Бэтмен. Готэмский рыцарь

Глава десятая

Бэтмен наблюдал, как копы вытаскивают еще один труп на берег Готэм-ривер.

Он как раз закончил осматривать помещение склада Рональда Маршалла, где прятался Фили, когда услышал на полицейской частоте сообщение о всплывшем трупе.

Результаты поиска не порадовали Бэтмена. Он нашел коробку с взрывными капсулами и недоделанное оружие, еще не обладающее бронебойными возможностями. Никакого оружия русского производства. Никаких пачек наличных. Ничего, что связывало бы Фили с Маршаллом или указывало, что Терезу Уильямс убил Фили. На складе Маршалла он спрятался наверняка по чистому совпадению: Маршаллу принадлежала половина предназначенных под снос зданий Готэма.

Придется сообщить об убежище Человека в черном лейтенанту Гордону. Возможно, его команда экспертов найдет то, что упустил он, Бэтмен. Маловероятно, но кто знает.

Когда поступил сигнал, Бэтмен бросился к оснащенному ракетным двигателем высокоскоростному «тамблеру», т.е. Бэтмобилю, припаркованному за складом в тени.

Бэтмобиль выглядел как гибрид «Ламборджини-контра» и танка, обладал многими возможностями гоночной машины и скоростью реактивного самолета, имел низкую посадку, выхлопную трубу сзади, кузов аэродинамической формы и пуленепробиваемые стекла. Поворотная конструкция двух передних шин позволяла автомобилю вписываться в невероятно крутые повороты, задние шины были огромнее передних. И те, и другие были пригодны для езды по бездорожью.

Усилив тягу правых колес, Бэтмен повернул машину на девяносто градусов влево и выехал на заброшенный отрезок старого шоссе, который заканчивался у магистрали, соединяющей штаты.

Вести Бэтмобиль по улицам Готэма было безопасно только по ночам. И не потому, что Бэтмен не смог бы проехать по машинам, скопившимся в пробках: просто смятые в лепешку ряды автомобилей не пошли бы на пользу его репутации. Он сверкнул мимолетной улыбкой: «Хорошо, что Бэтмен – ночное существо».

Стоя в тени на крыше, он наблюдал за суетой внизу.

На тротуаре стояли двое мальчишек-подростков – толстый, по прозвищу Бифштекс, и тощий рослый Бес, – они и нашли труп. Оба прижимали к себе скейты так, как дети помладше обнимают плюшевых медвежат. Мальчишки объяснили, что тренировались на набережной так поздно потому, что это удобно: бегуны и хозяева собак уже разошлись по домам. Труп они заметили, когда проезжали мимо. Бифштекс позвонил в службу 911 со своего мобильника.

Вероятно, это была лишь часть правды: Бэтмен подозревал, что без зелья тут не обошлось. Если так, мальчишкам наверняка хватило ума припрятать его до появления копов.

Но по какой бы причине они не гуляли здесь так поздно, им повезло, что с ними ничего не произошло. По ночам в этом районе слишком опасно, полно бездомных и бандитов, которые не прочь напасть на слабых.

Но теперь, когда прожекторы освещали территорию, а на берегу столпились полицейские, бояться было нечего. Бездомные и шпана благоразумно скрылись из виду.

При ярком свете Бэтмен увидел, что труп изуродован, как первый. Ничего хорошего это не предвещало.

Приехала женщина-судмедэксперт, подоспел и фургон из морга. Шейла Лейани окинула место находки и сам труп взглядом, который мог показаться беглым. Но Бэтмен сразу понял, что от нее ничего не ускользнуло. Полицейский фотограф щелкал вспышкой каждые несколько секунд, снимая труп и место, где он был найден. Лейани склонилась над телом, произвела какие-то манипуляции, потом выпрямилась и кивнула. Полицейские упаковали его в мешок.

Прибывшему Гордону пришлось оставить машину на расстоянии половины квартала, за оцеплением. Он шел между заброшенным зданием фабрики и пустующим кооперативным домом, когда в самом темном месте за его спиной раздался почти неразличимый глухой стук. Гордон остановился и впился взглядом в виднеющийся впереди берег так, словно хотел запомнить все детали еще до прибытия на место преступления.

