Зодчий. Книга VI

Глава 13

— О, водопонио, это так мехода, — проговорила стоящая слева от меня барышня в наряде с китайскими мотивам. Даже глаза она подвела так, чтобы приобрести монголоидный разрез. Платье с длинными просторными рукавами, но с обнажённой спиной, тоже поддерживало общий стиль. Рядом с ней мялся бледный и субтильный юноша в очках, который на картину даже не смотрел. Зато постоянно косился на спину спутницы и взволнованно облизывался.

— Да-да, — пробормотал он сбивчиво.

— Ну-ну, Марк, — снисходительно улыбнулась ему девушка. — Тебе надо подтянуть китайский. Неужели ты не понял моих слов?

— Зачем мне его подтягивать? — искренне нахмурился бедный Марк. Они стояли перед картиной, на которой медведь потрошил лесной улей, прикрывая одной лапой глаза, а второй загребая мёд. Эхо хорошее, но не усиливалось вообще. Парочке было до фонаря на изображение, они здесь отрабатывали программу. Девушка хотела блеснуть привязкой к культуре, а парень хотел девушку.

— Ну, водопонио, это же будущее цивилизации! — закатила глаза барышня. — Современные веяния все ведут в Поднебесную!

— Простите, что вмешиваюсь, но «мой друг» на китайском произносится со звуком «х». Во до пхонио, — не удержался я. — А «Хорошо» это меихаода.

— Ма-а-а-арк! — протянула немедленно девушка, не удостоив меня взгляда. — Сделай что-нибудь. Почему он со мной так разговаривает?

Субтильный тяжело вздохнул, бросил на меня умоляющий взгляд.

— Анжелика, это ведь сам Баженов, — шепнул он девушке на ухо, и псевдокитайка моментально сменила гнев на милость.

— Ваше сиятельство, прошу простить меня за столь неуместную реакцию, — она поклонилась так низко, чтобы было видно декольте. Бросила быстрый взгляд, мол, оценил ли я прелести, но обнаружила, что картина с медведем мне интереснее. В глазах её мелькнула тьма, но через мгновение передо мной оказалось само радушие. — Я слишком впечатлена галереей. Прекрасная выставка. Изумительные работы. Приятно видеть человека, разбирающегося в искусстве. И как необычно. Патриотические напевы, как дань многолетним традициям. Удивительное внимание к местным мастерам. Взгляд в глубинку, в духовные скрепы. Большая смелость.

Марк растерялся, слушая страстную речь подруги. Жалобно кашлянул, привлекая к себе внимание, но Анжелика уже скользнула ко мне, взяла под руку, обдав запахом духов.

— Это достойно уважения, не забывать о своих корнях даже на границе с чудовищами, — проворковала девушка. — В вас чувствуется стиль. И сила. Да, какие у вас мускулы, ваше сиятельство!

Я вежливо, но непреклонно высвободился из хватки псевдокитаянки, холодно откланялся и двинулся по галерее дальше, то и дело, останавливаясь чтобы перекинуться парой слов с кем-нибудь из гостей. Кивнул Володину, пожал руку Подвальному, поздоровался с десятком дворян, которые были на балу Скоробогатова давным-давно. Отметил среди присутствующих вдову Безусова, роковую Агнессу, в весьма вызывающем траурном наряде, и сопровождаемую высоким, симпатичным человеком с признаками большого финансового благополучия. Ей не было нужды увиваться за новым кавалером, он уже был в её власти.

Над траурной вуалью Агнессы Земляной горела яркая красная плашка. Равно как и над головой его брата, приехавшего на выставку в деловом и скромном костюме, но в полном одиночестве и со скорбным видом. На пальце афериста сверкало кольцо. А вот вдовы, вокруг которой юноша крутился в своё время, нигде не было. Стоит поинтересоваться о её здоровье. Пока не поздно.

Вообще, народу приехало очень много. Марина постаралась, ничего не скажешь. Хорошо, что я заранее озаботился о достаточном количестве парковочных мест. В огромном выставочном зале играла живая музыка, и среди людей сновали официанты с закусками и напитками. Тоже не моя задумка и сплошное расточительство, но мой специалист по культурному взаимодействию посчитала нужным именно такой подход.

