Земля: Начало

Глава 20

Ох, бля…

В голове будто маршируют солдаты в кованых сапогах. Кто-то шумно и без приглашения перетасовывает мысли — рваными клочками, без логики, без смысла. Что это было? Где я? Кто такой, к хренам, Лаврентий Павлович?

В глазах пульсирующая темнота, перед лицом — жёсткая поверхность пола. Видимо, я лежу лицом вниз, и весьма не по своей воле. Что-то острое больно вдавливается в живот. Нащупал… кубики? Странные, угловатые, и почему их так много, будто я уснул на целой коллекции любителей настольных игр.

— Вейла? — мысленно позвал я, слабо надеясь, что мой шизойдный ангел-хранитель на линии.

— Алекс! — её голос раздался в черепной коробке настолько ярко и звонко, что я чуть не дернулся всем телом. — Ты жив! Я уж думала, всё, отбегался мой бравый храбрец…

— Не ори ты так… — простонал я. — Хотя… можно ли считать это криком, если ты живешь у меня в голове?

С трудом перевернувшись на спину, я уставился в знакомый потолок кабинета. Моё временное убежище. Мой личный островок безопасности. Боль в мышцах отдавала тяжестью, как будто я на спор поднял экскаватор. Пульсация в висках казалась синхронизированной с каким-то аварийным маяком.

— Что, чёрт возьми, случилось? И… сколько сейчас вообще времени? Как-то у меня входит в нездоровую привычку просыпаться, и нихрена не помнить. — попытался пошутить я, ощущая, как каждая клеточка тела налита свинцом.

— Ты проспал тринадцать часов. — ответила Вейла тоном, в котором странным образом смешались виноватость и торжество. — Скоро будет вечер следующего дня.

Я приподнялся на локтях, стараясь не обращать внимание на боль. За окном лениво тянулось оранжевое солнце — закат. Не утро. Закат.

— Стоп. Что? — я опешил. — Ты хочешь сказать, что у меня из памяти выпало… почти двадцать часов?

— Ну, технически — да. Но не волнуйся! — оживленно воскликнула она. — Биомонитор активен, системы восстановления развернуты на двадцать семь процентов! Мы на пути к полному рабочему режиму!

— Да плевать мне сейчас на монитор. Где мои воспоминания, Вейла? Почему я ничего не помню? Я… последний момент — это та тварь… женщина… я вышел.

Мысли рассыпались, как стёкла под тяжёлым ботинком. Что было после? Почему память словно зацементирована?

— Это результат критической перегрузки, — ответила она уже тише, осторожнее. — Нервная система. Адреналиновый удар. Биопотенциал ушёл в ноль. Хорошо, что ты вообще очнулся без медицинского вмешательства. Между прочим, я столько энергии на это потратила…

— Хватит лекций, энергия то все равно моя.

— Если хочешь, могу попробовать воспроизвести твои воспоминания, которые сейчас заблокированы. Сделать это? — живо задала она свой вопрос, который как по мне — был риторическим.

— Естественно хочу.

Я шумно выдохнул, и в тот же момент всё закружилось — легкий вихрь дёрнул в сторону, словно я вот-вот упаду назад… внутрь себя. Внутрь черной дыры мозга.

— Но сперва… — с лёгкой, почти кокетливой ноткой вмешалась Вейла. — Рекомендую съесть пару энергетических камней. В противном случае возможны… последствия.

— Какие?

— Повторная потеря сознания, потеря памяти, галлюцинации, смерть или… ты начнёшь разговаривать исключительно цитатами из классиков русской литературы.

— Ладно… Камни так камни.

Я достал из внутреннего кармана пару кубиков — обманчиво красивых, но по вкусу… всё так же словно тебе в глотку плюнул призрак с аллергией на всё вкусное.

Глотнул. Проклял. Глотнул. Проклял. Глотнул. Проклял.

— Готов? — снова спросила Вейла.

— Нет. Но все равно погнали.

В следующий момент всё исчезло. Кабинет, потолок, закат — всё ушло в небытие. Осталась только она и темнота. И где-то, вдалеке, на границе сознания… воспоминания начали открываться.

Я покидал своё крыло с тяжестью на душе, в которой странно уживались облегчение и безнадёга. Радость от того, что на моём маршруте не оказалось новых чудовищ, была глупо мелкой в сравнении с тем, что я успел уже увидеть.

