Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

Охота на крыс. Альдрун, Вивек, Аскадианские острова

— Госпожа, я прошу тебя о милости, — Варвур преклонил колено и взял Аррайду за руку с «Луной-и-Звездой», заглядывая в глаза. Это переход от вечернего застолья с легкой светской беседой ошеломил. Ладони юноши были сильными и теплыми, безупречно белая рубашка оттеняла кожу, а два алых глаза над острыми скулами казались драгоценностями и проникали в душу глубоко, пожалуй, глубже, чем следует. И еще слабый флер жучиного мускуса телванни поверх пота и вина.

Не следовало оставаться с ним наедине.

— Позволь мне быть твоим заступителем… на поединке с Венимом, — произнес Варвур просто. Аррайда выдохнула. Постаралась освободить руку так, чтобы это не выглядело оскорбительным.

— Это честь для меня. Но… я справлюсь.

— Я нисколько не сомневаюсь, что ты справишься, — не вставая с колен, сказал Варвур. — Мало того, Болвин огрузнел и давно не участвовал в настоящих боях. Дело не в тебе, а во мне.

Алые глаза потемнели, точно юноша заглядывал внутрь себя. И заговорил через силу:

— Мне до сих пор снится комната, где меня держали. Вонь испражнений. Текущий по телу пот. Я просыпаюсь от собственного крика. И никак не могу избавиться от липкого, гнусного страха. Я должен! Встать к нему лицом.

— Отец не переживет, если ты погибнешь.

— А если погибнешь ты — потеряет надежду весь Морроувинд. Это не обсуждается.

— Я не погибну. Можешь утром отправиться со мной и сам в этом убедиться, — она неловко улыбнулась. — Надеюсь, одного разрешения от Эдвины проводнику хватит, чтобы перенести в Вивек двоих.

— Какого разрешения? — сумрачно спросил Варвур.

Аррайда достала свернутый пергамент, положила на угол стола. Юный Сарети прочел внимательно.

— Хорошо. Еще по кубку на прощание? Тебе надо отдохнуть перед боем.

Нереварин обрадовалась, что он так легко сдался. И потому не обратила внимания ни на горьковатый вкус вина, ни на его запах, ни на то, что рука, которой Варвур протягивал кубок, заметно дрожит. И словно кулаком по темени, девушку обрушило в сон.

Аррайда не почувствовала, как Варвур снимает с нее кольчугу и подкольчужник, стягивает сапоги, как сует подушку под голову и укрывает, заботливо подоткнув одеяло. Он, еще раз просмотрев, спрятал разрешение в сумку и столкнулся в дверях с Тьермэйлином.

— Нереварин?

— Она спит.

Аптекарь в два шага очутился у постели, наклонился, дернул ноздрями.

— Что здесь, к шармату, происходит?

— Тише. Ей нужно как следует выспаться.

— И ты…

— Дал ей вино Западного леса Тамики с болотным тростником и канетом, — Варвур протянул Лину кубок Аррайды. — Помогает от кошмаров.

«Клинок» фыркнул. Взвесил кубок на руке, покатал на языке терпкую каплю, оставшуюся от содержимого.

— Целый кубок?

— Половину.

Аптекарь видимо расслабился.

— На будущее не решай за нее, что ей нужно.

Варвур сухо, коротко поклонился перед уходом.

Разговор этот Аррайда пропустила тоже. Спала, ровно дыша, улыбаясь, пока рано утром Лин, ночевавший в кресле, не принялся ее будить.

Обычно Нереварин просыпалась легко, но не в этот раз. Сонное зелье было крепким, и Аррайда цеплялась за остатки сна, пока зелейщик, отчаявшись, не выплеснул на нее кувшин ледяной воды. Девушка вскрикнула и села. Альтмер сунул ей полотенце.

— Голова болит? Кружится?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Пойдем через гильдию магов и альмсиви, подземельями не успеем.

