Зодчий. Книга VI

Глава 1

На сцене обворожительная брюнетка в чёрном обтягивающем платье соблазнительно мурлыкала что-то в микрофон, а я потягивал минеральную воду, так как в этом пафосном заведении на Невском проспекте не нашлось морса. Ни брусничного, ни клюквенного, ни даже облепихового. Мало того, когда я попросил об этом, официант так старательно улыбнулся, пообещав непременно отыскать искомое, что я сразу понял — даже пытаться не будет. Не для благородных господ сея гадость.

— Впечатляет, — наконец сказал Павлов. Александр Сергеевич оторвался от планшета, в котором изучал файлы. — Очень впечатляет, ваше сиятельство.

На губах проректора появилась ехидная улыбка:

— Признаюсь, Миша. Отвлекаясь от того, что наблюдаю у себя в файлах. Очень горд за тебя и рад, что могу разделить столь волнительный момент с моим лучшим учеником. Хотя, возможно, я слишком фамильярен со столь знатной особой?

— Алесандр Сергеевич, пожалуйста, — умоляюще посмотрел я на него. — Я, честно говоря, не представляю, что мне с этим теперь делать. И зачем оно мне.

— Титул открывает множество дорог, Миша. Впрочем, мне кажется, ты и без него не пропал бы. А вообще, я сразу говорил, что ты многого добьёшься! — напомнил он. — Но даже я не предполагал, что это случится так стремительно. Кому-то такая карьера и в мечтах не является. Кто-то за такое всю жизнь кладёт, Миша. Но, разумеется, не с такой силой таланта… Так, прости, я должен вернуться к чтению.

Он снова принялся изучать схему.

— Его Императорское Величество сказали, что вы один из возможных кандидатов на должность Верховного Зодчего, — заметил я.

— Боже мой, — нахмурился мой наставник. — Экая может выйти оказия.

Он даже выпрямился, почему-то поправил пиджак, словно уже сейчас его собираются выдернуть в Академию для церемонии. Мне такой вариант нравился. Если Павлова изберут, а его, скорее всего, изберут, то у меня будет гораздо больше возможностей для развития.

— Это невероятно лестно и волнительно, Миша, но всё же, я ведь правильно понимаю, что ты используешь здесь функцию волнового переноса? — он снова опустил глаза на экран планшета. — Это разве вообще, может, работать? Такие тонкие настройки могу вызывать нестабильность материалов в протянутой зоне. У меня стойкое ощущение, мой дорогой, что ты просто взломал Конструкт.

— Император сказал, что мы должны оформить все документы в течение недели. Он лично проследит за тем, чтобы эта схема стала доступна всем Зодчим. Опять.

— Государь мудр, — рассудительно произнёс Павлов. — Думал уже над названием?

— Экспансионный Узел.

Александр Сергеевич тяжело вздохнул.

— Ты такой юный, такой талантливый. Создаёшь прорывные схемы. Ты должен фонтанировать свежим взглядом, пытаться изменить саму систему названий. Бороться против бюрократии! А что ты делаешь, скажи мне, а? Постарайся ещё, мой дорогой!

Он снова вернулся к чертежу.

— У меня не очень с фантазией, Александр Сергеевич, — улыбнулся я наставнику и осторожно ввернул, — быть может, у вас найдутся идеи?

— Идеи⁈ Сколько угодно, Миша! Вот, смотри: Длань Человечества, а? Или, может быть, Пронзатель Скверны?

Я поднял недоумённый взгляд на проректора, но тот уже закатил глаза к потолку, вдохновенно ища названия.

— Шаг Государя? Стрела Освоения?

Мой учитель полностью отрешился от реальности, счастливый и довольный. Я заехал к нему по дороге домой, в Томашовку. Скорый поезд до Минска отправлялся около полуночи, так что времени у меня было предостаточно, однако я собрался провести нашу беседу в рабочей обстановке, в лаборатории Александра Сергеевича, что совсем не устроило господина Павлова.

— Такие перемены в жизни, Миша, необходимо отмечать с размахом! — назидательно сказал он по телефону, и вот мы здесь. Выполняем волю Императора и празднуем моё получение титула, вышедшее несколько буднично. Отец, уверен, будет пищать от восторга, но мне все эти цацки до одного места.

— М-м-м-м… — Александр Сергеевич покачал головой. — Нет, что-то не то с названиями. Но так хочется чего-то необычного.

— Мне кажется, это излишне.

— Ну конечно, Миша, тебе дай волю, и ты назовёшь это как-нибудь Статико-Кинетический Модуль Расширения. Ещё и номер присвоишь.

— Модуль Расширения звучит, кстати, неплохо, — пожал плечами я, читая очередной отчёт от Черномора. — В духе, между прочим, традиций русского Зодчества.

