Земля: Начало

Глава 21

Очевидно Вейла хотела меня приободрить, но не знала как лучше это сделать. Поэтому я решил сразу же её остановить. Чтобы ни она, ни я не жалели о сказанном. — Вейла, всё в порядке. У нас ещё много работы. Но камней на биомонитор у нас уже хватает.

Закинув парочку себе в рот, невольно поморщился от прохладного и липкого чувства пробежавшего по пищеводу.

На восьмом этаже мне, ещё раз, улыбнулась удача. Ни монстров на лестничных клетках, ни следов бойни и обглоданных трупов. Только тишина. Но как часто сейчас тишина значит не мир, а предвестие надвигающегося шторма?

Первая же квартира, которую я хотел проверить, оказалась закрыта.

Я потянул за ручку. Пнул. Потянул снова.

Ничего.

— Ну… — протянула Вейла, протяжно и лениво. — Можешь попробовать себя в роли медвежатника. Всё равно ходишь, как медведь в посудной лавке. Грохочешь на весь подъезд, будь мы на улице, то всех упырей бы созвал к себе.

— Вообще-то, в лавке был слон. — буркнул я, проверяя замок на предмет каких-то слабостей, но тот так и не поддавался.

— Где?! — оживилась она мгновенно.

Я услышал, как в голосе дрожит неподдельное любопытство.

— Слон? В этой квартире?

— Нет, Вейла. Это шутка. Шутка. — протянул я, пытаясь не залепить себе ладонью по лицу.

— А… — её голос оборвался. — Печаль. А я уже обрадовалась.

Следующая дверь, к счастью, поддалась без лишнего сопротивления. Замок щелкнул глухо, словно не желая тревожить тишину, а петли повели себя странно: не скрипнули вовсе. Как будто сами не хотели выдать того, кто только что вошёл.

Я шагнул внутрь.

И замер.

Здесь всё было… по-другому. Слишком по-другому. Коридор был чист, как будто только что вымыт. Тапочки у входа стояли ровно пара к паре, направленные в сторону двери. Чувствовался некоторый дзен. Не квартира — музей порядка.

И когда я добрался до спальни, первым, что бросилось в глаза, была идеально заправленная постель. Покрывало без единой складки, подушки аккуратно выровнены, даже декоративная вышивка смотрела строго вверх.

Как будто хозяин просто вышел в магазин… и не вернулся.

— Вейла, мне одному кажется это подозрительно идеально? — спросил я, не отрывая взгляда от этой пугающей стерильности, кричащей из каждого угла.

— Нет, Алекс, — её голос прозвучал неуверенно. — Такое ощущение, будто здесь жил человек, у которого был роман с контролем. Или он просто служил в дзен-монастыре.

— Если он и сбежал, то, видимо, с отполированной дорожки и под звуки мантры. — пробормотал я, обходя комнату по дуге.

Дальнейшие поиски не сильно отличались от первых нот, сопровождающих меня по квартире. Кухня — аккуратна до безобразия, сошедшая с рекламных роликов про ипотеку. Ножи — острые, но миниатюрные, скорее для филигранной нарезки сашими, чем для разделки мяса.

Вилки? Нет. Ложки? Нет.

Только палочки.

Холодильник пустой, но на нижней полке сиротливо лежала банка шпрот, а в остальном ничего. Я с благодарностью положил её в рюкзак — еда была едой. Черт меня дернул, но в таком совершенстве я не смог удержаться, и проверил мусорное ведро.

Пусто.

— Серьёзно? Алекс? — в голосе Вейлы прозвучал трепет. — Ты решил вынести мусор?

— Вейла, я просто хотел убедиться… Не спрашивай… — решил я дальше не объяснять своих мыслей.

Она фыркнула, но замолкла, оставив меня один на один с шуршанием собственных шагов и мягкими звуками дома: ветер, затаившийся где-то за окнома, щелчки пластика, пощёлкивающего от солнечных лучей.

И тут я вспомнил.

Кабинет.

— Ну ты, конечно, помощница… — проворчал я себе под нос.