Здесь были люди из Минска, из Гродно, из Могилёва, из Витебска. Да даже из Москвы приехала супружеская чета. Про Петербург и не говорю. Моя усиленная гвардия обеспечивала порядок вокруг Томашовки.

Очень часто Марина оказывалась рядом со мной, в компании очередного творца, чтобы познакомить нас. Работы большинства мастеров находились у меня в галерее, и умудрённые сединами мужчины и женщины вели себя со мной как с благодетелем. Эта социальная роль мне тоже не нравилась, но я старался тепло улыбаться каждому из творцов и найти пару добрых слов.

В искусстве я не разбираюсь, но зато вижу уровень Эха и понимаю, что люди обладают талантом. Особенно мне запомнился мужчина средних лет, с длинными седыми волосами, собранными в неряшливый хвост. Он сильно смущался и краснел, когда его подвела Марина. В руках у него был зажат стакан с минеральной водой, и художник держал его так крепко, что я переживал как бы тот не лопнул.

— Нестор Побегай! — представила его Марина. — Изумительный представитель нового импрессионизма. Закатные холмы Бреста, помните?

О да, мистическое полотно, где обычные холмы в сумерках превращались в ландшафт совсем другого мира, с огоньками домов, как символом человеческой надежды, на фоне пелены Изнанки. И крошечная фигурка телёнка пьющего из реки.

— Я… Это… Ну… Ваше сиятельство, — пролопотал Побегай, не зная, куда деть глаза. — Ну вот… Спасибо. Очень… Лестно? Тронут? Эх…

— Прекрасная работа, мастер. Прекрасная. Быть может, у вас есть что-то новое?

— Это… Новое? Ну… — он засопел, багровея. Надеюсь, удар его не разобьёт здесь. — Оно есть… Оно, правда, сильно хуже… Но… Может быть…

— Михаил Иванович, уверяю, Нестор Гордеевич обязательно выставит свою работу на персональной аллее нашей галереи, как только та будет готова, — вмешалась вальяжная и шикарная Марина.

— Если возьмёте, — поник Побегай и снова вздохнул.

Я улыбнулся ему, перемещаясь дальше. Увидел Светлану возле скульптурной композиции танцующей с лешим Бабой-Ягой. Мой тёмный собрат, спрятанный глубоко в душе, передёрнулся, и у меня всплыло слово «пошлятина». Хотя ничего в застывших посреди танца сказочных персонажей об этом и не говорило. Леший стоял на одном колене, а Баба-Яга замерла в повороте, со счастливой улыбкой на лице. Они не были больше персонажами сказок, такими, которых их привыкли видеть. Они были… Простыми людьми, со своими заботами?

Проклятье, мне тоже нравилась эта работа. Я остановился рядом со Скоробогатовой, наслаждаясь линиями танца. Графиня в вечернем серебристом наряде задумчиво изучала статую, и энергия от девушки питала мой Конструкт в усиленном режиме. Я просто видел потоки там, где Эхо сходилось с эмоциями зрителей. И могу сказать честно: большая часть посетителей так или иначе реагировали на выставленные шедевры, а уловители энергии перехватывали возмущения каналов и направляли в необходимую сторону.

Нужно больше культуры!

— Она выглядит такой счастливой… — вдруг сказала Светлана, почувствовавшая моё присутствие. — А этот Леший, он… Как мужчина мечты. Не думала, что мне здесь понравится, Миша.

— Люблю удивлять.

— Да, это у вас выходит изумительно, — улыбнулась она мне, а затем резко отвела глаза. — Вы построили прекрасное место.

— Я старался.

— Я всегда хотела уехать, Миша, — странным тоном проговорила графиня. — Подальше отсюда. Подальше от этих лесов, озёр, от одних и тех же лиц. Куда-нибудь, где всегда шумно, где много неизведанного. Где надо думать о вечернем наряде, а не о том, придёт ли сегодня что-нибудь со стороны Изнанки. Театры, концерты, музеи… Новые эмоции, новые впечатления.

Я терпеливо ждал продолжения.

— А теперь не хочу, — закончила мысль Светлана. — Потому что вы всё изменили.

— Это только начало. Дайте мне только развернуться, Света, — заметил я с улыбкой.