Шепотом ему сообщили подробную информацию об убежище, в котором прятался Фили. Гордон в ответ доложил, что Фили уже везут в Аркхем.

К тому времени как Гордон обернулся, Бэтмен уже исчез.

Ворота Аркхема вновь распахнулись. Монтойя повела машину тем же путем – по опущенному подвесному мосту, мимо КПП и на территорию Чертовой духовки.

Аллен извлек из бардачка рацию.

– Прием, Виктор три-два... доставка осуществлена. У нас все, возвращаемся.

Голос диспетчера повторил:

– Виктор три-два, вас понял.

Монтойя взглянула в зеркало заднего вида. Нэрроуз и лечебница остались позади, их постепенно закрывали развалины Чертовой духовки. Даже запустение этого района казалось более реальным и человеческим, чем тот жуткий памятник безумию. Монтойя перевела дыхание, посмотрела вперед, на дорогу, потом снова в зеркало, с ужасом и отвращением наблюдая, как поднимается разводной мост.

Аллен убрал рацию на место.

– От этого места у меня мурашки по коже, – призналась Монтойя. – Оно ужасно. Я почти готова посочувствовать Фили. Целый остров... отдан безумию.

– Да что там остров – целый город.

Монтойя раздраженно повернулась к нему.

– Ты сегодня не в духе?

– Да. Я... подумываю о переводе из Отдела... Может, вернусь в министерство.

– Что? Не вздумай, Крис!

Пришла очередь Аллена закатывать глаза.

– Рене, мы работаем вместе всего шесть недель. А послушать тебя, можно подумать, что мы женаты.

– Но... это лее отдел тяжких преступлений! Гордон сам выбрал и меня, и тебя. Он лично отобрал всех наших детективов. От таких предложений не отказываются!

– Отдел тяжких преступлений! Бог ты мой! Вот если бы мы занялись организованной преступностью, остановили войну группировок, которая уже почти месяц раздирает город, может, я бы и передумал. А что мы? Мы на побегушках у самозваного борца с преступностью.

Монтойя нахмурилась.

А потом, к удивлению Аллена, резко выкрутила руль и свернула на другое шоссе.

– Так мы к Управлению не проедем, – заметил Аллен.

Монтойя пожала плечами.

– А разве мы под надзором? Давай прокатимся до Малой Одессы, посмотрим, как там и что. На всякий случай. Может, что и заметим. Крюк не большой.

Аллен фыркнул.

– Да уж, рукой подать – другой конец города.

Они проехали по Чайкин-авеню, главному проспекту района, известного в Готэме под названием Малая Одесса. Эта улица тянулась под эстакадами надземных железных дорог, между равномерно расположенных стальных опор. Периодические попадались крутые стальные лестницы, ведущие к железнодорожным платформам и суживающие и без того неширокие улицы. Под лестницами скапливался городской мусор: старые пакеты, магазинные тележки, непонятные объедки, вездесущие сорокапятигаллонные канистры, изредка – безнадежно опустившиеся человеческие существа.

По обеим сторонам улицы располагались магазины с вывесками на кириллице. Надписей на английском попадалось очень мало. Монтойя смогла угадать направленность некоторых магазинов – например, в витрине одного из них были выставлены книги. А магазин, в витрине которого красовались матрешки и другие безделушки, наверняка предназначался для туристов.

На плакате, висевшем на закрытом газетном киоске, – возможно, в нем продавали газеты на русском языке – два бойца без боксерских перчаток стояли друг напротив друга со сжатыми кулаками. Крупная подпись гласила «Россия против Америки», остальной текст был набран кириллицей.

– Здесь пожилые люди почти не говорят по-английски, – пояснил Аллен. – А молодежь в основном двуязычная.

Они проезжали мимо ресторанов. Мимо мясных и булочных. Мимо большого рынка. И опять мимо ресторанов – разумеется, закрытых в глухую ночную пору. Монтойя приоткрыла окно – совсем чуть-чуть, на узкую щелку, надеясь уловить запахи района.