— А ты — большой мальчик. Не можешь сам вспомнить, что ещё не обшарил — не моя вина. — с обидой, но с налётом улыбки в тоне.

Подойдя к двери, я насторожился. Внутри тишина, но не такая, как в остальной квартире. Здесь тишина была глухой, будто комната была живой, и всех, кто её посещал, она делала немыми.

Сильно не затягивая, и чувствуя, что там пусто, я уверенно толкнул дверь.

Первое, что предстало моему взору, это — Япония.

Ну… очень старательная реплика Японии. На стене фотообои с восходом солнца над горой Фудзи, настолько реалистичные, что у меня на мгновение закружилась голова от изображенной высоты. На полу плетёные татами, по бокам низкие футоны, а в центре — лакированный столик для чайной церемонии. В углу стояла ваза, где на тонкой ветке всё ещё держались засохшие лепестки сакуры. На стене виднелись два боккэна, деревянные тренировочные мечи, развешанные с почти церемониальной симметрией.

— Алекс… если бы я была подключена к сети, меня точно бы закоротило. — прошептала Вейла. — Что за дверь в аниме-санаторий ты открыл?

— Сам в шоке. — всё что и смог ответить на её колкость, всё ещё поражаясь окружающей красоте.

Воздух здесь был другой, сухой что ли, с лёгкой примесью масла камелии и… древесного угля? Что-то было здесь не так. Слишком бережно всё расставлено. Слишком цельное пространство.

Неосознанно мой взгляд переместился назад, к стене позади.

Над входом — стойка для катан. Деревянная, чёрная, с вырезанными символами. Из трёх мест под клинки, целых два были заняты. Мечи были в ножнах, и не видно металл ли там, или пластик.

На третьем месте же было пусто.

— Погоди… катаны? — голос Вейлы стал звонким. — Настоящие? Это не бутафория? Но они какие-то коротковатые…

Я метнулся к стойке, и в одно движение выхватил ближайший клинок. Он был увесистым, но как и подметила Вейла — коротким.

— Скорее всего это вакидзаси, а не катаны. — мысленно ответил я Вейле, вдруг она знает что это такое.

Блестящий клинок выплыл из ножен и лёг в ладонь. Длиной он был около пятидесяти сантиметров. А на проникающих сквозь жалюзи лучи солнца, можно было видеть блики едва заметной закалки вдоль режущей кромки лезвия. Пару раз взмахнув, ощущение которое он вызывал — идеальная сбалансированное оружие убийства. Второй клинок был близнецом первого. Но если гарда у того была красной, здесь она была угольно-черной.

— Это не игрушка… — выдохнул я.

— Найден: редкий предмет. Вероятность обнаружения — три процента. Потенциал урона — высокий. Шанс выживания —… всё ещё ниже среднего, но теперь с самурайским изяществом! — выдала Вейла, явно довольная своей шуткой.

Я с улыбкой опустил клинки, чувствуя, как пальцы начинают привыкать к новому весу. Один сразу отправился на боковое крепление рюкзака, а второй так и остался в руках.

Из квартиры я выходил с таким видом, будто только что выиграл в лотерею постапокалипсиса. Спина прямая, шаг с намёком на марш офицера в отставке. В голове даже заиграла музыка из старого военного фильма, где герой уходит в закат. Только вместо заката у меня был пыльный коридор многоэтажки, затхлый воздух и пятна неизвестного происхождения на потолке.

Но, чёрт побери, это был мой день.

Зачистка оставшихся квартир этажа заняла немного времени. Острые, как свежезаточенные бритвы, новые клинки сделали своё дело. Пару серых тварей, уютно устроившихся в жилплощади бывших людей, я отправил в категорию "архивированных угроз" без особых затруднений. Движения стали быстрее и точнее. Давящие ранее эмоции — ушли на второй план, словно и не испытывал их ранее.

— Нет, Алекс! — немедленно вмешалась она, с той самой вкрадчивой интонацией, которую она использовала, когда собиралась тыкнуть меня в реальность. — Никакой нейрохимической поддержки, ни одной перестройки твоих нейроцепей. Всё, что ты чувствуешь — результат адаптации.

