Беглый в Гаване

Глава 16

Когда шаги Иванихина, Щеглова и Инны затихли в коридоре, я молча опустился в кресло у стола генерала. Он отставил в сторону папку с отметкой «секретно», откинулся на спинку и указал подбородком на пепельницу.

— Хочешь попробовать?

— Нет, и так хватает стресса моему организму, — усмехнулся я.

Измайлов кивнул, будто отметил для себя. В кабинете было тихо, только лёгкое потрескивание вентилятора в углу и гулкий звук шагов часового у входа в центр в соседнем здании.

— Был в медсанчасти, с вентиляцией получилось отлично! Прохладно, и самое главное без электричества. Все помещения центра переоборудовать таким же образом. Это на тебе! И не спорь!

— Вообще молчу Филипп Иванович. Сам понимаю, что и люди будут меньше уставать и аппаратура меньше греться…

— Вот и отлично. Еще бы решить вопрос с электричеством, а то постоянные отключения уже достали… Есть идеи?

— Надо подумать…

В этот момент пришел вызов от «Друга». Я сразу же активировал нейроинтерфейс, и почувствовал отклик канала связи. Голос «Друга» прозвучал спокойно и деловито:

— Константин, отчёт готов. Первая транзакция завершена в полном объёме.

— Секунду «Друг», сделай трансляцию на коммуникатор Филппа Ивановича.

— Исполнено.

Я жестом показал генералу, что он уже подключен.

— Продолжай, мы внимательно слушаем.

— Получено: пятьсот золотых монет — «Krugerrand» весом в 1 унцию; столько же по пол унции и четверть унции и 1250 монет весом в одну десятую унции. Общий вес чистого золота — тысяча унций. Проба — 917.

Измайлов приподнял бровь. Я показал жестом: «слушай дальше».

— Местом проведения сделки был выбран пригород Йоханнесбурга, на заброшенной территории бывшего литейного завода. Контакт установлен через цепочку посредников, выходящих на частного коллекционера. Обмен произведён на доллары серии 1977 года, купюры проверены визуально, химически и на микропечать. Подозрений не вызвали.

На этом месте подключился «Помощник» — его голос был глубже, чуть более металлический, но спокойный:

— Инцидент возник на втором этапе. Один из присутствующих — вооружён, по предварительной оценке, гражданский боевик из числа местных радикалов, он попытался инициировать силовой захват при передаче первой партии. Угроза была нейтрализована с помощью беспилотного модуля наблюдения. Им произведена точечная дезориентация ИК-импульсом, а также кратковременная подача электростатического поля.

Измайлов сжал губы в линию.

— Жертвы?

— Отсутствуют, — ответил «Помощник». — Объект потерял ориентацию и был выведен своими с места обмена. Операция продолжена под охраной второго зонда. Продавец пока не в курсе инцидента. Монеты переданы. Контакт завершён.

Я повернулся к генералу.

— Первая партия есть. Всё чисто. Но африканцы, те ещё ребята. И они не глупые. Если увидят, что мы не просто покупаем, а выкупаем, пойдут по нарастающей — с откатами, угрозами, попытками навязать свои правила.

— Деньги не пахнут, — буркнул генерал. — Но если они ещё и золото умеют чувствовать…

Он замолчал, достал из ящика маленький листок бумаги и передал мне. На нём была всего одна строка — координаты склада у восточного побережья.

— Если будет вторая партия направишь туда.

— Для покупки второй партии нет наличности. Практически всё ушло в первую закупку. Второе… Предлагаю монеты оставить пока на атмосфернике. И третье — надо готовить легальную площадку для реализации монет где-то в Европе.

Он кивнул. Глаза генерала сузились, он смотрел пристально, будто хотел увидеть за моими зрачками, не испугался ли я.

— Тогда запомни Костя, в следующий раз — только через моё одобрение. Один прокол — и нас похоронят не кубинцы, не американцы, а наши же. В Москве.

— Понял. Поэтому и доложил первым делом.

Он встал и прошёл к окну. За стеклом медленно сгущались сумерки. Дальний корпус тонул в оранжевом свете.

— «Крюгеренды» — это красиво. Умно. Но помни, Костя: чем ближе к золоту, тем тоньше лёд.