Она насухо вытерла лицо и волосы.

— Мне что, в мокром идти?

— Неминда принесла смену. Держи.

— Я не понимаю, — ворчала Аррайда, переодеваясь, — почему вообще ночевала здесь? Я собиралась в гильдию магов… Кстати! — она осмотрела стол и стала рыться в сумке. — Ты мое разрешение от Эдвины не…

Она встретилась взглядом с зелейщиком.

— Варвур! — произнесли они хором.

Дальше все происходило стремительно. Влезть в сухое, надеть подкольчужник, броню… С помощью Лина затянуть ремешки. Застегнуть пояс с зельями. Пристроить за спину «Погибель магов». Кинуть сумку охране… Приказать следовать. И почти от нее оторваться. Только длинные ноги позволили аптекарю держаться вровень. Не отстать, как тогда, когда Аррайда мстила убийцам Лландраса Белаала.

Вот только в этот раз она была холодней. Состредоточенней. Опасней. Лин порадовался, что подвесные мостики Скара еще пусты.

Мимо сонной утренней стражи вылетел отряд в утихающую алую бурю. Через верхний город в нижний: переулками, тупиками и через ограды — напрямик.

Коридорами гильдии магов до круглой платформы с проводником:

— Вивек!

Нереварин бросила проводнику горсть монет, не считая. Лин наспех показал свое разрешение.

— Но…

— Эдвина… госпожа Элберт где? — проскрипел Лин.

— Уже отбыла.

— Не тяни! Ты нас знаешь! — прозвучало угрозой. Проводник счел за лучшее не спорить, глаза у него были круглые от испуга.

Они вынырнули в вивекской гильдии и один за другим альсимвнули. И в этот раз Нереварин нарушила принцип пускать часть охраны перед собой. Выпала из воздуха перед Высокой капеллой, машинально шагнув вперед, чтобы не упасть. И уступить место следующим за ней.

Двинулась с целеустремленностью двемерского парового центуриона. От девушки шарахались прохожие.

Лин умудрился поймать Аррайду за руку:

— Выдохни. Турнир — это много формальностей перед боем. Время есть.

Нереварин коротко глянула на него. Резко выдохнула. Сбежала по лестнице к причалу, где черные гондолы покачивались на розовой воде. Прыгнула в лодку, пнула дремлющего гондольера.

— К Арене!!

Лодочник налег на весло.

Спрыгнуть с лодки, не дожидаясь, пока та причалит. Взбежать по каменной лестнице. Нырнуть под арку.

Мелькали двери, отнорки, коридоры. Кто-то попытался заступить дорогу. Аррайда отодвинула его плечом. Лин бросил встречному дракошку:

— Не связывайся!

Еще несколько запутанных коридоров, решеток, дверей. И вот она, круглая площадь, засыпанная песком. Окруженная амфитеатром скамей. Солнце, падая сквозь отверстие в куполе, пронизывает помещение пыльными лучами. Пахнет пылью, каменным крошевом, железом. Редкие зрители на скамьях, яма арены далеко внизу.

Короткий кивок Эдвине. Взмах рукой. Беглая дробь шагов лестницей без перил.

Нереварин оттолкнула распорядителя. Ссыпалась по лестнице в яму, перепрыгнула ограждение.

Поединок уже закончился. Победитель стоял, пошатываясь, опираясь на меч. Побежденный лежал, кровь впитывалась в песок, бурым языком выползая из-под тела. На лежащем были знакомые эбонитовые доспехи: черные, с медленно тускнеющим золотым узором.

Варвур обратил к Нереварину потное лицо с трясущимися губами. Кровавая полоса шла вдоль щеки, исчезая под подбородком. Опущенные руки дрожали тоже. Шлем притулился к лодыжке опрокинутым ведром. Один из ремешков ссечен был напрочь. Лин, присев на корточки, зачем-то потрогал уцелевшую пряжку. После приложил пальцы к шее Венима под ухом. Хмуро кивнул.