— Традиции? Миша, твои решения революционны! Никаких больше традиций! — Павлов пребывал в отличном расположении духа. Музыка на сцене заиграла чуть бодрее, но дива, затянутая в платье, двигалась в том же ритме, что и прежде. На лице её блуждала загадочная улыбка, но несмотря на недурной голос, никакого Эха она не излучала. Совсем никакого. И мне кажется, может быть, даже немного вытягивала энергию из окружающих.

— Простите, — рядом со мной остановился мужчина лет пятидесяти. На нём был чрезвычайно дорогой костюм, с вышитым на нагрудном кармане гербом. — Тысяча извинений за беспокойство! Прошу вас, развейте мои сомнения. Вы так похожи на Михаила Ивановича Баженова! Есть ли хоть малая вероятность, что мои глаза меня не обманывают?

— Есть… — я с ожиданием посмотрел на него.

— Князь Бадевский-Донской! Аркадий Павлович. Я столько о вас слышал! — всплеснул руками незнакомец. — Рад видеть вас в моём заведении. Такая удача. Господа, ужин за мой счёт! Всё, что пожелаете! Особо рекомендую запечённого хариуса из личной фермы. Ничего вкуснее вы никогда не пробовали, уверяю.

Я поднялся. Он был чуть выше меня. На висках Аркадия Павловича уже виднелась седина, но лицо казалось молодым и подтянутым. Глаза сверкали искренним удовольствием от знакомства. Со второго этажа ресторана, закрытого для простых посетителей, на нас смотрело несколько мужчин и женщин, которых князь оставил ради разговора со мной. Аристократия. Лица заинтересованные, но несколько удивлённые.

— Михаил Иванович, — чуть тише проговорил князь, убедившись, что нас никто не слышит. — Вести о случившемся в Ивангороде, и вашей роли в спасении города докатились даже до такого старика, как я. Позвольте от лица дворянского собрания Санкт-Петербурга засвидетельствовать благодарность за содеянное.

— Я сделал то, что должен был.

— Боже, как вы скромны! — ахнул князь. — Решено! Многоуважаемый Михаил Иванович, дорогое вы моё сердце. Я официально приглашаю вас в мою усадьбу на бал в вашу честь. Шхеры Ладожского Озера в это время года особенно прекрасны!

Я было открыл рот, но Аркадий Павлович прервал меня, видя, что с моих уст грозит сорваться отказ:

— Умоляю, не спешите, Михаил Иванович. Вы не пожалеете. Я слышал, сам Император отметил ваши заслуги, и потому как вы понимаете, множество благородных семей захотят с вами познакомиться. Такая удача встретить вас именно здесь и сегодня, чтобы лично сделать это предложение!

— Ваше сиятельство, — твёрдо сказал я. — Это большая честь, но у меня безумно много дел и так не хватает времени.

— О чём я и веду речь, Михаил Иванович! — широко улыбнулся Бадевский-Донской. — Если вы откажете, все эти семьи попытаются познакомиться с вами сами. А если согласитесь, то все они будут на балу. Один вечер и всё! Невероятная экономия времени! Назовите дату, которая вам будет удобнее всего? Завтра? Послезавтра? Да что я говорю! Гость такой важности достоин лучшей подготовки. Как насчёт середины ноября?

— Очень далёкое планирование, ваше сиятельство…

— Умоляю, Михаил Иванович! Зовите меня по имени. Если неудобно, то по имени-отчеству. Значит, середина ноября? Прекрасно! Я буду ждать! Быть может, я могу вам помочь с чем-нибудь ещё?

Он горячо пожал мне руку и тряс её, может быть, чуть дольше, чем было необходимо.

— Я так рад видеть героя Ивангорода! — признался Аркадий Павлович. — Если бы я мог хоть что-то сделать для вас…

— Кстати, можете, — сказал ему я. — Мне не удалось раздобыть в вашем заведении морса. А мы тут празднуем. Может быть, в качестве исключения, найдётся стаканчик?

Князь опешил, а потом расхохотался. Щёлкнул пальцем и сказал мигом появившемуся перед ним официанту:

— Графин морса! Какого, Михаил Иванович?

— Клюквенного.

— Клюквенного. Быстро!

Побледневший официант откланялся и почти бегом двинулся на кухню. Через пару секунд дверь распахнулась, и бедолага бросился на улицу, накидывая на себя куртку.

— До встречи, Михаил Иванович, — просиял ещё раз князь и умчался, оставив меня в лёгком недоумении.

— Это ли не признание, — прокомментировал происходящее Павлов с хитрым выражением лица.

Я сел обратно за стол.

