Земля: Начало

Глава 27

Переулок был узким и глухим, как старый рубец на теле города. Пахло сыростью, металлом и чем-то прелым. Несмотря на то, что это была историческая часть города, висящая неоновая вывеска, мигая, разливала тусклый голубоватый свет, делая всех троих похожими на бледных призраков.

— Ирис, объяснись наконец. Зачем нужны были все эти сложности? — прошипел Мирок, едва сдерживая недовольство.

Ирис едва заметно вздохнула, чувствуя, как накапливается усталость от постоянных объяснений и постоянного недовольства этого идиота. Её фигура — невысокая, почти тонкая, казалась в этом грязном переулке чем-то чужим, выбивающимся из реальности. Волосы, коротко подстриженные, ложились острыми прядями под капюшоном. Кожа бледная, чуть отдающая серебром. И глаза… её странные глаза: чёрный белок, белоснежные зрачки — бездонные, холодные, настораживающие.

— Потому что, Мирок, ты по-прежнему не способен думать на шаг вперёд. — её голос был ледяным, но тихим, почти ленивым. — Да и вообще, думать…

Она развернулась на пятках, легким движением приказывая остановиться всей группе.

— Мы не слепые исполнители, Ирис. — усмехнулся Мирок, скрещивая руки на груди. — Мы хотим знать, зачем ты устроила весь этот фарс. Особенно с этим… примитивом.

На секунду на лице Ирис промелькнула тень. Внутреннее раздражение взмыло вверх, но она его сдержала. Почти. Только в глазах запульсировало нечто.

— Хирм? — коротко спросила она, бросая взгляд на третьего спутника.

Тот молча кивнул, склонив тяжёлую голову.

Ирис медленно втянула воздух сквозь зубы, словно отмеряя терпение.

— Ладно. Раз уж всё равно пошли вопросы. — холодно сказала она. — Слушайте. И не перебивайте.

Шагнув глубже в тень, она облокотилась на потрескавшуюся стену. Голос её звучал ровно, но в каждом слове чувствовалось скрытое напряжение.

— То, что мы делаем — нужно для того, чтобы прототип не среагировал раньше времени. И опять не ускользнул у нас из рук. — она провела рукой по воздуху, и перед ними вспыхнула голограмма планеты: тонкие линии, мерцающие точки на ближайшей орбите.

— Всё должно выглядеть… безопасно. — выделила последнее слово с особым нажимом. — Иначе он опять уйдет. Напоминаю вам, что в прошлый раз мы не смогли его изолировать. — кинув тяжелый взгляд на Мирока, девушка целенаправленно упрекала его в промахе.

— После этого нам пришлось пересекать половину этой планеты, чтобы снова оказаться рядом. И если в этот раз мы не сможем его поймать, то придется вызывать подкрепление, а это сразу крест на твоей жизни, Мирок.

— Можно подумать вы в безопасности… — Мирок фыркнул.

Ирис резко оторвалась от стены. В следующее мгновение её рука была у него на горле, прижимая парня к стене и отрывая его ноги от земли.

Её белые зрачки вспыхнули холодным светом.

— Ты плохо понял условия, Мирок? — прошипела Ирис, склонившись к нему так близко, что её дыхание обожгло его щёку. — Я сказала: не перебивать.

Мирок дернулся, но её ладонь, цепкая как капкан, вцепилась в его горло. Давление было не просто физическим, оно словно выдавливало из него воздух вместе с последними остатками упрямства. Его фиолетовые глаза метались в бешенстве, но встречались с её — холодными, безжалостными, с тем странным, чужим светом, что плыл в глубине белых зрачков на чёрном фоне.

На секунду время застыло. Взгляд Ирис был таким пустым, что Мирок впервые за долгое время испытал настоящий страх. Чистый, животный, рвущий грудь изнутри. Она могла сломать его шею сейчас, легко, одним движением пальцев.

— Хватит. — голос Хирма, глухой и твёрдый, прорезал вязкую тишину. — Давайте сначала выполним нашу работу, а потом будете грызться как песчаные клокки.

Огромная рука легла на плечо Ирис. Тяжёлая, уверенная. Но девушка словно и не чувствовала этого давления.

Ирис замерла на мгновение. Казалось, её тонкое тело готово взорваться натянутой яростью. Но она медленно, неохотно разжала пальцы.