– Знаешь, что общего у всех иммигрантских районов города? Всюду, куда ни глянь, еда! И в Малом Риме, и в Чайнатауне. Вот и здесь мы едем по улице ресторанов, и все до единого закрыты, – ворчала Монтойя. – А я умираю с голоду. Скажи, куда деваются все круглосуточные «Макдональдсы», когда за бургер хочется продать душу?

Аллен усмехнулся.

– Ты – типичный обыватель, Рене. Приезжать сюда надо было днем, когда в Малой Одессе кипит жизнь. Был бы тебе тогда и борщ, и кебабы, и пироги. И черный хлеб. И даже черная икра с уличного лотка. Не говоря уже о водке и пирожках!

– Прекрати! – застонала она. – Хватит издеваться!

Монтойя посмотрела вверх через лобовое стекло. Из-за опор и рельсов надземки улица казалась замкнутой, развивала клаустрофобию и не соответствовала представлениям Монтойи о проспекте. Тем не менее Чайкин-авеню была именно главной улицей района.

Поздний поезд прогрохотал над головой и остановился с громким шипением. Залязгали стальные ступени под ногами спешащих пассажиров.

– Поздно люди возвращаются домой, – заметила Монтойя. – Или уезжают из дома.

– Да нет, не особенно. По крайней мере, в этой части Готэма, – отозвался Аллен. – Кстати, мы приближаемся к «району увеселений».

Они миновали бары и ночные клубы, которые явно процветали. Стайка подростков, по возрасту, учеников колледжа, собралась у клуба. Девушка с резко очерченными скулами и рыжими волосами, собранными в конский хвост, кричала в мобильник на смеси русского и английского, стараясь заглушить музыку, рвущуюся из открытой двери. Монтойе показалось, что даже автомобиль завибрировал от мощных басов, пока они проезжали мимо.

– Бойкое место, – заметила Монтойя. – Гангстеров видишь?

– Здесь их называют «воры», – поправил Аллен.

Русские евреи, спасавшиеся от гонений, поселились в Малой Одессе во второй половине XIX века. С каждым поколением население района пополнялось новой партией эмигрантов, у каждого из них были свои причины для переезда в другую страну. Эмигранты недавней волны ехали не за политической или религиозной свободой, а за хорошим образованием и возможностями.

Несмотря на преданность новой стране, эмигранты не желали расставаться с прошлым. И привезли с собой как самые лучшие, так и наихудшие его атрибуты.

Малая Одесса слыла рассадником «красной мафии». Долгие годы главное полицейское управление следило за интересующими его людьми – в основном ворами в законе, представителями элиты преступного мира, жившими здесь. Некоторые были арестованы. Почти все они были потомками эмигрантов, но промысел избрали традиционно американский: от рэкета до наркоторговли, от вымогательства и «крышевания» до незаконного содержания игорных притонов и ростовщичества. Кое-кто из воров попал под суд, некоторым, преимущественно мелким сошкам, вынесли обвинительные приговоры. Но крупная рыба до сих пор ускользала сквозь прорехи сети, потому что воры пользовались заслуженной репутацией безжалостных убийц, мало кто из судей решался нажить себе таких врагов.

Машина притормозила на перекрестке.

– Поверни сюда, – посоветовал Аллен.

Они выехали на узкую улицу с рядами жилых домов, построенных в 40-х годах, и многочисленными переулками, отходящими от нее под странными углами. Малая Одесса и соседний Треугольник выдавали возраст Готэма: их маленькие кварталы и извилистые улицы не соответствовали современной строгой планировке города.

Здесь, вдали от главной улицы и клубов, все вокруг казалось пустынным, зловещим и темным. Детективам не попался на пути ни один прохожий, лишь кое-где встречались припаркованные у тротуаров машины. Уличные фонари или были разбиты, или слабо мерцали.

Монтойя миновала квартал, здания в котором уже снесли, но мусор еще не успели убрать. Участок был обнесен сетчатой оградой с колючей проволокой по верху. Надпись на щите гласила: «Новый дом жилого микрорайона Треугольник. Застройку ведет компания Рональда Маршалла. Выбирайте нас – и вы уже в новой квартире».

Поверх слов «в новой квартире» краской из баллончика было написано другое – «мертвецы».