— Приятно знать, что сейчас я могу гордиться собой по праву., — буркнул я в ответ, проверяя крепление одного из мечей на рюкзаке.

— А я-то думала, ты гордишься мозгами.

— Они в комплекте к упрямству шли. Акцией.

Пока мы обменивались колкостями, я продолжал таскать из квартир всё, что не прибито к полу. Суммарно с восьмого этажа я утащил столько, что даже пришлось одолжить пластиковый пакет из одного пакета с пакетами. Внутри него всё гремело, если кто-то и хотел пройти тихо, то очевидно это был не я.

Мои находки были следующими: два коротких клинка, видмо, вакидзаси. Три литровые бутылки воды. Банка шпрот. Три банки консервированной кукурузы. Несколько банок тушенки. Пара сладких батончиков. И самое главное — почти полная пачка зеленого чая вместе с пачкой рафинированного сахара в кубиках.

Чистый, белый, ровный — как будто кто-то хранил его на случай встречи с британским послом времён королевы Виктории.

— О. Мой. Бог. — раздалось у меня в голове с интонацией неподдельного экстаза.

— Вейла, ты в порядке?

— Я просто… Алекс, если ты сейчас найдёшь ещё и печенье, я, возможно, предложу тебе руку и порт связи в нагрузку.

Тут в округе раздался мой смех, настоящий и искренний. Не судорожно, не сквозь боль, а так, как смеются люди, которые, несмотря ни на что, всё ещё живы внутри. На мгновение стало легче. Теплее.

Да, в любой момент из-за угла мог выскочить очередной пепельно-серый уродец и попробовать устроить из моих внутренностей пир. Но прямо сейчас у меня был чай. У меня был сахар. И острые, как свежий сарказм, мечи. А ещё подруга в голове, которая умела не только ругаться, но и напомнить, что в моей жизни ещё остались краски.

Разложив всю добычу на видавшей виды софе, я в последний раз окинул взглядом собранное добро. Вид был такой, будто я ограбил воображаемую версию армейского буфета: сушёная еда, чай, кубики энергии, нож для хлеба… И внутренняя поддержка от саркастичного спутника.

С чувством выполненного долга я направился на девятый этаж. День ещё не закончился, и надо было завершить его с толком. В кармане куртки уютно перекатывался десяток кубиков, остальные я оставил в комнате, аккуратно сложив рядом с пожитками. Всего было тридцать две штуки. Плюс два потраченных, уже убывших в желудок прямо перед финальным походом.

— Слушай, Алекс, — подала голос Вейла, — я, конечно, за инициативу, но ты как-то подозрительно бодр. Случайно не вдохнул грибковую пыль и теперь в эйфории?

— Нет. Просто в предвкушении чая с сахаром сегодняшним вечером. — лениво буркнул я.

— Ну, тогда ты идиот. Где ж ты кипяток возьмешь? — задала она очевидный вопрос, который почему-то не удосужился посетить мою голову.

— Ничего, что-нибудь придумаем. — на этой ноте, решил не развивать тему с отсутствием кипятка, если что — сделаю костер, да накипячу воды в одной из найденных кастрюль. Послав мысленный образ сего действия Вейле, продолжил путь наверх.

Девятый этаж оказался… тихим. Это меня уже совсем не удивляло. Квартиры пустые — ни тебе монстров, ни скрипов.

Три квартиры подряд и полный ноль. Ни еды, ни воды, ничего. Только старая мебель, горы оставленных вещей, запах пыли и ощущение того, что стены знают больше, чем хотят рассказать.

Зато в четвёртой меня ждал сюрприз — большой, массивный рюкзак, добротный, с широкими лямками и жесткой спинкой. Настоящая находка! Я уже представлял, как он красиво висит у меня за спиной, и содержит все мои пожитки. А не то в мой помещается самый минимум.

— Вот это уже удача. — довольно пробормотал я, направляясь в сторону противоположного крыла. В голову ничего лучше не пришло, кроме как аккуратно накрыть рюкзак мусором и обломками, валяющимися то тут, то там. Заберу позже, на обратном пути. Если, конечно, буду ещё к тому моменту в состоянии ходить и живой.

