Зодчий. Книга VI

Глава 2

Когда я проснулся — Милославской уже не было. Её номер, выходивший на набережную канала Грибоедова, находился на последнем этаже. Листва на деревьях уже почти облетела, и на дорожках обильно распустились зонты пешеходов. На столе меня ожидала записка, придавленная сверху бутылкой земляничного йогурта.

«Это было хорошо!» — было написано в ней красивым почерком. Я хмыкнул, открыл приятный утренний презент и задумчиво осушил его. После чего набрал Снегова и договорился с ним о встрече на вокзале. Мой спонтанный перенос отъезда с ночного поезда на дневной его, казалось, даже порадовал.

По дороге заехал в парочку антикварных магазинов, приглядываясь к вещицам, но ничего толком не присмотрел. Несколько вариантов второго или третьего ранга Эха, но деньги за них просили неадекватные. Не то, чтобы я не мог себе этого позволить, но и наглость поощрять не собирался.

Так что из Петербурга я уехал без пополнения энергетического запаса. На вокзале мы встретились со Снеговым. Витязь как раз следил за погрузкой его доспеха в багажный вагон, но работник на погрузчике и без того старался.

— Доброго дня, ваша доблесть.

— Михаил Иванович, моё почтение, — повернулся он ко мне. Сегодня на нём был даже галстук, и вообще выглядел он с иголочки. В руках у витязя был пакет какого-то модного магазина, и Станислав Сергеевич смущённо прятал его за спиной, но делал это так, словно просто так повернулся, и совершенно случайно его рука оказалась там, где оказалась. Я деликатно промолчал, хотя известный бренд нижнего женского белья узнал.

В вагоне, в деловом купе, витязь сунул свою ношу в специальное отделение и только после этого расслабленно выдохнул. Я был поглощён сбором информации по делам в Томашовке. Заодно дал добро на кандидатуру Драконова, так как Александр Сергеевич сразу вспомнил этого паренька, который считался одним из лучших учеников своего выпуска. Ехать, правда, молодому Зодчему придётся долго, но что поделать. Я как-то и без него справлялся.

В дверь нашего купе постучали.

— Войдите, — сказал я.

Проводница с огромными голубыми глазами осторожно заглянула к нам и слегка присела в реверансе.

— Ваше сиятельство, ваша доблесть, что предпочитаете из напитков.

Снегов молча посмотрел на меня, скрывая изумление. Я же осведомлённости проводницы не удивился, скорее порадовался. Значит, девочка относится к работе серьёзно, раз обращает внимание на данные пассажиров.

— Кофе, пожалуйста, — улыбнулся я красотке.

На улице было зябко, и мне хотелось чего-то погорячее.

— Зелёный чай, Василиса, — попросил витязь, прочитав вышитое имя над карманом форменного пиджака.

— Сию минуту, господа!

Дверь закрылась.

— Я что-то пропустил, ваше… сиятельство? — спросил Снегов с видом, будто бы ему только что сообщили о черноте белого цвета. — Вам пожаловали титул?

— Позвольте представиться: граф Баженов, — усмехнулся я. — За заслуги в битве за Ивангород.

Витязь широко улыбнулся:

— Вот это взлёт. Сначала дворянство, теперь титул. Вы не собираетесь к Новому году претендовать на корону Российской Империи?

— Пока не планирую, — ответил я на неожиданную шутку витязя.

— В любом случае очень за вас рад, ваше сиятельство. Вы это заслужили.

— Станислав Сергеевич, мне было бы гораздо комфортнее, если бы вы не звали меня так, — признался я. Снегов повёл плечами и смущённо улыбнулся:

— Я постараюсь, Михаил Иванович.

Он явно радовался возвращению из Петербурга, ну и, судя по подарку, причины у него на то имелись. И это было весьма трогательно. Мир летел к чертям, культисты грызли землю, пропуская на территорию людей отвратительных тварей — а могучий воин вёз свой возлюбленной подарок из Петербурга.

— Не думаете вернуться на службу в армию? — спросил я у него, когда нам принесли напитки. Снегов на миг замер, с поднятой чашкой, но всё же сделал глоток, прежде чем ответить. Поезд летел через просторы Российской Империи, но мы не слышали даже стука колёс, настолько хорошо был сделан вагон. Про качку и говорить не приходилось.

— С чего у вас возник такой вопрос, Михаил Иванович?

— То, что мы видели в Ивангороде — это начало. Мы выиграли битву, но война толком и не началась. Империи потребуются воины вашего ранга.

