.

Гуляем по городу. И, надо признать, вид тут не такой ласкающий глаз, как в Назарово. Местами — уныленько. Но есть и плюсы. Например, много машин. И это, между прочим, в эпоху, когда на авто в очереди надо стоять годами!

А здесь можно получить машину по госцене всего за год-два. И даже в рассрочку! А это почти халява. Потому как на рынке те же «Жигули» моментально вырастают в цене в два раза. То есть покупаешь машину — а сверху тебе ещё и десятка в виде нематериального бонуса.

В Шарыпово, я знаю, тоже возят товар из Японии, и не только технику, но и по мелочи всякое. Но в магазинах всё равно голяк — полки пустые.

Марта с удивлением смотрела, как народ у гастронома растянулся в многометровой очереди за колбасой по два двадцать. Как раз был привоз, и люди как знали — сбежались со всего посёлка. Час-два — и всё, витрина опять пустая. Ни копчёной, ни варёной, ни сосисок.

Мне, надо признать, было слегка стыдно. Всё-таки принцесса, заморская гостья… А тут — борьба за докторскую. Но Марта деликатно промолчала.

Печалька была не только в гастрономе. Мебельный, электротоваров… везде. Нет, кое-какой товар, конечно, имелся. Но на ту же «стенку» или диван без слёз не взглянешь.

А венцом отечественной технической мысли оказалась радиола третьего класса. Марту она впечатлила. Особенно — размер и громкость. Как раз, на нашу беду, кто-то её покупал и проверял. Включили, заиграла… вернее, загремела какая-то оглушающая какофония. Хотя пластинка была вполне приличная — «Квины». Кстати, хорошего винила тут в изобилии.

Но дело даже не в магазинах и допотопной технике. Главное — здесь комсомольско-молодёжная стройка проходит, и народ съехался со всего Союза. А в стране сейчас что? Правильно — межнациональные конфликты. И в этом сибирском городке, увы, тоже неспокойно. При мне два сержанта пытались развести по сторонам группку кавказцев. Армяне и азербайджанцы о чем-то горячо спорили, разве что на ножах не бились.

— Кино! — радостно ткнула Марта пальцем в рукописную вывеску над входом в одно из общежитий.

Действительно, в репертуаре местного видеосалона значился старый добрый «Кулак ярости». Из окна, затянутого плотной простыней вместо штор, доносились истошные «Кия!» и грохот кассетной боевой классики. Общежитие номер двадцать семь. ЭЖИП.

— Экспериментальное… жилое… — пытаюсь я на ходу расшифровать аббревиатуру для своей скандинавской подружки и сбиваюсь.

— Энергожилиндустрпроект — сжалилась надо мной какая-то бабуля, выходящая с трехлитровыми банками с молоком из общаги.

— Продаёте? — зажегся я идеей накормить Марту домашним.

— Нет, просто так тут хожу… — язвительно буркнула пожилая женщина, но потом, резко сменив тон, ахнула: — Ой, батюшки святы! Что делается-то! — и замерла, указывая куда-то за наши спины.

Мы с Мартой синхронно обернулись.