Перешёл в другое крыло и словно наткнулся на стену реальности. Первая же дверь — заперта. Вторая — тоже. На третьей я дернул ручку с обречённой решимостью и…

— Твою ж…

— Опять невезуха, Алекс? — мелодично протянула Вейла, явно наслаждаясь происходящим.

— Ты, между прочим, могла бы хоть раз подсказать заранее. Предупредить. Я не знаю, создать прогноз по количеству закрытых дверей?

— Прогноз: вероятна высокая степень разочарования с утра до вечера. Особенно у одного конкретного нытика. — и её голос стал на тон тише. — Кажется, эти люди действительно думали, что смогут вернуться домой. Закрывали двери. Надеялись. А теперь… кто знает?

Она замолчала, и я даже пожалел, что подначил её. В её словах прозвучала настоящая печаль. Искренняя. Только откуда она там?

Но, к счастью, судьба не была полной стервой. Третья дверь поддалась с первого раза.

С тихим щелчком замка я вошёл внутрь. Всё здесь было до боли знакомо, ведь я уже прошерстил более дюжины похожих квартир: пыльный воздух, запах паники, груды вещей. Стены молчали, но не скрывали: здесь жили люди, а сейчас их нет. И вряд ли они вернутся.

Я перехватил вакидзаси, чувствуя, как удобно рукоять легла в ладонь. Движение как у старого танцора, что снова вышел на паркет.

— Быстро ты подсел на стиль самурая. — прокомментировала Вейла с лёгкой укоризной. — Буквально утром кидался с каким-то хламом на врагов, а теперь — грация, изящество, душа война. Где твоя верность кухонному сопротивлению и хлебному оружию?

— Хочешь, отдам тебе прут? Он же где-то там ещё валяется. Сделаешь себе подставку для шлема. — пробормотал я, скользя взглядом по стенам.

— Нет уж. У меня тут своя атмосфера. Минимализм, хай-тек и нео-грусть вместе с нотками твоей неорганизованности.

Я усмехнулся. Всё-таки хорошо, что я не одинок. Пусть и в голове. Хотя… иногда, казалось, она знает меня даже лучше, чем я сам.

— Лучше следи за окружением, Вейла. А то ещё пропустим кого-нибудь с когтями и харизмой самосвала… И вообще, когда там будет твой хваленый монитор?

— Слежу. — сухо отозвалась она, и в голосе уже звучало что-то тревожно-деловое. — И, между прочим, поздравляю: биомонитор по моим подсчётам мы сможем запустить уже утром.

Я хмыкнул. Осторожно, медленно, я продвигался вглубь квартиры. Каждая комната здесь дышала чужими воспоминаниями. Но в этот раз никто не вышел из них навстречу.

Хотя… в этой тишине всё ещё было что-то не так.

Тишина не отпускала. Не умиротворяла как раньше. Она будто вползала под кожу, натягивая нервы до состояния звонкой струны, готовой лопнуть от малейшего звука. Я двигался осторожно, словно шагал по хрустальной посуде в комнате с гранатой. Один неверный шаг… и всё вокруг вспыхнет адом.

Дверь в хозяйскую спальню оказалась не до конца закрытой. Ручка чуть поддалась, и я уже собирался отпустить шутку в сторону Вейлы, как вдруг…

— О, ебать…

Дверь распахнулась, и прямо передо мной возникли две жуткие морды — перекрученные, искажённые, как будто некогда человеческие черты пытались вспомнить, какими они были… и проиграли. Но это были не те твари, что встречались мне раньше.

Их кожа была не пепельно-серая, а плотная, матово-синяя, сделанная из жидкого камня. Сетка кровеносных сосудов, ярко выраженная, вены — будто выжженные на коже магматическими рунами, сияли пульсирующим янтарем, словно по ним текла лава. Зубы кривые, острые, сбившиеся в хаотичные гребни, похожие на обломки стекла. А глаза… глаза были абсолютно чёрными. Без белков. Без души.

— Это… новые. — выдохнул я.

— Алекс, не пялься на них, как на витрину с авокадо! — Вейла раздалась в моей голове с пронзительным шёпотом. — Эти явно не собираются вести переговоры.

