Зодчий. Книга VI

Глава 15

— Он ушёл… — выдохнула она, когда вошла в помещение. — Я утром ездила в управление, сейчас вернулась, а его нигде нет. И вот, смотрите, что нашла.

Александра протянула мне бумажку, на которой печатными буквами было выведено:

'Дорогая Александра. Мне не передать всей скорби и боли, что испытывает моё сердце при мысли о необходимости покинуть Вас. В том новом мире, который открылся спустя годы заточения — Вы и только Вы подарили мне настоящий его свет. Но оставаться здесь более я не могу. По горькому опыту мне известна человеческая натура. Удивлён, что до сих пор не оказался на лабораторном столе Российской Академии Наук. Должно быть, этот ваш Баженов на самом деле приличный человек, или же у него просто не дошли до меня руки. Неважно. Я исчезаю, потому что так лучше для всех. И для меня тоже. Вот только хочу сказать Вам: время пройдёт, Вы исчезните, как исчезали все те, кого я знал прежде. Время поглотит Вас. Но в моём сердце Вы будете жить вечно!

Ваш Л.

PS Я никогда не хотел этого проклятья, и большой насмешкой Господа было наделить им именно меня, человека, желающего просто прожить тихую и спокойную жизнь.

PPS Прошу вас, не пытайтесь меня искать'

— Хм… — заметил я, одновременно вызывая Черномора. Виртуальный помощник появился рядом, заглядывая в клочок бумаги с максимально сокрушённым видом.

— Ничего хорошего из этого не может выйти, — поделился он со мной, но затем выпрямился. — Что я могу сделать, Хозяин?

— Что про него известно?

— Вышел из дома в девять тридцать, в десять ноль одну поймал попутную машину, направляющуюся в сторону Малориты.

— Что за машина?

— Ассенизаторский автомобиль с регистрационным номером × 2122 ык, — моментально дал информацию Черномор, развивая ситуацию. — На семнадцатом километре шоссе машина попала в дорожно-транспортный инцидент и перевернулась. Водитель с лёгким ранением доставлен в нашу медицинскую часть в квартале Солнечный.

— Что с Люцием?

— На данный момент прикован к батарее в процедурном кабинете, его личность сейчас пытаются установить, и в момент спасательной операции он был несколько не сдержан. Пытался вырваться и сбежать, потому был зафиксирован для того, чтобы не навредить самому себе. Дежурный медик вызвал наряд полиции из Малориты.

Недалеко же ты убежал, Люций.

— То есть он всё это время был в Солнечном⁈ — повернулся я к Черномору. Саша, смиренно ждущая моей реакции, с надеждой посмотрела на меня. Слов моих девушка, разумеется, не слышала, однако удивление уловила без труда.

— Да, Хозяин, — смиренно ответил ИскИн, а затем насторожился. — Мне кажется, вы недовольны.

— Ты мог сказать, что он пытается сбежать, — покачал я головой.

— Я думал об этом, но исходя из набора задач последнего времени, мне показалось данное направление неприоритетным. Ваш интерес к людишке не проявлялся, и я снизил важность.

— Справедливо, но впредь не решай за меня по моим интересам. Наряд далеко?

— Патрульный автомобиль из управления Малориты только что въехал на вверенную вам территорию. Прикажете остановить? Я могу преградить им дорогу с гневным окриком! Уверен, это их задержит! Человеки не будут ожидать моего появления и наверняка затормозят!

Он мечтательно улыбнулся, представляя себе это сцену. Я тоже представил и мысленно содрогнулся:

— Хватит мне аварий на дороге, Черномор. С этой трассой будто что-то неладное. Давай как-то менее радикально действовать. Впрочем, я сам.

До Солнечного им минут двадцать ехать. Пока разберутся с новым районом, пока найдут место… Можно полчаса накинуть. Я взял телефон, вызвал Турова.

— Ваше сиятельство, — глухо сказал тот через один гудок.

— У тебя есть кто-нибудь в районе Солнечного? У поликлиники нашей.

— Фёдоров и Лабубин, — через паузу ответил он.

— Пошли их туда, пусть заберут одного пациента. Чем быстрее, тем лучше. Вас встретят на входе и проводят к нему. Выводите аккуратно, но сильно. Желательно, не афишируйте.

— В Трансмутатор его? — деловито поинтересовался Туров.

Я окружён маньяками.

— Нет, привезите ко мне сюда.