— Я бы дала, Миша, — сказала графиня. — Но меня ведь никто не спросит. Здесь сошлось столько интересов вокруг вас. Куда скромной провинциальной девушке до них.

— Вы себя недооцениваете.

— Ваше сиятельство! — рядом оказалась Марина. Присела в поклоне перед Скоробогатовой и повторила: — Ваше сиятельство. Простите, могу я отвлечь вас на минутку?

Светлана кивнула, глянув на мою помощницу странным взором, и та увлекла меня за собой.

— Он приехал! — сказала она мне торжественным шёпотом, а затем сразу пояснила:

— Скульптор Астахов!

Отлично. Тот самый мастер, которого я хотел попробовать заманить к себе на работы, вместе с гигантским кристаллом из Нямко.

— Где он?

— Ещё не здесь. Просто хотела доложить. А ещё с вами хочет познакомиться продюсер Мясоедов. И, прошу вас, ваше сиятельство, отнеситесь к господину Мясоедову с максимальной серьёзностью. Его музыкальные проекты известны по всему миру. Мне кажется, это то, что вас могло заинтересовать особенно. Вы же собирались строить концертную площадку? Давайте я вас представляю.

Я кивнул. Планы осваивать все энергетические направления у меня на самом деле были.

— Вот он, Михаил Иванович, — увлекла меня за собой Марина. Мимоходом проверив сообщения по другим направлениям, я зашагал в сторону полного мужчины с по-женски пухлыми губами и ангельским выражением лица. Конычев ещё не добрался до Ростова. Отряд охотников ушёл на поиски нужных мне ресурсов и все подразделения сталкеров до сих пор были в рейде. Закончился заказ на оружие, нужно было забрать очередную порцию стрел и амулетов.

Один из «революционеров» из списка Миклухи развёл бурную деятельность в сети, организовывая какую-то ячейку для «решительных действий». Бдительный Черномор вскрыл его нехитрый шифр, которым тот общался с «коллегами». Молодой специалист по рекламе искал мать с определённым ребёнком. Ему обязательно нужна была девочка лет семи, желательно с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Идеально, чтобы кудрявая и готовая выехать в Магадан для фотосъёмки, где недавно прошла волна протестов на оборонном заводе. Нужны были работы для зарубежной прессы о жестоком противостоянии власти и обычного народа, вынужденного выйти на улицы с детьми.

— Что вы хотите сделать с этим людишкой? — спросил у меня Черномор.

— Внимательно всё записать, мой электрический друг, — ответил я, натягивая на лицо дежурную улыбку и принимая крепкое рукопожатие с продюсером Мясоедовым, над головой которого краснела плашка, обозначающая высокие угрозы. Так что ангельское личико обмануть меня никак не могло.

Да и не может человек, занимающийся продюсированием творческих людей, быть безобидным. Вон, даже на меня если посмотреть.

— Очень рад видеть вас лично, ваше сиятельство, — сказал Мясоедов, после короткого ритуала знакомства, проведённому Мариной. — Признаюсь, приехал из-за скуки. Был здесь два года назад на предмет некоторых мероприятий. Вы сумели изменить край в лучшую сторону. И у меня есть к вам парочка предложений.

Я огляделся. Мы стояли возле картины, на которой щенок смотрел на своё отражение в пруду, усыпанное яркой кленовой листвой. От неё веяло осенью.

— С удовольствием выслушаю.

Поток энергии был запредельный, и значит, ранг Конструкта подрастёт немного быстрее, чем планировалось.

Деревня Лабуче. Непал.

Солнце коснулось склона Горы, и снег засверкал. На улице стыло выл ветер, но Магистр всё равно улыбался, заворожённый ежевечерним ритуалом. Мир темнел на глазах. Погружался в его единственно верное состояние. Снаружи послышался протяжный голос яка. Мимо дома прошёл навьюченный табун длинношёрстных животных, погоняемых смуглыми людьми. Откуда-то неслась мелодия буддистского напева.

— В итоге мы потеряли пять групп, — закончил доклад человек на экране. Лицо скрыто маской, как и лица других участников собрания. — Ячейки Кривенко, Слободы, Барвенкова, Михалкова и Петрова больше не отвечают. Была пресечена попытка выйти на верхний уровень, у псов Триумвирата как-то получилось пробраться на закрытое совещание, но их агент был раскрыт, и связи уничтожены.

