Бэтмен. Готэмский рыцарь

Глава четвертая

Любой прыжок с большой высоты и переход в состояние свободного падения – это всегда преодоление себя.

Бэтмен нажал в перчатке кнопку, замыкающую электрическую цепь в плаще, и заставил молекулы расположиться определенным образом, так, чтобы плащ затвердел и превратился в планер. Планер поймал направление ветра, и стремительное падение прекратилось, полет выровнялся.

В груди, в том месте, куда угодил снаряд Человека в черном, побаливало. Бэтмен по опыту знал, что на коже уже проступает зловещий синяк. Его экспериментальный огнеупорный защитный костюм с добавлением химических волокон номекса был разработан специально для пехотных подразделений с новейшим вооружением, поэтому обладал сравнительно высокой пулестойкостью. Снаряд, пущенный с близкого расстояния, мог оставить ушиб, синяк, но не убить. К счастью, костюм не подвел.

Бэтмен снижался над городом, высматривая Человека в черном. Но в такое время на улицах Мидтауна было полно прохожих. Бэтмен еще какое-то время различал через инфра-красный диапазон след грабителя, но вот тот достиг улицы, слился с сотнями пересекающихся следов других людей и потерялся. Преступник растворился среди похожих на соты темных городских переулков и был таков.

Бэтмен узнал характерный почерк грабителя.

Этого человека звали Джейкоб Фили. Сведения о нем хранились в одном из многочисленных архивов Аркхема, где перечислялись странные и опасные склонности пациентов.

Фили, одержимый паранойей, мастер на все руки, был помешан на изготовлении всевозможных устройств – большей частью мощных и взрывных. Он отличался маниакальной подозрительностью, поэтому не патентовал свои изобретения и решительно отказывался продавать их, боясь, что его надуют. Изобретения служили Фили для мелких грабежей: с их помощью он поправлял свое финансовое положение и находил средства для создания новых взрывных устройств. Этот преступник мечтал о великом, а довольствовался малым.

В Аркхеме Фили пробыл почти пять лет. Упекли его после попытки ограбить зрителей в театре, итогом которой стало несколько погибших и частичное разрушение самого здания.

По какой-то причине Фили с недавних пор начал рядиться в резину и пользоваться реактивным двигателем, но в остальном себе не изменял. Безусловно, это был человек недюжинного ума. Не будь он опасным помешанным преступником, обладателем скверной привычки взрывать все подряд и убивать всех, в ком он видел потенциальную для себя угрозу, Фили мог бы стать звездой Научно-исследовательского отдела «Уэйн Энтерпрайзис».

Сбежав из Аркхема, Фили взялся за старое. Он нуждался в средствах, чтобы продолжить свою изобретательскую деятельность, и не отличался терпением. И поскольку его очередной план ограбления оказался сорванным, не было сомнений, что в ближайшее время он повторит попытку. А во всех своих неудачах будет винить теперь Бэтмена.

Бэтмен мысленно поклялся при следующей встрече с Фили отправить сумасшедшего изобретателя обратно в Аркхем, где ему самое место. А там пусть занимается хоть вязанием – какая ему, Бэтмену, разница!

Он нажал кнопку, активируя секретный коммуникатор, встроенный в капюшон, коротко сообщил Альфреду о том, что случилось на крыше башни, и объяснил, что Фили сбежал с помощью индивидуального реактивного двигателя.

– Самое удивительное, что этим двигателем он не взорвал себя и не сжег, – делился с Альфредом Бэтмен. – Я заскочу домой переодеться к благотворительному вечеру. Опоздаю, конечно, как принято в высшем свете, но зато упрочу свою репутацию беспечного холостяка и плейбоя.

Тот парнишка на крыше держался неплохо, думал Бэтмен, ловя очередной теплый поток ветра и направляя плащ-планер к своему пентхаусу. Должно быть, он родом откуда-то из окрестностей Преступного переулка – Бэтмен догадался по акценту. Район получше Чертовой духовки, которую город обрек на снос, но ненамного. Этому подростку пошло бы на пользу то здоровое окружение, за которое ратует Тереза Уильямс. Возможно, Чертова духовка станет первым шагом...

Бэтмен плавно спустился к тайному бункеру, привел в действие механизм на двери, и когда та с грохотом отъехала в сторону, скользнул внутрь логова.

Альфред сразу отложил газету, которую читал, и поднялся, чтобы помочь Бэтмену освободиться от костюма. Бэтмен снял с пояса пистолет Черного человека и протянул помощнику.

– Фили где-то достает все необходимое для своих игрушек, Альфред. Вот еще одно его изобретение – должно быть, недавнее, ведь он на свободе всего несколько месяцев. Стреляет разрывными пулями. Сегодня он лишился сразу двух единиц оружия, в ближайшее время ему понадобится новое. И, ручаюсь, он попробует усовершенствовать бронебойные снаряды. Если у тебя найдется время, попробуй выяснить, кто его снабжает.

Альфред улыбнулся.

– Я уже дочитал газету и разгадал сегодняшний кроссворд, сэр. Вечером я совершенно свободен. Пока вы будете на приеме, я успею проверить местные источники.