Мирок рухнул на землю, словно марионетка с обрезанными нитями. Его лёгкие взвыли в отчаянной попытке вдохнуть. Пальцы дрожали, когда он схватился за воспалённую кожу на горле. В глазах прыгали искры, а в ушах стоял звон. Боль была резкой, клокочущей, обидной — она будто прокатывалась волнами от гортани до самого позвоночника.

— Оттуда. — голос Ирис был холоден как лёд. Она подняла руку и ткнула пальцем в небо, где над крышами домов поблёскивали грязные облака. — Пришла информация. И в ней для нас ничего приятного.

Она не смотрела на Мирока, он теперь был для неё всего лишь незначительной деталью фона. Девушка отошла к тёмной стене, и, слегка откинувшись назад, подняла руку. Перед ней вспыхнула тусклая голограмма: плотные строки текста на чуждом, рваном языке пробегали перед её глазами.

— Капитан собирается выслать сборщиков. — произнесла Ирис, словно между прочим, но в голосе её звучала сталь. — Если мы не завершим всё быстро, то будем иметь очень бледный вид в его глазах.

На фоне её спокойных слов переулок казался ещё глуше, ещё опаснее. Откуда-то с улицы доносился отдалённый стук каблуков по асфальту и завывание ветра между старинных зданий.

Хирм, не спуская глаз с Ирис, медленно помог Мироку подняться. Тот стоял пошатываясь, держась за шею, его губы были плотно сжаты, в глазах плескалась ярость, но за ней уже угадывался страх.

Она усмехнулась — коротко, безрадостно.

— Благодаря примитиву… и той информации, что мы получили из местных спецслужб… у нас есть шанс. Недурственный шанс. Но он будет последним, именно поэтому вся операция должна пройти как по часам. Именно поэтому он нам и нужен.

Слова прозвучали слишком многозначительно, чтобы быть случайными.

Мирок снова хотел было что-то сказать, но встретился с её взглядом — ледяным, убийственно спокойным. И промолчал, сжав кулаки.

Ирис бегло пробежала пальцами по голограмме, поправляя её настройки. Мерцающие знаки перемещались быстрее.

— Хирм. — она обернулась к нему. — Поднимай его целиком и готовьтесь. У нас появились новые проблемы.

Хирм хмуро кивнул, помогая Мироку встать ровнее.

Ирис скользнула взглядом по ним обоим и добавила, уже жёстче:

— Харп сообщил: "кузнецы" зашевелились. Их разведгруппы либо уже в атмосфере, либо где-то на планете.

Она опустила руку, и голограмма погасла, оставляя в воздухе тяжёлую, невидимую угрозу.

— С этого момента — никаких "случайных" смертей местных. Никаких нелепых исчезновений и самодеятельности. Никаких следов. — она на секунду задержала взгляд на Мироке. — Это тебя касается в первую очередь.

Ветер поднял обрывки старых газет, закружив их по грязному асфальту. Ночь опускалась тяжёлой, давящей пеленой.

Ирис снова натянула капюшон, пряча под ним чуждую сущность своих глаз.

— Собираемся. У нас осталось меньше времени, чем хотелось бы.

И они тронулись вглубь переулка, растворяясь в тени, оставляя за собой только странную дрожь в пустом воздухе.

— Алекс, может отдохнешь и сделаем перерыв? — Вейла звучала настойчиво, но мягко, когда я медленно спускался на первый этаж. Голос её вибрировал где-то на границе сознания, словно сквозняк, шепчущий среди пустых стен.

— Нет. — выдавил я через силу, морщась от подступающей боли в ногах. — Хочу закончить сегодня. Ненавижу незавершённые дела. Лучше пусти энергию с камней на такие же улучшения, как и ранее.

Вынужденная улыбка исказила губы, больше похожая на гримасу. Я прекрасно понимал, что сейчас нужен отдых, но мысль о том, чтобы снова возвращаться в это место завтра, и тратить ещё один день в пустую, вызывала приступ настоящей тошноты.

Первый этаж встретил меня мрачным полумраком. Солнце окончательно собиралось сесть за горизонтом, и лишь тонкие полоски света, пробиваясь сквозь окна на лестничном пролете, вяло освещали облупленные стены. Здесь пахло жженой плотью, плесенью и чем-то ещё… прелым, тёплым, настораживающим.