— Когда потребуются, тогда и будем говорить, — уклонился от ответа витязь. — Сейчас я, если позволите, там, где хотел бы находиться. И почти всё меня устраивает.

— Почти всё? — зацепился я с улыбкой.

— Когда человек, которого ты должен охранять, всё время пытается убиться — это очень бьёт по самооценке, — охотно пояснил Снегов. — Я стараюсь убедить себя, что вы справитесь без меня. И, клянусь, вы действительно легко можете обойтись без охраны. Однако у меня каждый раз сводит скулы, когда вы лезете в новый переплёт.

— Думаю, если бы не вы, Станислав Сергеевич, то я давно уже был бы мёртв. Ваше волнение вполне оправдано.

— Позвольте усомниться в ваших словах, Михаил Иванович. Кстати! Со мной связался Капелюш. Интересовался, нужны ли вам в штат люди. У меня всё не было случая с вами поговорить вот так, с глазу на глаз.

Капелюш, мой первый телохранитель-водник. Разумеется, надо брать.

— Нужны, — кивнул я. — Юра хороший специалист и показал себя отлично. Проверенный человек. Свяжи его с Миклухой.

— Я думал, такими вопросами занимается госпожа Князева.

— Предпочитаю диверсифицировать связи, Станислав Сергеевич.

Он с понимающим видом покачал головой и посмотрел в окно. Мимо летели мокрые от дождей ели и выцветающие поля под серым небом. Я вспомнил вчерашний вечер, и неожиданно для себя спросил:

— Вы знакомы с Анной Милославской?

Витязь хмыкнул и широко улыбнулся, будто бы знал большой-большой секрет, очень хотел им поделиться, и тут я сам ему об этом сообщил.

— Разумеется, Михаил Иванович, — сказал он. — Умельцев столь высокого ранга не так уж и много в Империи. Мы все друг друга знаем. Слышал, вы с ней пересекались в Ивангороде.

Я кивнул.

— Великолепный боец, — продолжил Снегов. — Единственная женщина-витязь, а как вы понимаете, этот ранг скидок на возраст и пол не делает.

— Полагаю, ей пришлось через многое пройти, чтобы добиться таких вершин, — задумчиво произнёс я себе под нос.

— Несомненно, Михаил Иванович, — кивнул Станислав Сергеевич. — Многие мужчины не смогли сделать то, что сделала она для такого результата. Путь Умельца гораздо требовательнее к физиологии, чем другие направления.

Дверь дёрнулась от чего-то могучего рывка, к нам в купе сунулся парень лет двадцати, с сигаретой в зубах.

— О! — увидел он нас, нахмурился. — А что вы тут делаете? Или что тут делаю я⁈

Юноша обдал нас запахом табака, после чего разглядел номер на двери.

— Тысяча извинений, господа. Перепутал.

Он пошатнулся и двинулся дальше по коридору, оставив дверь нараспашку.

— Молодой человек, — голос мой прозвучал негромко, но нечаянный гость меня услышал. Его лицо снова появилось в проёме с выражением, будто бы с ним заговорила тумбочка. — Дверь закройте, пожалуйста.

— Молодой человек? — неприятно улыбнулся парень, глаза его сощурились в приступе гнева. — Это вы ко мне так обратились? С высоты прожитых лет, как я понимаю? Ноги не держат и руки артритом скрутило, что самим не закрыть? Вы вообще знаете, с кем разговариваете?

Снегов начал было подниматься, но я усадил его жестом и сказал:

— Не знаю, и знать не хочу. Закройте, пожалуйста, дверь и оставьте нас, молодой человек.

Он демонстративно затянулся, после чего выдохнул дым к нам в купе, а затем с силой захлопнул дверь. Я тяжело вздохнул и опёрся на стол, вставая. Снегов следил за мной, но, повинуясь знаку, остался сидеть.

Я открыл дверь и вышел в коридор. Парень как раз остановился у входа в своё купе и повернулся ко мне, с издёвкой произнеся:

— Что-то ещё, молодой человек?

Отвечать я не стал, подошёл к нему и открыл перед ним дверь.

— Разумный выбор, — фыркнул парень. Из купе на меня уставились две девушки и крепкого вида юноша. Курильщик вошёл к себе со снисходительной улыбкой. После чего я захлопнул дверь с такой силой, что на шум выскочила проводница.

Сломав замки и выведя из строя всю технику молодёжи, я отключил внутренний коммуникатор купе. До Минска мы ехали в полной тишине, неспешно разговаривая о делах. И когда прибыли на конечную, то бортпроводница безуспешно стучала в запертую дверь, стараясь общаться максимально вежливо, но ей всё равно никто не отвечал.