– Отлично, – Бэтмен наконец выбрался из своего костюма, переоделся и направился к лифту. – Лучше нам разыскать Фили раньше, чем он успеет поджарить кого-нибудь еще.

Брюс Уэйн вышел из лимузина перед зданием Готэмского исторического музея, где мероприятие, посвященное сбору пожертвований было уже в самом разгаре.

Брюс поднял голову и окинул взглядом высокие арочные окна, которые казались драгоценными сияющими камнями на мраморном фасаде. В них отчетливо были видны силуэты всех этих людей из блистательного общества – самые богатые, влиятельные и склонные к филантропии жители Готэма, собравшиеся, чтобы пожертвовать средства на благое дело.

Эти люди жили совсем в другом городе, совершенно в ином мире – пропасть отделяла их от обитателей Чертовой духовки или Преступного переулка. Отрадно, что по крайней мере некоторые из городских богачей согласились навести мосты через эту пропасть.

Брюс на минуту задержался у входа, улыбаясь и перешучиваясь с корреспондентами разнообразных разделов светской хроники и стиля газет и журналов. Отвечая на вопросы, которые выкрикивали репортеры, Брюс одновременно позировал для фотографов.

– Как складываются ваши отношения с Сандрой Бимер?

– Она изумительна, правда? В этом месяце ее лицо украсило обложку «Fashion», и она этого достойна.

– Вас видели в итальянском ресторане «У Винни» с актрисой Лавинией Лазар. Вы не были на премьере «Гонок за смертью»?

– Нет, но слышал, что она произвела фурор.

– А как же доктор Софи Йегер? Вы обедали с ней в «Руди». Ее выдвигают на Нобелевскую премию в области физики.

– Талантлива и ослепительна. Я уговаривал ее поработать в «Уэйн Энтерпрайзис», но увы, ее сердце отдано чистой науке. Попробую поднять свои связи в Нобелевском комитете.

Брюс улыбался и излучал обаяние. Он заверял журналистов, что со всеми, с кем он был замечен на романтических свиданиях, у него исключительно дружеские отношения. И это было чистой правдой, Брюс не мог позволить себе сблизиться ни с одной из этих особ, какими бы выдающимися достоинствами они ни обладали. Брюсу нравилось общаться с ними, положение и количество этих дам подкрепляло его репутацию плейбоя. Возможно, когда-нибудь потом он отважится на серьезные отношения, а пока у него есть обязательства перед Готэмом.

Небрежно помахав корреспондентам, Брюс поднялся по мраморным ступеням и прошел мимо полицейского в форме, сосредоточенно наблюдавшего за всем, что происходит на улице.

«Приглашены мэр, губернатор и, по крайней мере, один сенатор, – думал Брюс. – Похоже, полицейских здесь будет хоть отбавляй. Тем не менее...»

Он нахмурился, размышляя, кто распорядился отправить в Исторический музей лучших офицеров. Возможно, лейтенант Гордон располагает какой-нибудь еще неизвестной Брюсу информацией. Брюс догадывался, что Джеймс Гордон терпит. Бэтмена, так как тот добросовестно относится к работе. Отчасти Гордон, возможно, даже симпатизирует беспощадному борцу с преступностью и верит ему, а больше в то, что Бэтмен делает. Но не доверяет. По крайней мере, без крайней необходимости.

Брюс не усматривал в этом никакой несправедливости: пока Бэтмен тоже не считал нужным доверять главе Отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями. А что будет дальше, покажет время.

Брюс толкнул двустворчатые полированные двери и шагнул в фойе.

Первой, кто его встретила, была очаровательная музыка. В углу негромко играл камерный квартет. «Гайдн, – узнал Брюс, – сочинение 33 № 2». Он украдкой улыбнулся: к русским квартетам Гайдна он питал особое пристрастие. Музыка упрямо просачивалась сквозь оживленное гудение голосов. Официанты в строгих костюмах разносили подносы с коктейлями и шампанским, и бокалы позванивали, дополняя мелодию особыми мелодичными нотками.

Ступая по мозаичному мраморному полу фойе, Брюс уверенным шагом вошел в бальный зал с высокими потолками, освещенный двумя гигантскими люстрами. Высокие окна обрамляли роскошные драпировки из шелковой парчи. Сотканный вручную обюссоновский ковер колоссальных размеров приглушал блеск старательно натертого паркета из дорогих пород дерева. Эффектным элементом убранства служил резной мраморный камин – впрочем, Брюс считал, что фавнов на нем могло быть и поменьше. Изящные диваны и кресла, словно с картин, располагали к увлекательным светским беседам, их изысканная полосатая обивка сочеталась с розовым оттенком стен и глубоким бордовым цветом штор. Бесценные полотна придавали залу элегантность, зеркала в золоченых рамах отражали блистательных господ и дам.

Брюс обвел собравшихся взглядом и увидел сенатора, увлеченно беседовавшего с одним богатым коллекционером; мэра Хилла в неизменном окружении прихлебателей и подхалимов; комиссара полиции Леба, к слову, не входящего в число поклонников Бэтмена, который о чем-то азартно спорил с губернатором.