Я шагнул вперёд, чувствуя, как рюкзак тяжело тянет плечи. Он был заполнен до предела: в основном водой, одеждой и мелочами, которые, может быть, пригодятся. Джинсы, найденные выше, занимали много места, но оставлять их было бы глупо.

Подойдя к первой двери, я даже не стал сильно напрягаться, чтобы прислушаться, усталость сдавила все чувства в одно сплошное "просто двигайся дальше".

Квартира встретила пустотой и запахом свежего цемента. Здесь явно шёл ремонт, и работы были почти завершены: стены уже покрыты тонким слоем краски, полы застелены ламинатом. Только кабинет и коридор оставались в черновом состоянии — голые, пыльные, мертвые.

Пробежав взглядом по комнате, я заметил под обеденным столом что-то блеснувшее. Наклонился, стараясь не зацепить рюкзаком стулья, и вытащил полупустую пластиковую бутылку воды. Словно находка клада на поле боя. Без раздумий закинул её к себе, рядом с пустой, которую допил этажом выше.

Кроме воды, в шкафчике возле кухни отыскалась ещё пара вещей: старенький, но рабочий многофункциональный нож и моток крепкой изоленты. Ничего сверхъестественного, но в моих условиях почти как сокровище. Положил находки в отдельный карман рюкзака и двинулся дальше.

За окнами сгущалась темнота. И вместе с ней проступали странные звуки.

Поначалу они сливались с ветром: глухое завывание, будто кто-то долго и мучительно стонал. Потом стали чётче. Скрежет когтей по асфальту. Шорохи, похожие на скольжение лап по мокрому бетону. Иногда — сдавленные, хриплые стоны, как эхо боли, застрявшее между этажами.

Я замер на мгновение, прислушиваясь.

— Ты это тоже слышишь? — шёпотом спросил я.

— Да. — Вейла ответила мгновенно, и её голос был напряжённым. — И, Алекс… они всё ближе. Я не уверена, что все, кто был на улице, остались там.

Я невольно напрягся. Усталость отступила куда-то на задний план, уступая место тревоге.

— Отлично… ещё только этого не хватало. — буркнул я себе под нос.

— Алекс, пожалуйста… будь осторожнее. — В её голосе было что-то новое. Тонкая нотка страха. Не паники, но того тихого, холодного ужаса, который приходит, когда понимаешь: спасения может не быть.

Я стиснул рукоять вакидзаси. Сталь приятно отзывалась в ладони — холодная, надёжная. Единственное, на что здесь можно было по-настоящему положиться.

Шагнув назад к выходу из квартиры, я бросил последний взгляд на обстановку. Если ещё что-то найду ценного, придётся складывать у лестницы, рюкзак уже был перегружен.

Я вышел обратно в коридор, притворив за собой дверь. Воздух давил со всех сторон, как мокрое одеяло.

Тени на стенах удлинились, став почти живыми. Казалось, что сам дом смотрит на меня сквозь пустые глазницы ламп и оконных рам.

Шаг за шагом я направился к следующей квартире. И мысли сами полезли в голову.

Дом… Мой дом…

Там пахло хлебом и маминым супом, деревянный пол скрипел при каждом шаге. Мама — вечная забота, вечная ласка. Отец — строгий и молчаливый, но в его взгляде всегда было то молчаливое "я горжусь тобой", которого мне так не хватало. И близнецы — мой младший брат и сестра. Два несносных сорванца, с одинаковыми смеющимися глазами, одинаковыми звонкими голосами.

Где они теперь? Живы? Или стали частью этого кошмара?

Я сжал рукоять вакидзаси так, что побелели костяшки пальцев. Очередная дверь — вся покрытая царапинами, будто её очень активно скребли. Я аккуратно взялся за ручку.

Никаких предварительных планов. Никаких иллюзий.

Просто открыл дверь, и в тот же миг встретился взглядом с ним.

Монстр.

Пепельно-серый, в прожилках тёмно-фиолетового цвета, как раскалённая проволока под кожей. Его глаза — бездонные ямы пустоты уставились прямо на меня. Ни секунды замешательства. Ни рёва. Ни броска.

Только стремительное движение.

Я отреагировал на инстинктах.

Рывок в сторону и когти твари свистнули в сантиметре от лица, зацепив воздух. Разворот на месте. Клинок вспорол пространство рядом с уродцем.