— Кто-то дался живым? — мелодично спросил Магистр.

— Нет информации. Но мы допускаем, что Кривенко не исполнил вашу волю и сдался в плен.

— Он не мог, — уверенно покачал головой глава Аль Абаса. — Паша был полностью предан идее истинного строительства. Кто-то ещё. Что известно о Михалкове?

— Нет информации, — чуть тише сказал человек в маске. — Активность сохраняется, но на связь не выходит. Есть опасения, что… Он не справился с истинной силой, Магистр. Велите отправить человека и проверить?

— Велю.

Если четыре ячейки были смежными и могли оказаться раскрыты в результате успешной спецоперации, то о группе Михалкова никто из них даже не догадывался. Однако когда пришло время — она не поддержала успех Кривенко в Ивангороде. Просто исчезла.

— Что с новым Зодчим?

— Все данные на него у вас, Магистр.

Он бегло посмотрел записи, поднял взгляд на камеру:

— Это всё⁈ Мало! Очень мало.

— Мы работаем, Магистр. Лучшие ваши слуги…

— Плохо работаете, Первый! Отвратительно! Я уверен, что он добрался до Объекта. Нас спасает только то, что парень умён и не сдал его своему правителю. Но что, если он сам научиться его использовать? Тебе не кажется, что юноша достаточно талантлив для этого?

Человек в маске молчал, опустив голову.

— Если надо будет стереть всё на его земле — сотри! Сотри, и верни мне Объект! Только умоляю, не пытайся больше убить этого мальчишку! — прикрикнул он. — Мне нужен этот человек. Его сила уникальна. Если он достиг таких высот сейчас и без помощи натуральных источников, то, быть может, у него есть ответы на наши вопросы. Если их правильно задать, то мы сумеем сделать больше для того, чтобы узнать правду о силе. Познать новое, ты же понимаешь?

— Да, Магистр. Мы приложим все усилия, Магистр.

— Жду.

Он отключил связь, после чего встал из-за стола и подошёл к окну. Снаружи его дом казался хлипкой хибарой, содрогающейся под ударами стихии. Но изнутри ничем не уступал комфортабельному жилью в каком-нибудь элитном отеле.

В этих краях не знали даже колеса, но при этом Магистр в любой момент мог доставить себе все возможные блага цивилизации через паутины технологичных тоннелей, пронзивших Гималаи со всех сторон и на разных глубинах. Иногда он сам отправлялся в путь, выходя на поверхность там, где никогда не ступала нога человека.

Энергия древних гор отличалась от натуральной, но тоже могла быть использована. И, вероятно, без непредсказуемых результатов.

Солнце скрылось за горой, и Магистр Аль Абаса прошёл к тёмной нише в углу комнаты. Он никуда не спешил. Впереди была целая вечность, посвящённая поиску знаний. И именно знания привели его туда, где он оказался. На вершину мира, на грань всего.

Лифт бесшумно скользнул по шахте, пронзая гору снизу вверх. Магистр прикрыл глаза, размышляя и наслаждаясь абсолютной темнотой. А потом, когда створки разъехались, шагнул в освещённый коридор. Неторопливо прошёл через десяток арок, повернул направо, где проход заканчивался круглым помещением с высокими каменными колоннами.

В центре его стояла полусфера, вокруг которой искрился воздух от накопленной энергии. Магистр подошёл ближе, и система отключилась, пуская хозяина. Руны на потолке светились. Оболочка, созданная по рецепту Кривенко, чуть мерцала в темноте, удерживая пленника. Союзника.

И, вероятно, предателя.

— Ты взяла Михалкова? — спросил Магистр, войдя в помещение. Датчики выводили на экраны изображение худосочного искажённого существа, сидящего в углу. Оно дёрнулось, эфемерное создание снова бросилось на преграду, придуманную гениальным инженером, и отступило. Из него вырывались струйки чёрного дыма.

— Истина ничего не берёт, — прохрипело оно, формируясь в сгусток в углу. — К Истине приходят. По своей воле.