Когда мы покинули вагон, то прошли мимо аквариума с тем наглецом и его компанией. Жертвы алкоголя и сломанных замков беззвучно барабанили по стеклу и что-то кричали. Лица сконфуженные, перепуганные. На столе остатки былого пиршества, в котором, неожиданно, участвовало много пива. А туалета в их купе не было. Тогда эмоции понятны.

Я поймал взгляд курильщика и подмигнул ему на прощание. Снегов не удержался от улыбки, по-прежнему пряча от меня свой пакет.

На вокзале нас встречали сразу две машины. Якимов приехал за мной на «Метеоре», а вот вторым автомобилем был уже знакомый красный пикап, из которого выбралась Нюра. Она сдержано, но явно в нетерпении дождалась момента, когда я отвлёкся на беседу с гвардейцем, и бросилась на шею Снегову. Вернее, это было похоже на то, будто девушка хочет сломать возлюбленного, так как он был чуть ниже великанши. Однако витязь даже приподнял её, приобняв, и торопливо сунул ей пакет, бросив на меня осторожный взгляд.

Я сделал вид, что ничего не заметил.

— Хозяин! Как же хорошо, что вы можете воспринимать мои вербальные коммуникации! — сообщил Черномор, едва мы пересекли границу моих земель. Он появился рядом со мной на заднем сидении «Метеора», но снова чуть не рассчитал, отчего по плечи оказался в потолке машины. — Мне показалось, что текстовые сообщение не передают эмоциональные оттенки и могут быть восприняты не так, как должны были. Вы же не злились на меня, когда отправляли свои распоряжения?

Фигура седобородого виртуального помощника спустилась на нужны уровень. Лицо изображало максимальную тревогу.

— С чего ты так решил? — не понял я.

— Тридцать процентов ваших сообщений содержали в конце точку. В правилах переписки это принято считать признаком раздражения, — пояснил искусственный интеллект. — Имеются исключения, но способов увеличить процентное соотношение ложного проявления кроме как личного общения я не нашёл.

— Врать не буду — скучал по тебе.

— Без вас здесь было всё не так функционально, как обычно, — ответил Черномор. — В плохом смысле этого слова. Или в хорошем?

Он стал сиреневым.

— Я снова говорю что-то не то. Прошу, Хозяин, дайте мне распоряжений!

— Всё хорошо, мой электронный друг. Иногда точки — это просто точки. Рад снова тебя видеть. Твои отчёты очень сильно упрощали жизнь.

— Поздравляю вас с титулом графа, Хозяин.

— Спасибо, спасибо.

Когда машина остановилась у моего дома, то я вдруг понял, что несмотря на мою недолгую жизнь на Фронтире, это место стало по-настоящему родным. Я подошёл к забору, открыл калитку.

— Ням! — загрохотало из-под дома. Ведро выбежало на лужайку, помогая себя ручками. — Ням! Ням-ням! НЯЯЯЯМ!

Оно принялось прыгать вокруг меня, хватая за штанину. Я склонился, передал ему парочку камней из Петербурга. Нямко забросил их в себя, не рассматривая и продолжая радоваться.

— Я тоже соскучился, — сказал ему я. Ощущение, будто прошло гораздо больше времени, чем на самом деле. Подошёл к лестнице. На ступеньках лежало несколько кристаллов, аккуратно выложенных ведром.

— Ням… — словно смущённо сказало оно. — Ням ням. Ням ням ня! Ням?

— Спасибо! — собрал я дары Нямки, и оно передёрнулось как от омерзения, а затем припечатало:

— Ням-ням…

— Ну что поделать, — ответил ему я. — Людям такое нравится.

Весть о моём возвращении прокатилась по окрестным деревням и уже через полчаса из форта приехал Вепрь, тепло поздоровавшись и напомнив о том, что в субботу к нам должен явиться чиновник из Палаты Клятв. Лысый здоровяк засыпал меня градом вопросов о сражении в Ивангороде, и в процессе моего рассказа глаза охотника сверкали. Кажется, глава Вольных очень сожалел, что не был участником сражения. Особенно дотошно он расспрашивал о работе Имперских коллег, однако ответом был, скорее разочарован. Потом позвонил с поздравлениями граф Орлов, и попросил заглянуть к нему, чтобы обсудить кое-какие аномалии. Также явился Туров с отчётом по новым гвардейцам, а там уже и сам совет собрался, во время которого пришлось разгрестись с приоритетами строительства и проверить их актуальность и необходимость. Во время совета я заметил несколько странных взглядов Паулины в мой адрес. Девушка, надо сказать, двигалась уже увереннее, и трость в руках хозяйки «Логова» была вполне уместна. Один раз мне удалось перехватить взор Князевой и она, неожиданно, отвела глаза, будто в испуге. Князева. Отвела глаза. Разумеется, так просто оставить это было нельзя.

