Бэтмен. Готэмский рыцарь

Глава двадцать четвертая

Чудовища.

Он еще мал, совсем ребенок. Он падает в пересохший колодец. От резкого удара закладывает грудь, ему трудно дышать. Слышит шорох. Пронзительный писк. В темноте прячутся чудовища. Летучие мыши! Тысячи летучих мышей! Они со всех сторон. Трепещущие когтистые крылья касаются его щек, когти цепляются за волосы. Он бьет себя по голове и верещит, как летучая мышь. Но его стремительно окружают.

От ужаса и боли он становится одной из мышей. Его руки удлиняются. Между похожими на сухие сучки пальцами вырастают перепонки. Крылья летучих мышей. Лапы чудовищ. Он сам теперь – чудовище. Зато он умеет летать...

– Яд?! – голос Гордона вернул его к реальности. – Или токсин Пугала, вызывающий страх, присутствовал в крови Убийцы Крока.

– Токсин страха, – слабо пробормотал Бэтмен. – Чудовища...

– Ты же сказал, что носишь с собой противоядие! Примени его! – воскликнул Гордон.

Противоядие.

Мир вокруг него перестал меняться ежесекундно. Руки и пальцы снова стали обычными человеческими конечностями... Почти. Он утратил способность летать.

– Противоядие разработано против газа, – попытался объяснить он, с трудом подбирая слова. – Я же говорил тебе. Он ранил меня... яд... – он умолк. И стал смотреть, как из воды снова поднимаются скелеты. У них стремительно росли зубы...

– Все равно попробуй, черт побери, – Гордон повысил голос. – Скорее, пока Крок не вернулся.

– Я ударил его костылем, – сообщил Бэтмен. – Он не вернется, он выбыл из игры.

– Лучше не рисковать, – возразил Гордон. – Бэтмен, примени противоядие. Сейчас же.

– Хорошо.

Бэтмен был готов на все, лишь бы умолк голос Гордона.

Из кармана на поясе он извлек шприц с подкожной иглой, зажал его в зубах и начал возиться с перчаткой.

– Что ты там делаешь? – нетерпеливо спросил Гордон.

– Надо снять перчатку, – невнятно объяснил Бэтмен со шприцом во рту. – Противоядие вводится внутримышечно.

Он снова дернул перчатку, и герметичный стык брони наконец поддался. Снятую перчатку Бэтмен сунул под мышку.

– Все, снял. Не уронить бы теперь.

– Плевать на перчатку, – рявкнул Гордон. – Делай укол. И говори со мной, не молчи!

Бэтмен снял с иглы колпачок, воткнул ее в предплечье и нажал поршень шприца. Антигаллюциноген заструился по его жилам. Он извлек иглу... и увидел кровавое пятно на том месте, где игла проткнула кожу.

Кровь...

Пятно разрасталось, пока вся рука не стала багровой.

– Не действует, – сказал он Гордону. – Противоядие не...

– Подожди! – перебил лейтенант. – Наберись терпения.

Он склонился над телами родителей. Приложил. детские ручонки к их груди, зажал глубокие раны, но кровь сочилась между пальцев. Его ладони слишком малы, чтобы остановить кровь.

Сколько крови... от нее вся земля вокруг стала влажной и красной. А воздух приобрел металлический привкус.

Он взглянул в лицо их убийце.

Теплая жидкость заплескалась у его ног. Поднялась до пояса. Выше шеи. Он тонул...

– Я тону в их крови... – выговорил он. – Не действует.

– Слушай меня, Бэтмен. Никакой крови нет. Ты не тонешь. Но ты, возможно, прав. Это не яд Пугала, потому и противоядие не действует, – и вновь спокойный и деловитый голос Гордона отвел его от края безумия. – Как ты думаешь, мог организм Крока вырабатывать яд?

Гордон поступил правильно – обратил его к необходимости думать и рассуждать. Пытаясь найти разгадку, Бэтмен сделал еще один шаг к ясности мысли. Крови вокруг него убавилось.