Образ женщины — её разодранного тела, которое с удовлетворенным чавканьем пожирало чудовище. Беспомощный взгляд остекленевших глаз Всё это цепко вонзалось в память, как ржавый крюк.

Я сглотнул, но ком в горле никуда не делся.

Импровизированное оружие — тонкий металлический прут, изогнутый, но всё ещё крепкий. Я сжал его покрепче, перехватывая под руку. А на поясе болтается нож для хлеба, с кусочками плоти на зубцах. Вокруг было тихо, но тишина эта была неестественной, словно дом сам задержал дыхание, прислушиваясь вместе со мной.

Завывания. Шорохи. Их источник находился в противоположном крыле. Именно его я слышал вчера, когда проходил к своей намеченной цели. И именно туда я направляюсь сейчас, как в клишированных фильмах ужасов.

— Вейла, будь на чеку. Я, конечно, понимаю, ты стараешься, но… не как в прошлый раз, ладно? — пробормотал я почему-то вслух, стараясь не поднимать голос. Такой диалог меня успокаивал.

— О, прости меня, великий мастер выживания, — отозвалась она с ехидцей. — Ты же сам поздно отреагировал. А потом ещё удивляешься, что чуть не стал ужином для больной мечты вивисектора.

— Я просто просил быть повнимательнее, а не читать мне лекции. — устало хмыкнул я, ступая по пыльному полу, покрытому тонкой паутиной заброшенности. Всё выглядело так, будто люди исчезали в спешке, и не были готовы к произошедшему. Оставляя после себя кружки на столах, фотографии на стенах, неубранную постель.

Вейла фыркнула и исчезла в глубинах моего сознания, как обиженный голос автоответчика.

Я шагал от квартиры к квартире, медленно, стараясь не шуметь. На этаже, несмотря на шорохи, становилось всё тише. Слишком тихо. Даже для заброшенного комплекса. Ни капель, ни скрипов,

Мёртвая тишина. Только мои шаги, и где-то далеко пронзительный писк, будто что-то механическое отчаянно пыталось дожить до следующей перезарядки собственного аккумулятора.

Первая квартира — типичная картина бегства. Дверь приоткрыта. Внутри — разбросанные тапки, недопитая кружка на подоконнике, кофейный осадок засох, как кровь в венах у мертвеца. Свет нигде не горел, но в комнате всё ещё витает тёплый запах человека, только уже с оттенком пыли, разрухи и страха.

— Думаю, мы тут ничего не найдём, — вернулась в эфир Вейла. Тон мягкий, но усталый, как будто ей наскучила наша экскурсия по развалинам цивилизованной жизни.

— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — отозвался я, аккуратно проходя мимо покосившегося книжного шкафа. — Как говорится: “Здоровая паранойя — залог здоровья параноика.”

Оставив Вейлу думать над премудростью пращуров, я прошёл дальше. Шаг за шагом, комната за комнатой. Полы поскрипывали под ногами. Это место дышало собственной жизнью — затхлой, холодной, полной шёпота стен и недосказанных историй.

На кухне ничего. Пустой холодильник, несколько пачек соуса, явно не годных в употребление, и засохшее масло. В спальне — кучи одежды, снова в основном женской, но мелькают и какие-то детские вещи. А вдалеке несколько игрушек. Но внимание привлекла какая-то коробочка под кроватью. Потянувшись за ней, почувствовал как внутри что-то бьется о стенки. Значит не пустая.

Деревянная. Резьба по крышке. Приятная тяжесть.

Открыв её, я увидел набор для шитья — мотки крепких ниток разных цветов, несколько блестящих игл, больших и малых. А в самом углу лежал наперсток. Словно чей-то бабушкин артефакт, спасённый от времени.

— Алекс, прости, но… серьёзно? Шитьё? — Вейла звучала так, будто представила меня с ниткой в зубах и иглой в пальцах, мчащегося на толпу монстров.

— Да. Потому что не факт, что завтра у меня не разойдутся штаны, а как ты могла заметить, кругом только чертова женская одежда! Да и иглы — универсальное оружие. Ты бы знала, как они втыкаются в глаз.

— М-м-м, веет романтикой постапокалипсиса. — пробормотала она. — Я уже слышу, как чудовища бегут от тебя, почуяв запах бабушкиного сундука.

Я усмехнулся, сунул набор в рюкзак и встал.

В этот момент, со стороны входа, раздался приглушённый хруст. Как будто кто-то наступил на битое стекло.

Мир снова замер. Даже Вейла притихла.

