Бэтмен. Готэмский рыцарь

Глава девятая

Монтойя вела служебную машину по пустым улицам города, мимо здания Верховного суда и Часовой башни.

Аллен сидел рядом молча, скрестив руки на груди и нахмурившись.

Джейкоб Фили, обмякший на заднем сиденье за пуленепробиваемым ограждением тоскливо смотрел в окно. Его запястья были закованы в наручники, соединенные тридцатисантиметровой цепью с ножными кандалами: они станут последним воспоминанием Фили о Готэме. Отныне пребывать он будет лишь в Аркхеме.

Монтойя нахмурилась: улицы и вправду были чересчур пустынны. Обычно летними ночами городские бездомные устраивались на ступенях церкви или спали в подъездах под начесами. Но сегодня они куда-то подевались. Все до единого. Нигде не было ни души.

– Тебе не кажется, что Даунтаун сегодня необычно пуст? – спросила она Аллена.

– Что?.. – вышел из мира своих хмурых мыслей Аллен.

Монтойя закатила глаза.

– Крис, ты знаешь, что похож на пса, у которого отобрали кость? – она вздохнула. – Я говорю, посмотри на улицы, нет ни одного человека.

Аллен выглянул в окно. Монтойя догадалась, что перед его мысленным взором проносятся совсем другие ландшафты.

– Он борец с преступностью.

– И что? – не поняла Монтойя. Нечего сказать, разумный получается разговор у двух взрослых людей.

– Ты служишь в полиции, Рене. А он самозванец.

– Пока что он работает лучше многих из нас. И потом, он никого не четвертует, не избивает и не убивает. Всех преступников он передает нам, в целости и сохранности. Это значит, любой мало-мальски сведущий адвокат в два счета докажет, что никакие законы он не нарушает. Считай его просто бдительным гражданином, благодаря которому был проведен ряд арестов!

Последовала пауза. Они проехали мимо кафедрального собора.

Аллен возвел глаза к потолку. Монтойя была отличной напарницей, но и головной боли с ней порой хватало.

– Насчет улиц ты тоже ошибаешься. Вон они, бездомные, – он кивнул в сторону собора. – О'Фэллон пускает их ночевать в подвал. А те, кому не хватает места, обычно остаются на крыльце, чтобы быть первыми в очереди за дармовым супом на завтрак.

– Крис, очнись. Посчитай – их всего трое. А обычно бывает не меньше тридцати.

Чем ближе был остров Нэрроуз, тем беднее выглядели городские кварталы. Позади машины оставались дома из коричневого песчаника с окнами, заколоченными досками. Между ними виднелись остовы выгоревших изнутри строений. На незастроенных участках валялись пустые ампулы, флаконы и выброшенные иглы шприцов.

Попадались и люди. Наркоторговец с клиентом, проворачивающие сделку на углу, при виде машины сделали вид, будто шли в разные стороны. Бродяга, пошатываясь, брел по улице и толкал перед собой ворованную магазинную тележку, в которую умещались все его пожитки. Мерцающий свет в одном из окон недвусмысленно говорил о том, что некая заблудшая душа и том доме ищет утешения в дозе героина, или, что еще вероятнее, «преследует белого дракона» – употребляет амфетамин.

Самое худшее ждало детективов впереди. Дорога к мосту, соединяющему город с Нэрроузом, где находилась лечебница Аркхем, вела через Чертову духовку. Этим неофициальным названием пользовался даже мэр. Прямо напротив этой узкой полосы прибрежной земли, обращенной к проливу Нэрроуз, располагалась психиатрическая лечебница. Чертова духовки была ничейной землей, землей запустения и пороков, как будто зараза Аркхема преодолела водную преграду и проникла на территорию города. Чертова духовка – место, где дьявол жарил свою добычу.

«Тереза Уильямс взялась за безнадежное дело, – подумала Монтойя и стала размышлять: – Даже будь Тереза жива, ей не под силу было бы возродить жизнь в этом районе. Кто по доброй воле согласился бы жить бок о бок с Аркхемом? Таких желающих не нашлось бы даже среди полицейских».