— Все было честно, — сказал Варвур.

Аррайда, сбросив боевую перчатку, молча сунула мальчишке зелье исцеления. Круглый скользкий бутылек едва не выпал, пока младший Сарети подносил его к губам.

— Ну все же славно, сестренка! — Черрим, в два прыжка преодолевший лестницу, придержал подругу за плечо, словно боялся, что она выместит страх за Варвура пощечиной ему же.

Варвур хрипло вздохнул:

— Я понимаю, что не гожусь пока править. Я передам отцу звание архимастера Дома Редоран, завоеванное этим поединком. Но сперва…

Толстенький распорядитель подбежал по щелчку пальцев, выслушал, послал за пергаментом, пером, чернилами. Толкнул служку, чтобы тот согнулся, развернувшись к Варвуру спиной. Последний набросал несколько строк. Присыпал песком, чтобы чернила скорее сохли. Вручил Аррайде.

— Сперва своим правом я делаю тебя Наставником нашего Дома.

— Я благодарю тебя за эту честь.

— Нам пора, — сказала Эдвина, прерывая повисшее неловкое молчание. Полезла в сумку за свитками божественнго вмешательства. Зелейщик придержал ее за руку:

— Знаешь, я тут подумал… пока вчера по стокам лазил. Подумал, что если Арри узнают — Сале выгодней всего нас в Эбенгарде у часовни ловить. Потом вести и кокнуть в подходящем переулке.

Эдвина зыркнула на него снизу вверх.

— В стратегически выгодном месте покончить с проблемой, присвоившей священное имя владыки Неревара. Культурно выражаясь.

— Ухмылку с рожи убери. Эстет!

— Лин прав, — сказала Аррайда холодным голосом. — У нас в Вивеке остались дела.

— Я совсем не это имел ввиду. А впрочем, — аптекарь пожал плечами. Первым вышел на прохладный ветер галереи, несущий запах водорослей и гнили. Подобрав горчичную мантию, стал неторопливо спускаться по лестнице к гондолам. Следом, все еще обнимая Нереварина за талию и заботливо поправляя капюшон ее плаща, шагал сияющий Черрим. Эдвина поспевала за ними, придерживая кожаную сумку у бока. Двое охранников-пепельноземцев ждали у лодок, трое прикрывали отход. Никто не помешал им занять лодки, никто не гнался по воде и мостами поверху. Нигде не мелькнул голубой гребень на желтом шлеме, никакой опасный взгляд твердым наконечником копья не уперся в спину.

— Но вздохну я с облегчением, только когда мы уберемся из священного града. Так о каких делах шла речь?

— Может быть, ты придумаешь, куда подевался Беро? — Черрим поезрал на обитой парчой банке гондолы. — Никто не знает, какой шармат и куда его унес.

— Я не могу думать. Я злюсь.

— Всегда любил твою прямоту, сестренка, — хмыкнул Черрим. — Ну, давай обнимемся.

И облапил Аррайду, качнув узкую лодку.

— С нами после… — торопливо сказала Эдвина. — Не хочу, чтобы мы утонули.

— Хорошо, что ты у меня есть. Вы есть.

— Так куда править? — гондольер оттолкнулся веслом от каменного парапета, обомшелого, покрытого разводами соли по срезу воды.

— Округ святого Делина, южная сторона.

Гондольер буркнул что-то и погнал узкую черную лодку по рябящей, засыпанной мусором воде вдоль уходящих в воду каменных стен и под арочными мостами, с которых свешивались и трепыхались на ветру штандарты, обозначающие районы священного города. Ловко огибая углы платформ, другие гондолы, крытые кожей грузовые суда… Движение на каналах становилось оживленным. Впрочем, все три лодки отряда причалили к деревянной пристани почти одновременно.

Черрим выпрыгнул из гондолы первым. Протянул руки дамам. Тьермэйлин расплатился за всех.

