Бэтмен. Готэмский рыцарь

Глава двадцать восьмая

Молодой миллионер Брюс Уэйн спустился в прекрасно оборудованный тренажерный зал пентхауса. Брюс начал тренировку с упражнений с гантелями, затем перешел к силовым тренажерам. Программу он закончил давним приемом, проверенным временем: оставшись в одних тренировочных шортах, он выполнял отжимания на одной руке и одной ноге. Сосредоточившись на собственном теле, он напряг мышцы живота, держа торс прямо. Правый кулак он поставил на пол, левую руку заложил за спину. Пальцами правой ноги он уперся в пятку левой. Затем сделал вдох, согнул локоть и медленно опустился так, что расстояние между ним и полом сократилось до семи сантиметров. На выдохе он вернулся в исходное положение.

...сорок три...

Повторив упражнение пятьдесят раз, он поменял руку и ногу и начал отжимания заново.

Капля пота повисла на кончике носа, удлинилась и шлепнулась на дощатый пол. Пот лил с него градом, обильнее, чем обычно. Организм избавлялся от яда, попавшего в него с укусом Убийцы Крока.

С тех пор как его ранил Крок, Брюс был не в себе.

К нему то и дело возвращались воспоминания прошлого.

Жара.

Звуки.

Мрак...

Треск за стенами хижины пробудил Брюса от глубокого сна. Кассандра уже проснулась и встала.

Треск повторился. В закрытую дверь бросали камни.

Слышались злые голоса нескольких пьяных подростков, выкрикивающих на местном диалекте:

– Выходи, Кассандра!

– Ведьма!

– Потаскуха!

– Покажись!

Брюс поднялся.

– Кассандра?..

– Ничего, Брюс, – ее голос звучал негромко и спокойно.

– Довольно злобное это «ничего»... – Он пытался шутить, но сердце колотилось.

Кассандра пожала плечами.

– Просто мальчишки строят из себя мужчин. Не забывай, меня здесь ненавидят.

– И боятся, – добавил Брюс.

– Жди меня в хижине.

– Нет, – он шагнул вперед.

– Прошу тебя. Это пустяки, – заверила Кассандра.

Она открыла дверь и вышла навстречу подросткам. Брюс остался в хижине, наблюдал из тени, всеми силами стараясь подчиняться приказу Кассандры – и не выскочить во двор ей на помощь. В конце концов, это ее земля. Ее народ. Возможно, она права. Она понимает этих людей, а он нет.

Он сразу узнал в подростках, собравшихся у двери хижины, членов местной банды – тех самых, которые подозрительно разглядывали его на базаре, пока он ждал встречи с факирами. Может, поэтому они здесь? Вдруг причина конфликта – он, Брюс?

Кассандра твердо заговорила на хинди – таким тоном могли бы говорить с юнцами их матери.

– Таким поведением вы позорите себя, – она явно считала, что справится сама.

– Позорим? Себя? – возмущенно переспросил один из подростков. – Ты предательница, ты обучаешь чужака тому, что ему не полагается знать.

– Ты отдаешь ему то, что тебе не принадлежит, – выкрикнул второй.

– Пути сатья и ахимса открыты для всех, – спокойно возразила Кассандра. – Достаточно быть честным человеком, чтобы ступить на них. А теперь идите, пока вас не хватились матери.

– Ведьма! – юнец ударил ее по лицу.

Кассандра смотрела ему в глаза. Невозмутимо. Вызывающе.

Он вновь замахнулся.

Брюс выступил из тени и схватил его за запястье.

– Довольно, – сказал он, пожалев, что ему недостает спокойствия Кассандры: ненависть и бешенство угрожали захлестнуть его.

Юнец вырвал ладонь из пальцев Брюса и размахнулся, чтобы сильным ударом сбить противника с ног.

Брюс уклонился от удара и коротким толчком в живот отбросил юнца.