Брюс узнал детектива Криспуса Аллена – симпатичного афроамериканца на пороге средних лет. Его голова была чисто выбрита, бородка клинышком и усы аккуратно подстрижены. Под темным костюмом хорошего покроя угадывалась кобура с револьвером.

Напарница Аллена, детектив Рене Монтойя, держалась рядом. Она была моложе детектива, примерно ровесницей Брюса. На висках Рене покачивались волнистые пряди, выпущенные из классического узла волос. Красивую фигуру облегало платье изумрудного оттенка, с высоким воротником, длиной до колена и глубоким разрезом сзади. Револьвер едва помещался в раздувшейся вечерней сумочке.

Брюс улыбнулся. Он достаточно хорошо знал Монтойю, и нескромный разрез на ее платье – отнюдь не дань моде: Рене заранее подготовилась к возможной встрече с преступниками и погоне за ними. Правда, Брюс размышлял, далеко ли она убежит в туфлях на таких высоченных шпильках. Но похоже, Рене Монтойя могла без колебаний сбросить обувь и побежать босиком, если это потребуется.

Аллен и Монтойя принадлежали к элите Готэмской полиции: Гордон сам отобрал их для недавно созданного отдела особо тяжких преступлений. В полиции, где процветала коррупция, копы этого Отдела были исключением: они славились честностью, трудолюбием и умом. Монтойя и Аллен обладали всеми перечисленными достоинствами.

Детективы не узнали Брюса. Им доводилось общаться только с Бэтменом. Брюс знал, что Монтойя заинтригована Готэмским Рыцарем, а детектив Аллен относится к нему настороженно. Очевидно, его второе «я» пробуждало в людях диаметрально противоположные чувства.

Выполняя приказ, Аллен и Монтойя старались не выделяться среди приглашенных, но собранность и скользящие по гостям пристальные взгляды их подозрительных глаз выдавали обоих с головой. Детективы, как ни крути, находились на важном задании и должны были быть готовы к любым неприятным сюрпризам. Кое-кому из влиятельных горожан не понравилось, что их предложениям предпочли проект Терезы Уильямс, поэтому осторожность была не лишней.

В голове Брюса пронеслось, что он напрасно теряет здесь время в облике Брюса Уэйна. Гораздо больше пользы принес бы сейчас Бэтмен на улицах города.

– Почему ты не глазеешь на Брюса Уэйна, как все до единой женщины в этом зале? – спросил Аллеи у Монтойи, не переставая шарить взглядом по толпе. – Ты только полюбуйся! Стоит ему пройтись по залу, как все головы поворачиваются следом.

– В том числе и мужские, – Монтойя украдкой посмотрела на напарника. – Знаешь, что меня в тебе восхищает? Потрясающая наблюдательность. – Она пожала плечами: – Говорят, для миллиардера с репутацией плейбоя Уэйн на редкость порядочный человек.

Аллен покачал головой.

– Деньги – не единственное, что привлекает к нему внимание. Женщин тянет к нему, как железо к магниту.

Монтойя расхохоталась.

– Да ты завидуешь! Поверь мне, Крис: достаточно и его миллиардов. – И она быстро переменила тему: – жаль, что Гордона вызвали разбираться с тем ограблением на башне Апаро. Но я думала, что и нам придется туда срываться.

– Азеведа и Хартли сами справятся. Я даже рад, что обошлись без нас – не придется на своих двоих тащиться на восьмидесятый этаж. – Аллен отпил сельтерской из стакана для виски. – Но Гордон, конечно, пожалеет, что не попал сюда. Он большой поклонник Уильямс. Кстати, я тоже. У меня в кармане «Смертельный захват», – заметив недоумение в глазах Монтойи, он пояснил: – Это ее последняя книга. Ты что, не читала? Интересно, получу я автограф или нет. Для моей двоюродной сестры.

– Ах, автограф! – протянула Монтойя, закатывая глаза. – Никогда бы не подумала, что ты помешан на знаменитостях.

Аллен скривился.

– И нисколько я не помешан, Монтойя. Говорю же, это для моей двоюродной сестры Ванессы, она выросла недалеко от Чертовой духовки. Ничего, вроде обошлось, но могло быть и хуже. Когда Ван была еще ребенком, Тереза Уильямс уже выбилась в помощницы окружного прокурора. С тех пор Ван считает ее своим кумиром. Потому и подалась в юристы. Если я заполучу для нее автограф, она передо мной в вечном долгу!

Они высмотрели в толпе писательницу. Она шла навстречу Брюсу Уэйну с распростертыми объятьями, радость Терезы при виде Уэйна была неподдельной.

И он улыбался ей так же искренне и дружески.

Аллен и Монтойя видели, как Тереза взяла Уэйна за руки, а он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Вот черт, – проворчал Аллен, – даже Тереза Уильямс не устояла перед чарами этого плейбоя.

Монтойя усмехнулась его словам.

– Все может быть. Но, по-моему, это взаимное восхищение.