Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

Серая свеча на ветру. Когорун

Зал Фисто оказался жутким и гулким лабиринтом комнат и закругленных коридоров. Сквозняки выдували из него пыль, и потому ориентироваться по следам стало почти невозможно. Раз Зайчику удалось наступить на кучку песка у стены, а Звездочке — зацепиться за косяк рукавом (нитка застряла в занозистой доске) — вот и все следы. Но грязи и всякого мусора хватало и здесь. Когорун был похож на гнилой орех с крепкой скорлупой.

Запустение. Самым диким образом расположенная мебель — точно какие-то безумцы устраивали переезд и забросили на полдороги. Истлевшие гобелены с едва различимыми даготскими гербами: красное на черном. Чаши черного железа — масло в них успело прогоркнуть и высохнуть до тоненькой, отсвечивающей синим пленки, и даже сам запах истончился и исчез. Чаши где стояли на плотных основаниях, где валялись на боку, даря пронзительным ощущением внезапного бегства. Камни торчали из стен, как неровные, плотно слепленные пальцы, пересеченные фризами и поясами — в каждом покое с собственным узором, — то каменными, покрытыми остатками позолоты, то просто из гнилого дерева. На углах в ржавых гнездах сидели остатки факелов. Но путники обошлись заклинанием кошачьего глаза, а Черрим так вовсе, как всякий хаджит, видел в темноте.

Двигались они медленно, методично обшаривая закутки и углы и пока не пользуясь заклинанием хамелеона, потому что ни чувства, ни магия не указывали на чье-либо присутствие, кроме их собственного. Сул-Матуул смущенно заметил, что в прошлый раз крепость была намного оживленнее — если считать живыми рабов пепла, пепельных трупаков и ловчего корпруса.

— Зато пепельные идолы есть. Два.

Смотрели бусинками-глазами из темноты и третьим глазом-шпинелью изо лба. Аккуратные рожки, едва намеченные плечи…

Сул-Матуул подхватил Аррайду под локоть:

— Что такое?

— Запнулась. Он… может смотреть сквозь них.

— Кто?

— Дагот, враг.

Знание пришло изнутри — четкое и обжигающее — раскаленный железный прут через лоб. Как в ночь альдрунского мятежа — понимание, что через идолы Дагот насылает соблазны и сны.

Первый идол нашелся за углом. Стоило незваным гостям подойти, как красные свечи запылали хороводом вокруг. Ашхан подался к Аррайде. А когда идол распался на осколки, попытался отереть пот со лба, скребнув латной рукавицей по личине шлема.

— Наверное… их следовало бы изучить… — откашлялась Эдвина. — Но н-не хочется.

Черрим приобнял бретонку за плечи:

— Подруга! В тебе проснулся здравый смысл!

— Примас Сарано из Альдрунского храма говорил, что нашел способ с ними справиться.

— Угу. Самый действенный способ. Молоток.

Эдвина фыркнула. Обернулась к Аррайде:

— Но ведь это действительно интересно: такая глубинная связь между предметом и волей волшебника. Только Кагренаку удалось добиться чего-то подобного. Я говорю о знаменитом кольце Неревара — Луне-и-Звезде. Оно, согласно источникам, убьет любого, кто попытается его надеть — кроме хозяина. Что Дагот навязывает свою волю через идолы, мы уже уяснили. Но ты уверена, что… Это головой рехнуться можно, заглядывая через столько глаз сразу!

Лин ухмыльнулся:

— Так он уже.

— Эдвина, солнышко, — одернул подругу хаджит. — Может, после поговорим?

— Но ведь никто не мешает! Да, — она щелчком погасила свечи, — я просто испугалась.

— Нам еще плесень искать, — напомнил Тьермэйлин, оглядываясь и втягивая крупным носом затхлый воздух.

— Может, в погребах? Все же сколько тут комнат!

— «В доме мастера обителей много»…

— Поэтично…

— Просто приснилось, — Аррайда первой пошла дальше по коридору.

На углу они заметили, что вождь отстал, задумавшись над обломками пепельного идола. Наемница вернулась к нему, на ходу стягивая латную рукавицу.

— Сними рукавицу и возьми меня за руку.

Сул-Матуул тряхнул головой, словно просыпаясь, и послушался. Прикосновение, будто удар, заставило его очнуться окончательно.

— Для данмеров зов Дагота звучит сильнее. Ты держись. Прочим достаются только тревога и бессонница.