– Вполне возможно, – голосом, больше похожим на прежний, произнес он. – Или же яды, которыми Крейн долгие годы накачивал Крока, пропитали его организм, стали его неотъемлемой частью.

– Так или иначе, противоядие не действует.

– Не уверен. Мне... уже лучше, – признался Бэтмен. – Видения еще не пропали, но я уже могу здраво оценивать их. И понимаю, что не все они – реальность. Я помню, где нахожусь.

– В туннеле, – подтвердил Гордон. – Ты выследил Крока.

– Надо найти кардинала О'Фэллона. И спасти его.

У него на глазах кровь вокруг следа инъекции на руке исчезала. Он оглядел туннель. Тот вновь стал обычным, вода в нем – просто грязной водой.

Кардинал в опасности – вот о чем должен думать Бэтмен, это якорь, который не даст ему оторваться от реальности. Бэтмен сделал глубокий вдох и сосредоточился. Важно не только то, что видят глаза, но и то, что подсказывает разум. Кровь исчезла. Рана на руке – всего лишь крошечная точка.

Медленно и осторожно он натянул на руку перчатку и закрепил герметичный стык брони. Надеяться на интуицию и реакцию пока опасно, как и доверять своим чувствам. Каждое действие придется осознавать, пока не перестанет действовать галлюциноген.

Заклятый враг Рас аль-Гул учил его искусству сосредотачиваться в любых обстоятельствах. Учил бороться с огнем и льдом, несмотря на дурман, такой же мощный, как яд, которым отравил его Крок. У него были и другие учителя, до Раса. Множество. И хорошие, и не слишком.

«Вспоминай их, – приказал он себе. – Это и есть реальность».

Они брели бок о бок с ним по пояс в воде. Он цеплялся за них, как за еще одно противоядие.

Рейчел Доус, подруга его детства, а ныне помощник окружного прокурора, когда-то помогла ему понять, что мститель – всего-навсего еще один вооруженный трус. Но борец с преступностью способен изменить город.

Воротила преступного мира Кармин Фальконе прикончил убийцу его родителей прежде, чем Брюс успел разделаться с ним. Фальконе побудил молодого Брюса Уэйна сделать первый шаг на пути борьбы с преступностью. Он первым показал ему ни с чем не сравнимое оружие – силу страха.

Встречались ему и другие наставники.

Он усваивал разные уроки...

Ныла щека, которую распороли зубы Крока.

– Как только выберусь отсюда, надо будет... принять антибиотики, – сказал он Гордону.

– Правильно, – согласился Гордон, внимательно слушавший его. – Не хочу даже думать о том, что могло быть на зубах Крока.

– Нам нужны еще антибиотики, – кричит доктор Фредерик Эйвери, перекрикивая нескончаемый треск выстрелов.

Брюс в импровизированном полевом госпитале в Судане, среди добровольцев со всего мира – врачей и сестер, пытающихся справиться с катастрофическим потоком раненых, жертв ожесточенной войны между племенами. Брюсу чуть за двадцать, он еще не знает, чем займется в жизни, но убежден, что опыт работы на сортировке раненых в полевом госпитале пригодится ему в будущем.

Вокруг Брюса кричат люди. Они умирают.

Доктор Эйвери, афроамериканец лет пятидесяти – худощавый, невысокий, серьезный, в круглых очках – возглавляет их медицинскую бригаду. Более упорного и волевого человека Брюс еще никогда не встречал. Это герой в истинном смысле слова.

Брюс, Эйвери и медсестра из Судана по имени Анна Денг – еще одна героиня – оказывают помощь стонущему раненому. Разворочен живот. Раненый мечется, Эйвери пытается продезинфицировать рану. Без анестезии – она кончилась два дня назад, вскоре после того, как гуманитарные организации были вынуждены отозвать своих представителей из-за эскалации насилия.

А теперь кончаются и антибиотики.

– Брюс! Привяжи ему ноги! – рявкает Эйвери.

– Я пытаюсь! – Брюс наваливается на ноги раненого всем телом и возится с ремнями.