Они взвыли в унисон. Не рёв, а хриплый, поломанный крик, словно металлическую трубу сжимали тисками. И тут же, с нечеловеческой скоростью, рванули ко мне.

Я едва успел вскинуть руку. Вакидзаси вспыхнул в отблесках солнца и хлестнул одного по морде. Разрез получился глубоким. Из его расколотой пасти вылетела капля той самой пульсирующей оранжевой жидкости, испаряющейся с шипением. Но он лишь взвизгнул и продолжил двигаться, как будто боль — не больше чем раздражение.

Второе чудовище не добежал до линии удара — его удерживало расстояние. Я оттолкнулся от пола, что было сил. И откатился ближе к входу, дыхание сбивалось, а рука подрагивала.

— Два. Пока всего два. Я справлюсь… — пробормотал я, пытаясь убедить в этом самого себя.

Но стоило сделать ещё шаг назад, как в дверном проёме напротив возник третий соперник.

Он был чуть выше остальных. Его кожа была темнее, словно её докрашивали, после чего специально покрывали коркой. В венах сверкал уже не янтарь, а неоновый красный. И он смотрел. Осмысленно. Не бросался. Не рычал. Только смотрел. Это пугало сильнее всего.

— А вот это уже проблема. — пробормотал я.

— Алекс, берегись! — взвыла Вейла, словно кто-то включил сирену прямо у меня в черепе.

Вся троица рванула вперёд. Я едва успел схватиться за дверную коробку, и резким движением затащил часть себя внутрь пустого кабинета, наполовину скрываясь за стеной. Раздался удар. Второй монстр вырвался вперед, и чувствовался весь его напор. Действия пришли ко мне на автомате.

Резкий шаг вперёд, и лезвие со свистом пронзило ему горло. Прямо под челюстью. Клинок вошёл до рукояти, и я, рыча, с усилием повёл его вниз, разрывая плоть. Существо хрипнуло, но успело полоснуть меня пятернёй, и разодрать мне руку, которой я удерживался за дверную коробку. После чего он задергался и обмяк.

— Туда их, Алекс! Круши, ломай! Уничтожь этого выродка! — взбудораженная Вейла звучала, как комментатор с шоу про гладиаторов.

— Один готов. — прошипел я, отпуская тело, которое со шлепком рухнуло на пол, оставляя за собой дорожку янтарной жидкости. По руке же чувствовалось тепло, и в след за монстром, на пол упали капли моей крови.

— Следующего можно поймать на входе! Слева ниша, помнишь? Там спрячься, используй узкий проход!

Я рванул в сторону, скрываясь в выемке, и прислонился к стене, стараясь унять боль в руке, и скачущее дыхание.

— Осталось два… только два… — повторял я себе как мантру, сжимая рукоять вакидзаси до хруста пальцев.

Один из монстров — тот, у которого я изящно подправил улыбку пополам, ворвался первым. Второй, судя по всему, сообразительный… толкнул товарища вперёд, словно проверяя реакцию. Грубая, но тактика. Неожиданно.

Я не дал им и намека шанса.

Рывок. Вакидзаси выстрелил снизу вверх, как удар змеи. Лезвие вгрызлось в спину сообразительного, прошивая плоть, мышцы, лёгкие, грудную клетку. Чудовище завизжало, визг с надрывом ржавого металла. Его тело дёрнулось, и я повалился вместе с ним, не отпуская рукоять. Он хрипел, дёргался, бился в агонии подо мной, как раненая рыба, вытащенная из моря.

Я издал сдавленный рык, рванул лезвие назад, что сопровождалось хрустом ломаемых костей. Его спина треснула, как сухая кора. И, не медля, я занёс клинок над головой опуская его вниз. С хлюпком.

— Счёт: один — ноль в пользу мясника. — пробормотала Вейла, но голос её был напряжённым. — Алекс, второй идёт!

Я вскочил, резко пятясь к выходу. Клинок в руке дрожал от вибрации сражения. Нет, это я дрожал. От боли. От усталости. От чистого, леденящего адреналина.

И тут под ногой что-то покатилось.