— Будет исполнено, ваше сиятельство, — сказал Игнат и отключился.

— Он в порядке? — тихо спросила Александра, едва я принялся набирать номер главного врача поликлиники.

— Да что ему сделается, Сашенька, он ведь бессмертный… — задумчиво сказал я.

— И такой беспомощный… — вздохнула Александра. — Как котёнок…

Люция привезли ко мне уже через час. Помятый, хмурый и оглашающий округу своеобразным ароматом, он угрюмо вышел из машины. Однако, как только увидел Александру, то сразу же улыбнулся. Но лишь на миг. Повинуясь моей команде, гвардейцы вернулись в автомобиль, открыли окна настежь и уехали прочь.

— Досадная случайность, — сказал вечный. — Простите.

— В лотерею я бы на вашем месте играть не стал, — заметил я. — Идёмте, приведём вас в порядок.

— Как нелепо вышло, — вздохнул Люций, глядя на Александру. — Простите меня, но у меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, — сказал я.

— Нет. Потому что всё всегда заканчивается смертью, — поморщился он. — Идеи, планы, мечты, эмоции — всё становится пылью. Вы заставили меня почувствовать то, чего я чувствовать не хотел, Сашенька. Я не хочу больше переживать, что уже пережил. Вы все умрёте, а я останусь. Так зачем тратить зря время.

— Ты не слишком торопишься с нашей смертью, Люций? — нахмурилась Александра, старательно дыша ртом. Воняло от него знатно. И он это понимал. — У нас ведь могут быть другие интересы!

Не добавить, не прибавить.

— Если бы от вас что-то зависело, — отмахнулся вечный, сделав шаг в сторону от нас. — Ничего не зависит.

Он поджал губы, нацелившись на дверь. И когда мы вошли, то бросился в ванную. Через пару минут Александра вытащила на улицу чёрный пластиковый мешок с одеждой вечного и прошлась по дому с освежителем.

— Может быть, нам и правда стоит его отпустить? — тихо спросила девушка, слушая, как шумит в душе вода. Она сидела напротив меня, не зная, куда деть руки. То сцепляла пальцы между собой, то клала ладони на стол, то принималась барабанить пальцами.

— Его тут никто силой не держал. Да и ты, Саша, сама пришла.

А если бы не пришла, то растворился бы Люций на просторах Российской Империи, как делал это прежде. Нашёл бы местечко без Конструкта, где-нибудь подальше от цивилизации и снова предался бы бессмысленному существованию.

— Я понимаю его страхи, Миша, — посетовала Александра. — Могу себе представить, что ему довелось пережить. Как до того, как он попал в подземелья культа, так и после. В нём сокрыто великое чудо, но он же человек. Хороший человек. Он ведь не виноват в том, что не умирает. Не каждая сила должна применяться, как принято у одарённых. Можно ведь просто жить.

— Разве это жизнь? — хмыкнул я, кивнув на приставку и телевизор. — Это бегство. Но я не собираюсь сдавать его на опыты.

Тем более нужный мне медицинский модуль, который теоретически сможет дать ответы на многие вопросы, связанные с особенностью вечного, можно будет поставить на тридцатом уровне Конструкта. С моим развитием это, наверное, не раньше следующего лета…

Чёрт, а ведь у меня не так много времени, как у Люция. Почему такой важный ресурс достаётся тем, кто его не ценит?

Когда вечный выбрался из душа, раскрасневшийся, в белом просторном халате, то встал на пороге кухни, глядя на нас как на находящихся при смерти старцев. Со скорбью и вежливым принятием.

— Я доел брюкву утром, — признался он. — Есть что-нибудь ещё, Сашенька?

Панова сразу поднялась, полезла в холодильник, а Люций сел за стол, осторожно пристроив локти. Шмыгнул носом, после чего покосился на девушку, украдкой любуясь её фигурой. Затем вдруг поджал губы и погрузился в недобрые размышления.

— Всё становится хуже и хуже. Мир давно катится в бездну, — вдруг сказал он. — С каждым поколением будущее всё туманнее. Эта вселенная обречена. А ведь Саша такая хорошая. Почему так несправедливо?

Я лишь поболтал чайной ложечкой в чашке, перемешивая напиток.

— Ты правда видел конец другого мира? — вдруг спросил у меня Люций.

Ложка остановилась. Но на крошечный, едва заметный миг. После чего снова закружилась, создавая чайный водоворот. Это ещё что за новости?