— Что случилось? — прямо спросил я её, когда совещание закончилось и мои помощники отправились по своим местам. Тень помогала Паулине одеться. Влияние хозяйки трактира на свою охранницу оказалось невероятным. Камуфляжа больше не было. Тень была в приталенном чёрном камзоле, в чёрных штанах, достаточно свободных, но подчёркивающих фигуру и то ли в военных ботинках, то ли в чём-то модном. На голове красовалась широкополая шляпа, и из-под неё торчали вьющиеся локоны.

— Тень, выглядите ошеломительно, — признался я. — Что с вами стряслось? Паулина вас покусала и заразила модой?

Охранница хихикнула, но тут же справилась с собой.

— Меня не было несколько дней и такие перемены! Я встревожен, — шутливо сказал я, но смотрел очень внимательно, считывая язык тела Паулины. Хозяйка трактира явно что-то скрывала, но хотела поделиться. Очень хотела.

— Всё в порядке, Миша, — вымученно улыбнулась Князева, сдержавшись.

Я пристально посмотрел ей в глаза, не говоря ни слова, и девушка сдалась:

— Хорошо… Хорошо… Миша… — она обернулась на Тень, и та сразу же отступила на почтительное расстояние. — То, что случилось в Ивангороде. То, что произошло… Это ужасно. Столько жертв. Такие разрушения. Ты ведь понимаешь, из-за чего это всё?

Я кивнул.

— И из-за чего? — выдохнула Паулина.

— Из-за Скверны.

— Нет, Миша, — горько вздохнула Паулина. — Это из-за тех, кто нами управляет. Из-за тех, кто давно забыл о простых людях. Из-за разворовавших всё сумасшедших правителей, желающих набить свои карманы ещё больше. Если бы все были такими, как ты… Ничего бы не случилось.

Я терпеливо ждал.

— Ты не видишь этого? — с опаской спросила девушка. — Он обманет тебя, Миша. Не верь ему. Все эти дары и титулы… Он привяжет тебя к себе. Заставит служить. Превратит в марионетку, и ты станешь таким же, какими стали другие. Есть другой путь, Миша… Мы можем изменить всё! Но только если не поддадимся на посулы подлецов и безумцев. Ты понимаешь?

Мне вспомнилась повесть Олега «Билли» Кожина.

— Верь мне, — тихо попросил я.

— Я очень хочу, правда. Но я боюсь, — она шмыгнула носом, словно маленькая девочка, и развернулась, торопливо уходя прочь и помогая себе тростью. Тень последовала за ней, кивнув на прощание.

Я проводил их взглядом, а затем вернулся к делам. Запустил очередь строительства, отметил приятное количество ресурсов на складах и запасы реогена. Ранг Конструкта на нужный мне пока не поднялся. Зато галерея и музей стали вырабатывать заметно больше энергии.

Да и машин вокруг прибавилась. Если вспомнить, какой была Томашовка в день моего приезда — то разница существенная. Прогресс налицо. Короткая беседа с Паулиной не шла у меня из головы. С этим придётся разбираться и чем быстрее, тем лучше.

Когда начало смеркаться, я вместе с пакетом угощений двинулся к дому родителей. Поднялся на крыльцо, постучал. Дверь почти сразу открылась, и на пороге появилась мама.

— Мишенька! Ну, слава богу, пришёл.

— Привет, ма.

Я поднял пакет:

— Как насчёт семейного застолья?

— Конечно! Так!

Она вдруг выпрямилась, и лицо её изменилось:

— Но скажите мне сначала, молодой человек, что это за слухи насчёт тебя и этой… куртизанки Князевой⁈

— О, Мишаня! — появился из глубины дома отец. — Давай сюда, заходи быстрее. Жена, ты чего это тут?

— Светлана такая хорошая девочка, а ты… — покачала головой матушка. Я снова потряс пакетами, в которых звякнуло. Лицо папы сразу посветлело.

— Ну-ка цыц, пристала со своим. Парень с дороги, домой явился. Давай на стол чего-нибудь!

Мама поднесла два пальца к своим глазам, а затем повернула их в мою сторону, мол, я слежу за тобой. Разговор, явно, закончен не был.

Но я всё равно дома.