Монстр был быстр, либо это я уже устал. Его сухое, жилистое тело скользнуло вперёд, словно змея, подготавливая для меня новый удар.

Я наклонился, пропуская его выпад над головой, и тут же нанёс встречный бросок стали. Вакидзаси прочертил по его груди. Рваная рана. Густая жидкость брызнула в стороны.

Тварь захрипела, но не упала. Она сделала последний рывок прямо мне в грудь.

Я успел выставить клинок вперёд обеими руками. Всё решилось в мгновение.

Тело монстра само насадилось на лезвие. Хруст разрываемых тканей, скрежет срывающейся кости. Он рухнул на меня всей своей тяжестью, но я отбросил его в сторону, спотыкаясь назад.

Тяжёлое дыхание вырывалось из груди. — Вот так… — прохрипел я, вытирая испачканный клинок о ближайшую хозяйскую одежду.

Тело начало растворяться, а в привычной лужице слизи выбивались двенадцать тускло поблёскивающих кубиков. Я быстро собрал их и убрал в рюкзак. Оставалось совсем немного.

На мгновение я задержался в комнате. Окна были выбиты, и через них врывался холодный вечерний ветер, принося с собой шорохи улицы. Там, за пределами дома, что-то шевелилось.

Глухие стоны. Скрежет когтей по асфальту. Где-то далеко — истошный, нечеловеческий вой, словно кто-то взывал к звёздам, которых уже никто не слышал.

Мир за стенами этого места жил своей больной, чуждой жизнью.

Я окинул взглядом обстановку, увы, ничего полезного. Мёртвый пейзаж разрушенного быта: опрокинутые стулья, серые обои, осколки посуды.

Только на подоконнике я заметил кое-что странное: аккуратно свёрнутую куртку. Мужскую. Прочную. С потёртыми, но целыми молниями. Я не стал раздумывать. Схватил находку и быстро закинул в рюкзак.

— Алекс… — осторожно подала голос Вейла. В её тоне сквозила тревога. — Ты чувствуешь это?..

— Чувствую. — коротко ответил я, всматриваясь в сгущающуюся темноту дороги напротив.

Тишина становилась неестественной. Плотной. Почти осязаемой. Как будто сам воздух становился врагом.

Я задержался у окна чуть дольше, чем следовало бы, всматриваясь в сгущающиеся сумерки. Пустые кусты напротив дома покачивались под ветром, шорох их листвы напоминал тихий шёпот, будто сам мир пытался что-то мне сказать.

Уже хотел отвернуться, даже облегчённо вздохнул — показалось.

Но вдруг за спиной, снаружи, мир взорвался.

Грузный топот.

Не просто шаги — удары, которые сотрясали бетон, как если бы сама земля пыталась сбежать от чего-то чудовищного.

— Алекс, беги! — взорвалась Вейла у меня в ушах, голос её был наполнен паникой.

Я резко обернулся.

И увидел его.

Из дымки вырвался монстр. Белёсая туша высотой не меньше трёх с половиной метров. Его кожа была натянута на мускулистый каркас, как промасленная ткань, а по всему телу шли толстые чёрные прожилки, зловеще пульсирующие в такт его чудовищному сердцу.

Пасть, полная почти человеческих зубов, была растянута в беззвучном оскале. И в этих глазах… в пустых, угольных глазах, читалась только одна цель — уничтожить.

Инстинкт закричал во мне: ты не победишь его. Не в прямом бою. Не сейчас.

Я сорвался с места, чувствуя, как адреналин врывается в кровь.

Бежать. Только бежать.

Позади раздался глухой треск. Стекло и бетон взорвались облаком обломков. Монстр, не сбавляя скорости, буквально вломился через стену, с лёгкостью, с которой человек пинает картонную коробку.

Когда я выбежал в коридор, за моей спиной уже сыпались каменные осколки, а воздух наполнился пыльной бурей.

Я мчался к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки сразу, чувствуя, как моё сердце стучит в висках.

— Алекс, прекращай разглядывать его и беги, черт побери! — истерично воскликнула Вейла.

— Бегу! Бегу, мать твою! — прохрипел я, перехватывая вакидзаси в руках так, будто сам клинок мог дать мне силы.

Но тело подводило. Усталость, накопленная за весь день, сковывала мышцы. Ноги налились свинцом. Каждое движение давалось с боем.