– Ну что, этого ты ожидал, когда записывался в добровольцы? – спрашивает Эйвери.

Брюс скрипит зубами, пытаясь застегнуть пряжку.

– Я знал... что будет тяжело.

– Настолько?

– Это уму непостижимо, – Брюс заканчивает пристегивать ремнями ноги раненого. – Так или иначе, я здесь... и буду делать все, что смогу.

– Ладно. Нашел артерию. Перфорации кишечника нет. Зажим.

Сестра вкладывает в руку Эйвери зажим. Эйвери пережимает артерию.

Он отрезает неровный лоскут плоти, и раненый снова разражается криком.

– Вот так. Брюс, зашивай его!

– Клади стежки свободно, чтобы был отток из раны, – напоминает сестра. – Затем введи антибиотик... хорошо, что он у нас еще есть.

Брюс в ужасе переводит взгляд с Эйвери на Анну Денг.

– Я? Но я же никогда...

Но Эйвери и сестра уже спешат к следующему раненому – судя по виду, ровеснику Брюса. Рана головы. Ухо и часть щеки снесены осколком, кровь ручьем льет на смотровой стол.

Брюс хватает принадлежности, дрожащими руками вдевает нитку. Несколько дней он наблюдал, как Эйвери и сестра накладывают швы. Эйвери объяснял, как это делается. И даже показал на пациентах, которым была сделана анестезия. Брюс еще не готов накладывать швы самостоятельно... но если он не справится, этот человек умрет.

Едва Брюс вонзает иглу в тело, раненый снова вскрикивает. Брюс смотрит ему в лицо – маску боли. Воплощение муки.

Пот струится со лба Брюса и заливает глаза.

Изнеможение. Постоянная опасность. Сведенные судорогой мышцы. Бессонные дни и ночи. Жара. Насекомые, которые лезут, жужжат и жалят. Страх перед ранами и кровью. Собственное невежество. Чувство своей беспомощности при виде человека, умирающего у него на руках.

Забудь.

Сосредоточься.

Учись.

Он не может спасти всех. Зато может спасти этого человека, распростертого перед ним на столе. Если повезет. Протянув руку, он хватает грязное полотенце и сует его в рот раненому.

– Кусай его, – говорит он на чистом арабском.

Брюс вытирает тыльной стороной ладони пот со лба и снова вонзает иглу в истерзанную плоть.

Он почти чувствовал натяжение нити щекой, ковыляя по пояс в воде. Это все равно что орудовать иглой. Один стежок. Шаг. Другой. Шаг. Потом еще. Рядом Эйвери и Анна Денг.

– Спасти жизнь... хотя бы этому человеку, – бормочет он.

– Правильно. Надо найти О'Фэллона, – говорит Гордон. – Где Крок? Ты его видел?

Бэтмен пошарил ксеноновыми лучами по поверхности темной воды. Чуть не падая, он прошел мимо последней платформы с грузом мертвецов, от его движений по поверхности воды разошлись волны, земля заколыхалась под ногами.

Водя плясала и плескалась... скелеты сидели в гробах, наблюдали за ним и махали костлявыми конечностями, совсем как королева Англии – медленно, но неутомимо.

«Упорные, – подумал он. – Забудь про пляску воды. Забудь про машущие скелеты. Скелеты не могут двигаться».

– Крока нет, – сообщил он Гордону и еще раз осмотрелся, включив инфракрасный режим.

– Думаешь, он все еще там, с тобой?

– Вероятно, – ответил Бэтмен. – Наверное, он ранен. А может, мертв. Или...

С рыком раненого льва Крок выскочил на поверхность и ударил в грудь Бэтмена, как боевой таран.

Бэтмен вновь опрокинулся навзничь. Темная вода сомкнулась над его головой, но на этот раз он знал, чего ожидать. В падении он успел прикрыть одной рукой лицо, а второй дотянуться до пояса с оружием. Он еще не достиг дна, а у него в кулаке уже была зажата маленькая оглушающая граната.