— НЕТ! — пронеслось в голове.

Скользкая поверхность и грёбаные кубики, рассыпанные на полу после смерти первого их собрата. Нога пошла вбок, тело потеряло баланс, и мир перевернулся. Потолок и пол поменялись местами, а воздух наполнился звуком свиста… и рёва. Чудовище прыгнуло мне на перерез.

Мир замедлился. Я видел, как он летит — перекошенная морда, клыки, горящие янтарные жилы. Руки с когтями, распахнутые, как лапы летучей крысы.

Я не успевал.

Грохот. Боль. Пол. Я рухнул, и в следующее мгновение его зубы вонзились в мою ногу. Глубоко. До кости. Раздался хруст. Мир вспыхнул алым.

— ААААРХХХХ! — мой крик был звериным. Не от страха — от чистой, животной ярости.

Клинок был в руке. Пальцы не отпустили. Я надавил. Медленно, как в горячем воске, лезвие входило в его шею. Скрежет зубов по кости не прекращался. Существо не собиралось умирать легко. Но меня спасало то, что нижняя половина пасти была рассечена мной, и он впивался только её верхней частью.

— ДАВИ, АЛЕКС! ГЛУБЖЕ! ГЛУБЖЕ! — вопила Вейла. — Он почти сдох! Почти!!!

Его лапа метнулась к моей руке, где уже была рана. Ещё немного, и он доберётся до шеи…

Щёлк.

Шея хрустнула. Его глаза закатились. А потом отделились от тела.

Я рухнул рядом с ним. Падая, прижал рану рукой. Клинок отброшен на пол. Кровь заливала пол, впитывалась в одежду, в кожу, в сознание. Всё было липким. Горячим. Неправильным.

— Вейла… прости… Я, кажется… — выдохнул я, сквозь зубы. Губы пересохли.

— Тихо, молчи! Ты не умираешь! — голос её был высоким, как у дирижёра, потерявшего оркестр. — Повреждение есть, но не критичное! Артерии целы. Я активировала ускоренное восстановления! Съешь ещё пару камней.

Я пытался дотянуться до кубиков, которые разлетелись по полу из моей куртки, а часть из них появилась после смерти монстров. Пальцы дрожали, но слушались. Один, два, три… десять… пятнадцать…двадцать

Я уже собирался проглотить сразу штук шесть, а потом увидел это.

И весь мир, словно уроненный фотоаппарат, встал на паузу.

Третий.

Он стоял в проходе. Он не умер. С него стекала жижа, раны сочились внутренними соками. Кожа ещё сильнее потрескалась, как запекшийся вулканический пепел, с прожилками красного жара, будто магма бежала под кожей. Глаза налились злобой, два пылающих угля. Без зрачков.

Он не торопился. Он шёл убивать меня. Уверенно.

— Вейла… Он не умер. — прошептал я, чувствуя, как по позвоночнику пробегает мороз.

— Нет… Алекс. — голос её дрожал. Она пыталась сохранять спокойствие, но в ней сквозила паника.

Он шагал ко мне.

Я попытался встать. Нога не слушалась. Вакидзаси в руке дрожал от изнеможения.

Но я сжал рукоять, что было сил. Я не стану ползать. Я не сдамся, пока держу клинок. Пока вижу своего врага.

— Вейла… — выдохнул я. — Если я не выживу…

— Не смей! Ты меня не проведёшь, Алекс! — голос Вейлы дрожал, словно пробивался сквозь стену белого шума. — Я уже активировала восстановление! Мы не на том этапе, чтобы сдаваться!

Я хотел ответить. Хотя бы фразой. Хотя бы шуткой. Но в горле стоял ком, и всё, что я мог, так это смотреть. Смотреть, как эта тварь идёт. Медленно. Не спеша. Как палач, уверенный, что приговор не отменят.

И в этот момент у меня в голове осталась всего одна мысль. Простая. Грубая. Дикая.

Взорвись у тебя, сука, башка.

И — мир остановился.

