Зодчий. Книга II

Глава 21

— Ваше благородие, наконец-то я вас дождался! — здоровяк разжал кулак за миг до того, как я уже прикидывал, как буду укладывать посланника Володина на пол. Он протянул могучую длань и пожал мою ладонь крепко, но даже как-то бережно. — Борис Стриж! Личный помощник господина Володина. Признаюсь, заждался, заждался. Как вы к пиву, ваше благородие? Откушаете? Госпожа Князева совершает благородное деяние, варя здесь такое чудо!

Запах солода и жареного мяса витал в воздухе, смешиваясь с дымом от камина. На кухне звенела посуда, а за соседним столиком солдат из гарнизона и кто-то из орховских мужиков с суровыми лицами играли в шахматы. Судя по серьёзности и напряжению — схватка шла насмерть!

— А вы, — понизил голос гигант и склонился ко мне, — совершили чудо с этой дорогой, проложив сюда проезжабельный путь! Теперь вам придётся видеть меня несколько чаще, но не извольте беспокоиться, я буду здесь тихо-мирно вкушать прелести местной кухни, а не портить вам жизнь. Ха-ха. Так что, ваше благородие, по кружечке?

— Пить не буду, но поужинал бы с превеликим удовольствием.

— Тогда прошу к моему столу, если не побрезгуете, конечно, — Стриж махнул рукой, приглашая. Его жест был широким, почти театральным, будто он не просто звал меня к столу, а открывал занавес перед каким-то спектаклем.

Я поднял голову, на втором этаже стояла Паулина и загадочно улыбалась. Перехватив мой взгляд, она медленно и сексуально подмигнула, а затем едва заметно ткнула пальчиком в посланника Володина и показала большой палец.

Интригует.

Посетителей в зале было много, я даже увидел знакомые лица из Приборово. В дальнем углу жадно пил пиво кто-то из охотников Вепря, напротив него о чём-то жарко спорили двое мужчин в дорожной одежде хорошего кроя, явно неместные. Парочка молодых городских жителей наслаждалась ужином, и девушка вовсю фотографировала горшочек жаркого. Пара столов была занята разномастными мужчиками, увлечённо напивающихся в компании. Двое солдат гоготали с рассевшимися у них на коленях девочками Паулины. Вечерняя жизнь увеселительного заведения. Уютно, шумно.

Официантки сновали между столиков, а две из них постоянно оказывались у нашего, бросая на гиганта томные взгляды. Вероятно, видео именно с ними хотел показать вездесущий Черномор. Борис ел жадно, пил много и неустанно балагурил. Казалось, он мог говорить без остановки хоть всю ночь — то вспоминал драку с какими-то «лесными уродами», то рассказывал о том, как Володин однажды проиграл в карты целую деревню, но отыгрался на рассвете. Здоровяк говорил так увлечённо и открыто, будто бы с ним давно уже знакомы, просто не виделись пару лет, и потому я заслужил несколько весёлых баек, случившихся со здоровяком за это время.

Дара у Стрижа не было, или же он его мастерски скрывал. Для человека с его положением такие ухищрения смысла не имели, однако перстня на пальце посланника не было. Как необычно. Берёт другими талантами?

Когда ужин подошёл к концу, Борис отставил в сторону очередную пустую кружку. Остановил знаком официантку с ещё одной, но полной, и положил локти на стол, отчего тот даже скрипнул. Подался ко мне:

— Ваше благородие, спасибо за прекрасную компанию. Но как вы понимаете, я здесь не для праздного удовольствия. Где бы нам поговорить с глазу на глаз? Не уверен, что наш разговор терпит свидетелей.

Он предупреждающе поднял ладони:

— Про судьбу господин Стоева я знаю, но кроме него здесь может быть куча разных ушей.

— Не понимаю, про кого вы, — учтиво улыбнулся я. Стоев был человеком убитого мной Бургундского. Он пропал через день после того, как я узнал о роли одного из охранников «Логова». Так бывает в местных лесах, иногда люди просто исчезают. И Паулина Князева здесь совершенно не при чём, да. Однако, надо отметить для себя удивительную информированность Стрижа.

— Понял, принял, перестал. И всё же хотел бы перенести наше общение в другое место, — настойчиво продолжил косматый посланник.

— У госпожи Князевой есть помещения для таких бесед.

