Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

Вместе. Дагот Ур. Зал Сердца

Аррайде не спалось. Она встала и прошлась вдоль постелей друзей, ненадолго останавливаясь возле каждого. Вместе они провели столько времени…

Эдвина, черноволосая бретонка, один из лучших магов Вварденфелла. Мягкая и жесткая одновременно.

Хаджит Черрим… Сильный воин, хороший друг, с невероятным чувством юмора. Родись он в Эйльсвейре в определенное время, мог бы стать главой своего народа. Но и без того заслуживает уважения: и как советник, и как боец, и как командир.

Тьермэйлин, альтмер. Алхимик, аптекарь, учитель «клинков», умеющий то, что ему вроде не положено уметь. Шутник и любитель поэзии. Орсимер Глорб, бронник, весельчак, надежный, как скала. Советник телванни данмер Арион. И госпожа Драта. Она помогла Эдвине не заплутать в пепельной буре, сопровождала отряд в Веминал и лично добила Вемина. А после была достаточно убедительна, чтобы ее взяли в отряд вместо задержавшегося у Варро Габриеля.

И Сул. Воительница присела на корточки рядом с вождем, глядя, как тот морщится и вздыхает во сне. Любит его, как друга, как брата, и жалеет, что не может дать ему большего.

Все соратники бесконечно дороги ей. Как бы ни приходилось трудно, ни один из них не плакал, не голосил, что все пропало, не рвал на себе волосы. Они гневались, смеялись и делали общее дело. Без друзей Аррайда никогда бы так далеко не зашла.

Она улеглась на место, завернувшись в плащ. И наконец заснула. Ее долго не тревожили, давая поспать подольше, даже когда все уже встали. Ходили мимо на цыпочках. Негромко разговаривали, готовя завтрак, обсуждая незначащие мелочи. Собственно, все уже было обговорено накануне.

Буря продолжала яриться вовне, зажив самостоятельной жизнью, то ли не желая допустить отряд до замка Дагот, то ли наоборот, давая Неистовым укрытие и роздых. Снизу клубилась густая, красная пепельная взвесь. Наверху она становилась пожиже, но оставалась все такой же секущей и неприятной. И было непонятно, как вообще в ней ориентироваться. Но госпожа Драта уверенно летела впереди, показывая дорогу. Несколько раз Неистовые отдыхали на горных пиках, обновляя заклинания «воздушной ноги Ноторого», дающие не только возможность летать, но и скорость.

— Внизу осторожно, — предупредила советница телванни на последнем привале. — Там лавовые выходы. Странно, что крепость не развалилась и не утонула в них до сих пор.

— Мы все равно не пойдем через главный вход.

Арион запустил большие пальцы под лямки заплечного мешка, натиравшие плечи. И пошагал по воздуху к плоской горной верхушке, облюбованной заранее. Там они с госпожой Элберт аккуратно выгрузили содержимое и стали собирать двемерского паука-центуриона, соединив два двемеритовых полушария с механической начинкой и приладив к ним колючие ножки. Вот магистры в четыре руки полыхнули магией, придавая пауку жизнь, и зверюшка бодро поскакала по склону, стряхивая вниз мелкие камушки, цепляясь лапами за неровности и выемки. Проехала на животе остаток дороги, бодро засеменила к замковой стене и стала подкапываться под нее, расшвыривая сухую траву и щебень. Поколыхалась, сложила лапки и замерла. Арион пошевелил губами, считая мгновения. И тут земля тяжело дрогнула под ногами. Сработал начинивший паучка двемерский ранцевый заряд — такие когда-то применяли для расчистки шахт и тоннелей. Направленным взрывом высадило стену. И Неистовые ринулись в проем, магическими щитами прикрываясь от летящих обломков, окружив пузырьками Дайнара лица, чтобы можно было дышать.

Они были уже внутри, когда пыль развеялась и камни перестали падать. Переступали через тела погибших тварей, добивали оглушенных. Серьезного сопротивления не было, но так продлится недолго. И потому Аррайда почти бежала, подгоняя свое войско, брякая сапогами по каменным, ровно пригнанным плитам пола. Желтые светильники бросали бестеневой свет, охватывая рунные пояса вдоль стен. Столько лет прошло, как двемеры исчезли, а все работает. Вряд ли тонкую технику поддерживают твари.

Она подумала об это мельком, поворачивая камень в кольце Окружения и сливаясь со стеной. Держа в голове план твердыни, ступила в боковой тесный проход и стала спускаться вниз по лестнице, когда остальные ринулись вперед, чтобы ввязаться в бой, отвлечь чудовищ на себя и от Нереварина.

— Иди ко мне сквозь шум сражения! Не прячься в тени, как вор!..