— Моя вера хранит меня, — отозвался он почти беззвучно, не выпуская руки Аррайды. — И ты — тоже.

Второго пепельного идола, что отыскался в круглой зале в конце одного из проходов, путники расколотили столь же основательно. И, обойдя останки, остановились перед узорчатыми деревянными дверьми. Арки, ниши, проходы и галереи Когоруна до сих пор не баловали препятствиями, и потому наличие закрытых комнат настораживало. Хотя в них не шумели.

— Там, — сверившись с заклинанием поиска сущности, Эдвина указала на правую дверь. — Небольшой, один.

Аррайда кивнула Сул-Матуулу на коридор, которым они пришли: стереги. Черрим же на мягких лапах подкрался к двери и, став сбоку, втянул в себя воздух через щель.

— Смердит? — жестами поинтересовался Лин. Хаджит покрутил головой и осклабился:

— Подозреваю, там наш фрукт.

Аптекарь тоже подошел и постучался костяшками пальцев:

— Зайчик?

Внутри что-то брякнуло, и опять стало тихо. Лин подергал двери — заперто.

— Эй, вылезай, кому сказано!

— Я вам не дамся! — пискнул босмер из-за двери.

Друзья переглянулись.

— Ну, все! Он попал! — Черрим сделал вид, что закатывает рукава. Тьермэйлин полез за отмычками.

— Осторожно, он может сдуру выстрелить, — предупредила Эдвина. — Зайчик, это мы! Мы не причиним тебя зла!

— Это почему не причиним? — буркнул Черрим. — Еще как причиним! Выдеру его, гада. Только узнаем сперва, где эта…

— Я вам не верю! — прокричал босмер. — Пепельные твари!

— И за «тварей» тоже ответишь.

Лин еще немного поколупался отмычкой в замке и поднял кверху большой палец: готово!

— Зайчик, где Звездочка?

— Не знаю! Она заперла меня и ушла… на разведку.

— Должно быть, вспомнила, наконец, что он плавать не умеет…

— Хватит! — зыркнула на Черрима Аррайда и решительно толкнула дверь. — Зайчик, или ты выходишь, или я иду к тебе. Одна.

Зайчик показался из-за двери, поддергивая лук на плече и, словно колпак, нахлобучивая шлем. Остановился, потупив глаза.

— Она сказала, что так безопаснее, что она скоро вернется. Выскользнула и замок замкнула. Я не ожидал и не успел.

— Эдвина! Выдай ему свиток божественного вмешательства.

— Не надо! У меня есть!

— Хорошо.

Аррайда вытянула из-за пояса кошелек и сунула босмеру в ладонь.

— Это тебе на первое время. А теперь используй свиток.

— Почему? А… как… а Звездочка?

— Мы ее найдем, — наемница опустила ресницы.

Зайчик судорожно стиснул кошелек в ладони.

— Мне… я не… хотел. П-простите меня…

— Используй свиток. Чтобы не отправлять тебя силой.

— А-а! — он шваркнул кошельком об пол и исчез во вспышке заклинания. Черрим наклонился, поднял кошелек, отряхнул и вернул Аррайде. Они вышли из круглого зала. Говорить не хотелось.

— Может, не стоило с ним так сурово? — промямлил Лин чуть погодя.

— И каждый раз ждать удара в спину? Пусть радуется, что отделался… легко, — Черрим непримиримо распушил усы. — Идем-идем, хватит уже тут прохлаждаться.

Переходы, коридоры, чертоги, узорчатые пояса над панелями и вдоль потолков. Тесаный камень, агатовые и яшмовые вкрапления. Слои пыли в тупиках. И ничьих следов, кроме их собственных. А когда-то тут было красиво. Стеклянные магические лампы, наполненные мотыльками, парили под сводами; шипели факелы. И не успевало улечься эхо многочисленных шагов.

А может, сны на привале, в которых Аррайде привиделось прошлое, просто чуть исказили реальность пройденного пути. Это как если собираешь целый день ягоды, в полудреме вечером они продолжают плыть перед глазами.

Наемницу бесцеремонно растолкали, едва она, как показалось, успела толком заснуть. Убедившись, что девушка пришла в себя окончательно, ашхан убрал ладонь, которой прикрывал ей рот.

— Что? Моя очередь стеречь?

— Ты стонала и металась во сне, — объяснила Эдвина. — Тебе снилось что-то страшное?