Зубы Крока сомкнулись на его предплечье. Его сила ощущалась далее сквозь броню, руку будто стиснули клещами. Несмотря на нечеловеческую мощь и остроту зубов Крока, броня держалась, но Бэтмен был убежден, что сейчас не время и не место проверять ее прочность. Крок топил Бэтмена, пытался всей тяжестью придавить его под водой.

Свободной рукой, сжатой в кулак, Бэтмен ударил Крока в бок, метя в то же место, куда пришелся костыль.

Крок взревел и выпустил руку Бэтмена. Завывая от боли и ярости, он сжал талию Бэтмена смертельной хваткой и перевернулся на спину, как крокодил, пытаясь сбить с толку жертву и начать рвать ее за куски.

Продолжая отбиваться и погружаясь в черную воду, Бэтмен протянул руку, нащупал горло Крока, его челюсть, пасть.

Открытую! Повезло!

Он протолкнул маленькую круглую гранату между зубами Крока поглубже в горло.

Поперхнувшись, Крок отпустил жертву.

Бэтмен всплыл, глотнул воздуха и бросился прочь – он то бежал, то плыл со всей быстротой, на какую был способен. Инфракрасный режим был все еще включен, он ориентировался по тепловому следу, который уводил в глубину туннеля от заваленного входа. Надо оказаться как можно дальше, пока не...

Позади него Крок всплыл на поверхность и драл собственное горло когтями, пытаясь выкашлять гранату.

– Что там у тебя? Черт побери, Бэтмен! – послышался в ухе голос Гордона. – Ты жив?

– Потом, – задыхаясь, выговорил он, круто повернул влево и начал взбираться по боковой стене туннеля. Над ним виднелось несколько надежных каменных выступов. Бэтмен собрался с силами, схватился за выступ и попытался выбраться из воды. Он должен успеть до...

Бум!

Граната взорвалась.

Заверещал Крок.

Камень, за который цеплялся Бэтмен, с треском вывалился из стены и упал, увлекая Бэтмена за собой. Ударившись о воду, Бэтмен рванулся в сторону, и в тот же миг несколько крупных обломков попадали с потолка туннеля в воду за его спиной. Он замер, опасаясь, что обрушится весь туннель, но этого не произошло. Туннель выдержал.

Крок бился в воде, ревел – от боли или гнева, потом вдруг кинулся в противоположную от Бэтмена сторону, мимо платформ с ужасным грузом, к груде мусора, лазу и заброшенной станции.

На полпути вверх по склону завала он рухнул.

Чудовище еще дышало – часто и неглубоко. Видимо, он все-таки отрыгнул гранату, прежде чем она взорвалась, но пострадал от взрывной волны. Или граната нанесла ему всего лишь небольшой урон. Определить Бэтмен не мог. Крок оставался для него загадкой. Бэтмен догадывался, что внутренние органы Крока были такими же надежными и крепкими, как его кожа.

Он не знал, как быть. Надо бежать, искать кардинала О'Фэллона. Но прежде – добить Крока. Нельзя допустить, чтобы это чудовище разгуливало на свободе.

– Я в порядке, – ответил Бэтмен на очередной взволнованный вопрос Гордона. – Подсунул Кроку оглушающую гранату. Обвалилось несколько камней с потолка, но туннель выдержал. Крок бежал. Мне надо...

Бэтмен посмотрел на зловеще-черную воду и гробы, из которых его по-прежнему манили мертвецы. Во время атаки Крока в голове у него прояснилось – вероятно, из-за прилива адреналина, но эффект оказался временным. Бэтмен чувствовал, что вновь теряет способность рассуждать здраво. Пора было действовать.

Он снял с пояса наручники, но едва сделал шаг в сторону упавшего чудовища, Крок сорвался с места, вскарабкался по склону, извиваясь всем телом, протиснулся в лаз и исчез.

– Ничего, – сказал Бэтмен. – Он бежал. Скрылся. Живучая зверюга.

– Ясно, – отозвался Гордон.