Казалось, голос звучал для нее одной. Как когда-то в жутком сне, где она шла между рядами мертвецов, словно в свадебном шествии, и Ворин вел ее за руку. Она так вцепилась в руку Косадеса сквозь сон, что у того с запястья неделю не сходили синяки. Держалась, как за ветку, выбираясь из болота. Теперь вот держаться не за кого.

Воительница скинула наваждение. Проверила Разделитель и Разрубатель у пояса. И скользнула вдоль стены, стараясь не ерзать Погибелью магов. И не топать, словно кагути во время гона. Даже поймала себя на желании разуться и нести сапоги в руках. Но это, пожалуй, уже чересчур.

Вниз, вниз, вниз…

Шум сражения, лязг, крики прорываются через воздуховоды и голосники, наполняя залы Дагот Ура эхом. И легких шагов Аррайды почти не слышно. Поднявшиеся спящие, упыри, безликие пепельные трупаки безладно бегут наверх мимо нее, не замечая. Там уже идет настоящее сражение, без дураков. Значит, и самой Аррайде надо торопиться.

Обработанные, правильные, регулярные чертоги как-то внезапно закончились, и пошли пещеры со светящимися сыроежками, с редкими факелами, с запахом серы и огня. Несколько раз Нереварин замирала на развилках, подталкивая память, заставляя ту подсказать правильный поворот.

В одной из ниш девушка остановилась, чтобы принять зелья из гнезд пояса, зелья горчили и хотели вылезти наружу. Следовало заесть сладким или хотя бы запить, но Аррайда не рискнула. Облизала губы, чувствуя, как тело реагирует на алхимию, наполняясь свежей силой. Как уходит из членов усталость.

Голос Дагота продолжал звучать, но Аррайда больше не обращала на него внимания. Пока не столкнулась с ним лицом к лицу. Вернее, лицом к золотой маске, растопырившей лучи, как условное солнышко. Лицо маски было карикатурно круглым, грубой работы, с дырками для глаз, носа и рта. А ниже тело атлета в набедренной повязке, схваченной широким кожаным поясом. Узкие бедра, широкая рельефная грудь… Ворин был божественно красив. И ничуть не состарился за это время.

Зато хорошо отоспался, должно быть.

Какое-то время они оба стояли молча, привыкая, осознавая присутствие друг друга. А потом Нереварин нарушила молчание:

— Сними маску. Я хочу видеть твое лицо.

Серая рука легла поверх ее руки. Вторая потянулась к маске. На какое-то мгновение почудилось, что за ней — знакомое лицо Сул Матуула, он сбросит личину и улыбнется. Но тут Дагот безумно расхохотался, отталкивая Аррайду от себя.

— Азура! Старая стерва! Старая божественная стерва. А уж как посмеется Альмалексия, тебя увидев! А может, в этом облике ты ей больше понравишься! Западала же она на безусого мальчишку-стихоплета Вивека! А у тебя теперь тоже — ни усов, ни бороды… Альма знала, как меня влечет к тебе. Больше, чем друзья, больше, чем братья. Мы никогда не переступили границу, но она все равно стервенела от ревности. Стареющая крашеная баба, мечтавшая остаться молодой. Вечно! Ты же не помнишь этого. Я чувствую, что ты все забыл…а.

— Перестань.

— Перестать… что? Напоминать тебе об их предательстве? И… о твоем?.. А Сота Сил всегда находился в стороне, — продолжал Дагот, раскачиваясь из стороны в сторону. — Возился со своими железками, ублажал Кагренака. Все ждал, что ему откроется высшая мудрость. А потом просто решился ее украсть. Он первым сказал нам, что сможет управиться с «Инструментами». Считай, война началась из-за него.

— Мы все в ней виноваты. Мне не хватило мудрости, кому-то — терпения…

— Как благородно! Знаешь, — он наклонил голову к плечу, едва не задев его лучом маски. — Ты на него совсем не похожа внешне. На Неревара. Он был… мужественней… И все же ты — это он. Он мог одним взглядом погасить склоку между нами. У вас одинаковый взгляд. Я только надеюсь, что ты окажешься умнее него. И решишься присоединиться ко мне. Вместе мы возродим Морроувинд.

— Ты уничтожаешь его.

— На пепле вырастут цветы. А кто не с нами — погибнет. О чем мы спорим? Вспомни, Неревар, ты же хотел видеть Морроувинд свободным.

— Не такой ценой.

— Ты тру-ус… — протянул Ворин невнятно, точно язык с трудом ворочался во рту. — Еще тогда ты струсил и побежал клянчить совета у этой даэдра Азуры. Бросив меня с инструментами внизу.

Он наклонил голову к другому плечу, будто оценивая собеседника.