Остальные шагнули к Брюсу – стая оскалившихся шакалов. Всего пятеро. Одна минута – и четверо лежали на земле. Пятый подросток пустился наутек, не желая испытать на себе силу чужака. Один пытался встать, прижимая к груди вывихнутое запястье. Остальные трое поднялись, стараясь держаться грозно, но что- то в глазах Брюса останавливало их от нападения.

– Не надейтесь, – произнес Брюс на чистом хинди. – Я не такой, как Кассандра. Я такой, как вы.

Вожак невольно попятился, но тут же устыдился своего поступка, разразился злобным криком и вновь напал на Брюса.

– Нет! – закричала Кассандра, но было уже поздно. Рука Брюса с молниеносной быстротой мелькнула в воздухе, раздался резкий треск.

Нападающий застыл, как пораженный громом.

Никто не шевелился.

Внезапно задира согнулся и медленно, как тряпичная кукла, осел в пыль перед домом Кассандры.

Остальные растерялись, но, стыдясь убежать первыми на виду у товарищей, подступили ближе.

– Не глупите, – выпалила Кассандра. – Забирайте своего дружка, – она кивнула на юнца, распростершегося в пыли, – и проваливайте.

На этот раз все посмотрели в глаза Брюсу.

И ушли.

Кассандра стояла спиной к Брюсу. Он положил ладонь ей на плечо.

– Кассандра...

Она отстранилась и вошла в дом. Брюс последовал за ней.

– Ты должен уехать, – сказала она.

– Что? Но ведь я спас тебя...

– Мальчишки устали бы от своих игр, как факиры, и ушли по своей воле. Насилие порождает насилие. Так все и начинается.

Кассандра опустилась на колени, собрала вещи Брюса и начала укладывать их в рюкзак.

– Пришел твой час. Ты узнал все, что хотел, не так ли?

– Да, я...

Она встала и подала ему рюкзак.

– Тогда иди.

Брюс принял его и забросил за спину.

– Я подвел тебя, Кассандра. Ты права: мне пора уйти.

– Нет, – прошептала Кассандра, когда Брюс вышел из хижины и скрылся в темноте. – Это я виновата. Прости меня.

...сорок семь...

Теперь он знал., что никто никого не подвел. Ничьей вины тут нет. Ее ответы были самыми ценными. Самыми лучшими. Просто они не соответствовали вопросам, которые он задавал. Рас аль-Гул объяснил ему, что подставлять другую щеку следует не всегда. Особенно ему. Уголки его губ дрогнули: Расу этот метод тоже не подходит.

Пот и яд сочились из его пор, собирались в лужицы на полу тренажерного зала.

...сорок восемь...

Через год после того как он покинул Кассандру, Брюс перешел через границу и попал в китайскую провинцию Сицзан. Там он не сумел поладить с властями, угодил в приграничную тюрьму и каким-то образом привлек внимание Раса аль-Гула.

...сорок девять...

Рас, его учитель и враг, отшлифовал его навыки, закалил физически и духовно, сделал таким, каким ему и полагалось быть.

...пятьдесят...

На крыше высотного дома в Сан-Диего стоял на колене человек и с любовью смотрел на лежавший перед ним длинный футляр. Расстегнув два замка, он осторожно открыл его. Внутри, каждая на своем месте, на черном бархате покоились детали уникального оружия. Одна из них напоминала длинный стержень с рукояткой возле одного конца, вторая – плоскую коробочку. Незнакомец начал свинчивать их вместе. Он собирал винтовку, удивительную винтовку, сделанную в Европе по спецзаказу. Это был редкостный образец прекрасного, высокоточного оружия.

Приготовив тонкий деревянный приклад, незнакомец закрепил ствол и зарядную камеру. Эта винтовка предназначалась только для одной цели: она служила идеальным орудием убийства.