Я разомкнул связь. «Друг» и «Помощник» отключились без слов — они всё уже сказали. И я всё понял. Даже больше, чем хотел бы.

Я вышел из кабинета генерала уже в сумерках. Небо над Гаваной наливалось густым индиго, над корпусами центра медленно загорались редкие лампы. Воздух был тёплый, с лёгкой солоноватой ноткой, и я вдруг почувствовал, как сильно вымотался за день. Но внутри всё ещё гудело — не от усталости, а от того тихого, плотного напряжения, которое не проходит, пока не закроешь все гештальты. А один из них сейчас ждал меня в глухом районе на окраине.

На грузовой площадке у склада стоял ГАЗ-66 нашего центра, полугражданский вариант, с аккуратным кунгом, как раз на случай «особых поручений». Я попросил дежурного механика — франта в замасленной майке с акцентом из-под Саратова — отцепить прицеп и помочь с жёсткой сцепкой. Через пятнадцать минут мы уже с хрустом закатывались на боковую дорогу, ведущую в район, где жил Орландо со своим дедом.

На пути к нему я дал «Другу» команду просканировать ближайшую активность — на случай, если кто-то начнёт интересоваться этой ездой на военном грузовике в нерабочее время. Всё было чисто. Даже слишком.

У дома Орландо было темно, но закрепленная за ним «Победа» стояла у крыльца, значит, он был дома. Свет в гараже тоже горел. Через минуту на крыльцо вышел сам Орландо, в майке, с разводным ключом в руках и легкой улыбкой на лице.

— Ты вовремя. Дед уже спит, но он всё подготовил, — он показал рукой в сторону гаража. — Машина твоя, можешь забирать. Надеется, что сделаешь из неё конфетку.

Я кивнул и прошёл мимо него в гараж. Под брезентом стояла Dual-Ghia 1957 года, потускневший, с плоскими покрышками и грязью на хроме, рваная кожа сидений, отсутствующие стеклоочистители — всё это не портило образ, наоборот, делало его живым. Машина ждала, чтобы её вернули к жизни.

Мы с Орландо аккуратно выкатили её на улицу. Я закрепил передний мост жёсткой сцепкой к «Шишиге» и проверил фиксаторы. Орландо еще раз обошёл машину, как конюх перед переправой, похлопал по крыше, задержал взгляд на решетке радиатора.

— Она достойна второго шанса, — сказал он негромко. — Удачи, amigo.

— Спасибо. Обещаю: она ещё поедет.

Двигатель ГАЗа загудел, сцепка натянулась, и мы медленно тронулись в сторону центра. В ночной тишине улиц этот необычный караван смотрелся почти символически — как мост между эпохами. Советский армейский грузовик тащил за собой американскую роскошь конца пятидесятых.

А я сидел в кабине, ощущая, как под колёсами, на стыках асфальта изношенные амортизаторы не справлялись с тряской, и как с каждым поворотом руля приближается новая работа. И, может быть, новая история.

Во двор мы въехали уже глубокой ночью, когда над Гаваной висела густая звёздная тишина. Никаких сирен, неторопливые стрекозы, редкие вспышки далёкого света — может, в порту кто-то работал в третью смену. Водила «Шишиги» выключил фары, чтобы не будить соседей, и мы аккуратно маневрируя, затолкали Dual-Ghia во внутренний дворик между домами. Здесь, под пальмами и широкими навесами касы, место казалось почти уютным.

Инна уже ждала, в халате, босиком, с чашкой чая и слегка сонным взглядом. Она молча смотрела, как мы снимаем сцепку, как медленно выкатываем машину во двор касы. Тогда она наконец сделала глоток и сказала:

— Ну что, прибыла твоя красавица.

— Он не красавец. Пока. Но будет.

Я провёл ладонью по крыше машины, поцарапанной, покрытой мелкой пылью и следами былых лет. Даже сейчас, в лунном свете, в ней чувствовалась гордость. Как будто она знала, что выжила.

— Как добрались? — спросила Инна, подходя ближе. — Как дед Орландо?

— Грустил…

— Понятно… Он её много лет назад пытался восстановить, но уже не смог. А теперь она у нас.

