Беглый в Гаване

Глава 20

Отдельный блок медчасти.

Утро следующего дня.

Всё выглядело как рутинная приёмка пациентов. Пара офицеров MININT’а (Министерство внутренних дел Кубы) с каменными лицами и чисто выбритыми шеями без лишних слов завели в помещение двух человек — оба в белых рубашках, помятых, но ещё держащих фасон. Американцы. Те самые.

Майкл Хьюстон был высоким блондином с типичным налётом военной выправки, хоть и не в форме. Джордж Робинсон — пониже, темноволосый, с цепким взглядом и синяками под глазами. Обоих вели без наручников, но с явным намёком на то, что свобода здесь условная.

— Компаньеро, — один из кубинцев подошёл как можно ближе и почти шепотом доложил. — Как и просили, под видом обследования. Все документы в порядке. Они ваши на двое суток. Потом официальная передача американской стороне.

— Мне этого хватит, — кивнул я.

В коридоре, под видом двери в физиокабинет, находилась комната, которую я переоборудовал под нужды «Другого допроса». Бесконтактный анализ, датчики обратной связи, звукоизоляция, сканеры. Официально — экспериментальная установка для терапии посттравматического синдрома. Неофициально — высокоточный нейроанализатор с интерфейсом Открытых миров.

Я дал команду «Другу»:

— Подключай оборудование. Сначала Хьюстон.

— Принято. Инициализация протокола распознавания паттернов лжи. Загрузка поведенческой матрицы НАТО. Образец готов.

— Проходите, — сказал я Хьюстону с лёгкой улыбкой. — Это займёт немного времени. Просто посидите в кресле. Мы проверим ваше состояние — сердечно-сосудистую систему, реакции, уровень стресса.

— У нас есть право на адвоката, — буркнул Робинсон, которому это явно не нравилось.

— Конечно. В Швейцарии. Пока вы здесь — вы в медпункте. У нас права человека уважаются. Только мы их сначала изучаем, — я сделал паузу, — а потом уже уважаем.

Хьюстон сел. Контакт начался. Лёгкое жужжание — это активировался биометрический щуп под сидением, датчики встроенные в материал подлокотников, и на панели коммуникатора передо мной побежали первые графики.

— «Друг», анализируй реакцию на ключевые слова: «Операция Кальмар», «Gaviota», «подлодка 'Олимп» и «Гуантанамо».

— Проводится. Повышенная активность лимбической системы. Вегетативный всплеск при упоминании на каждое ключевое слово. Молчит — но знает.

— Майкл… можно просто Майк? — начал я по-английски. — У вас недавно было серьёзное приключение. Вам повезло. Но здесь, у нас, вы можете быть полезны.

— Я ничего не знаю.

Я улыбнулся.

— Вы так говорите, будто это важно. Хотя я просто спрашиваю о вашем здоровье.

— Всплеск потоотделения, микродрожание века, напряжение плечевого пояса.

— Лжёт, — спокойно сообщил «Друг». — Речь заучена. Внедрён паттерн устойчивости. Предлагаю пробить через образец визуальных стимулов.

— Хорошо, — я кивнул Майку с самым дружелюбным видом. — Тогда посмотрим картинки.

На экране перед ним всплыли черно-белые фото — дюжина случайных: пляжи, улицы, корабли, лица. И одно фото — полковник КГБ на пляже в гавайской рубашке.

Хьюстон вздрогнул.

— Регистрирую реакцию. Подтверждаю: он знает. Протокол опроса можно завершать. Предлагаю перейти ко второму.

С Робинсоном всё прошло быстрее. Он оказался менее подготовленным, и более нервным. В какой-то момент он сам заговорил, путаясь в терминах и обрывках предложений, и выдал главное:

— Мы не должны были работать по вашим солдатам. Только помехи, только наблюдение. Они сказали, что удара не будет… а всё пошло не так — списали нас, как утопленную технику.

Этого было достаточно.

Через час я вышел на свежий воздух, натянул очки и связался с Измайловым:

— Филлип Иванович. Подтверждено. Операция «Кальмар» касалась подлодки. Она отслеживала наш маршрут. Миссия — прямая разведка, перехват. В случае обнаружения — провокация. Робинсон сдал их всех. Хьюстон — профессионал, но и его мы сделали.

— Молодец, Костя. Жду письменный отчёт. А пленных… я подумаю, как их красиво вернуть. Может, через рыболовецкое судно, а может и нет.

— И пусть поблагодарят за медобслуживание, — усмехнулся я.

Посольство Швейцарии

Гавана, муниципалитет Плая,

район Мирамар, ул. 18, дом 518

Теплым осенним вечером, в здании времён Батисты, конференц-зал стал свидетелем как за широким столом сидело четверо: двое дипломатов, один военный в гражданском костюме с американским флагом в петлице, и сухощавый человек с седыми висками и глазами, полными напряжённого презрения к происходящему. Это был мистер Харди — представитель ЦРУ, срочно приехавший на Кубу в служебную командировку.

