Зодчий. Книга II

Глава 8

После обеда на пороге моего дома оказался низкорослый смуглый мужчина, лет сорока с небольшим. Он с растерянным видом стоял у крыльца и то и дело оборачивался на дорогу. Там, неподалёку от статуи мутанта-артиллериста, расположилась молодая женщина, а рядом с ней непоседливо скакала девочка лет восьми.

Подниматься на ступени мужичок не спешил, топтался нерешительно.

— Чем могу помочь? — спросил я, открыв дверь.

— Здравствуйте! Мне сказали, что где-то здесь господин Зодчий обитает… Вы не могли бы его позвать? — заискивающе заулыбался гость.

— Зодчий — это я.

— Ой. Такой молодой⁈ Ой! Простите! Это… Господин Зодчий. Я Володька Молотов, из Погребков. Это… Я…

— Вы техномант, — подсказал я, сразу определив дар мужчины. Так, Погребки — территория Фурсова. Интересно.

— Да… Я… Ну он. Короче, да! Это…

Он почесал затылок, собираясь с мыслями.

— Наверное, дико прозвучит, но… Я с одним человеком говорил. Он сказал, что от вашего имени говорит. Чудной такой американец… Вы же знаете, о ком я? — с надеждой спросил он.

Я покивал:

— Конечно, конечно. Барон Дигриаз мой хороший друг.

— Он… Такое говорил. Ну… Вы правда готовы давать жильё и место работы? Ну… Для специалистов. Он… Ну так сказал…

— Всё верно, Владимир… Простите, не знаю, как вас по батюшке.

— Германович я. Владимир Германович Молотов. Но не надо по батюшке, чего уж там. Мы люди простых кровей, неблагородные, — чуть оживился техномант. — С нами просто можно. Я это… Механик. У меня небольшая мастерская… была… И вот. Я пришёл. Могу работать! И жена у меня толковая! На учительницу училась в Кобрине! С дитём сейчас сидит, но… Оно как бы вы понимаете, не навсегда же… Сгодится. Мы же вдолгую, не перелётные птицы. Мой отец в Приборово жил, дед его жил. Я вот… Хотя разве то жизнь?

Он с горечью махнул рукой:

— Давно хотели сниматься с…

— Вы со своим оборудованием? — поинтересовался я, и техномант опустил глаза.

— Да какое там… — посетовал Молотов. — Всё мы с Юленькой моей бросили… Закрыли двери, ставни, мастерскую, самое ценное похватали да ушли, пока никто не видит. Ну а как взять, что, а? Вон, Михайлов же на машине собирался ехать, загрузился. Думал через Малориту выезжать, да потом по платке скоробогатовской прямиком до вас. Края ж родные, говорил, чего куда-то далеко ехать, когда рядышком такое чудо дешёвое. Простите, ваше благородие.

Он замялся и продолжил:

— Но вот как прознали в деревне, куда он… Ну так и пришли за ним. А Михайлов же… Он такой, знаете, без страха в голове. Дурак. Взял да брякнул им, что у вас условия лучше. Побили его сильно, ваше благородие. И пасеку его сожгли в отместку. Так что… Нельзя было со своим, понимаете?

— Кто побил? — мягко спросил я.

— Дык, фурсовцы, из охраны местной. И так сделали некрасиво. Народ собрали, показывали Михайлова всем, предупреждали, мол, кто только подумает послушать американца и к вам соберётся за лучшей жизнью, тем житья не будет. Сильно обозлились они на вас, господин Зодчий.

— И вы уехали?

— Ну а как там остаться? Чтоб девочки мои в таком жили? Чтобы потом у папки спрашивали, а почему мы живём так, а не иначе? Лучше всё потерять, чем так вот дни коротать. Ну и куда мы пойдём? В город? Кому мы там нужны-то? А здесь всё рядом. И здесь же они нас не тронут. Не тронут же?

— Не тронут, — я посмотрел на молодую женщину с ребёнком. Она сидела на походном рюкзаке с потерянным видом. Дочка прыгала рядом, что-то увлечённо рассказывала маме, и та отсутствующе отзывалась на бесконечные вопросы. Ну, Фурсов, собачий ты послед… Вот не зря нас судьба столкнула. Жалко, что не в Хрипске командуешь. Быстрее бы разобрались.

— Зови своих и пойдём, — сказал я. — Американец вам не врал. Мне действительно нужны специалисты.

— Сию минуту, ваше благородие, сию минуту! — он замахал рукой, привлекая внимание супруги. Та не замечала, зато жесты папы увидела дочурка, подёргала маму за руку, и через минуту они обе уже шли к нам. Правда, женщина вдруг остановилась и с недоумением показала на лежащий рюкзак.