— А как оказалось, что отпрыск благородной фамилии дрался вместо тебя? — не выдержала магичка, на суше чувствуя себя уверенней, чем на воде.

— Не зли ее, Эдвинка. Мне показалось, Луна-и-Звезда разорвать мальчишку готова.

— И за дело, — сморщился Лин. — Не будь он сыном главного нашего союзника, я бы его сам порвал на клочки, кусочки и тряпочки. Подсунул Арри сонное зелье и сам драться полез. А если бы прибил его Болвин?

— Ну, дрался Варвур хорошо, я видел, — Черрим пожал широченными плечами. — Но поговорить серьезно с мальчишкой стоит. Ты как, кстати, сестренка?

— Во рту горько. И в сон клонит, — не стала темнить Аррайда.

— Пойду проверю, как там наверху, — заторопился аптекарь.

Он убежал и вернулся. Аррайда присела на кнехт, к которому чалили гондолы, Эдвина задумчиво пошевеливала мыском туфли сухой лист, невесть как занесенный в каменный, без единого дерева, город. Котище, как всегда, пристал к местным рыбакам, пробуя задешево выторговать корзину рыбы.

— Брось, она здесь невкусная!

— А знаешь, — задумчиво сказала Аррайде госпожа Элберт, — Веним не посылал своих людей к ординаторам. И не бегал тебя продавать самолично. Он, конечно, дурень был, бабник, гордыня из него так и перла, но в последнем поединке играл честно. Надо принести соболезнования семье.

— Ох, мне его почти жаль, — фыркнул аптекарь, сбегая по лестнице. — Идемте, все чисто наверху. И Ильмени нас ждет.

В квартирке на уровне каналов пахло сыростью. Плесень взялась за стены. При этом тут было идеально чисто. Умывальные принадлежности за ширмой, застеленная одеялом без единой морщинки кровать. На выскобленном столе несколько ярких чашек и стопка пергаментов.

И сама хозяйка, одетая бедно, но опрятно. И все с тем же решительным выражением в алых глазах. Она приветствовала всех и предложила садиться. Нереварин опустилась на кровать и широко зевнула. Лин предупредительно сунул подушку ей под спину.

— Просим прощения за незапланированный визит, — наклонила темноволосую голову Эдвина.

Дочь Ведама ответила столь же изысканным поклоном.

— Всегда рада друзьям. Раз уж так получилось… я охотно узнаю новости. И поделюсь своими.

— О, новостей хватает. Прежде всего, архимастер Дома Редоран мертв, — Лин взял чашку и повертел в руках, рассматривая глазированный рисунок. — Убит в честном поединке нынче утром.

— Не мной, — Аррайда с силой потерла глаза. — Власть отойдет старшему Сарети, скорее всего. А звание полководца редорана у меня теперь есть.

— Это ведь хорошо?

Нереварин вздохнула.

— С телванни тоже удалось договориться. И со всеми племенами пепельноземцев.

— Правда, мы имеем Орден дозора на хвосте, — хмыкнул Лин. — Но это же сущие пустяки, верно?

— Э-эй… Попрошу без намеков на мой хвост, — прогудел Черрим. — И без Салы у нас есть проблемы. Во-первых, две эти ба… хлаалусские советницы, как их… Веланда Омани и Нивена Улис. Ох, сколько я ходил вокруг них! И ни в какую. Крутят и врут. Но дали понять обиняками, что поддержат любое решение вашего дяди, госпожа.

— Да, дядя… — Ильмени вынула чашку из рук аптекаря. — Я заварю хальклоу. Боюсь, еды, что есть в доме, не хватит… на всю компанию.

Черрим подхватил висящую у двери корзину, когтем поманил Лина.

— Только обсуждение без нас не начинать.