Мастер, изготовивший оружие, сомневался насчет приклада. Он предлагал тонкий металлический, с небольшим упором для плеча. Такой легче спрятать, он более эффективен. Но похожий на тень человек предпочитал металлу дерево. Оно теплее и... пожалуй, уютнее. Внутренне он посмеивался над собственными причудами, но стоял на своем: приклад должен быть деревянным. Оружейник, точнее, хозяин оружейной мастерской, уступил. Ему хорошо заплатили, к тому же клиент всегда прав.

Человек-тень загнал затвор на место до щелчка и открыл его большим пальцем правой руки. Он двигался плавно и бесшумно. Оружие с затвором он предпочитал любому другому. Оно не давало чрезмерной уверенности, которая часто губит любителей автоматического оружия.

Но подлинной находкой были сменные ствол и зарядная камера. Человек по-разному сочетал их, применял один раз, а затем избавлялся от них. В итоге орудие убийства, которым он пользовался, каждый раз становилось новым. Оно могло сойти и за русскую снайперскую винтовку Драгунова, и за венгерскую AMD-65, и даже за американскую М16А4.

При рождении человеку дали имя Флойд Лоутон. Он был младшим сыном в обеспеченной, но ведущей беспорядочную жизнь семье Лоутонов. Унаследованное богатство сочеталось в этой семье с дикими, почти маниакальными наклонностями. В итоге членов семьи спасали от неприятностей только подкупы и взятки, но это происходило с незапамятных времен. Многие осуждали ее.

Лоутоны жили на широкую ногу и пренебрегали правилами со времен войны за независимость США. Все мужчины в семье, помимо прочих достоинств, были прекрасными стрелками. Томас, старший брат Флойда, преуспел во всех искусствах, кроме стрельбы: к его неутихающей ярости в ней Флойду не было равных.

Затем их мать, доведенная до безумия насилием и изменами мужа, как-то предложила Флойду – ее любимчику, Томасу и их отцу такую игру: затеять шуточную перестрелку холостыми пулями. Однако Томас в ходе этой игры погиб, а отец братьев оказался навсегда прикован к инвалидному креслу. Благодаря фамильным деньгам расследование удалось замять – трагический несчастный случай! – и заодно скрыть роль Флойда в этом инциденте. Широкая публика и полиция о нем так и не узнали. Но пуля, пронзившая грудь Томаса, не только отняла у него жизнь, но и уничтожила душу Флойда. Он обнаружил, что ему нравится убивать. Это его призвание. С тех пор вся его жизнь изменилась.

Он понял, кто он такой.

Снайпер.

Наемник.

Бесстрастный стрелок.

Машина для убийства.

Человек-тень пристроил мощный телескопический прицел над зарядной камерой. В «момент истины» он понял, что мишень в перекрестье прицела возбуждает в нем непередаваемое ощущение могущества, тогда он обретает смысл жизни. Это ощущение было мимолетным, но вызывало патологическую зависимость.

Снайпер вынул из футляра короткую двуногую опору и закрепил ее на стволе спереди, на расстоянии пяти сантиметров от дула.

Наконец он извлек из футляра кожаный чехол, пристегнул его снизу к стволу, надел петлю на левую руку до бицепса и затянул фрикционный стопор. Обмотав ремень вокруг руки и тыльной части левой ладони, он взялся за ствол. И снова открыл затвор.

Все, он готов.

Из футляра Снайпер достал единственный 7,62-миллиметровый патрон. С собой у него был запас патронов и полная обойма. Но как правило, ему хватало единственного выстрела. Обоймы создают небольшой дисбаланс. Кроме того, их наличие мешает стрелку сосредоточиться. Если знаешь, что можешь сделать несколько выстрелов, чтобы выполнить условия контракта, относишься к себе не так требовательно, как стреляя единственный раз. Вдобавок времени порой в обрез хватает всего на один выстрел.

Но это, разумеется, только усиливает азарт.

Он не сказал бы, что страдает депрессией – по крайней мере, в традиционном понимании. Но его часто одолевала такая острая тоска, что лишь охота пробуждала в нем страсть. Охота и необходимость избежать наказания.