— Ты это тоже слышала? — мысленно шепнул я.

— Да… И оно точно не изнутри твоей головы.

Я отложил рюкзак в угол — рядом с грудой вещей, покрытых пылью и забытых хозяйкой. Рука сама собой нащупала нож, услужливо болтающийся на поясе, а другая привычно сжала прут, уже приросший к моему телу. Металл холодил ладонь.

Не оружие, а жалкая иллюзия. Но и она была лучше, чем ничего.

Нормальных ножей или хотя бы мясницкого тесака в квартирах не нашлось. Всё, что могло стать хоть каплей надежды на лучшую амуницию просто отсутствовало. Остались пустые ящики, битая посуда и кастрюли со сковородками.

Который раз уже мысли бегают вокруг того, что стоит найти нечто более подходящее. Но мне катастрофически не везет.

Я выглянул в коридор. Дверь, к счастью, открывалась внутрь, и оставляла мне хороший угол обзора на прихожую. Но кругом было пусто. Шум, такой резкий и пугающий, как взрыв, исчез — словно растворился в бетонных стенах.

Сделал несколько осторожных шагов наружу, пружинисто, на полусогнутых ногах, как учат в тренировках, которых у меня никогда не было. Открытая входная дверь. Пустота за ней. И никого рядом.

Я уже начал расслабляться, и организм стал возвращаться к прежнему состоянию. Зря. Очень зря.

Из глубины квартиры, прямо позади меня, вырвался визг, вперемешку с хриплым рычанием. А скрежет когтей по дереву не оставлял сомнений. Это точно за мной.

Я даже не успел понять, как оно так быстро сменило позицию.

Разворот. Всё что успел, это выставить прут вперёд. И… удар.

Не удар, а средневековый таран. Опять эта серая тварь, дрожащей, переливающейся массой, врезалась в меня, как поезд без тормозов. Моя тушка отлетела, как тряпичная кукла.

Воздух вырвало из лёгких моментально, как будто кто-то сжал грудную клетку в кулаке. Стена встретила меня с глухим шлепком, и я осел, где ещё недавно висела картина — та, что теперь валялась рядом, пробитая моим телом. Краски — размазанные, будто внутренности. Мелькнула неутешительная мысль. Надеюсь, что это не мои внутренности всё ж таки.

Вейла молчала, наверное, старалась не отвлекать в горячке боя.

На миг в глазах потемнело. Тело отказывалось слушаться. Вдох… ещё один… через боль.

— Вейла… — прохрипел я сквозь сжатые зубы, скатываясь за угол, стараясь затаиться.

— Алекс?! Не теряй сознания! — её голос в голове дрожал, как стекло на ветру.

— Да пока что не собирался.

Я оказался за углом, прямо рядом с кухней. В руке только нож.

Где прут?

Не найдя своего лучшего оружия, и идеально эстока из всех, что у меня был, даже немного расстроился. Глаза забегали по месту моего приземления. Но и там его не было среди обломков. Лишь щепки, пыль и куски картины.

Прильнул к стене, пряча дыхание. Сердце било тревогу прямо в уши.

— Алекс, я не фиксирую звуков движения. Это… странно. — Вейла говорила с редкой для неё тревогой. — Он должен быть рядом. Но будто… растворился.

— Вейла, они теперь пацифисты? — попытался я выдавить ироничную реплику, но голос дрожал, и от боли в боку шутка прозвучала неубедительно.

— Не смешно. Совсем. — отозвалась она. — Помни про слабые места — это глаза, сочленение суставов. Поражения области шеи и грудной клетки в районе солнечного сплетения показывали эффективность в семидесяти процентах случаев. Но главное не теряй бдительность. Я… волнуюсь.

Меня это удивило.

— Ты… правда волнуешься?

Я не успел услышать ответ.

Рёв. Прямо за углом. Резкое движение. Снова этот живучий ублюдок! Вот только у него прямо из ключицы торчал мой прут, который застрял после недавнего столкновения.

Я отпрыгнул вбок совсем не разбирая своих действий. Вынужденно наугад рассёк пространство перед собой, чтобы хоть как-то замедлить противника. Лезвие ножа описало дугу в воздухе. И почувствовал плотное сопротивление, как если бы резал резину, скользкую, вязкую, сопротивляющуюся. Существо взвизгнуло.

Его тело заискрилось изнутри пульсирующим пурпуром, точно в нем текла плазма, а не кровь.