И всё же я продолжал.

Позади раздался такой вой, что заложило уши. Мир погрузился в вязкую тишину, где каждый мой вдох отдавался гулким эхом в голове.

Чудовище мчалось за мной, как живая катастрофа.

На лестничной площадке между первым и вторым этажом я почти споткнулся. Чудовище бросилось за мной, но в последний момент я сорвался в сторону. Когти твари просвистели рядом с моей шеей.

Монстр не успел остановиться. Его массивное тело врезалось в лестничный пролёт, пробивая бетонные перила и вырывая куски арматуры. Крик твари, сливающийся с треском разрушающегося железа, эхом отразился по всему дому.

Не попал. Чудо.

Я взлетел на второй этаж, не останавливаясь.

Второй взрыв — уже за моей спиной. Монстр перескочил часть пролёта, почти настигая меня.

На лестничном переходе между вторым и третьим этажами история повторилась. Чудовище догнало меня, дыша мне буквально в затылок. Я сорвался вбок в последний момент, чувствуя, как его когти вспороли воздух там, где мгновение назад была моя тушка.

Монстр, не успев затормозить, врезался в лестничный марш. Камень треснул с оглушительным грохотом, перила вывернулись, как скрученные прутья. Плиты заходили ходуном, но пока ещё держались.

Я мчался дальше, каждый шаг отдавался тупой болью в груди и висках. Сердце стучало так, будто вот-вот разорвётся. Лестница наверх казалась бесконечной. А Вейла молчала, стараясь, видимо, не отвлекать. У меня совсем не было мыслей, что делать. Если он так и дальше будет гнаться за мной, то моя жизнь скоро закончится.

И когда я почти добрался до пролёта между третьим и четвёртым этажами — монстр снова совершил бросок в мою сторону.

Я вновь бросился уклоняться, рванул из последних сил вперед, чувствуя, как лёгкие горят от нехватки воздуха.

На этот раз удар был куда мощнее.

Бетонный пролёт разошёлся, словно старая тряпка.

Сначала пошли трещины. Потом с надрывным скрежетом бетон подломился и обрушился вниз, вместе с чудовищем, которое завыло от ярости, не успевая зацепиться или поймать меня.

Всё это длилось секунды.

Я замер на краю лестницы, вцепившись в стену, а потом понял.

Это шанс. Единственный. Если им не воспользоваться сейчас, то потом монстр все равно сможет настигнуть меня.

Мир вокруг словно замедлился. Тяжесть в теле кричала: "Остановись!", но разум был безжалостен: "Или сейчас — или никогда."

Собрав последние остатки сил, я оттолкнулся от остатка лестницы и прыгнул вниз следом за монстром, словно бросая вызов самой смерти.

Тело вытянулось в прямую линию. В руках плотно сжимаю вакидзаси.

Я упал на грудь чудовища, чувствуя под собой дикую, судорожную силу его тела.

С животным рыком вонзил клинок прямо между шеей и головой. Под углом, стараясь достать мозг, если таковой у него был. Сталь шла туго, как будто я пробивал камень.

Вакидзаси застрял, его основание треснуло, и обломилось в черепной коробке создания.

Монстр взвыл — рваный, чудовищный звук, от которого у меня гудели перепонки. Его тело подо мной дернулось, бешено затрепетало, и затем… с глухим хрустом рухнуло на нижний пролёт. Инерцией удара меня впечатало в его грудь, которая ощущалась как холодный бетон.

Из разбитого рта и носа хлынула кровь. Сил у меня не было. Я скатился в сторону, ударяясь так сильно, что мир перед глазами поплыл.

Боль разлилась по всему телу. Каждый вдох был как глоток жидкого железа. Казалось, будто сама лестница подо мной дрожит, вот-вот поглотит вместе со всем этим кошмаром.

Вейла что-то кричала в голове. Кричала моё имя.

Но слова сливались в глухую, неразборчивую кашу.

Я попытался встать.

Раз. Два. Три.

Тело не слушалось.

Только шорохи… Только далёкие стоны за окнами… Только моё рваное дыхание.

И темнота медленно, но неотвратимо опускалась на меня.

Последним, что я успел услышать, был отчаянный шёпот Вейлы: — Алекс… держись… прошу…

Я погрузился в беспамятство, проваливаясь в мрак, тяжёлый как камень.