Чтобы легко водить полицию за нос, он придумал себе особый костюм: металлизированный темно-красный комбинезон, закрывающий тело с головы до ног, чтобы не оставлять на месте преступления ни волоска, ни чешуйки кожи. Гладкая металлическая маска прикрывала лицо и голову. В правую глазницу был вставлено устройство прицеливания, работающее в телескопическом, инфракрасном и ночном режимах. Он любил свое оружие, изготовленное на заказ, но был человеком широких интересов – пользовался целой коллекцией оружия, так как считал, что вся соль жизни – в разнообразии. И в смерти. В зависимости от обстоятельств убийства он иногда выбирал особое оружие. Он стремился к тому, чтобы между убийствами не прослеживалось никакой связи. Единственной уликой, которую он оставлял за собой, была пуля, пронзившая череп жертвы.

В последнее время он начал сознательно усложнять себе задачу – стрелять под каверзными углами, делать выстрелы, на которые больше никто не способен. Но несмотря на все эти раздражители, он почти все время смертельно скучал.

Недавно его коллекцию пополнили «Магнумы 357» с креплением на запястье и глушителями. Это примитивное оружие прекрасно подходило для стрельбы с близкого расстояния, но для дальнего не годилось. Однако Снайпера развлекала сама возможность пользоваться им. Иногда случались неудачи. Возможно, рано или поздно придет время, когда понадобится завершающая стадия работы. Снайпер презирал любые организации и правила, но считал, что в лозунге бойскаутов «Будь готов!» что-то есть.

Если бы Снайпер поднял голову, то увидел раскинувшийся перед ним приморский город. Яркие огни. Пальмы. Легкий бриз со стороны Тихого океана. Но ему было некогда любоваться панорамой.

Он не сводил взгляд с крыши ближайшего отеля, где очередной сбор средств в некий благотворительный фонд был уже в разгаре. На подставках стояли щиты с яркими надписями «Верикио в мэры!» и улыбающимся лицом кандидата – они поддерживали убежденность собравшихся, что перед ними будущий победитель. Красные, белые и синие ленты трепетали на ветру. Воздушные шарики, собранные гроздьями, весело подпрыгивали, ожидая, когда их отпустят на свободу во время предвыборной речи Верикио.

Снайпер переводил встроенный в маску прицел с одного участника вечеринки на другого, на миг сосредоточивался на новом лице и двигался дальше. Убийца искал самого Верикио – окружного прокурора, активного борца против организованной преступности, обещавшего на посту мэра триумфально завершить эту битву.

Быстро осмотрев публику в баре, человек-тень устремил взгляд на группу вблизи стены. Какой-то мужчина принял от бармена два бокала мартини и обернулся, и Снайпер увидел благородное лицо, смотревшее с предвыборных плакатов.

«Ну и ну, – подумал он. – Кандидату положено обмениваться рукопожатиями, а не наливаться коктейлями». Улыбнувшись, он прицелился в хорошенькую блондинку, помощницу Верикио, с которой у прокурора, по слухам, был бурный роман. Блондинка встала так, что загородила кандидата от Снайпера. Можно было, конечно, прикончить и ее, но он терпеть не мог напрасных жертв.

Верикио протянул блондинке бокал. Она повернулась к стрелку классическим профилем – на миг Снайпер понял, почему кандидата в мэры тянет к ней – девушка улыбнулась собеседнику. Однако она по-прежнему находилась на линии выстрела. Снайпер решил, что ситуация сама велит изменить тактику. Он вынул из футляра обойму и вставил ее на место, затем взглянул в прицел винтовки.

Верикио поднял свой бокал, блондинка кокетливо чокнулась с ним.

Снайпер улыбнулся. Ничто не привлекало его так, как испытания.

Первая пуля перебила ножку бокала в руках блондинки. Она вздрогнула, но слишком напугалась, чтобы вскрикнуть.