Аррайда села, опираясь на руки, прислонившись спиной к стене. Сердце сильно колотилось. Наемница потрясла головой.

— Мне приснился Храм Обреченных, он был совсем другим… Ни обломков, ни грязи. Все четко и строго. Огни в чашах. Гобелены чистые и яркие. И черные колокола от большого к маленькому, подвешенные к перекладине, — Аррайда помолчала, пытаясь восстановить гаснущее видение. — А потом… чья-то рука вывела белым герб Дагот по темному полу и приписала: «Спящий просыпается».

Эдвина передернула плечами:

— Это девиз безумцев с дубинами? Что вы думаете, ашхан?

— Нибани видит и толкует сны, она могла бы сказать больше. Но этот… мне ничуть не нравится.

Магичка зашуршала в сумке и ткнула подруге в ладонь шершавый, холодный ком:

— Пожуй. Это черный лишайник. На вкус отвратительно. Но, может, тогда это место не будет так влиять на тебя. У Лина тоже могут найтись подходящие травы…

Сул-Матуул отстранил магичку, бережно держа за плечи:

— Дело не в месте, сударыня. Дело в ней самой.

— Но если… вы так в ней уверены, в чем смысл испытания?! Зачем бродить по этой жуткой крепости в поисках ненужных вещей?

— Мы Звездочку должны найти, — перебила Аррайда подругу. Эдвина фыркнула и сбросила руки ашхана:

— А, ну да, конечно. Только, на мой вкус, эта вещь — самая бесполезная.

— Я сменю Черрима. Ты со мной?..

Коридоры, галереи, переходы. Столбы, как чахлые деревья, врастающие в свод. Фризы, пилястры, мозаики. Языки осыпавшихся камней, перегородившие дорогу. Прогнившие двери заброшенных кладовых. Стертые лестницы. Пустые покои.

Зал Фисто. Зал Бдительного Прикосновения. И снова вниз, к корням крепости — туда, где она должна сомкнуться с фарватером Набит.

Пандус озарила скользящая огненная фигура. Запахло пламенем и железом — как от раскаленного угольного утюга. Огненный атронах, навроде того, послужившего пугалом для контрабандистов Андасрэта. Только этот не призванный, совсем один, и вообще неясно, чем питается в каменном чертоге. Обломками мебели?

— Отойдите-ка, — засучила рукава платья Эдвина.

Сул-Мутуул ненавязчиво укрыл себя и Аррайду лиловым коконом защиты. Наемница выплеснула клеймору из-за плеча. Черрим и Тьермэйлин разошлись, контролируя пространство вокруг, готовые и прийти на помощь Эдвине, если она не справится, и остановить вздумавшего подкрасться в суматохе врага.

Со сведенных пальцев магички сорвалась ледяная шрапнель и легонько тюкнула атронаха в плечо. Он пригас в точках удара и, развернувшись, стремительно скользнул к Эдвине.

— Держитесь от него подальше! — ведьма выставила ладонь, растя перед нею мохнатый туманный шар. Дыша ровно, как на тренировке, и, казалось, ни капельки не боясь. Языки огня оттянуло назад, и в янтарном теле духа проявилась темная сердцевина — словно ветки, охваченные огнем. Атронах был опасен. И красив. Он дышал жаром, бросая в Эдвину ленты пламени. От первой она уклонилась. Вторую пропустила мимо себя, повернувшись боком, отставив ногу, словно танцуя в огне, продолжая питать своей силой и взращивать туманный клубок. И наконец, сойдясь с противником, бросила клубок на него. Атронах зашипел, задергался, испряясь, и опал горсткой пепла с дотлевающим внутри огоньком.

Эдвина вытерла кровь с прокушенной губы и ладонями сверху вниз сильно провела по лицу.

Черрим поддержал бретонку, Лин протянул откупоренный пузырек. И встал на колени, сгребая остатки атронаха в долбленку.

— Матерый… — уважительно протянул он.

Они устроили незапланированный привал, давай подруге прийти в себя.

Время в темноте вообще текло странно: то сжимая сутки в часы, то растягивая часы на сутки, отмечая усталостью в ногах и спине пройденный путь; давя поклажей на плечи. Голод и жажда притупились, короткий сон не приносил отдохновения.

И потому когда тесный отнорок вывел их в фарватер Набит, на серых сводах которого мерцало отражение воды, странники испытали облегчение.