– Ну что ж, обнадеживает. И утешает, и манит, – заметила Монтойя. – Вот получу аванс – и сразу потрачу его на металлическую сетку и колючую проволоку. Застройка в Готэме – перспективный бизнес.

– Обычная практика, – у Аллена дрогнули губы. – В этом нет ничего плохого.

Машина повернула в следующий квартал. Крутые ступени вели от лужаек размером с почтовый ящик к дверям древних двухквартирных домов в три и четыре этажа. В переулках между домами как раз хватало места, чтобы разъехаться двум небольшим автомобилям.

На противоположной стороне улицы над всем районом возвышался громадный, узкий небоскреб.

Монтойя усмехнулась.

– Ничего себе соседство.

– Притормози, – попросил Аллен.

Они остановились под фонарем, в круге зеленоватого света напротив входа в небоскреб. Он нависал, зловещий и неуместный, над рядами старых и ветхих домов и бунгало.

Похожее на клаустрофобию жутковатое чувство, которое Монтойя пыталась игнорировать весь последний час, разом к ней вернулось.

«Просто последние два дня выдались чертовски тяжелыми», – успокаивала она себя. – Сначала убили Терезу Уильямс. Потом эта перестрелка в Малом Риме. Да еще поездка в Аркхем – психушку, переполненную сумасшедшими уголовниками. Тут у кого угодно станут шалить нервишки».

И пустая улица настроения не поднимала: машин на ней не было, если не считать темного фургона, припаркованного почти в самом конце квартала.

– Вот тебе вор, – сообщил Аллен, подаваясь вперед и глядя через ветровое стекло вверх, на крышу небоскреба. – Вон там, наверху. Русский живет на верхнем этаже, в пентхаусе стоимостью в миллион долларов. В доме со швейцаром. С изумительным видом на океан и панораму города. Он живет на широкую ногу, и никто не знает точно, откуда у него такие деньги.

«До перевода в Отдел Аллен работал в министерстве. Наверное, держал под наблюдением в том числе и Русского, – сообразила Монтойя. – Должно быть, потому и ориентируется в этих районах так легко». А она считала своего напарника всего-навсего гурманом и снобом.

– Рене, он занимается нелегальным ввозом оружия. И не просто загребает деньги: он заключает сделки и вооружает Готэмские банды, а прибыль отмывает через вполне законные компании. Думаю, то, что мы увидели в Малом Риме, было всего лишь начало. По-моему, Русский собирает себе армию наемников, с помощью которой планирует разделаться с Марони и захватить всю нелегальную торговле в Готэме.

– Мы возьмем его, Крис, – отозвалась Монтойя. – Точнее, их обоих – и Русского, и Марони. Гордон не станет сидеть сложа руки, пока бандюки громят Готэм. Но ему приходится расставлять приоритеты: безумцы из Аркхема на свободе, многие куда опаснее Человека в черном. Вдобавок это убийство Терезы Уильямс. Гордон разрывается на части. Кстати, ты слышал переговоры? Приливом вынесло на берег еще один изуродованный труп. Похоже, в городе завелся серийный убийца. Нас на все не хватит, – и она приготовилась нажать на педаль газа.

Внезапно Монтойя заглушила двигатель и повернулась к Аллену.

– Послушай, тебе нельзя уходить из Отдела, особенно теперь, когда все наконец-то начинает меняться к лучшему. Твоя честность – преимущество, а не бремя.

Аллен окаменел, глядя вдаль через ветровое стекло.

Монтойя не отступала.

– Может, тебе неприятно будет это слышать. Я тоже не знаю, можно ли доверять Бэтмену. Зато понимаю другое: благодаря ему я больше не стыжусь своей работы. Если ты хочешь сдаться...

– Тс-с-с! – вскинул руку Аллен, призывая ее замолчать.

Монтойя нахмурилась.

– Нет, черт побери, выслушай до...

– Замолчи, Рене! – прошипел он и указал вперед.

Монтойя посмотрела туда и чертыхнулась.

Пока она разглагольствовала, из припаркованного на улице фургона вышли люди в темном. С автоматами в руках.

Послышался громкий треск, и уличный фонарь погас. Дзынь! Крак! – погасли и все ближайшие фонари.