— Не стоит тыкать дворянину, — заметил я, изображая полное отсутствие интереса к предположению вечного.

— Можешь вызвать меня на дуэль и убить, — пожал плечами вечный. — Оно зовёт тебя Возводящий Крепости. И оно тебя ненавидит. Так что, ты действительно не отсюда?

Говорил он очень тихо, Саша колдовала на кухне. Наши с Люцием взгляды пересеклись.

— Скверна развращает разум сомнениями, прежде чем забрать к себе. Она нашёптывает разное, и, что хуже всего — ловко мешает правду с ложью, — проговорил я.

— Скверна мне не страшна, — отмахнулся вечный. — Я ей неподвластен.

Он тут же нахмурился и добавил:

— Наверное… Они что-то сделали со мной тогда, в подземельях. Я стал слышать, но потом забыл об этом. Заставил забыть об этом. А сейчас голоса вернулись. Можно я допью?

Люций повысил голос, приподняв чашку Саши. Панова обернулась, покивала, а потом поспешила в прихожую.

— Я быстро в «Логово» и обратно. Миша, вам что-нибудь взять?

— Ничего не надо, спасибо, — я изучал вечного, пока тот жадно допивал чай оперуполномоченной. Дверь хлопнула.

— Голоса, Люций? Что за голоса? — спросил я. — Они просят тебя что-то сделать?

Шепчущий пробился сквозь зону Конструкта? Вечный помотал головой.

— Думаю, они не знают, что я их слышу. Это сложно объяснить, Миша. Это несвязанная речь. Это выкрики. Образы. Будто в бурлящем водовороте проскальзывают отдельные реплики. Иногда они громче, иногда тише. Иногда совсем не связанные. Они очень разные и перемешанные. Но один голос становится всё чётче и громче. Несколько дней назад было совсем громко, и он торжествовал. Но затем вернулась ярость. Скажи, ты можешь это остановить? Или ты снова проиграешь, как тогда? Они убили тебя или ты убил себя, чтобы им не достаться?

Люций в банном халате опять шмыгнул носом, как простывший школьник, и переключился на рукава, поглаживая их и словно забыв о вопросе.

— Я не собираюсь проигрывать. А что именно ты слышишь? — сдержанно спросил я.

— Не слышал о людях, кто изначально собрался бы проиграть, — поделился Люций. — Все хотят победить, но невозможно, чтобы победили все. Миша, скажу тебе начистоту. Я хочу уйти. Я знаю прекрасное место на берегу Ганга. Там самые лучшие закаты и можно жить на фруктах и овощах, когда всё рухнет. Правда, не будет брюквы. Но зато тепло, а когда не станет людей, то будет ещё и чисто. Ничего. Я много потерял. Если есть еда и красота… Да если их и нет, то можно будет найти что-то ещё. Правда?

Над нижним веком вечного проступила влажная полосочка.

— Люций, слишком много интриги. Ты хочешь сказать, что слышишь Скверну? — прямо спросил я, и тот заозирался:

— Есть хочу.

— Люций!

— Что? А! Да, наверное. Я не знаю, что это. Это обрывки фраз. Иногда реплики. Будто сотни сумасшедших бубнят одновременно. От этого очень болит голова, Миша. Зачем твои друзья так со мной поступили? Они могут это исправить обратно?

Он с надеждой посмотрел на меня, потирая виски:

— Пожалуйста!

— Когда это началось?

— Ещё тогда. Они пытали меня Скверной… Этот страшный человек… Страшный Зодчий! Один раз они оставили меня на месяц прямо в потоке осквернённого колодца. И никогда прежде и никогда после я так страстно не мечтал умереть. Так!

Он вскочил, включил телевизор, нашёл канал, где плясали полуголые женщины, и сделал музыку погромче. Принялся танцевать под ритм, размахивая руками. Я силой мысли погасил технику.

— Хватит бегать, Люций. Время сражаться.

Его передёрнуло.

— Зачем? Рано или поздно она заберёт вас всех, и я останусь один. Навсегда. Не хочу видеть, как это будет происходить. Есть только миг, Миша. Есть только сейчас. Телевизор сломался.

Он подошёл к ящику, выдернул шнур из розетки, вставил обратно и обиженно надул губы.

— Что она говорит, Люций? — тихо спросил я. — Ты можешь сказать, что она говорит? Это важно.

