Зодчий. Книга VI

Глава 23

— Голову бессмертного я сунул в полиэтиленовый пакет из «Ай Да Товары», невесть каким образом очутившимся в отделении для перчаток у полицейского «Патриота». Мухин наблюдал за моими действиями с тревогой и ужасом, вымазанный в грязи и крови криминальный авторитет вид имел крайне жалкий. Назаров сидел на асфальте, баюкая на коленях голову мёртвой подруги.

Я оттащил тело геоманта на обочину, выдохнул и с помощью магии прикопал труп на глубину десяти метров. Пусть пока здесь полежит. До утра новую голову не отрастит, я уверен. После чего подошёл к убитым «полицейским». Документов нет, ничего нет. На запястье одного из покойников череп с боевым ножом в зубах и с золотыми монетами в глазницах. Понятно… Наёмники, значит. Недешёвые, надо отметить, по навыкам-то.

Мухин вытащил телефон, попытался позвонить, но я дистанционно выключил ему технику. Плешивый ощерился, отчаявшись оживить дорогой аппарат, и в гневе разбил его об асфальт.

— Денис, дай телефон! — приказал он рыжебородому. Назаров никак не отреагировал на слова хозяина, губы его беззвучно шевелились, взгляд смотрел в пустоту.

— Ты слышишь меня? — капризно повысил голос Мухин. Подошёл к огневику. — Мне нужен телефон!

— Заткнись… — тихо проговорил Назаров, не сводя глаз с небытия.

— Что? — опешил перепачканный хозяин рыжебородого. — Ты забыл, с кем разговариваешь?

— Я говорил взять с собой Зайцевых! — дёрнулся огневик. — Говорил! Ты сказал, что просто припугнём сопляка. Сказал, что я трус. Что я паникёр.

— Денис…

Рыжебородый поднялся на ноги, нависая над Мухиным, глаза его снова забурлили огнём.

— А теперь Аня мертва. Потому что ты меня не послушал!

— Ты в своём уме, Назаров? — процедил Мухин, сощурившись. — Ударился сильно⁈

— Отойди от меня, от греха подальше, — заорал Назаров. — Просто отойди!

— Хорошо-хорошо, — испугался тот. — Хорошо… Михаил Иванович, вы можете дать мне телефон? Мне надо позвонить. Нам всем нужна помощь.

Я помотал головой. Кажется, Мухин ещё ничего не понял. Его жизнь тёмного властителя и главы знатного рода подошла к концу.

Турбин нехорошо хрипел при дыхании. Я склонился рядом с ним, глядя на повреждения. Капелюш возился с медицинской сумкой, которую вытащил из скорой, а раненый воздушник постоянно моргал, уставившись в небо.

— Подлатаем, братец, — сказал я Турбину.

— Первый… день… — просипел Андрей. — И так…

— Силы береги, пригодятся ещё.

Я повернулся к витязю, тот прислонился к капоту моего «Метеора» и держал в руках штурмовую винтовку одного из «полицейских». В сторону Мухина витязь не целился, но наблюдал за «владыкой Малориты» пристально.

Ладно. Звонок всё же сделать нужно. Я вытащил телефон и, глядя в глаза перепуганному Мухину, набрал Матюхина.

— Вы звоните губернатору? Алабину? Правильно! Пусть пришлёт вертолёт! Скажите, что я здесь. Или лучше я скажу! — закричал плешивый, а затем в нетерпении пошёл ко мне. Громыхнул выстрел, выбив у него ног ямку в асфальте. Снегов хмуро помотал головой, наставив оружие на Мухина, и тот отступил, обомлев. Покосился на Назарова, словно за помощью, но тот вернулся к телу мёртвой водницы и совсем не интересовался происходящим.

— Александр Павлович, у меня тут небольшой инцидент, — сказал я, едва лейтенант ответил на звонок.

— Кхм… — ответил полицейский и с сомнением произнёс:

— Имею некоторые сомнения, ваше сиятельство, в размерах инцидента. По мелочам вы мне не звоните.

— Соглашусь. Тут случилась некая оказия. На меня было совершено покушение. На трассе между Томашовкой и Малоритой.

Я назвал координаты.

— Это печально, — заметил Матюхин. — Угроза вашей жизни остаётся?