— Дурья моя башка! — воскликнул Молотов. — Одну минуточку, ваше благородие.

Он поспешил к семье, затем схватил тяжеленный рюкзак, и вскоре все трое были передо мной.

— Как тебя зовут, малышка? — спросил я у ребёнка. Та похлопала ресницами, покосилась сначала на маму, получила кивок одобрения и тихонько проговорила:

— Серафима.

— А я дядя Зодчий, — улыбнулся я девочке, посмотрел на родителей и бросил:

— Идёмте!

Мы зашагали в сторону недавно построенных таун-хаусов. И чем ближе подходили, тем больше недоверия появлялось на лицах взрослых, да и маленькая Серафима, когда я подошёл по свежевыложенной дорожке к двери, с подозрением спросила:

— Дядя Зодчий, а зачем мы сюда идём? Тут ведь живут какие-то богатые дяди и тёти. Они нас прогонят.

— Не прогонят.

Я открыл дверь в дом, а затем вложил ключи в руки Владимиру. Его супруга медленно встала на пороге растерянно озираясь. А вот Серафима с восторгом влетела внутрь и закричала:

— Мама! Тут лесенка! Настоящая лесенка! Ух ты!

— Ваше благородие, это… Взаправду? — тихо спросил Молотов. — Мы… Можем тут жить? Просто так?

— Десять процентом от прибыли мои, — улыбнулся я. Серафима выскочила наружу.

— Папа! Там туалет! Туалет! Как у тёти Анфисы, в доме! Папа! Ура!

Жена техноманта, наконец-то, зашла в дом.

— Я могу и больше десяти! — затараторил Владимир. — Там-то мы…

— Больше не надо. Десять процентов.

— Так нельзя. Господин Зодчий, я буду ремонтировать всё, что вы попросите, бесплатно! — с жаром предложил техномант. — Я думал, здесь будет такое себе жильё, но не ожидал, что это настоящий дворец.

— Ловлю на слове. Если что-то потребуется, обращайтесь. Я понимаю, что поначалу будет сложно. Постараюсь помочь.

— Ваше благородие… — замялся вдруг Владимир. — А много платить? Ну, за дом такой?

— Договоримся. Пока живите так, освоитесь — обсудим.

В доме открылось окно, и из него высунулась ошалевшая от впечатлений жена Молотова. Раздёрнула занавески, пуская внутрь солнечный свет.

— Я всё верну, ваше благородие. Всё до копейки! — сказал техномант. — Я отработаю! Вы не пожалеете.

— Папочка, у них из крана горячая вода идёт сразу! Я обожглась! — счастливо закричала Серафима и снова исчезла в доме.

— Вот егоза, — посетовал Владимир.

— Дети, — многозначительно заметил я. — Если потребуется помещение для работы — дай знать.

— Теперь мне нужна только работа. Кое-какие сбережения есть, на первое время хватит. Не пропадём, ваше благородие. По деревням пойду сейчас, многие меня знают. Кое-кто таскал вещички на ремонт, давно, правда. Технику могу чинить любую.

— Вот и славно.

Мужчина успокоился, в нём объявилась какая-то внутренняя уверенность. Хороший знак. Поначалу мне подумалось, будто толку от него не будет. Несуразный весь такой был. Но то от волнения, должно быть.

— Всего хорошего, Владимир, — кивнул я ему на прощание и двинулся к себе, но уже не в дом, а в Конструкт. Добравшись до него, я залил в него пачку простеньких авторских схем для досуга, и сразу зарядил строительство целого детского городка неподалёку от таунхаусов. Большой деревянный корабль, по которому можно лазить, песочница, качели и горка. Стоит мне немного, а ребёнку счастье. И построится уже через два часа.

Ещё бы компанию Серафиме найти, конечно, но это придёт со временем.

После работы я с чувством выполненного долга расположился возле Колодца, наслаждаясь бьющим из земли могуществом и методично прорабатывая аспекты за аспектом. Причём по ощущениям, земельный и водный приближались к мастеру, но я терпеливо занимался всеми по очереди. Здесь ведь спешить не надо. Должен быть баланс. Кто знает, когда и что пригодится.

Я всегда считал ошибкой развивать только один аспект. В нём, несомненно, можно достичь экспертизы и стать Архонтом, но гораздо больше шансов споткнуться на одной из предыдущих ступеней и упереться в неё, теряя возможности других стихий.

Лучше быть Мастером четырёх аспектов, чем Ткачом одной из них.