Бэтмен снова приступил к поискам теплового следа, надеясь, что тот приведет его к О'Фэллону. Испытав на себе силу Крока, он уже всерьез опасался, что старик давно мертв.

– Я отправлю за ним отряд, – пообещал Гордон. – По крайней мере, мы знаем, где логово Крока, так что...

Еще одна каменная глыба сорвалась с потолка туннеля, упала на штабель гробов и рухнула в воду, подняв фонтан брызг.

– Если хочешь, прикажи осмотреть заброшенную станцию, – посоветовал Бэтмен. – Но не подвергай людей риску, запрети им входить в заваленный туннель. Он с самого начала был ненадежным, а теперь, после взрыва гранаты, к нему лучше не приближаться. Разве что через другой вход...

Расплескивая воду, он брел вперед, осознанным усилием передвигая ноги. Дно постепенно поднималось, уровень воды снижался. Вскоре он шагал по щиколотку в воде.

Адреналин перестал действовать, галлюциногенный эффект яда усилился. Стены, потолок и пол туннеля зашевелились, начали сходиться и расходиться, сокращаться, будто он странствовал по внутренностям какого-то живого, дышащего существа. Когда заплясал пол под ногами, ему пришлось схватиться за стену туннеля, чтобы не упасть.

Что-то хрустнуло под ладонью. Он быстро переключился на ксеноновые фонари и обнаружил, что вся стена сплошь покрыта насекомыми, гигантскими тараканами из канализации. Казалось, что от них шевелится вся стена, тараканы старались вырваться из лучей света.

«Интересно, настоящие они или воображаемые?»

– Просто тараканы, – пробормотал он. – Пустяки.

Внезапно его желудок сжался и подпрыгнул, накатила тошнота. Вероятно, реакция на сочетание яда и адреналина. Вдобавок стены и пол продолжали шевелиться. Держаться на ногах становилось все труднее.

– Открой глаза, – приказал он себе. – Просто иди по следу, – и он снова осмотрелся в инфракрасном свете.

Тепловой след привел к грязной лестнице, прислоненной к дыре в дальнем конце туннеля – вероятно, она осталась здесь еще с тех времен, когда три четверти века назад взрывами был проделан этот ход. Грубое отверстие в потолке похоже соединяло этот туннель с проложенным выше.

– Нашел еще одну скважину, – сообщил Бэтмен.

Он взбирался по облепленным грязью ступеням, чувствуя, как кружится голова. Бэтмен был уже на полпути наверх, когда одна из перекладин треснула под его тяжестью. Оступившись, он потерял равновесие. Хлипкая лестница опрокинулась, и он упал в пятнадцатисантиметровый слой грязной воды, больно ударившись боком.

Пару секунд он лежал неподвижно.

Пока не почувствовал какое-то скользящее движение слева. Адреналин мгновенно хлынул в кровь. Он откатился в сторону, хватаясь за оружие и ожидая нового боя с Кроком. Но столкнулся нос к носу с крупной крысой.

Всего-навсего крысой.

Такое выражение на заостренной усатой морде он уже видел.

В Индии...

Принять бой должен был мангуст – маленький, похожий на хорька зверек с округлыми ушами, гладким мехом и широким плоским хвостом. С показным равнодушием он ждет, сидя возле обутых в сандалии ног хозяина, и не обращает внимания на толпящихся вокруг людей. Веревка, обвитая вокруг его шеи, привязана к запястью мужчины – старого бородатого заклинателя змей в традиционной ярко-желто-оранжевой одежде: куске ткани, намотанном на голову наподобие чалмы, длинной поношенной рубашке и болтающейся вокруг ног набедренной повязке. Пронзительным голосом он велит платить всем, кто хочет посмотреть на смертный бой мангуста с коброй. И вытаскивает кобру из плоской цилиндрической соломенной корзины, потрясая ею перед зрителями.

Когда денег набирается достаточно, старик кладет змею на землю и освобождает мангуста.