Завтрак вышел простым, но обильным. После него все телохранители, евшие поочередно, вышли наружу. Ильмени убрала со стола грязную посуду, смахнула крошки и выставила несколько чистых чашек и тарелок перед заговорщиками.

— А синие тарелки красивее, — протянул Лин.

— Значит, обозначим ими собственно поместье и контору плюс склад. Чашки будут хижины рабов, — дочка Ведама расставляла посуду как макет. — Эти вилки и ложки — пристань. На ней всегда полно грузов. Удобное место, есть где спрятаться. Прежде, чем пойти к дяде открыто, нужно иметь веские доказательства его измены. И я знаю, где их добыть.

Ильмени постучала по краю ближайшей синей тарелки.

— Эти двое, Ранес Енит и Навил, которых нанял Сжоринг, прячутся в цокольном этаже большого дома. Вход туда ведет отдельный, с гостями не пересечься, дверь из дома к ним надежно заперта.

— И откуда ты все это знаешь, милая? — пригладил усы Черрим.

— А оттуда, — пожала девушка узкими плечиками, — что даже данмеру надо есть, спать, оправляться. А уж эти на всем готовом и ни в чем себе не отказывают. Самая лучшая еда, вина, девушки, и все за хозяйский счет. Орвасу даже поприжать их пришлось, чтобы шум и слухи по поместью не расползлись. Еще и без свеч оставил на время, потому что ставни не закрыли. Но ненадолго.

Ильмени качнула тарелку.

— Дяде они пуще соленого риса надоели. Но уж сильно много он вложил в них, чтобы избавиться. Да и то, что отца устранят не его люди, а Гильдия бойцов — это как двух кагути одной стрелой уложить.

— Понимаю… — прищурился Черрим.

— Енет с Навилом еще похвалялись официальной бумагой за подписью Орваса. Мои конфиденты забрать ее не сумели. Придется самой. Но с контрактом на убийство отца дядя поневоле сговорчивым станет.

— Ну просто чудо, а не девочка, — улыбнулся кот. — Что бы мы без тебя делали?

— Это ты сейчас серьезно? — спросила Ильмени с подозрением.

— Да уж серьезнее некуда. Но рисковать мы тобой не станем, проводишь нас и в коридорчике постоишь.

Данмерка вынула из-за ворота ключ на ремешке:

— Вот, копию для меня сделали. Но почему в коридорчике? Я неплохо ножом владею. И… они вообще могут мне бумагу отдать взамен на покровительство и забвение замыслов.

— А могут и не отдать. Лучше поприжмем их, — сказал Черрим.

— Крики в доме услышат, — озаботилась Эдвина.

— Не услышат. Там перекрытия толстые.

Дочка Ведама вернула ключ за пазуху.

— И еще вот что. Поселили на отшибе в пустой хижине нечто. Служанки боятся туда еду носить, хотя им приказывают.

— А почему боятся? — спросил Лин с интересом.

Ильмени Дрен составила тарелки в стопку:

— Даже не знаю. Одиноко он живет, на девушек не обращает внимания. Сидит вечно спиной к входящим, кряжистый, в плащ завернут, и капюшон на голове, точно лысину застудить боится. И все молчком, и затиснуть рабынь не пробует. Только покряхтывает да вздыхает. Странный, одним словом.

— По ночам не вылазил? Кровь не пил?

Госпожа Элберт погрозила развеселившемуся зелейщику кулаком.

— Сам знаешь отлично: пепельные упыри кровь не пьют.

— Не то что наша Эдвинка.

— Уймитесь, — буркнул Черрим. — Не станет пепельный упырь сидеть и бухтеть. И вообще, он тощий и дымный, а тут серьезный парень. Квадратный. Эдвина, думай…

— Ну-у… — магичка хлебнула подостывший чай. — Я под капюшон ему не заглядывала. Для калеки корпруса низковат. Да и к чему Ведаму Дрену держать у себя корпрусного калеку? И разве что на цепи — они ж бешеные…

Ильмени хрустнула пальцами.