— О них нет ни капли информации уже третьи сутки. Ни от кубинцев, ни от швейцарцев, ни от наших людей здесь, — начал обсуждение разведчик.

— У нас официально пропали два гражданина. Бизнесмены и туристы. — Отрывисто бросил лысеющий дипломат с красноватым лицом.

— Господи, они были не просто туристами, — взорвался представитель ЦРУ. — Это была операция «калибровки поля». Радиотехническое наблюдение, проверка каналов. Они не должны были трогать никого!

— По всем каналам — тишина. Вы же все знаете, любой шум — и Москва требует объяснений,— вставил другой дипломат.

— А если они раскрутят им языки? — процедил Харди. — Один из них точно болтлив. Робинсон — не тот, кто может держать язык за зубами. Я уверен, они вытянут всё — от формулировок до схем ретрансляции.

В обсуждении наступила напряжённая пауза.

— Мы готовы направить еще одну ноту, — предложил военный. — Через швейцарцев. Подтвердим личности, опишем маршрут, попросим вернуть «бизнесменов». Нейтрально. Без обвинений. Так делают, когда хочешь признать факт, но не спровоцировать скандал.

Харди фыркнул:

— Думаете, русские глупы? Они сами устроили этот спектакль. Они прекрастно знают, что это не «бизнесмены» и даже не «туристы». А еще они знают, что мы это знаем. Теперь у них все козыри, еще и мяч на их поле.

— И каков ваш прогноз? — тихо спросил старший дипломат.

— Мой прогноз? — Харди медленно встал и подошёл к окну. За ним, в жарком сумраке, горела Гавана. — Они вернут их нам, полностью выпотрошенных и под присмотром. Но не раньше, чем все мы здесь сойдем с ума. А потом — поставят нас в неловкое положение. У них это называется «раком», а наш эквивалент «догги стайл».

— У них есть еще пара забавных названия… — начал было самый молодой, но резко заткнулся после испепеляющего взгляда мистера Харди.

Он обернулся и добавил:

— А ещё у них есть что-то новенькое. Мы не знаем, что именно, но в районе пропажи наших людей — пустота. Полная радиотишина. Сбой спутников. Как будто кто-то вычеркнул кусок земли и моря из карты. И мне это не нравится.

Наступило молчание.

— Значит, пока ждём? — уточнил военный.

— Пока — да. Но готовьте новую ноту. Это уже не Куба шестидесятых. Здесь другая игра. И кто-то её ведёт не по нашему сценарию.

В тот же поздний вечер, в защищенном кабинете центра радиоперехвата, на этот раз собрались не для обычных служебных разговоров. Лампа с зелёным абажуром, два стакана с крепким кофе на столе, карты и документы под серьезным грифом.

Генерал Измайлов снял очки и устало потер переносицу, прикрыв при этом глаза.

— На верху — молчат. Значит, решение принимаем сами и сейчас.

— Возвратим? — Я стоял у окна, глядя на тёмные силуэты пальм.

— Возвратим, — кивнул Измайлов. — С условием и сюрпризом.

— Это как?

— Чтобы забрали тихо. Без камер, без нот протеста, без статей в их газетах. Забрали — и забыли.

— Забыли? Не забудут! — хмыкнул я. — Один из них сам себе мозг расплавил, второй наполовину марионетка. Но мы из них всё вытянули, абсолютно все.

— А вот об этом пусть они не знают. Пусть думают, что просто мы прошли по самым верхам. А технически — самолетом, ночью, на Гаити. Там — передадим швейцарцам. А они уже дальше, у них есть канал.

— Лёгкий намёк оставим? — спросил я, склонив голову.

— Обязательно. — Измайлов усмехнулся. — Пусть у них будет ощущение, что мы держим ещё не одну карту в рукаве.

Я достал из кармана маленькую коробочку и положил её на стол.

— Что это?

— Кассета с их признаниями. Вложим в карман. Пусть слушают. Если, конечно, кондратий их не хватит.

Генерал кивнул.

— Тогда оформим как гуманитарный жест. Медицинские заключения, психотравма, невозможность продолжения содержания.

— И ещё один нюанс, — добавил Измайлов. — Перед отправкой им сделаем небольшую санобработотку. Пусть забудут то, что не должны были помнить. Ты же говорил, «Друг» умеет такие штуки?

— Умеет, — коротко кивнул я. — И «Помощник» проследит, чтобы полёт прошел штатно, без любых сюрпризов.

Измайлов взял ручку, быстро поставил подпись на бланке литерного документа.

— Всё. Дело закрыто. Доставьте к полуночи в Варадеро. Завтра с утра — обмен. Через швейцарцев.

— Наш ход сделан, — сказал я.

— Да, — подтвердил генерал. — А теперь — ждём, какой будет ответ.

Мы обменялись взглядами. За окном лениво плескалось море, а где-то далеко, на другом берегу океана, уже скрипела шахматная доска — расставлялись фигуры и готовилась новая партия.

— Кстати Костя, что там с вакциной? Мне на коммуникатор пришел отчет из медблока, но я ничерта не понял…