— Она говорит: Ярославль. Очень часто повторяет название города. Ярославль и Кривенко. Как я без телевизора теперь, Миша?

Кажется, теперь ему точно не суждено покинуть мои земли. Я допил чай.

— Я так и знал, Хозяин, — появился рядом со мной Черномор. Его седая борода дрожала от переизбытка горьких чувств. — Я так и знал, что вы умрёте… Так и знал.

— Ну-ка цыц, — ответил ему я, а вслух сказал:

— Знаешь, Люций. Давай так, никуда больше не пытайся сбежать. С твоей помощью, думаю, мы сможем что-нибудь изменить.

— Без телевизора это невозможно, — отрезал вечный.

Экран засветился, подчиняясь моей воле, и на нём снова заплясали полуголые соблазнительные певуньи. Люций моментально потерял ко мне интерес.

Когда вернулась Саша, в сопровождении рослого охранника Паулины, с тяжеленными пакетами, я откланялся. И едва вышел на улицу, как сразу набрал Орлова.

— Леонид Михайлович, здравствуйте, — сказал я, шагая по дорожке и на ходу застёгивая пальто. — Боюсь, у меня есть очередные тревожные новости.

— Боже мой, Михаил Иванович, опять? — почти простонал граф. — Что случилось?

— Что находится в Ярославле, Леонид Михайлович?

— Это большой город, там много чего находится, — не понял начальник Тринадцатого Отдела. — Дайте больше информации.

— Следующий удар Скверна нанесёт по Ярославлю, — не стал я ходить вокруг да около. — Там есть что-то важное для неё. Помните, некоторое время назад была атака с Демон-Принцем, которого сбили под Минском?

— Да… Но пока не понимаю, как это связано с Ярославлем.

— Слишком линейно двигалась та орда. Слишком направлено. Демон мог вести их к определённой точке, просто его перехватили раньше. Я выстроил тогда траекторию, и Ярославль был по дороге. Что там?

— Это закрытый город, Михаил Иванович, вы же знаете. У меня нет доступа к информации о нём. Это Инженерный Триумвират… Мы снова должны бить тревогу?

— Да. Я позвоню Ланцову.

— Я тоже сделаю всё, что смогу. Чего мы должны ждать там, Михаил Иванович?

— Атаку на Колодцы. Если это закрытый город, то надо поднять тревогу на всех режимных объектах. Явно придут из-под земли.

— Понял вас, Михаил Иванович. С вами не соскучишься. Кстати, у меня тут Игнатьев до сих пор в себя приходит. Настойчиво о вас спрашивает. Может быть, заглянете к юноше? Он производит приятное впечатление.

— Позже, Леонид Михайлович.

— Разумеется. Разумеется. Всего хорошего.

Он отключился, а я на ходу набрал Ланцова. Тот на моё предположение об угрозе Ярославлю отреагировал с удивлением.

— Снова он⁈ У меня есть доклад об инциденте с прорывом неподалёку от города. Но там уже всё ликвидировали. Вы уверены, Михаил Иванович, в своих источниках? — с сомнением произнёс Ланцов.

— Нет. Но повторения Ивангорода мне бы не хотелось. Лучше один лишний раз поднять тревогу, чем потерять людей.

— Разумно. Что ж, Михаил Иванович, только из уважения к вам, — раздался в трубке голос Ланцова. — Пойду с этим к Императору немедленно.

— Благодарю вас, Юрий Михайлович.

— Хозяин, — слева от меня возник Черномор, и, сложив руки на животе, поплыл рядом. Я скосил на него взгляд, и виртуальный помощник продолжил:

— На территории появилась машина госпожи Натальи Саратовой. Вы просили дать знать, когда это произойдёт. Медицинские показатели женщины почти критические. Монахиня Ирина снова кажется возбуждённой. Или это волнение. Или сердечный приступ? Визуальный анализ признаков переживаний не выдаёт. Я не понимаю её, Хозяин, простите.

— Спасибо. И это не страшно. Я сам её не понимаю, — признался я.

— Знайте, мне будет вас не хватать, — всхлипнул виртуальный помощник.

— Мне тебя тоже, если не прекратишь.

— Хотел сказать, что в машине с Натальей Саратовой находится её муж. Он тоже возбуждён. Или взволнован. Или сердечный приступ… Человеки очень сложные!

Хм… Андрей Земляной приехал? Очень кстати.