— А потом набросился на меня. Как предатель.

— Хватит плести ложь! — рыкнула Аррайда. — Ты ополчился против всех, против Морроувинда, империи, Азуры и Триединых.

— И убью их в твоем лице, — бросил Ворин непримиримо.

— Или я — тебя.

Он хрипло рассмеялся:

— Ты думаешь, что можешь убить бога?!!

— Мне придется это сделать.

— Уж насколько я тебя знаю, ты постараешься, — прокаркал шармат. — Но, может, Азура свела нас не для этого? Гарес говорил, что ты красива. Но не говорил, насколько. Я… жажду тебя.

Ворин стремительно шагнул вперед, кладя Аррайде руки на плечи. По пещере сквозь жар и тлен поплыли сладкие ароматы цветения. Золотые губы личины почти соприкоснулись с живыми губами.

— Ах ты гад! — Глорб, ставший невольным свидетелем сцены, с размаху засадил Даготу в челюсть. — Оставь ее!!

Наваждение спало. Дагот Ур развернулся и сбежал. Орсимер поднял блеснувшее на полу оброненное кольцо и растерянно покачал на рукавице.

— Ах ты ж вот… Охмурять удумал.

Оскорбленная, красная, как рак, Аррайда отвернулась.

— Я ему голову откручу, — проскрипела она сквозь зубы.

— Вначале Сердце. Оно большое, не промахнешься. На вот, возьми колечко.

— Себе оставь, — рявкнула девушка в сердцах, дергая двери. — Предупреди остальных, чтобы уходили. Я иду за ним.

— Я обещал быть с тобой до конца. Кстати, она в другую сторону открывается.

Он деликатно придержал для Нереварина створку.

— Говорят, вы грубые…

— И неженственные, — оттопырил нижнюю губу Гро-Казар.

— И нечего насмешничать! — фыркнула она. — Ты… ты лучший орсимер, которого я знаю.

Глорб обнял Аррайду, похлопывая кулаком по удоспешенной спине:

— Выше нос, девочка! Скоро мы будем праздновать победу. А пока на-ка, глотни. Особое орсимерское зелье по тайному рецепту. И поторопись, оно не будет действовать вечно.

Девушка послушно сделала глоток. Почувствовала, как по жилам растекается жидкий огонь, проявляясь ощущением, что можешь свернуть горы. Голова была ясной, мысли — четкими, доспехи и оружие перестали что-либо весить. А еще Нереварин знала, что все получится. Сомнения отступили, будто тени, колючки и сумерки, открывая светлую дорогу.

Она толкнула следующую массивную арочную дверь, едва не сорвав с петель. Та, как ни странно, не была заперта.

От огромности зала Сердца перехватывало дыхание.

Это была естественная пещера, облагороженная, обработанная, с механизмами и системой переходных мостиков над лавой: сложным паутинным плетением. Но Нереварин лишь миг любовалась этой извращенной красотой, озаренной магическими огнями и лавой. Ее тянуло Сердце. Отзывалось Разделителю и Разрубателю неслышно, но ощутимо. Лишенное тела, оно было живое. Лежало в каркасе недовершенного искусственного божества, задуманного Даготом. Трепетало, билось.

Аррайда не стала спускаться мостиками и галереями, а полетела к нему напрямую, предоставив Глорбу заниматься остальным. Еще на краю зрения мелькнули зеленые вспышки, помстились скрип спущенной тетивы лука Когтегрыза и хруст плоти под призрачным ножом Белаала. А потом сознание отсекло все, что не мешало. Впрочем, и Дагот помешал далеко не сразу. Он думал, Аррайда попытается расправиться с ним. А когда Разделитель дважды ударил в Сердце, и оно отозвалось мелодично… Ворин был еще слишком далеко, запутавшись в собственной паутине дорожек и мостков, и ни одно боевое заклинание не могло до Нереварина дотянуться. Только чарующий голос, такой же, как в снах.

— Возьми… Возьми себе силу Сердца. Раздели ее со мной.