Брюс знает, что такие поединки запрещены законом об охране дикой природы, принятым в 70-х годах и действующим до сих пор. Ему известно также, что этим законом недовольны все заклинатели змей, которые принадлежат к индуистской касте неприкасаемых: закон лишил их возможности добывать средства для пропитания семьи традиционным способом. Брюс замечает, что этот заклинатель оглядывает толпу, высматривая в ней полицейских. Тем временем поединок змеи с мангустом начинается.

При виде грозно поднявшейся и раздувшей капюшон кобры мангуст злобно визжит. Кобра шипит и плюется ядом. Толпа криками подбадривает противников.

Вокруг Брюса бурлит пестрый, как стеклышки калейдоскопа, базар в Старом Дели. Мужчины в самой разнообразной одежде: от строгой западной до живописных нищенских лохмотьев, женщины в сари нестерпимо ярких цветов и нарядных шалях, «святые люди» в золотистых балахонах. Кто-то в европейской обуви, кто-то в шлепанцах или сандалиях. Многие ходят босиком, хотя под ногами полно отбросов.

Шум не умолкает ни на минуту и почти оглушает: торговцы расхваливают свой товар, покупатели торгуются во весь голос, чтобы их услышали, несмотря на рев клаксонов, блеяние коз, крики птиц.

Воздух пропитан запахами: человеческих тел, животных, готовящейся еды, обильно сдобренной специями, дешевого индийского курева, выхлопов миллионов двигателей. Легковушки и грузовики, мотоциклы, мотороллеры и мопеды, велосипеды, авто- и велорикши лавируют по узким улочкам.

Священные коровы бродят по базару, как им заблагорассудится.

Брюс – один из немногих иностранцев в толпе.

Он смотрит влево. На расстоянии десяти метров его пухлый и усатый гид, индиец Арман, увлекся разговором с тремя факирами в оранжевых одеждах, сидящими на пороге низкого шатра. Брюс хочет, чтобы эти нищенствующие аскеты-суфии, известные поразительной способностью управлять своим телом, обучили его этому искусству.

Он не обращает внимание на группу молодых людей в шортах и коротких европейских рубашках – местную банду, как объясняет Арман. Эти подозрительные люди следят за Брюсом с тех пор, как он появился на базаре.

Он снова переводит взгляд на кобру и мангуста, которые сплелись в смертельном танце, более столетия назад увековеченном Редьярдом Киплингом. Мангуст делает короткие броски из стороны в сторону. Кобра наносит удары. И промахивается. Мангуст делает новый рывок – соблазняет противника, превращается в заманчивую мишень, побуждает кобру потратить силы на еще один удар. Когда змея выбьется из сил, мангуст вспрыгнет ей на спину, прокусит шею пониже головы и сломает хребет.

Если сам не станет жертвой кобры.

Несколько минут факиры и Арман рядом с ними наблюдают за Брюсом, который следит за поединком. Затем старики встают и уходят в шатер.

Арман подходит к Брюсу в тот момент, когда мангуст отскакивает вбок, вновь увернувшись от кобры. Змея уже устала, она движется медленнее.

– Что бы там ни писал Киплинг, исход борьбы непредсказуем, – мрачно замечает Арман. – Несмотря на все проворство мангуста и его плотный мех, иногда кобра все-таки побеждает. Ее яд невероятно силен...

– Бэтмен, не молчи! – тревожно зазвучал в ухе голос Гордона. – Что там?

Бэтмен заморгал и сел в воде. Крысы уже и след простыл.

– Поскользнулся, – объяснил он. – Просто... хотел перевести дух.

Он поднялся, приставил лестницу к стене и снова полез вверх, тяжело переставляя ноги. Перешагнув через сломанную ступеньку, он добрался до широкого отверстия под потолком туннеля.

Последняя вспышка воспоминаний – или это было предостережение? – оказалась уместной. Как Киплинговский мангуст Рикки-Тикки-Тави, он полез в нору вслед за ядовитой рептилией.

Первый раунд боя закончился ничьей. Но следующий...

Бэтмен помотал головой.

– Сначала О'Фэллон, – прошептал он. – Потом Крок.