Он расплылся в понимающей улыбке, смешно растопорщив пышные усы, глаза хитро блеснули:

— Ни в коем разе не хочу обидеть хозяйку столь чудесного заведения, но есть у меня информация, что любое слово, сказанное в этих стенах, всегда попадает в очаровательные ушки удивительной Паулины, да пусть вечно светится её красота! Да-да, госпожа Князева, я о вас, — с восхищением проговорил Борис, глядя в потолок.

— Можем прогуляться, — предложил я.

— Да, отличная идея. Если не опасаетесь, то я с удовольствием бы размялся, — охотно согласился мой собеседник.

— Нет, не опасаюсь, — снова улыбнулся я.

— Это прекрасно. Многие принимают мою внешность не так, как надо. Хотя, не скрою, некоторые вопросы она помогает решать. Идёмте?

Он положил на стол две десятки:

— Ужин за мой счёт, если вы не возражаете.

Мы вышли на улицу, в вечернюю прохладу. Воздух был наполнен запахом хвои и дымком из трубы трактира. Уже стемнело, от двери, когда мы выходили, отлепился Турбин, сменивший Капелюша, и потопал следом.

— Шёл бы ты спать, — сказал я ему.

— Не положено, ваше благородие, — отчитался тот. Борис Стриж многозначительно хмыкнул, посмотрев на охранника, едва доходящего гиганту до плеча.

— Я не обижу вашего Зодчего, служивый! — прогудел здоровяк.

— Его благородие сам кого хочешь обидит, — флегматично отметил Турбин.

— Хо-хо! Это звучит как вызов! Но принимать его я, конечно, не стану! — развеселился посланник Володина.

— Нам надо поговорить, — обратился я к охраннику. — Дашь такую возможность?

— Конечно, ваше благородие. Но я буду рядом.

Мы перешли дорогу, и я разглядел, что в одной из машин на парковке сидит представитель «Ай Да Товара» и говорит по телефону. Так и не уехал, бедолага. Вид у него был уставший. Парень размахивал руками, убеждая кого-то. Меня он не заметил. Жаркие переговоры — это хороший признак.

— Моё появление здесь не останется незамеченным, ваше благородие, — заговорил посланник Володина, когда мы прошли почти сотню метров по мощёной дорожке, тянущейся вдоль дороги. — Человек я, как вы понимаете, видный. Но Василий Петрович мне доверяет, и прислать сюда кого-то другого никак не мог. Ситуация у нас тут, ваше благородие. Ситуация.

Я молчал, предоставив посланнику шанс высказаться.

— Господин Володин приветствует вашу смелость, — продолжил здоровяк. — Он просил, чтобы я обязательно об этом сказал. И господин Володин хотел бы предложить вам дружбу. Если вы её, конечно, примите. Он, да что там говорить, вся округа тоже… Мы все очень рады, что здесь появился новый игрок. Если вы понимаете, о чём я.

В сумраке его лицо видно было неважно, но глаза в свете фонарей блеснули. Мы постепенно удалялись от трактира в сторону таун-хаусов. Половина домов уже были заселены, и в окнах уютно горел свет. Приятно посмотреть. А что будет дальше!

Мимо проехал совершенно обычный городской автомобиль. Как внезапно буднично стало это событие на Томашовском фронтире, где раньше бывали только вездеходы.

— В чём ситуация, господин Стриж, — поинтересовался я.

— Диспозиция сил в регионе, ваше благородие. Граф Игнатьев очень сложный человек. Уверен, вы уже с ним познакомились, — Борис Стриж говорил тихо, вкрадчиво, и, несмотря на сумрак, старательно следил за моей реакцией.

— Да, можно и так сказать, — хмыкнул я.

— Не подскажете, что вы такое накопали на барона Фурсова, раз его как корова языком слизала? — вдруг спросил он.

— Не подскажу.

Стриж расхохотался, задрав бороду, потом сильно хлопнул себя по бедру:

— Я должен был попытаться! Так вот, ваше благородие. Я пришёл к вам с предложением. Вы, наверное, могли подумать что мой господин попробует оспорить территорию, захваченную вашим Конструктом, но, поверьте, и он, и я бесконечно рады появлению этой дороги. Василий Петрович уже готовит некоторые предложения для вас, по совместному освоению этого участка. Сотрудничество будет плодотворным и взаимовыгодным. Но это я уже забегаю чуть вперёд.