«Нет уж, спасибо, – думала она. – Даже если предложат бесплатную квартиру с джакузи – и то не соглашусь». Впрочем, ей не приходилось кормить всю семью на зарплату полицейского.

Монтойя мысленно встряхнулась: «Прекрати сейчас же!» Видно, здешнее уныние и впрямь заразно.

– Ну и как тогда прикажешь его называть? Добровольным помощником полиции?

Значит, Аллен все-таки решил вернуться к разговору. Монтойя пожала плечами.

– Черт, Крис, да откуда мне знать? Я вообще понятия не имею, человек он или нет! Знаю только, что благодаря Бэтмену город меняется к лучшему. Ты вырос не здесь, ты этого не замечаешь. А я – здесь, и я это вижу.

Впереди показался охраняемый контрольно-пропускной пункт – похожая на коробку бетонная будка, окруженная прожекторами, бросающими ослепительный свет на участок дороги перед мостом. Еще несколько прожекторов освещали разводной мост, переброшенный через узкий пролив между Нэрроузом и Даунтауном. Мост был разведен: его никто не имел права пересекать без разрешения, в каком бы направлении он ни двигался.

«Кому понадобится, тот и вплавь переберется, – отметила Монтойя. Пролив здесь и вправду был не шире канала. – Да через него тут и перепрыгнуть можно».

Едва они приблизились к КПП, тут лее по обе стороны от него вспыхнуло еще два прожектора, выхватывая из темноты машину и слепя водителя и пассажиров.

Два полицейских в полной боевой амуниции – бронежилетах, шлемах, с пистолетами, винтовками и шокерами – спокойно ожидали машину у КПП. Никакой расслабленности. Никаких шуток. И неудивительно!

«Они в этом не виноваты», – подумала Монтойя.

Она остановила машину перед полосатым красно-белым шлагбаумом. Один из полицейских осторожно подошел к автомобилю со стороны водителя, держа палец на спусковом крючке.

Монтойя опустила стекло и почувствовала запах тухлой рыбы. Вода, текущая мимо Нэрроуза, вяло плескалась о блоки бетонной набережной. Вдалеке слышались выстрелы. Увидев полицейских на этом посту, Монтойя в очередной раз порадовалась тому, что дослужилась до детектива.

Она подняла опознавательную карточку на цепочке, чтобы коп разглядел ее.

– Отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями, детективы Монтойя и Аллен.

Плечи копа заметно расслабились.

– Привезли кого-то или забираете?

– Привезли. Джейкоба Фили – Человека в черном.

– Так вы его поймали! Мы не слышали. Отлично сработано.

Монтойя пожала плечами.

– Нам просто повезло.

– Вы уже бывали здесь после того, как остров закрыли? – спросил полицейский.

Монтойя поморщилась.

– Не имела счастья.

– В таком случае – краткая памятка. Вся территория острова теперь принадлежит лечебнице. Держите двери запертыми и стекла поднятыми, пока не доедете до здания администрации. Ни в коем случае не останавливайтесь. Все, кого вы встретите на улицах, – пациенты лечебницы, а не горожане.

Монтойя кивнула.

Полицейский отступил к бетонной будке, отцепил от пояса рацию и включил ее.

– Я сообщу, что вы едете.

Обе половины моста со скрипом и стоном начали опускаться. Они сошлись, лязгнув сталью.

Монтойя подняла стекло.

Ее желудок сжался, превратился в клубок нервов. Крису тоже было не по себе. Монтойя услышала, как он начал торопливо заряжать оружие.

Лучи прожекторов следовали за ними, но по крайней мере, больше не слепили глаза. Монтойя еще не успела привыкнуть к смене освещения, когда услышала, как под колесами загромыхал решетчатый настил моста.

– Аркхем... – пробормотала она. – Проклятая земля Готэма, мы идем!

Машина съехала с моста на землю Нэрроуза. Впереди виднелись ворота, затянутые стальной сеткой, а за ними – Аркхем, психиатрическая лечебница, исправительное заведение, тюрьма для самых безумных, отпетых, опасных преступников Готэма и его окрестностей.