Аптекарь указал на канал с неподвижной мерцающей водой:

— Резервуар на случай осады?

Слабый шепот разнесло эхом. Черрим приложил к губам мохнатый палец. Но каменные бережки, насколько хватало взгляда, были пусты.

Фарватер напомнил Аррайде подземелья под Вивеком, только здесь было чище и светлее. Фосфорецировала вода. Аррайда опустилась на колени:

— Интересно, ее можно пить и умываться?

Лин аккуратно зачерпнул ладонью и поднес к выразительному носу:

— Вода как вода. Правда, у меня нет лаборатории.

— Я бы не советовала. Тем, кто не защищен от корпруса, как ты, — Эдвина с сомнением посмотрела на Аррайду, а потом на ашхана.

— Не знаю, мы никогда не спускались сюда. Только воплощенные.

— И много их было? — едко усмехнулся Черрим.

— Достаточно.

— А нашей красавицы нет как нет, — Тьермэйлин мечтательно уставился в потолок.

Аррайда сбросила шлем и перчатки и плеснула водой в лицо.

— Плесенью отдает. А так хорошо-о.

Она обернула к друзьям лицо, чуть склоненное набок, обрамленное хауберком, строгое и неожиданно красивое. Улыбнулись губы и глаза, ямочки появились на щеках. Засверкали капельки воды. Черрим под локти поставил подружку на ноги и отер ей лицо тылом ладони.

— Плесенью!.. — Лин задергал носом.

— Далеко не отходи!

— Не буду, — зелейщик присел на корточки и ножом отковырнул от стены дырчатую желтую субстанцию. — Эдвина, взгляни-ка.

— Она, — кивнула магичка. И с подозрением оглядела просматриваемый насквозь и совершенно пустой коридор.

— Вот так ждешь-ждешь неприятностей, а они не наступают, — хмыкнул Черрим. — И это пугает, верно?

— Да чтоб тебя! — замахнулась на хаджита бретонка.

— Постерегите. А я все-таки искупаюсь, — Аррайда стала поспешно раздеваться. — А то еще немного, и никакая невидимость не поможет.

Сул-Матуул кивнул и последовал ее примеру.

— И не просите! Не полезу! — Эдвина сурово сложила руки на груди и отвернулась.

— Ладно, — Черрим хмыкнул. — Мы с зелейщиком после вас.

— Зараза к заразе не липнет, — Тьермэйлин со всех сторон еще раз оглядел кусок плесени и завернул в платок. — И всегда наготове мое чистящее заклинание! Но искупаться я не прочь.

Ушастый посмотрел на хмурую Эдвину Элберт. Ухмыльнулся:

— Хотя по карте… — он зажмурился, припоминая, — нам всем придется окунуться с головой.

Купанию никто не помешал. Тьермэйлин, разохотившись, даже предлагал идти дальше по дну или плыть под водой, упирая, что так их никто не заметит.

— Нет уж! — буркнула магичка. — Что на маскировку, что на водное дыхание — так и так тратиться. А на суше я уверенней себя чувствую.

— А ты ведь можешь бросить пометку… — Аррайда, сидя на корточках, задумчиво поковыряла пол.

— За зельями… туда… сюда… Где вас потом искать?

— Мы подождем.

— Нет, и не просите. Идем вместе. Нашего запаса должно хватить.

Наемница не была в этом уверена, но спорить не стала.

Двигаться вдоль фарватера было скучно. Серый пол, серые стены, слабо светящаяся вода. Ее мерцание убаюкивало, и состредоточиться удавалось с трудом.

— Мне кажется, или мы здорово вляпались? — поинтересовался зелейщик на привале. — И ни следа нашей прекрасной беглянки.

— Убили да в воду кинули…

— И я там еще купался! Фу-у…

— Хорошо, — Черрим изрядным глотком флина запил еду. — Готов признать, что Звездочка хитра и предусмотрительна, и мы с ней еще встретимся.

— Этот вариант мне больше нравится, — зловеще протянул Лин. Сул-Матуул поднял руку: тихо!

По противоположной стороне канала кто-то двигался в их сторону. Покачиваясь, словно свеча на ветру, плыла невзрачная фигура… Хламида колыхалась вокруг худого тела, капюшон с ушками туго охватывал голову, болталось у шеи широкое тканое ожерелье. Колебался отросток маски — будто вынюхивая незваных гостей. И сквозило от пепельного упыря странной силой, готовой подчинить всех вокруг.