— Бал — это отличный шанс завести полезные связи, Миша, — сказал Александр Сергеевич. — Не отказывайтесь. Но будьте готовы к этому дивному, благородному серпентарию. Для нас, людей из народа, это дело сильно непривычное по первости. Потом привыкаешь. Главное, не начать шипеть.

— Не вижу в балах никакого смысла.

— Ты дворянин, Миша, — пожал плечами Павлов. — Тебе нет нужды видеть в нём смысл. Надо просто участвовать.

— Господа! — рядом с нашим столом появился официант. — Позвольте представить вам презент от большого поклонника вашего таланта.

Он бережно поставил на стол ведёрко с вином, глядя то на меня, то на Александра Сергеевича.

— Крымское сухое, господа. Винодельня Катласов, — со значением добавил официант, будто бы это всё должно было мне объяснить.

— Князь щедр, — покачал головой Павлов.

— Подарок не от князя, — добавил официант с улыбкой.

— Хм… Миша, у вас появились поклонники? — нахмурился Павлов.

— Александр Сергеевич, сам Император выделяет вас среди прочих и следит за вашими прорывами. Почему сразу я? — парировал я в ответ.

— Ну не ко мне же только что подходил сам Бадевский-Донской? Ожидаю, что теперь вас будут одаривать самые разные люди. Впрочем, не будем спорить. Уважаемый, а от кого столь дивный дар? — спросил проректор у улыбчивого официанта.

— Вот от того столика, господа, — чуть склонился он, указав кивком куда-то за мою спину. Мы, не сговариваясь, посмотрели в ту сторону, и я в удивлении на миг потерял дар речи. За несколько столиков от нас сидела Милославская. Она приподняла бокал с вином, приветствуя меня. Изысканная причёска, шикарное платье с глубоким декольте и заметный, но не вызывающий макияж. Ничто в ней не было похоже на воина, вместе со мной сражавшегося в подземельях Ивангорода.

Хлопнула пробка за моей спиной, вино из подареной бутылки полилось по бокалам. Александр Сергеевич немного засуетился, торопливо отвечая на приветствие. Я же ограничился водой, тепло улыбнувшись витязю. Какой приятный сюрприз. Мне думалось, что больше мы не увидимся.

— Это, совершенно точно не мне, Миша, — тихо проговорил Павлов с заметным восхищением. — Но будь я чуть младше и не женат… То мы бы дрались с тобой за право отблагодарить даму за столь щедрый подарок. Винодельни Катласов лучшие в Империи!

Я усмехнулся и поднялся из-за стола. Милославская пригубила из бокала, не сводя с меня взгляда.

— Не помешаю? — спросил я, оказавшись у небольшого столика витязя. Место для двоих, но второй стул был задвинут.

— Совсем нет, ваше благородие, — сверкнула улыбкой блондинка. — Думаю, сама судьба привела вас ко мне в лапы, и сегодня вы уже не отвертитесь.

Я отодвинул стул, присев напротив.

— Как ваш бок? — продолжила Милославская.

— Лучше. Как у вас дела?

— Я снова умудрилась выжить, — улыбнулась она. — И, традиционно, сразу после завершения командировки выбираюсь в лучшее заведение города, чтобы отпраздновать свою счастливую серию побед. Поэтому сегодня я здесь, с бутылкой дорогого вина, в лучшем наряде и желающая познать все радости жизни. И вы, Михаил Иванович, как благородный человек, просто обязаны помочь даме!

— Рад бы, но я не пью, ваша доблесть.

— Значит, мне больше достанется! — пожала плечиками Милославская. — Но я имела в виду вашу компанию, а не обязательного собутыльника.

— В таком случае с превеликим удовольствием. Я слышал, что удалось отбить все Колодцы, — тихо спросил я.

— Сегодня ничего о работе, ваше благородие. Ни-че-го, — тряхнула волосами витязь. — Только радость жизни, договорились? Вы ведь умеете радоваться жизни? О, не отвечайте. По вам видно, что на уме одна работа. Ничего, я научу вас расслабляться. Главное, просто скажите, что у вас нет никаких планов.

Она приятно пахла. Я посмотрел на часы. До поезда оставалось всего три часа.

— Совершенно никаких, ваша доблесть.

В ресторане показался запыхавшийся официант с сумкой, он влетел на кухню и через несколько секунд в зал вышел другой, торжественно, но торопливо несущий графин с красным напитком. Я поднял руку, привлекая к себе внимание. Повернулся к Александру Сергеевичу, но тот уже собирался, тщательно пряча улыбку.

— Тогда за предвкушение интересного вечера, ваше благородие, — приподняла бокал Милославская. — Как, кстати, ваша голова?