Во время медитации хорошо думалось. Дыхание и концентрация очищали голову от ненужной сиюминутной шелухи. Помогали расставить мысли по полочкам, да назначить адекватные приоритеты. Развитию поселения мешало отсутствие нормальной дороги. Объездная платка это вообще не вариант. Однако сейчас нет смысла строить далекоидущие планы. Сейчас нужно выжить.

Чёртов Керн немного спутал карты своим появлением. Ведь не будь в команде Фурсова этого черно-серебряного Ткача Реальности — возможно, я бы уже имел все поводы для атаки на земли барона. Так что к Степану Родионовичу у меня было некоторые претензии. И их, разумеется, надо решать в оперативном порядке.

Но и не забывать про Конструкт. Никак нельзя про него забывать. Ресурсы постепенно капали, хотя поток от местных жителей немного ослаб. Очень хороший задел получился с монстров Изнанки, набитых охотниками. Запас реогена у меня уже был, но ничего большого я пока строить не собирался. Во-первых, надо подкопить на Ферму Кристаллов. Во-вторых, мне нужен Экспансионный Узел. И ставить его придётся сейчас. В текущей ситуации вещь необходимая. Однако для начала необходимо дождаться получения Конструктом шестого уровня. Полагаю, это случится завтра. Зона, наверняка, покроет обе мои деревни, и уже можно будет нести людям свет электричества. Ну и до лесопилки дотянусь. Сейчас она основной источник моих скромных доходов, но пара нормальных станков и дело пойдёт куда лучше.

Главное, чтобы мои работники на этих станках свои конечности не растеряли.

После медитации я загрузил схему Узла в память, и почти сразу же рядом возник Черномор. Его рот светился в удивлённой окружности. Потом медленно выправился в прямую линию. Затем уголки печально опустились. Я внимательно следил за изображением эмоций.

— Кажется, это что-то значит, мой электронный друг?

— Да-да, я уже выражал своё изумление, Хозяин, — тотчас согласился Черномор. — Простите! Предвосхищая ваши слова: конечно, вы правы, не моего ума дела, я просто ничего не знаю о современном строительстве. Раз вы таким владеете, значит, оно существует. Просто оно меняет все возможные стратегии развития, известные человечеству. Но кому это интересно, правда? Как будто бы такого никогда не было раньше! Извините, Хозяин. Уже ухожу.

— И очень зря. Мне нужна информация по человеку, который сегодня приезжал вместе с Фурсовым. Степан Робертович Керн.

Черномор застыл на секунду, а потом ответил:

— Я ничего не нашёл, Хозяин… — уголки рта опустились ещё ниже. — Этого не может быть. Мои базы… Ах, что я говорю про свои базы. Вы каждый раз удивляете меня своими схемами, о которых я и не слышал. Как же можно было сделать меня таким отсталым? Я самый бесполезный искусственный интеллект на свете…

— Поищи по фотографии.

— Уже, Хозяин. Я ведь был занят целую секунду, не думаете же вы, что поиск по имени занял бы так много времени⁈

Он на миг замялся и уточнил:

— Не думаете же, да?

— Не думаю. Продолжай.

— К моему глубочайшему прискорбию, Хозяин, но если верить всем доступным мне базам данных — такого человека на территории Российской Федерации не было. Мой аналитический модуль предполагает, что причиной такой конфиденциальности может быть принадлежность господина Керна к службам безопасности.

— Хм…

— Простите, Хозяин, мне очень жаль.

— А ведь ты прав, — задумчиво проговорил я. — Он, скорее всего, кто-то из силовиков. Интересно, штатный ли…

— Если бы я только мог вам помочь, Хозяин, — горестно вздохнул Черномор. — Плохой, плохой я. Бесполезный.

— Ты очень помог, спасибо.

Уголки рта у мордочки поднялись, изображая неуверенную улыбку, а затем искусственный интеллект растворился. И мне показалось, что он был смущён.

Я же вытащил телефон, набрал Паулину.

— Миша-Мишуня! Ты, наконец-то, позвонил! А я ведь вся извелась от томительного ожидания, — немедленно ответила хозяйка «Логова». — Две ночи не спала, хранила запах твоего тела и тепло твоих рук.

— Хм?

— Ну ладно, шучу! Я очень чистоплотная и люблю похолоднее. Но я уверена, ты звонишь не ради приглашения на ужин!

— Это плохо? — не удержался от улыбки я.

— Наоборот, это прекрасно, Миша! — воскликнула Князева. — Я женщина деловая, мне стирать твои вещи совсем не мечтается. Как и детей нянчить. Так что если ты вдруг об этом подумал — раздумай немедленно.