От второй пули треснула ножка бокала Верикио.

Верикио открыл рот, посмотрел прямо в лицо Снайперу, и третья пуля угодила ему точно в адамово яблоко, разорвала горло и вылетела сзади, вонзившись в ковролин.

Верикио умер прежде, чем повалился на столик с закусками.

Блондинка завизжала.

Меньше чем за минуту Снайпер разобрал винтовку и спокойно покинул крышу по служебной лестнице, неся в руках футляр.

Еще через минуту он уже был в номере отеля, в котором зарегистрировался под вымышленным именем. Через две – переоделся в деловой костюм. По лестнице для обслуживающего персонала он спустился в вестибюль. Теперь Снайпер выглядел как любой другой бизнесмен с кожаным дипломатом, торопящийся на деловую встречу.

На ремне завибрировал мобильный телефон. Он проверил входящее сообщение. На него он ответил только после того, как отель остался далеко позади.

Флойд Лоутон небрежно расположился в бархатном кресле, стоящем в углу бара в отеле «Мерцающие пески». Закинув длинные элегантные ноги одна на другую, он пригубил мартини, одобрительно кивнул и отставил бокал на низкий столик.

Дизайнерские темные очки прикрывали его глаза, защищали их от блеска солнечного света, который вливался в окна от потолка до пола со стороны причала, где на высоких волнах зазывно покачивались яхты и прогулочные катера.

Итальянский костюм прекрасно облегал его гибкое тело, делал фигуру стройнее. Стрижка, тонкие усики и бородка выглядели консервативно, но стильно. Особого внимания он к себе не привлекал. Какой-нибудь малоизвестный ассистент кинопродюсера. Или бухгалтер.

Но внешность и вправду бывает обманчивой.

Угол, где он расположился, был полутемным, особенно уютным в этот солнечный час. Это нравилось Лоутону. Он предпочитал держаться в тени.

Он взглянул на часы.

В бар вошел коренастый мужчина с массивной челюстью и сломанным носом боксера. Поверх кричаще яркой рубашки на нем был мятый льняной спортивный пиджак, рубашку не следовало бы расстегивать чуть ли не до пупа. Под пиджаком топорщилась наплечная кобура, которую заметил бы любой искушенный в подобных делах. В курчавой седоватой растительности на груди поблескивали толстые золотые цепи.

Мужчина остановился, чтобы привыкнуть к полумраку бара. Затем он заметил Лоутона, направился к нему, рухнул в соседнее кресло и извлек из внутреннего кармана пиджака пухлый конверт. Этот конверт он положил на стол и подтолкнул так, что тот заскользил по гладкой поверхности и остановился возле почти нетронутого коктейля Лоутона.

Лоутон небрежно взял конверт и сунул его во внутренний карман пиджака.

– Все в порядке?

Его собеседник ехидно ухмыльнулся. Щель между передними зубами придавала ему сходство со старым «Бьюиком-69».

– Да. Но бокалы... это чересчур, не находишь?

Лоутон протянул тонкую руку и вынул из коктейля зеленую оливку на красной пластмассовой шпажке. Он пожал плечами.

– Просто развлекся.

– В следующий раз давай без фокусов, ладно? Письмо получил?

Лоутон кивнул.

– Готэм. Опять.

– У наших русских партнеров большие проблемы. Устранив его, мы решим все их разом. Но дело рискованное.

Лоутон пожал плечами.

– Подумаешь, убийство еще одного копа...

– Значит, вот как ты считаешь? Порой ты меня тревожишь.

Снайпер щелчком послал вперед зубочистку. Она перевернулась в воздухе и воткнулась точно в щель между передними зубами его собеседника.

– Слишком уж много ты тревожишься.

Залпом допив коктейль, Лоутон поднялся и вышел из бара на ярко освещенную солнцем улицу.