Я подошёл к стене касы, где ещё недавно приготовил свернутый брезент. Поднял, развернул — крепкая вощёная ткань, бывшая в употреблении, но вполне надёжная. Вдвоём с Инной мы аккуратно накинули его на машину, притянули края камнями, оставив зазор для вентиляции. Инна поправила один уголок, пригладила складку, как будто это был не брезент, а одеяло на спящего ребёнка.

— Жалко будет, если подгниёт, — вздохнула она. — Тут же тропики.

— Не подгниёт. Завтра подложу деревянные подпорки под днище, сниму давление с подвески. Потом — консервирую салон, разберу карбюратор. А дальше — по этапам…

— Может и мой велосипед тоже законсервировать, заодно? — она улыбнулась.

— А то. Он у нас тоже почти раритет.

Мы постояли пару минут в тишине. Комары лениво пытались пробиться под воротники, ночные птицы спорили за территорию. Я посмотрел на машину под брезентом и вдруг понял, что чувствую себя по-настоящему дома.

— Знаешь, Инна…

— Что?

— Я её восстановлю. Но не просто как машину. А как… кусок истории.

Она кивнула, подошла ближе, взяла меня под руку.

— Спасибо… Только главное — не разбирайте меня до винтика! — Жена сымитировала эту фразу мультяшным голосом паровозика из Ромашково.

Мы засмеялись. А потом пошли в дом, оставив под ночным небом автомобиль, который ждал своего второго рождения.

Следующим утром, когда я зашел в кабинет генерала, он задумчиво водил пальцем по краю пепельницы, будто взвешивал что-то на своих внутренних весах. Я ждал молча, чувствуя, что разговор еще далеко не окончен. Наконец он бросил на меня короткий взгляд, потом встал, прошёл к сейфу в углу кабинета, открыл его и достал небольшую серую папку без маркировки.

— Белиз, — сказал он, не поворачиваясь. — Столица Бельмопан.

Я поднял брови.

— Карибский туризм по линии Минздрава?

— Не совсем, — усмехнулся он. — У меня там остался один старый контакт. Политически он уже не интересен, но у него сохранилось влияние в миграционном департаменте. Мы когда-то помогли ему с переездом, он помогал нам с бумагами и счетами. До сих пор у него есть доступ к базе паспортов граждан Белиза. Не поддельных — настоящих, просто… вне оборота.

Он положил папку на стол, слегка надавив пальцами.

— Вот это нам сейчас и нужно. Один паспорт на имя условного Джордана Х. или Карлоса Т. и возможность открыть номерной счёт в швейцарском банке, так, чтобы не было никаких следов.

— Это связано с «Крюгерендами»?

— Прямо. Дальше надо действовать иначе. Если захотим масштабировать, обычных схем будет мало. Золото, это только начало. Нужно тихое и независимое «окно» в глобальную систему. Без этого ты максимум подпольный скупщик. А нам нужен свой игрок в этой теме.

Я медленно кивнул. Мысли уже закрутились в нужную сторону.

— А как думаете добраться в Белиз?

— Если ты не против использую атмосферник, — сказал он спокойно. — «Друг» и «Помощник» обеспечат прикрытие, маршрут, сближение. Вылет завтра в районе семи вечера, там будет минус два часа — пять. Старт с платформы, за территорией объекта. Местные уже привыкли к ночным «метеорам».

Я усмехнулся.

— Скажи, это ведь не просто личная просьба. Это часть какой-то большой схемы?

Он посмотрел в окно, затем коротко кивнул:

— Очень большой. Но ты сам скоро всё поймёшь.

Он встал, прошёл к сейфу, положил в него папку и закрыл его. На мгновение остановился у двери.

Я ушёл, а в кабинете кроме него оставался в воздухе лёгкий запах его сигар и след надвигающейся тени.

— «Друг», — сказал я в пустоту, — готовь атмосферник, завтра летишь с генералом в Белиз.

Ответ раздался мгновенно:

— Уже, полётное задание в район Центральной Америки уже готово.

Я хмыкнул. Всё по плану. Как в старые добрые… но с технологиями, о которых тогда не мечталось.