— Значит, с этого и начнем. Проясним, что там в плаще, — Аррада зевнула. — Разбудите меня ближе к вечеру… На закате в Эбенгардской часовне служба, с верниками смешаемся…

Сомнения Лина насчет топтунов Ордена Дозора по счастью остались сомнениями. Вынырнув один за другим из воздуха на пороге часовни Девяти, заставив прихожан привычно шарахнуться от нескольких громких хлопков, Аррайда со свитой смешалась с толпой, по стенам, лестницам, через мосты спускающейся из крепости. Часть охраны, переместившаяся в Эберганд раньше, страховала их со стороны. Остаток следовал.

Замок спутники покинули спокойно и, одолжив в конюшнях легиона верховых, выехали из городских ворот на север — к плантации Дрена. Где трактом, где напрямик добрались к полуночи до места. И, оставив гуаров под укрытием берега, перебрались на другую сторону потока, служившего естественной границей угодий Ведама. В небе над ними один за другим проплыли два нетча с просвеченными лунами синими куполами.

— Отвязались коровы… — прошептала Ильмени, задрав голову. Нырнула в тень ящиков, загромождавших пристань. За ней последовали Лин и Аррайда. Впереди трижды мелькнул и погас синий огонек — Черрим с Эдвиной давали знать, что усыпили стражников. Путь на плантацию был открыт.

— Пригнись, — Ильмени Дрен нажала на затылок Аррайды, хотя за ящиками, загромождавшими пристань, их и так не было видно. — Как бы пастух не выскочил. Мы у него, как на ладони.

И, задрав голову, несколько секунд напряженно взглядывалась в крышу ближайшей к ним хижины и старалась уловить малейший скрип — лестницы или двери. Наконец выдохнула:

— Идем.

— Вы там заснули, что ли? — заворчал бойцовый котище нетерпеливо. Стражники были аккуратно упакованы и уложены вдоль дощатой стены, из щелей которой прорывался могучий храп — вероятно, того самого пастуха.

Ильмени подняла руку: «Внимание!» — и заняла место во главе отряда. Шли они впятером, оставив эшлендеров в резерве. Чтобы те вмешались, если основной отряд до рассвета не возвратится.

Впрочем, дочь герцога Дрена была уверена, что спасать никого не придется. Цепочка часовых вокруг поместья была достаточно редкой, чтобы войти без шума и пыли. Надсмотрщики и сторожа не боялись тех, кто придет снаружи. Они боялись тех, что внутри — рабов. И потому на ночь запирали их в хижинах и даже сажали на цепь. А выпускали псов. Которых Ильмени прикормила заранее. Да и госпожа Элберт держала свитки подчинения наготове.

— Третья… пятая… здесь.

Лин с Ильмени, остались, как уговорено, караулить снаружи. Черрим с Эдвиной и Аррайда вошли внутрь. Двери даже не скрипнули — столько было в петли залито масла. Хижину освещал сальный огарок, бросал дрожащие отсветы на сваленные вдоль стен корзины и ящики, обломки досок, подпиравшие гнилые стены, рухлядь пыльную настолько, что предназначение ее не угадывалось. Аррайда аккуратно прикрыла двери и прислонилась к ним спиной. Здесь пахло гнилью и чем-то приторным — то ли патокой, то ли подкормкой для растений. Впереди кто-то громко, с присвистом сопел. В коричневом плаще спящий практически сливался с мебелью, уложив голову на руки, скрещенные на столешнице, седалищем упираясь в массивный табурет. Черрим свойственной хаджитам неслышной походкой обошел незнакомца, наклонился, пытаясь заглянуть в лицо. Потом осторожно, двумя когтями, потянул с него капюшон. Обнажился безволосый, бугристый, морщинистый череп неестественно серого колера.