Его собеседник вытащил шпажку из зубов и нахмурился, глядя Лоутону вслед.

– Придушу когда-нибудь надменного ублюдка, – пробормотал он.

Если бы взглядом можно было убить, наемник был бы уже мертв.

В лаборатории Люциуса Фокса Брюс Уэйн заглядывал через плечо изобретателя, который собирал корпус переделанного устройства.

– Ну, не знаю, Брюс, – со вздохом сказал Фокс. – По моим расчетам, оно должно отводить любую приближающуюся пулю, причем на этот раз не просто в сторону, а в землю. Но для гашения кинетической энергии такой силы требуется резкий всплеск мощности. К тому же много мощности тратится на придание пулям определенной траектории. Думаю, устройство действует, по крайней мере, в отдельных случаях, но при серьезной попытке прорвать его силовое поле запас энергии быстро исчерпается.

– И что дальше? – спросил Брюс.

– А ты как думаешь? Ты же умный парень и в математике смыслишь. Если в тебя полетит пуля, а устройство откажет, тебе конец.

– Но какое-то время оно будет действовать?

Фокс нехотя кивнул.

– Но страховой компании того, кто пользуется этим устройством, я бы не стал завидовать.

– Ты считаешь, что Борис говорил правду? Марони действительно заказал лейтенанта Гордона? – Детектив Монтойя оторвалась от бумаг, загромоздивших ее стол в отделе. Похищение и спасение О'Фэллона, разрушение нескольких подземных коммуникаций, захват Уэйлона Джонса, он же Убийца Крок, – все эти события породили столько бумаг, что всю следующую неделю Монтойя с Алленом трудились за столами, не поднимая головы. Нахмурившись, Монтойя уставилась на напарника, который вяло рылся в пачке документов. – Крис, этого просто не может быть...

– Борис занимается крышеванием, – объяснил Аллен. – Мы поймали его с поличным. Он согласился на сделку. И от него мы узнали о готовящемся покушении. Если верить ему, на улицах все об этом говорят.

Монтойя фыркнула.

– И только поэтому мы должны ему доверять?.. Бессмыслица. Расследование по делу Рональда Маршалла показало, что он отмывает деньги русских бандитов, в особенности Юрия Димитрова. Теперь Гордон собирает материалы, чтобы предъявить обвинение и Русскому. Так зачем Марони могло понадобиться убирать Гордона? Он должен был прислать Гордону шампанское! И потом, странно, что Борис согласился на сделку! Адвокаты Русского вытаскивали даже тех воров, которым были предъявлены обвинения посерьезнее крышевания.

– Думаешь, тут что-то нечисто?

– А ты как полагаешь?

Аллен усмехнулся.

– И я тоже. Ручаюсь, Гордон тоже все понял. Но пока я не могу разобраться, в чем подвох.

Монтойя оглянулась на дверь кабинета Гордона.

– Крис... – прошипела она. – Кажется, не только нам вся эта затея с заказным убийством кажется мутной.

Гордон крутанулся в кресле и повернулся лицом к Бэтмену. Вынув из кармана пиджака наушники-вкладыши, он протянул их гостю.

– Спасибо! – поблагодарил Гордон, – Надеюсь, в ближайшее время они нам не понадобятся.

Бэтмен сунул наушники в карман пояса и согласно кивнул.

– Да, если не выяснится, что Пугало выжил, несмотря на взрыв, пожар и потоп. Я спускался туда снова, искал его. Нигде никаких следов. Но у него, похоже, полно тайных убежищ.

Гордон вздохнул.

– Хорошо еще, Крок взят под стражу. Надеюсь, в Аркхеме он навечно.

– Я слышал, Марони якобы заказал тебя, – как бы невзначай проронил Бэтмен.

Гордон фыркнул.

– Ты веришь в этот бред?