— Нет, Александр Павлович, но ваше присутствие здесь не помешало бы. Среди нападавших был экипаж на служебной полицейской машине.

— Чёрт возьми…

— Согласен, ну и надо собрать тела. Работы тут вам хватит.

— Тела? — подобрался лейтенант. — Есть жертвы?

— Да и их немало. И ещё, Александр Павлович, ждать я вас не буду. Простите.

— Постойте, вы обязаны… — начал было он.

— У меня несколько тяжело раненных человек, — спокойно перебил его я. — Ждать вас и смотреть, как они умирают, я не стану. Мы возвращаемся в Томашовку. Ищите меня там. И поторопитесь, ради бога.

— Кто-то ещё пострадал?

— Тут много кто пострадал, Александр Павлович, — окинул я место боя. — И поищите, как приедете, в полях, там тоже найдётся что-то интересное. Возможно, у вас будет зацепка с делом Скоробогатова.

— Хорошо, ваше сиятельство. Я выезжаю.

Мухин испуганно сжался возле того места, где прятался от стрельбы с холма. Он затравленно глядел то на меня, то на Снегова, то на Назарова, но больше попыток напомнить о себе не предпринимал. И правильно делал. Не в его интересах.

Когда приехала колонна из Томашовки, то первой из окрашенного в чёрный цвет фургона, с эмблемой в виде зелёного меча на капоте, выскочила монахиня Ирина. Увидела меня и сразу же приняла степенный вид. Огляделась и торопливо подошла к Турбину, склонилась над ним. Руки девушки объяло золотое свечение, и монахиня медленно, нежно опустила их на грудь телохранителя. Андрей судорожно вдохнул, закашлялся, напрягся, а затем с облегчением обмяк. Биомантка некоторое время стояла над павшим, после чего пошатнулась, медленно опустилась на колени и продолжила работу. Хрипы из дыхания Турбина уходили.

— Жить будет, — сказала монахиня, заметив меня рядом. — Ты снова рисковал собой, Носитель…

Она осеклась, бросив быстрый взгляд по сторонам, и поправилась:

— Ваше сиятельство.

— Таков путь, — сказал я в ответ, получив недовольный взгляд.

Вместе с Ириной прибыла одна из её товарок, тоже биомантка, пусть и пониже рангом. Она занялась ранеными гвардейцами, получив холодный и решительный отказ от Снегова. Витязь с торчащим из живота обломком пристально следил за Мухиным. Кровь капала на асфальт, и лужица набиралась приличная.

Я подошёл к нему:

— Ваша доблесть, вам нужна помощь.

— Я выносливый, Михаил Иванович, — буркнул тот. — Ребятам нужнее.

У него было лицо большого, но очень серьёзного ребёнка. И он был прав. Гвардейцы подготовлены не так, как умелец высшего ранга.

— Ценю ваше благородство, — улыбнулся ему я.

— Что вы будете с ним делать? — поинтересовался Снегов, глядя на Мухина. — Его нельзя отпускать. Уф-ф-ф…

Он пошевелился, и на лбу его сразу выступила испарина.

— Знаю, ваша доблесть, — тихо ответил я. — И приму меры.

На дороге появилась ещё одна машина. Князева! Она остановилась в отдалении, но двери распахиваться не спешили. Взгляд Паулины я почувствовал, попытался разглядеть хозяйку «Логова» через лобовое стекло, но расстояние не позволило. Махнул рукой, подзывая, но машина тут же развернулась и уехала. Туров короткими приказами разослал бойцов в обе стороны дороги, чтобы не пускать на место боя зевак и ненужных свидетелей. Такие, к сожалению, были, но быстро разворачивались и уезжали прочь.

Когда настала очередь Снегова, у Ирины возникли некоторые трудности. Кусок металла застрял в воине так крепко, что монахиня вместе с помощницей никак не могли изъять его с помощью магии. Витязь стоически терпел мучения, пока не взялся за дело сам. Медленно вытащив из себя жуткого вида обломок, он шумно выдохнул и покорился воле двух биоманток. После чего с трудом доковылял до «Метеора», где лёг на задний диван. Капелюш сел за руль, помощница Ирины на водительское сидение. Турбина и одного из гвардейцев положили в «скорую», которую я временно забрал в своё владение. Последнего раненого расположили в огромном багажнике внедорожника, прибывшего из Томашовки.