— Поднявшийся спящий… — выдохнула Эдвина, и Черрим без колебаний воткнул твари кинжал в затылок, под основание черепа. Удерживая за плащ, мягко спустил на пол кверху лицом с чудовищными отростками вместо носа. Брезгливо вытер руки о штаны.

— Здесь все понятно. Идем.

— Что там? — коротко спросил Лин, когда они вышли наружу.

— Поднявшийся спящий. Потом с собой тушку прихватим.

Ильмени задержалась, чтобы собственными глазами взглянуть на чудовище Дома Дагот. Вышла пошатывающаяся, белая.

— Значит, дядя и впрямь…

Черрим поддержал бедняжку под локоть. Повел в тыл главного дома так уверенно, будто изучал поместье не только по макету. Стараясь держаться в тени стен, избегая открытого пространства.

Ключ подошел к замку. Провернулся без треска. За небольшими сенями открылась гостиная с низким сводчатым потолком и прикрытой чехлами старой мебелью, сдвинутой к стенам. Стол посередине занимали грязная посуда, таз с объедками и несколько разнокалиберных бутылей и кувшинов с остатками перебродившего пива и вина — судя по запаху. Под стол были небрежно задвинуты два стула с высокими спинками. Мозаичный пол был тем хорош, что не скрипел. Сквозь арочное окно пробивался лунный свет, ложился квадратами под ноги. По обе стороны гостиной были двери, левей окна вверх уходила каменная лестница, соединяющая цоколь с домом.

Лин с Эдвиной вошли первыми: проверить помещение на ловушки. За ними двигались остальные. Черрим мягко прикрыл входные двери.

А перекрытия и впрямь были толстые: беленый плоский потолок подпирали массивные черненые балки лакированного дерева. Потолок успел потемнеть, с балок и по углам свисала паутина.

— Ну и грязь они тут развели, — прошипела Ильмени. Проверила засовы наверху. Аптекарь между тем привычно и беззвучно отпирал замок на двери слева — куда указала магия обнаружения сущностей.

Вот с уговорами вышла заминка. И дело было не в ловушках, которые, в ожидании убийц Орваса, пьяные бойцы наготовили. Ловушек нежданные гости благополучно избегли. Но даже под великим заклинанием подчинения Енит и Навил отказывались подписать свидетельство против Дрена.

— Я дурак вам, что ли, добровольно в петлю голову совать? — скрипел Ранес, яростно сверкая углями-глазами. — При его дочке признаться, что злоумышлял на герцога?

— Сдохни, тварь блохастая! — сплюнул Навил на ногу Черриму. — Ничего не подпишу.

Мерзавцев привязали к стульям, заткнули им рты и занялись обыском. Эдвина разогнулась от сундука, радостно размахивая свитком с болтающимися на шнурах печатями.

— Посмотри-ка, — Черрим склонил голову к плечу, растянув свиток перед собой. — Это подпись Сжоринга. Этих двоих закорючки. А заказчиком кто вписан?

— Дядя, — сказала Ильмени хмуро. — Пожалуй, вот это и тело Поднявшегося Спящего — вполне достаточно, чтобы он пошел на переговоры. Уходим.

Ранес Енит и Налвил задергались в путах, прожигая врагов глазами, мыча ругательства, такие же бесполезные, как болт самострела, застрявший в стене.

Остаток ночи отряд провел на берегу озера. Они успели выспаться у костра и привести себя в порядок, отрядив к Орвасу Дрену посланца. Сработал эффект любопытства. И ближе к полудню глава Камонна Тонг встречал гостей на площадке внутренней лестницы своего особняка.

Увидев среди визитеров племянницу, Орвас сердито насупил брови. Остальным поклонился без особого уважения.

Был младший брат герцога Ведама высок и широкоплеч, стать его подчеркивал посеребренный доспех орсимерской работы. Если Болвин носил доспех для пыхи, то этот явно побывал в деле. Это ж насколько Орваса должны не любить, чтобы даже в доме оставаться в броне. Или готовился выехать на плантации?