Удар в ответ прошел вскользь. Руку свело. Нож едва не вылетел.

— Алекс! Поворачивай! Быстро!

Я сделал выпад на встречу. Лезвие ушло в шею твари. На этот раз глубоко. Из моей глотки выходил истошный крик, вкладывая все мыслимые силы в одно движение. Монстр старался отшатнуться от меня, силясь уйти, пытаясь сбросить добычу, которая должна служить едой. Но я не давал ему этого сделать, крепко вгрызаясь хлеборезом, и плотно обхватывая прут в попытках удержать тварь от побега.

В такой недолго борьбе мы вместе снесли полку с банками, которые с битым звоном разлетелись рядом с нами. А мои руки, сжимающие оружие, все глубже вгрызались в плоть. Пока монстр окончательно не затих.

Он снова рыкнул. Но уже… иначе. Сдавленно. С хрипом. Умирая.

Секунда. Две. Пять.

Его тело начало растворяться жидкой массой.

Только следы предыдущего боя выдавали всю тяжесть произошедшего. И восемь лежащих на полу кубиков.

— Ты в порядке?! — почти выкрикнула Вейла.

— Не уверен. Но пока жив.

Я выдохнул. И, смеясь сквозь боль, опустился на пол.

Продолжать исследование седьмого этажа оказалось куда проще, чем я ожидал до этого. Монстров больше не встречал, ловушек и подавно не было, а вот находок стало неожиданно больше. В первой же квартире меня встретили две бутылки воды — пусть и не холодной, зато без запаха и плавающих сюрпризов.

Редкая удача…

А вот в следующей квартире случилось настоящее чудо.

Обувь.

Настоящая. Целая. И не просто домашние тапки какого-нибудь работяги, а добротные, крепкие, кожаные ботинки, очень похожие на армейские берцы.

Пока натягивал первый ботинок, невольно затаил дыхание. Подошёл так, как будто шили по ноге.

— О, боги вселенной, — раздался в голове голос Вейлы. — Алекс, ты теперь выглядишь так, словно хочешь забрать мой мотоцикл и мою одежду. Осталось найти черные очки и добро пожаловать на экраны!

— Сарказм зачтён. — пробурчал я, завязывая шнурки на втором ботинке.

— Да-да. Осталось только перестать пахнуть как мокрая псина, и можно на премию мужчина года.

С легкой улыбкой я вышел в коридор. Мир в этот момент казался почти обычным — тишина, легкий скрип половиц под ногами, и ветер, где-то гуляющий по пустым шахтам вентиляции. Живой дом. Только с одним жильцом. И некоторым количеством чудищ, мечтающих этим жильцом полакомиться.

Но благостное ощущение кончилось быстро — последняя квартира этажа оказалась совсем не пуста.

В одной из комнат я встретил первого. Существо — небольшое, но уродливо искажённое, его кожа тоже отдавала серым, но более блеклым. А паутина фиолетового узора была чуть менее выраженной. Рядом с ним — второй. Они были меньше тех, что я видел раньше, возможно… дети?

Мутировавшие подростки?

Мысль вонзилась в мозг, как ржавая строительная скоба.

Они шевелились вяло, будто были в полудреме.

Где-то сбоку — обрывки мяса, бывшие когда-то людьми. Их никто не пытался спрятать. Просто… оставили валяться. Затхлый запах гнили ударил в нос, от чего я неосознанно прикрыл его рукавом куртки.

— Вейла… — выдохнул я.

— Алекс… — её голос стал тише обычного. — Ты должен. Но если хочешь уйти, я не буду осуждать…

И я знал — она права. Камни не собираются сами. А этих… существ уже не спасти, я уж точно не знаю как это сделать.

Спустя пару минут всё было кончено. Я не стал задерживаться. Удивительно оказалось то, что одному из них я за один удар снес голову, пока он не успел опомниться. А стоило второму начать поворачиваться в мою сторону, как его череп пронзил прут, а закончилась опера моей любимой хлеборезкой.

Стоило мне расправиться с этими нелепыми и аляповатыми чудищами, и подобрать камни, как рука автоматически потянулась к дивану, чтобы вытереть о него лезвие ножа. Именно в этот момент внутри что-то щелкнуло, и до меня пришло окончательное осознание, что мир изменился.

Я изменился.

— Non sum qualis eram. — снова вырвалась у меня латынь. Как странно, что в именно в моменты душевных потрясений, в голову приходят мысли на мертвом языке.

— Алекс…