Один за другим автомобили уехали в подворье Святой Варвары.

— В машину, — приказал я Мухину, когда на месте сражения остался только один фургон. За рулём сидел Якимов, Туров со штурмовой винтовкой стоял возле двери справа, а слева задумчиво хмурился Ларионов.

— Не надо. Прошу вас. Мы же вместе сражались! — залепетал Мухин, побледнев как лист бумаги. — Отпустите, умоляю. Я всё забуду, я ничего не видел. Ничего не знаю!

Я остался безучастным, сделал жест, и Ларионов подхватил Мухина, заломил тому руку и потащил в фургон.

— Денис! Помоги! Денис! — завыл перепуганный «авторитет».

Назаров с отсутствующим видом сидел над телом убитой подруги.

— Ты не понимаешь что делаешь, Баженов, — вдруг спокойно сказал Мухин, после чего заорал от боли, благодаря нажиму Ларионова.

Я прошёл мимо потерянного огневика, склонился над связанной Агнессой. Всё ещё без сознания.

— Она моя, — вскинулся вдруг рыжебородый.

— Нет, господин Назаров, — мягко сказал я. — Она пришла сюда за моей головой, и ответит передо мной.

— Это я сражался там, на холме, — продолжил огневик. — Я нашёл её и принёс сюда. Она должна ответить за всё, что здесь случилось. Она наверняка много знает. Её защищали!

— Совершенно верно, господин Назаров. И поэтому я её забираю. Господину Мухину её знания уже без надобности.

Назаров поднялся на ноги. Нахмурился, пока не понимая, что происходит.

— Мы должны ехать, — сказал ему я. — Садитесь в машину, пожалуйста.

— Мы? — не понял он. — Я никуда не поеду. Никто никуда не поедет. Я должен похоронить Аню!

Его кулаки сжались и порозовели.

Я ждал этого ответа. Капсула инъектора, разогнанная аспектом воздуха, вошла Назарову в шею. Рыжебородый хлопнул по месту укола, посмотрел на ладонь с недоумением.

— Ах ты… — просипел он и грохнулся на асфальт. Я присел, проверяя пульс. Живой. Как и ожидалось. Геомант, прибывший по мою шкуру, вряд ли использовал смертельный яд, раз имел задачу взять меня живым.

Полезная штука.

— Пакуйте его, — приказал я Турову. — Девчонку тоже.

— Живую или мёртвую? — уточнил флегматичный начальник гвардии.

— Обеих.

— Ну, здравствуй, — сказал я, когда Агнесса пришла в себя. Она сделала это осторожно, не подав вида, но дыхание чуть изменилось.

— Частота сердечного сокращения повышается, Хозяин, — тут же доложил Черномор. — Я предполагаю, что ваша собеседница приходит в себя. Конечно, это, скорее всего, ошибочное мнение, но вдруг мне удалось определить всё верно? Вряд ли, но…

— Всё хорошо, мой электронный друг, — ответил ему я пошевелившись.

В деревянном домике, где вершились все мои тёмные дела, было довольно прохладно. Для головы «бессмертного», валяющейся в затхлом чулане — хорошо. Для здоровья Мухина, сидящего в подвале — не очень. Верный Волгин стоял справа от привязанной к стулу пленницы.

— Хотел посмотреть тебе в глаза, Агнесса, если это твоё настоящее имя, — сказал я Земляной, не обращая внимания на её спектакль. — Давай сэкономим наше общее время, ладно? У меня пара вопросов, ответы на которые облегчат твою судьбу.

Она медленно подняла голову, глядя на меня со звериной ненавистью.

— Твой любовник наверняка уже сдал тебя со всеми потрохами, и ты это знаешь, раз ударилась в бега. Ваше семейное предприятие по травле супругов закончилось. Петю мне безумно жаль. Умереть от рук человека, которого любишь… — я покачал головой. — Коварный план. Но всё можно ради революции, верно?

— Я ничего тебе не скажу, — прошипела разъярённой кошкой Земляная. — Ты слеп и глуп.