Речь его лилась красиво, тягуче и внушительно. Борис Стриж умел расположить к себе. Хотя для людей рангом повыше такие манеры могли показаться грубыми. Меня же, напротив, прямота подкупала.

— Господин Володин хотел бы выйти из орбиты графа, желательно с минимальными потерями, — продолжил здоровяк. — Вы понимаете, к чему я веду?

Вероятно, к ловушке. Но я готов был слушать дальше.

— И он бы хотел с вами встретиться. В тихом, безопасном месте. Где никто никого не потревожит. Подальше от Конструктов, как наших, так и ваших. Подальше от людей. И, конечно же, не афишируя, — ещё тише проговорил Стриж.

— Хм…

— Заметьте, я не прошу приходить на место встречи в одиночестве. Берите всех, в ком уверены, — заметил мою заминку гигант. — Господин Володин тоже возьмёт своих людей. Наша задача, чтобы об этом не прознал граф. Понимаете? Людей у Игнатьева много, его уши повсюду. И Василий Петрович ограничен некоторыми договорённостями с его сиятельством. Нам не нужны неприятности.

— Но вы же здесь, господин Стриж. Это перестаёт делать тайну из происходящего.

— Я здесь. И это часть плана, — загадочно произнёс посланник Володина.

Усадьба Чёрный Аист

Близ деревни Домбровка

Кабинет графа утопал в свете дорогой люстры. Окна были затянуты тяжёлыми бархатными шторами, а со стен на людей, сидящих в удобных креслах, взирали мастерски написанные картины. Мужчины и женщины древних лет смотрели строго и сурово, будто не одобряя того, до чего докатились их потомки.

— Парень весьма непрост, ваше благородие, — Шибанов поигрался с янтарной жидкостью на дне бокала, ловя блики.

— Мы ведь договорились, — граф Игнатьев смотрел на имперского комиссара с едва сдерживаемой злостью. Пальцы хозяина усадьбы сжались в кулаки так, что костяшки побелели, но голос оставался ледяным.

— И я делаю всё возможное, — расслабленно сказал Шибанов. Поднёс напиток к губам, понюхал его и сделал небольшой глоток. Сейчас можно было не играть. Перед ним человек, который платит. Пусть видит перед собой того Шибанова, который есть на самом деле. Не трусоватого дурачка, а профессионала.

— Не похоже на это, ваше благородие, — процедил граф.

— Я не волшебник. Пока мне не удалось привязать его к ситуации с конюшнями. Он благородный герой, спасающих людей от Скверны. Дискредитировать его будет сложно. Я забросил пару слухов, не самых лицеприятных, но вряд ли они окрепнут в нужном нам всем размерах. Пока что перед нами герой и спаситель земель. Предыдущего хозяина там очень не любили. Привязать вашего Баженова к Зуброву я не смог. Там вообще вся ситуация очень странная, но я пока продавливаю версию культистов Скверны, во главе с Призывателем. Однако подвязать к ней Баженова как потворщика Скверны, а не как борца, пока невозможно.

— Я верю в ваш талант, ваше благородие, — Игнатьев с трудом сдерживался. — Мне хотелось бы убрать юнца законными методами.

— Вам следует попробовать другие варианты. Здесь всё слишком очевидно. Быть может, нам поможет барон Фурсов? Передача земель в такой спешке совершенно необычное событие. У вас есть контакт с ним?

Граф медленно помотал головой, но задумался.

— Если появится, то дайте знать. Чудесный напиток, — Шибанов снова пригубил из бокала. — Попробуйте спровоцировать паренька на дуэль. Он очень охотно лезет на рожон. Если найдёте хорошего поединщика, то решите ваши проблемы одной их встречей. Баженов заносчив донельзя. Правда, если он сумел одолеть Призывателя в обратившемся виде… Тут, ваше сиятельство, вопрос — кто кого спровоцирует.

В голосе комиссара прозвучала насмешка.

— Ну и, в конце концов, устройте ему засаду на новых землях. С ним странствует всего лишь пара мастеров-охранников. Неужели не справитесь?

— Справлюсь, но вдруг вместо вас пришлют кого-то другого? — не улыбнулся Игнатьев.

— Не волнуйтесь. Я отвечаю за это направление. Все донесения, все доклады — всё идёт через мои руки. За дополнительную плату я смогу закрыть на это глаза. За большую, правда, — снова усмехнулся Шибанов. — Так что дешевле будет отыскать Фурсова. Быть может, он прольёт нам свет на события, и мы сможем найти лазейку, как вернуть земли под ваш контроль. Было бы очень неплохо, если бы мы смогли найти его труп.