Но Разрубатель не остановился, проводя сквозь себя силу Сердца, делая из Нереварина нового бога, а продолжал кромсать… изуродованную корпрусом плоть… заросшие глаза… уродливое тело, впихнутое в деревянную клетку… алое небо и пепел Красной горы… черноту под капюшонами трупаков… злые молнии… носатые маски пепельных упырей… круглые головы рабов пепла, похожие на котлы. Медальоны братьев Дагота… Все криворукое безумие, которое было сотворено по прихоти Ворина Дагота из ясности и чистоты. И Дагот Ур взвыл бессильно, упав на колени и обхватывая голову руками, переставая быть… богом. Делаясь мером — опустошенным, слабым, но все еще безумно опасным. И всей силой своей магии ударил по Нереварину. Срывая защиты. Сминая человека. Отбирая силу, волю, разум… все, кроме красоты. Словно пытался перелить в Аррайду муку опустошенности и потери. Но железный стержень — воля мертвого владыки Неревара, когда-то позволившая ему, наплевав на смертельные раны, выиграть битву под Красной горой, — спасала Аррайду сейчас. Дагот все еще выл, а она поднялась с колен. Шатаясь, потея, опираясь на меч, чувствуя неподъемную тяжесть доспехов на истерзанном магией теле. И не только поднялась. Шагнула вперед, поднимая оружие. И сошлась в поединке с бывшим другом. Удары «Погибели магов» были прямыми и беспощадными. Ворин уклонился и попытался ответить, но меч цвета волны упорно искал проемы в его защитах, и хозяйка клеморы не отступала ни на шаг.

И в этом поединке мечей и воль Дагот проиграл безоговорочно. Повернулся. Побежал. И, оступившись, с криком полетел в лаву.

И тут начало рушиться все.

Как во сне, Аррайда примечала малейшие детали происходящего. Четкие, словно время остановилось, нарочно позволяя их запомнить.

Вскипает лавовый океан. Летят вниз дощечки. Мотаются и бьются веревки. Обугливаются растрепанные концы.

Могучая рука тянется сверху и вместе с доспехами, как альфика за шкирку, выдергивает Нереварина на каменный пол. Он ходит ходуном, летят камни.

— Ты высоты… боишься…

— Шармат с ней. Помогай мне. Двигайся!

Аррайда то ползет, отталкиваясь руками и коленями, то Глорб тянет и толкает ее вперед и вверх, забрасывает на каменные ступени, с рычанием подтягивается сам. Дергает за рычаг. И буквально вталкивает девушку в тесный коридор, когда пол позади с грохотом проваливается, и щели плюются лавой, и двери за спиной сминаются под тяжестью обвала.

Каменный пол коридора холодный и устойчивый. Призрачно светятся сыроежки. И впереди стоит женщина в легком голубом платье, таком неуместном здесь.

— Неревар! — вибрирующие интонации знакомого голоса побуждают подняться. И тело Аррайды остается лежать, а дух стоит перед Азурой, глаза в глаза. Нереварин даже чуточку выше. И массивнее в доспехах. Азура улыбается краешками губ.

— Вот мы и встретились лицом к лицу. Снова.

— Я думала, это предсмертный бред, видения.

— Твоя клятва вернуться из-за Луны и звезд?

— Которой луны из двух? Или трех? Одну удержал Вивек над священным городом… кажется… — Аррайда поморщилась. Щеку саднило. Похоже, она здорово ободралась о камни лицом, когда падала. Вот и конец несравненной красоте.

Богиня дернула ноздрями:

— Не говори мне про этого прощелыгу. Ну вот, всю красоту момента изгадила.

— Хотелось произнести пафосную речь?

Азура улыбнулась, едва сдерживая смешок:

— А мне положено. И в Пещере Воплощения тебя это не напрягало.

— Там были сны. А здесь я, кажется, умираю.

— Не надейся! На вот, — даэдра стянула с пальца кольцо с черным камнем, похожим на зрачок. — Кошачье зрение пригодится в твоих авантюрах. И возможность почти не уставать.

— Все?

Азура взяла Аррайду за плечи:

— Нет. Я еще хочу сказать спасибо за свой народ. Я прокляла его когда-то за коварство. За то, что кто-то присвоил себе божественность. Теперь я снимаю это проклятие. Дагот убит, мора больше нет.

— Они снова просветлеют?

— Золота кимеров не вернуть, — произнесла богиня строго. — Пепельная кожа и алые глаза пусть напоминают данмерам о том, чем кончаются свары с богами. И предательство.

Аррайда глубоко вздохнула — хотя тело на полу дышало коротко и неровно.

— И еще, — продолжала Азура, одергивая голубое платье. — Ты свободна теперь.

— И что?

— Попробуй эту свободу на вкус. Иди куда вздумается. Делай, что хочется. Празднуй.

— Думаешь, мне позволят делать что хочется?

— А, ты об империи… Ну, отпраздновать все-таки можно.

И исчезла.

На лицо Аррайде капала вода.

— Очнись, — звали издалека. — Очнись, пожалуйста…

Она разлепила веки.

— Вот, попей немного, — пробормотал Глорб. — Идти можешь?

Понял, что не может. Поднял. Точно плащ, перекинул через плечо. Воительница увидела, как орсимер разворачивает свиток божественного вмешательства. Возникла перед фортом Пестрой Бабочки, шагнула вперед и упала вниз лицом.