Нет, не метафорично. В буквальном смысле. Всё вокруг на секунду вытянулось, как фото, растянутое руками. Пространство пульсировало, как сердце, страдающее от аритмии. И где-то там, за пределом слуха, шёл звук. Глухой. Сдавленный. Растущий.

БУМ.

Его голова лопнула. Как спелый арбуз под молотом.

Пульсация прекратилась. Только вместо тишины пришёл звон в ушах, будто рядом грохнул разряд молнии. Я моргнул. Дважды. Сердце колотилось, как бешеное.

Монстр всё ещё стоял. Только без головы.

Из шеи бил фонтан вязкой, раскалённой жидкости — не крови. Это был тот самый оранжевый неон, что я видел раньше, но теперь он пульсировал, словно прощался.

Его колени дрогнули. Тело качнулось… и повалилось на бок, с глухим, мясистым звуком. А за ним — вспышка. Не ослепляющая, но тепловая. Волна жара прокатилась по комнате. После чего его тело начало растворяться, оставляя после себя лишь россыпь кубиков.

— Вейла… что это было? — не успел я продолжить свою мысль, как мою голову захватила плотная волна боли, выбивая разум куда-то за пределы моего организма, оставляя лишь одни инстинкты.

— Твою ж мать… — голос хрипел, словно я всю ночь курил наждачку. — Ощущение в теле… словно по мне пробежалась стройная рота бегемотов… и осталась на перекур.

Я с трудом поднялся, опираясь на ладони. Тело отзывалось тупой, но уже не смертельной болью. Голова гудела, но не так, как пару дней назад. Пространство постепенно собиралось обратно в кучу, как стекло, которое только что кто-то намеренно разбил, а теперь лепит куски на место.

Свет заката лился через окно, окрашивая комнату в цвет выжатого апельсина. Мягкие лучи стелились по полу, будто старались извиниться за то, что оставили меня наедине с тем… с чем бы лучше не сталкиваться без танка, огнемёта и доброй волшебной феи с аптечкой.

Я осмотрел комнату. Мой личный пентхаус в аду. Как всегда, всё на месте: разбросанные вещи, пустые бутылки, затертые бинты, пара кубиков рядом. Недалеко валялся набор швеи.

Рука машинально потянулась к бедру.

Никакой дыры. Ни крови, ни ожога, ни даже синяка. Только затёкшая кожа и легкий след, как будто кто-то стер всё ластиком, но не до конца.

— Что за… — пробормотал я, провёл ладонью по плечу. Там, где раньше была царапина с пятью неровными рваными краями, осталась лишь гладкая, чуть холодная кожа.

— Вейла? — Я поднял взгляд, словно она могла материализоваться где-то в углу.

— На связи, Алекс. — её голос отозвался в голове, как тёплый кофе после бессонной ночи. — Радует, что ты не умер. Хотя с твоей способностью находить приключения… это было бы закономерным.

— Ты меня лечила? Или, может, провела какой-то апгрейд? Только не говори, что я теперь регенерирующий мутант… у нас уже есть такие.

— Вообще-то… нет. — в её тоне проскользнула гордость. — Ты сам справился. Почти. Я лишь стабилизировала состояние и ускорила регенерацию. Ну и подкинула немного энергии от переработанных кубиков. Так, по-мелочи. Остальное — твой организм. И твои отличные навыки шитья. — в конце её тирады прям слышалась гордость.

Я откинулся на стену и медленно выдохнул.

— Ты, конечно, лучший внутренний голос. Хотя, временами, и самый язвительный.

— Лучший, потому что единственный. — фыркнула она. — И не смей забывать, кто здесь мониторит твоё сердце, мотает твои кишки в стресс-режиме и подсказывает, куда бить. Без меня ты бы уже стал вечерним салатом для той троицы из квартиры.

— Кстати, о них… — я замолчал вспоминая. Вспоминая голову, что взорвалась. Словно кто-то нажал кнопку “стереть”.

— Вейла. Милая моя… Объясни мне: почему у того чудища вдруг взорвалась башка, как у недоваренного арбуза в микроволновке? Именно тогда, когда я об этом подумал.

Она замолчала на пару секунд. Это редко случалось. Обычно, если у Вейлы есть что сказать — она не молчит.