Комиссар смотрел на графа поверх бокала, и в этом взгляде читалось нечто большее, чем просто предложение.

— Труп привязать к парню будет проще, а там уже законными способами возвращается земля к ближайшим наследникам, с которым, полагаю, вы легко найдёте общий язык.

Игнатьев выдержал его взгляд:

— Я подумаю, что можно сделать. Спасибо за идеи. Над одной из них я как раз работаю.

— Задаток я не верну, — Шибанов допил напиток. Поставил бокал на стол. — При любом раскладе. Приятно было пообщаться.

Комиссар вышел, а граф несколько долгих секунд буравил стену взглядом, играя желваками. Потом схватился за телефон, злобно тыкая в циферблат, набрал номер:

— Коленька. Что там с Володиным?

— Всё по плану, ваше благородие, — немедленно ответил тот. — Ждём результатов.

Игнатьев улыбнулся. Зачем делать сложно, когда можно сделать просто?

Малорита

Первая Городская Больница.

Когда я вошёл в палату, постучавшись, помятая юная медсестричка принялась торопливо поправлять юбку и приводить в порядок волосы. Раскрасневшись, она опустила глаза и выскочила прочь.

— Май френд! — обрадовался Дигриаз, откинув в сторону простыню и спустив ноги на пол. — Какой вондерфул сюрпрайз!

Выглядел он отлично. На лице ещё оставались следы ожогов, но местные биоманты и врачи творили настоящие чудеса.

— Вижу, ты уже пришёл в себя? — кивнул я в сторону двери, намекая на удалившуюся красотку.

— Она есть любовь всей май лайф, ю ноу, — со значением сообщил барон, прошлёпал ко мне в больничных тапках и протянул руку. — Я слышал новости о твоя! Твоя карьера летит ин да скай, ю ноу. Новый хозяин земель! Наш поспел везде стрелял! Коррект?

— Да, можно и так сказать. Я всё хотел сказать тебе спасибо, за то, что ты сделал, Билли! Прости, что не добрался раньше. Жаль, что вышло так, как вышло.

Американец широко улыбнулся, сверкнув ослепительно-белыми зубами:

— Ты прощьён! О, какой славный был бы тот файт, но я, реали, не ожидал столь веросломного нападения!

— Вероломного, — поправил его я.

— Я риали скучать за тебя, Миша! Ты такой андестандэбл!

Мы проболтали почти полчаса, в основном ни о чём, и в течение этого времени Билли несколько раз отвергал все мои попытки чем-то ему помочь. У него всё есть. Персонал очень отзывчивый, кормят хорошо, а заживает всё лучше, чем на собаке.

Я смотрел на приятеля, и понимал, что американец совсем непрост. Барон, совершенно точно, для своего восстановления использовал хрономантию, а подобные процедуры с человеческим организмом задачка непростая. Да, Билли при мне ускорил рост травы на месте убийства сыновей Фурсова, однако одно дело — воздействие на сторонние объекты. А тут умение работать со своим организмом. Даже не слышал о таком.

А ещё мне казалось, будто бы он и не американец вовсе. Однако шуткам его я посмеивался с удовольствием, да и сам душой отдыхал в компании. Но когда вышел из палаты, то отыскал лечащего врача. Импозантный лысеющий мужчина в пенсне сначала хотел хранить конфиденциальность, но после того, как понял, кто платил за пребывание пациента, сразу разговорился.

Ничего подозрительного за Дигриазом не было, но доктор тоже отметил поразительную скорость регенерации.

— Если бы я не видел этого молодого человека своими глазами, я бы и не поверил. Уникальный, уникальный случай. Такой обмен веществ, такие возможности организма! У меня были пациенты, которые не могли залечить рану полгода, а тут такой результат. И ведь молодой человек не биомант! Да если бы и был им, то всё равно не смог бы добиться таких великолепных результатов.

Когда я вышел на улицу, в прекрасный больничный сквер, утопающий в зелени и цветах, то посмотрел наверх, отыскав взглядом палату Билли. Мне показалось, будто бы занавеска шевельнулась.

Американец делом показал, что ему можно доверять, но, чёрт возьми, кто он такой и откуда в нём столько загадок?