В начале XIX века Аркхем построили на узком безымянном острове близ городской окраины: отцы города выбрали его на роль свалки для живого мусора, городских отбросов. Даже в то время в Готэме подобных людей насчитывалось более чем достаточно. Но постепенно город разросся, окружил остров, и Аркхем за несколько десятилетий расширил свои владения и стал легендарной тюрьмой-лечебницей. Он исправно нес службу почти двести лет, каждое поколение вносило что-то новое в его функции и характерную архитектуру.

Тем, кто въезжал на территорию лечебницы со стороны разводного моста, Аркхем казался суперсовременной тюрьмой, окруженной сторожевыми вышками и шестиметровыми заборами с бесконечными витками колючей проволоки – хорошо освещенной, прекрасно охраняемой и благоустроенной.

Это была иллюзия.

Аркхем построили на руинах прежних зданий, и эта мешанина строений и стилей выглядела такой же безумной, как ее обитатели.

Совсем недавно начальником лечебницы стал психиатр Джонатан Крейн, который превращал заключенных в подопытных кроликов, испытывал на них непроверенные психотропные вещества и экспериментальным путем разрабатывал «токсин страха» – вещество, после приема которого каждый начинал видеть то, чего он больше всего боялся.

Вероятно, Джейкоб Фили, или Человек в черном, привезенный обратно в эту ужасную тюрьму, был одной из многочисленных жертв Крейна.

Крейн либо ставил эксперименты не только на других, но и на себе, и потому лишился разума, либо был безумен с самого начала. Как бы там ни было, однажды он натянул на голову мешок из грубой джутовой ткани, назвался Пугалом и для многих стал худшим кошмаром всей жизни. Эту роль он играл с особым наслаждением. После массового побега из Аркхема Пугало исчез в городских лабиринтах.

Постепенно многих беглецов схватили и вернули в Аркхем. Но попались не все. Сам Крейн, Пугало, по-прежнему разгуливал на свободе.

Монтойя подозревала, что точное количество заключенных Аркхема до сих пор остается засекреченной информацией. Ее не разглашали, чтобы не вызвать панику и не поколебать веру общественности в надежность городских учреждений.

Съехавшую с моста машину встретили шесть вооруженных охранников с винтовками наготове. Прочные стальные ворота распахнулись.

Монтойя бросила быстрый взгляд на Аллена. Его губы были мрачно сжаты. Ему совсем не хотелось на территорию тюрьмы.

«И не только ему».

На заднем сиденье Фили ритмично бился всем телом о дверцу и громыхал цепями – дзинь-звяк, дзинь-звяк. Он определенно возбудился. Пытается вырваться? Или таким поведением отвлекает себя от мыслей, лишь бы не думать о том, что будет дальше?

Монтойя медленно въехала на ярко освещенную территорию лечебницы-тюрьмы. Охранники жестами объяснили, что она должна остановить машину возле одного из зданий давней постройки, ныне административного корпуса. Изогнутая каменная лестница вела к дверям особняка с фронтонами и мансардой – возможно, в нем когда-то жили первые пациенты Аркхема.

Еще один охранник, у лестницы, жестом велел остановиться.

Врач, представительный седой мужчина в темном костюме, туго обтянувшем его брюшко, спустился по ступеням. Два плечистых санитара в зеленых халатах следовали за ним по пятам.

По знаку охранника Монтойя нажала кнопку, которой открывались замки задних дверей. Санитары распахнули дверцы и бесцеремонно выволокли скованного по рукам и ногам Джейкоба Фили с заднего сиденья. Монтойя заметила, что они носят на поясах электрошокеры.

Гремя цепями, Фили встал на ноги. Он не сопротивлялся и ничего не говорил. Стоя в кандалах перед врачом, он дрожал всем телом, но его глаза были мутными, словно мыслями он уже унесся куда-то далеко.

Врач улыбнулся, и Монтойя невольно отметила, что рот у него на удивление зубастый. Когда санитары взяли Джейкоба Фили под руки, улыбка врача стала еще шире.

– Добро пожаловать, Джейкоб, – произнес он слащаво. – С возвращением домой, в Аркхем.