— Чем обязан? — спросил Дрен сухо. Аррайда, заложив большие пальцы за чеканный пояс, смотрела на него. Красавца-данмера с вишневыми глазами и правильными чертами холеного лица. Глотала горькую слюну. И никак не могла заговорить. Пауза делалась неприличной. Камонна Тонг убил в Балморе друга — Лландраса Белаала. Камонна Тонг травил крысами в Аддадшашанамму хаджитку Анисси. А теперь Аррайда должна вести с убийцей дела?

— Нереварин, я так понимаю? — спросил он резко.

— Да.

— Я не участвую в войне.

— Участвуете. Либо на стороне Шестого Дома, либо на моей.

— А если я откажусь?

— Я пойду на крайние меры.

— А как же ваше хваленое благородство? — Орвас насмешливо вздернул бровь.

— Если не будет другого выхода, я вас убью. Можете не сомневаться.

Владыка Неревар смотрел ее глазами на Орваса Дрена и отмечал, что тот по-своему благороден и честен, вот только выбрал не ту цель и не те средства. Как Ворин Дагот когда-то. А Орвас разглядел в глазах стоящей перед ним девушки несгибаемую волю и опустил взгляд. Холодный ветер взметнул его волосы, знаменуя появление Лландраса.

— Это… твой дух Предка? — не выдержал молчания Дрен.

— Это дух данмера, убитого твоими людьми за то, что первым разглядел мою суть. Я ношу имя «нвах», как корону, потому что этим не похожа на тебя.

— Моих людей в подвале ты связала?

— Твоих крыс? Я, дядя, — Ильмени выступила вперед. — Как видишь, они плохие убийцы, если даже я с ними справилась. Я знаю, что ты готовил покушение на отца. Но закрою на это глаза, если ты поможешь Нереварину.

— У тебя нет доказательств.

— Доказательств предостаточно, учетная книга Сжоринга, например, — хмыкнул Черрим. — Бывший гильдмастер очень тщательно вел документацию. Да и эти вояки языки за зубами не держали. И письменные их свидетельства у нас есть.

И ведь не соврал: не держали. Не уточнять же для плантатора, что в основном это была площадная брань. И контракт на самом деле имеется, даже два.

— Чего тебе нужно? — спросил Орвас у Аррайды напрямую.

— Ты ведешь переговоры с эмиссарами Шестого Дома. Мне интересно, насколько далеко ты готов пойти, чтобы очистить Морроувинд от таких, как я. Узнаешь? — перед Орвасом опустили тело, завернутое в коричневый плащ с капюшоном. Дрен отчетливо припомнил квадратную закутанную фигуру с сиплым голосом, приходящую ночью говорить от имени Дагот Ура. А Черрим откинул плащ, обнажая во всей неприглядности труп Поднявшегося спящего с наростами на месте лица.

Орваса перекосило.

— Готов стать таким?

— Нет. Не готов. Пожалуй, мы сможем договориться, — он отвернулся от тела под ногами. — Не люблю складывать яйца в одну корзину.

Ильмени ухмыльнулась: она знала дядю, как никто другой, и знала, что сейчас он не врет. А Орвас наклонился над секретером, набрасывая по нескольку строк. Присыпал письма песком, чтобы скорее сохли. Накапал воску со свечи. Прижал кольцо-печатку.

— Отдадите это Веланде Омани и Нивене Улис, ведь закавыка в них? Советницы согласятся, чтобы ты стала полководцем нашего Дома.

Передавая пергаменты, он на миг задержал руку Аррайды в своей. Еще раз скрестил с нею взгляды и опять опустил глаза. Прокашлялся. Всем корпусом повернулся к племяннице:

— Один вопрос напоследок, Ильмени. Как ты смогла попасть в подвал?

— Детские воспоминания не подвели. Я всегда обожала секретные ходы и тайны.