Из фургона выбрался последний пассажир. Он был вооружен каким-то массивным оружием, издалека напоминающим ПЗРК (переносной зенитный ракетный комплекс).

Он вскинул оружие на плечо и направил его на пентхаус.

– Дьявол! – Монтойя выхватила свой «Глок».

Аллен почти одновременно с напарницей обнажил свой пистолет.

– Марони затеял войну на территории Русского. В буквальном смысле.

Впереди вспыхнули фары, в зеркале заднего вида мелькнула вспышка фар еще двух машин, приближающихся сзади. Они съезжались с двух противоположных сторон квартала.

Монтойя повернулась на сиденье, чтобы посмотреть, что происходит. Машины – кажется, «хаммеры», – остановились посреди проезжей части, взяв в клещи фургон. Увы, в ту же ловушку, угодила и машина детективов.

– Похоже, Русский ждал гостей и велел оказать им радушный прием, – процедила Рене сквозь зубы.

– Слышу, – отозвался Аллен. – Надо вызвать подкрепление.

Плечистые рослые мужчины в спортивных костюмах и дорогих кроссовках, одежде, которую предпочитали «быки» – воры невысокого статуса, – выскакивали из «хаммеров». Стрижки у всех были предельно короткими – чтобы в рукопашном бою противнику не за что было схватиться.

Рыжий великан что-то крикнул по-русски, и все вскинули автоматы.

Вышедший из фургона гангстер встретил его словами:

– Это ты, Антон? Иваны, мы же говорили вам: не суйтесь на нашу территорию!

Тем временем парень с ПЗРК уже приготовился выстрелить по пентхаусу Русского.

Кто-то из русских воров, возможно, Антон, крикнул в ответ по-английски с сильным акцентом:

– Скажи своему боссу, что никакой территории у него нет. И власти тоже. Ясно? Ничего, ваши трупы лучше слов.

И воры открыли огонь.

Люди Марони метнулись к тротуару, присели за фургоном, пытаясь защититься от выстрелов и кое-как отстреливаясь.

Несколько шальных пуль угодили в машину детективов.

Монтойя и Аллен пригнулись, не выпуская оружие из рук.

Сползая с сиденья, Монтойя заметила, что несколько русских ведут стрельбу из-за ее машины.

– Ну вот, – прошептала она. – Напрасно я нас сюда затащила.

Ребята Марони, попавшие в клещи русских бандитов, отстреливались из-за своего фургона. К ним успел присоединиться тип с ПЗРК, которому мешало громоздкое оружие.

Аллен схватил пульт приемника, включил и заговорил, стараясь перекричать шум от выстрелов.

– Нужна помощь! Нужна помощь! Треугольник, угол Юго-западной Богданова и Мильгром!

Несколько пуль разбили вдребезги окна машины, осыпав сжавшихся детективов осколками.

Из динамика послышался треск и голос диспетчера:

– Офицерам нужна помощь, Юго-западная Богданова и Мильгром. Мы сделаем все возможное. Подкрепление будет через три минуты.

– Нафиг такую помощь! – заорал в микрофон Аллен. – Через три минуты мы уже будем мертвы!

Монтойя приподняла голову, пытаясь разглядеть, что происходит за пределами машины.

То там, то тут в окнах ближайших домов вспыхивал свет. Но большинству местных жителей хватало ума не зажигать огня и сидеть тихо.

Выстрелами из автомата, выпущенными прямо из-за полицейской машины, был убит тип с ПЗРК.

Он выронил оружие и повалился, буквально изрешеченный пулями. Его товарищ по банде подхватил ПЗРК и направил ствол на машину детективов, надеясь взорвать спрятавшихся за ней русских.

– Крис, бежим! – крикнула Монтойя. – Скорее!

Она пинком распахнула дверцу с водительской стороны и вывалилась из машины. Каким бы опасным ни был этот район, на улице у них оставалось больше шансов уцелеть, чем в этой мышеловке.

Аллен тоже вылетел из машины и в темноте врезался в столб разбитого фонаря. Потеряв сознание от удара, он растянулся на тротуаре.

Бандит из клана Марони прицелился из ПЗРК в полицейскую машину и нажал на курок.