Я молчал.

— Пожалуйста, Миша, — голос стал серьёзным. — Раздумай. Ты ведь не думаешь об этом? Не думаешь ведь? Ой, — она снова включила озорную девочку. — Тебе совершенно точно что-то надо от меня. Вам, мужчинам, только оно и надо, да?

— Степан Керн, — промолвил я. — Кто это?

Наступила тишина. Разумеется, глава местной сети «сопротивления» должна знать об этом.

— Не по телефону. Приходи… — наконец, сказала Паулина и повесила трубку. М-да, непростой тип этот соратник Фурсова. Или же его хозяин? Недооценивать черно-серебряного нельзя ни в коем случае. Надеюсь, разведка Князевой даст чуть больше информации.

Я вышел из помещения Конструкта и направился к трактиру, когда справа от меня послышалось.

— Господин Зодчий!

Ко мне шёл витязь, и глаза его были совсем как у ребёнка, которого всё время обманывают взрослые, и малыш об этом знает, но на этот раз мечтает услышать правду.

— Ваша доблесть. Ещё раз благодарю вас за утреннюю поддержку, — улыбнулся я ему.

— Я как раз о ней и хотел бы с вами поговорить. Пройдёмся? — он сделал приглашающий жест, указывая в сторону от моей цели.

— Увы, я очень спешу, ваша доблесть. Через полчаса буду свободен, и мы обо всём поговорим.

Я чуть поклонился ему и хотел было продолжить свой путь, как Снегов произнёс:

— Вы на самом деле убили сыновей Фурсова?

Теперь он был похож на мальчишку, спросившего у мамы: существует ли Дед Мороз, и уже догадывающегося какой ответ получит. Так, кажется, стоит разобраться с этим прямо сейчас. Первым делом я убедился, что слов воителя никто не слышал. Караульные довольно далеко, а больше рядом никого не было. Кажется, придётся задержаться.

— Вы уверены, что хотите знать ответ на этот вопрос? — подошёл я к витязю, глядя на него снизу вверх.

— Да. Мы с вами на одной стороне, ваше благородие, — выдержал Снегов мой взгляд. — Мои планы поддержать вас в не совсем законной борьбе с соседями всё ещё в силе. Но я хочу знать правду. Я прошу вас сказать всё как есть. Это будет честно.

— Хорошо, ваша доблесть, — кивнул я, изучая Снегова. — Хорошо. Да, это я их убил.

Он и глазом не моргнул, но с лица исчезло очень неприятное выражение. Будто бы витязь готовился обвинять меня во всех грехах, но, неожиданно, не пришлось.

— Также я убил Тёмного Призывателя и человека, который отвечал за организацию нападений на прошлых Зодчих. Я достаточно честен с вами?

— Более чем, — тихо ответил Снегов. — Спасибо за прямоту, ваше благородие. Я надеялся, но не ожидал, что вы будете настолько искренны.

— Вам стало легче?

— Мне стало определённее, — уклонился от ответа Снегов. — Я не спрашиваю причин. Я ведь был свидетелем вашего конфликта, правда, не полагал, что он закончится именно так. Полагаю, мстить вам пришла целая банда?

— Именно.

— Но как? — прищурился витязь. — Как вы сумели? Я слышал, что брат оскорблённого вами недоноска очень мощный огневик! А вам сколько? Двадцать три года? Двадцать четыре? Вы ведь ещё так молоды, а уже раскидываете монстров, как будто развлекаетесь. Вы умудрились прикончить Призывателя. Вас этому в академии учили?

— А вот это мы можем обсудить позже, ваша доблесть. Я же могу по-прежнему на вас рассчитывать? — уточнил я.

— Да… Теперь да. Вы были честны со мной там, где любой другой предпочёл соврать. Значит, я в вас не ошибся. Вы можете рассчитывать на гарнизон Томашовки.

— Кстати, насчёт гарнизона. Ваши солдаты занимаются медитациями? — я уже было собирался уйти, как эта мысль меня остановила. — Разумеется, я про тех, у кого есть дар.

— Разумеется, ваше благородие, — не моргнул витязь. — Близость к Колодцу располагает. В казарме каждый день проводим.

Я оценил расстояние между помещением Конструкта и ангаром для солдат.

— Я что-нибудь придумаю, чтобы ваши занятия стали плодотворнее. А теперь, ваша доблесть, мне надо идти.

— Конечно, господин Зодчий. И спасибо, — сказал он мне вослед.

— За что? — обернулся я.

— За правду.