— Ты торопишься. Ведь у тебя пока никто ничего и не спрашивал, — пожал плечами я.

— Хочу сэкономить время. Собираешься меня убить? Убивай! — расправила плечи она. — На моё место придут другие. Капля за каплей мы подмоем дряхлую дамбу вашей власти, и она рухнет, очищая эту страну. Моя смерть станет символом.

— О твоей смерти никто не узнает, — мягко заметил я. — Даже строчкой в отчёте не будет. Для твоего хозяина ты умерла на том холме во время сражения. Как и для всего мира.

— Славная смерть! — гордо сообщила она. — Мои товарищи разнесут по всему миру весть о том, что Агнесса Земляная погибла за дело революции в бою с псами режима.

— Возможно, а возможно в памяти людей останется то, что ты отравила мужа из-за денег, и снюхалась с бандитами во власти? Это не слишком пламенно звучит, как считаешь? Мухин ведь не знал, что вы на холме. Но вы знали о том, что они меня ждут. Откуда, интересно. Или он тоже из ваших?

— Эта мразь? Ха! Нет, он яркий представитель вашей власти! Но ничего. Мы умеем договариваться. Умеем обещать. Но потом будем вешать. Вы же все готовы перегрызть друг другу глотки ради лишнего рубля. Было бы глупо не воспользоваться этим. Мы и воспользовались. Поверь мне, Баженов, вы только себе кажетесь благородными.

Она снисходительно покачала головой:

— Но ничего. Ничего, Баженов. Ты обречён. Если революция требует жертву, она её получает. Не я принесу твою голову, так кто-нибудь другой. Мы всегда добиваемся своих целей! Скоробогатов не даст соврать!

Я задумчиво смотрел в глаза фанатички. Мне нравится страсть в чужих душах, но здесь явно что-то нездоровое.

— Ольгин сейчас в Перу, верно? — спросил я. То, что именно от него пришёл приказ на мою ликвидацию — мне было известно. Черномор вскрыл шифры и переписку, из-за которой встревожилась Паулина.

— Она тебе рассказала про него? — ахнула Агнесса. — Грязная предательница! Но ничего, он узнает. Узнает! Тех, кто предаёт революцию — ждёт страшная кара! Шлюха подохнет, обещаю тебе. Ольгин не прощает предателей. Он уже догадывался, что она слишком с тобой снюхалась!

Агнесса побагровела от ярости. Дёрнулась на стуле, отчего Волгин напрягся.

— Вы все сгорите в пламени, потому как даже не пытаетесь задуматься, что происходит вокруг вас, — выла революционерка. — А мы видим! Видим, и наши сердца болят!

— Поэтому вы связались со Скверной? — хмыкнул я.

Земляная растерялась:

— Что⁈

— Культисты Аль Абаса, на полицейской машине. Очень вовремя к вам пришли на помощь, не находишь?

— Какие культисты⁈ — опешила Агнесса. — Какого баса⁈ О чём ты говоришь, Баженов⁈ Хочешь к Ольгину ещё и Скверну приплести? Ну, конечно же! Так ведь проще, да? Революционер — это ведь мировое зло, да? Не ищешь трудных путей для пропаганды?

Она раздухарилась ещё сильнее.

— Со Скверной просто не бывает, — хмыкнул я задумчиво. С радикалами тяжело, конечно. Каши не сваришь. Однако кое-что полезное мне стало известно. Тот выстрел, убравший одного из «полицейских», не был случайной пулей. Засевшие на холме революционеры приняли культистов за подмогу.

В дверь вдруг постучали. Что-то стряслось? Якимову был дан приказ не беспокоить.

— Хозяин, я не знаю, как это произошло, но там незнакомец! Я не могу его идентифицировать! — появился рядом со мной встревоженный Черномор. — Якимов упал и лежит. Пульс стабилен. По-моему, он спит. На посту. Какой конфуз, Хозяин! Я бы никогда так не…

Я прервал его речь жестом и повернулся. Волгин, повинуясь моему сигналу, взялся за оружие.

— Миша! — раздался снаружи знакомый голос. — Не вздумай стрелять! Это всего лишь я! Маленький сюрпрайз! Можно, я войду? Пли-и-из!

Билли?

Вернее, Олег Кожин⁈