– По-моему, в городе что-то назревает, – продолжал Бэтмен. – Подыграть не повредит. Пусть тот, кто состряпал эту фальшивку, поверит, что ты купился и заглотил приманку вместе с крючком. Можно даже подстроить утечку сведений в прессу. Нигде не показывайся без вооруженной охраны. И... возьми вот это! – Он снял с пояса небольшое устройство и протянул его Гордону.

Гордон повертел устройство в руках.

– Что это?

– Нечто вроде невидимой брони, которую изобрел один мой друг, – объяснил Бэтмен. – Держи его в кармане, следи, чтобы батарея всегда была заряжена. Автоматную очередь устройство не остановит, но от пули снайпера, выпущенной издалека, убережет.

Гордон нахмурился.

– Такое баловство не по мне.

Бэтмен усмехнулся.

– А кто его любит? Я ношу броню исключительно как дань моде, – и он посерьезнел. – Послушай, баловство тут ни при чем. Ты послужишь живцом. Но приманке иногда здорово достается.

Гордон поднял бровь.

– А ты, значит, захлопнешь капкан?

– Постараюсь.

– Как по-твоему, кто в него попадется?

– Если нам повезет – тот же убийца, который прикончил Терезу Уильямс и Антона Солоника. Пока все следы ведут к Маршаллу и Русскому.

– Маршалл! – Гордон с отвращением застонал. – Ему как-то удалось ускользнуть от нашей службы наблюдения. Исчезнуть почти на сутки. И вдруг оказалось, что он уже в Готэме. Телефоны он меняет поминутно. Отследить его звонки невозможно.

– Наемный убийца приведет нас к Маршаллу. И не только.

– Вот и я так думаю, – подтвердил Гордон. – Потому согласен даже участвовать в дурацком фарсе, – он вздохнул. – Кому-то из газетчиков приснилось, что мы с тобой иногда работаем в паре. Интересно, что задумал тот, кто пустил этот слух – вывести тебя на чистую воду? Возможно, настоящая мишень – ты.

Губы Бэтмена дрогнули в иронической усмешке.

– Представь себе, я и это предусмотрел.

Фургоны телеканалов теснились у самой границы пятнадцатиметровой зоны вокруг здания полицейского управления, где парковка была запрещена. Фотографы снимали полицейских снайперов, патрулирующих крышу и осматривающих соседние здания. Несколько вертолетов, арендованных прессой, кружили неподалеку, операторы нацеливали объективы на стоянку полицейского управления, где вот- вот должен был появиться лейтенант Джеймс Гордон – прославленный глава отдела тяжких преступлений.

В шлеме и бронежилете, с устройством Бэтмена в кармане, Гордон ждал, когда к дверям Управления подъедет бронированный лимузин. Четыре бойца отряда быстрого реагирования, тоже в бронежилетах, вооруженные штурмовыми винтовками, окружили лейтенанта и быстро повели к лимузину.

Гордон сел на заднее сиденье машины, один из бойцов устроился рядом, а другой – впереди около водителя. Эти двое должны охранять его и дома, а затем вновь доставить в полицейское управление. Жену и детей Гордон отослал в гости к сестре, заверив, что с ним все будет в порядке и что это всего лишь хитрый план поимки преступников. Утром, по дороге из дома в Управление, Гордона должен был сопровождать эскорт.

Одна патрульная машина следовала перед лимузином, вторая – за ним. В таком порядке они покинули стоянку. Пока лимузин стоял на повороте, его обступили репортеры и операторы: слепили вспышками, светили прожекторами, выкрикивали вопросы.

– Кто сообщил вам о заказном убийстве?

– Кто нанял убийцу?

– Это правда?

Вопросы по существу. Гордон и сам был не прочь узнать на них ответ. Если убийство действительно заказано, снайперу лучше не медлить. Гордон сунул руку под кевларовый шлем, выдернул из-под него воротник.

Еще как минимум три дня этого фарса. Гордон не сомневался: если ему придется терпеть эту сомнительную жизнь знаменитости дольше, он свихнется.