Тьермэйлин скривился, растопыривая пальцы для заклинания невидимости. Аррайда задумчиво повернула камень в Кольце Окружения. Эдвина поспешно наводила чары на себя, Сул-Матуула и Черрима. А хаджит сощурился, прикидывая, как бы кинуть тварь через колено. Конечно, в воду упырь не полезет, но не оставлять же его за спиной!

И тут же, точно повинуясь всеобщему безмолвному желанию, пепельник развернулся и, дергаясь, поплыл туда, откуда пришел.

Друзья проводили его изумленными взглядами.

— И зачем мы так готовились? — спросила пустота раздосадованным голосом аптекаря.

— Догоню и утоплю! — страшным шепотом пообещал Черрим.

— Впереди еще трое.

Бойцовый кот наощупь поймал Аррайду за руку:

— Та-ак… А ты откуда знаешь?

— Корпрус. Дивайт Фир слепил из него дочерей, а Дагот — слуг. Я несу его в себе. Только… упыри внутри пустые, и я могу ими управлять.

— Как Дагот?! — Лин, обретя видимость, шлепнулся попой на бережок. Сул-Матуул протянул ему руку, помогая подняться. Эдвина испытующе заглянула подруге в лицо:

— Это… слишком опасное оружие.

— Ну, ножом тоже можно порезаться, — Черрим придержал магичку за плечо. — Нет, но каково! Недаром корпрус зовется «божественная болезнь».

— Это пророчество.

Аррайда глянула на вождя и покрутила головой:

— Не жди от меня… особых чудес. Я отогнала одного, но с двумя уже не справлюсь.

Черрим мохнтыми руками обнял ее и Эдвину:

— А мы тогда на что?

Оскалил белейшие зубы:

— В Набите искупаем, и растают, как снег в горах Джеррол в месяц Зенита.

Тьермэйлин покивал, закатив глаза:

— Красиво излагаешь. Общение со мной пошло тебе на пользу.

— И все равно, — продолжала хмуриться магичка. — Мне это не нравится. Арри! Пообещай, что не станешь прибегать к этой силе слишком часто. Дагот может ощутить твое присутствие в пустоте своих тварей, и в поединке — воля против воли — нетренированный разум не выстоит.

— Так натренируй ее!

— Прямо счас? — иронично скривил бровь Тьермэйлин и принялся собирать остатки трапезы. — Самые подходящие… и место… и время…

— Госпожа Элберт, — Сул-Матуул положил ладонь на тонкое запястье бретонки. — Нереварин найдет силы противостоять злу.

Магичка пальцем приподняла кончик носа.

— До сих пор… Дагот косвенно управлял пепельными идолами, не воплощаясь туда, где ждал отпор. Но так будет не всегда…

— Госпожа Элберт…

— Эдвина. Ты веришь в нее?

— Да ну вас! — магичка стряхнула руки вождя и хаджита и стала помогать аптекарю увязывать дорожные мешки.

— Послушай, — Черрим наклонился к Аррайде, сверкая золотыми глазищами. — А в воду ты его можешь заманить?

— Не знаю.

— Кажется, идея Лина прогуляться под водой была не такая уж глупая.

— Да уж, — подняла голову Эдвина. — И огрести молнией в спину. Любимое заклинание упыря, между прочим.

— Да, — поскреб баки хаджит, — это я не подумал. Но веселую компанию из четырех упырей лучше щемить по-одному. Так что я все-таки рискну шкурой. Попытаюсь их утопить.

И стал выбираться из сверкающей кирасы.

— Давай, Эдвина, лапушка, накладывай заклинания. Быстроплавания, водяного дыхания…

— Тебе плавники Рейноса или воздушный пузырек Дайнара?

— Плавники, вот ужас-то! — Черрим шутливо передернул плечами. — А в чем между ними разница?

— Ну, рассуждая академически, воздушный пузырек держится дольше, но быстрее с ним не поплывешь…

— Надеюсь, плавники не растут, — Черрим закатил глаза, — ну, там…

Эдвина шлепнула кота свитком. Аптекарь забулькал.

— Это он сейчас. Представляете? А что будет, когда мы полезем в нору к Даготу? Страшно вообразить!

— Если вы не заткнетесь, — пригрозила магичка сухо и обиженно, — я вам плавники на язык наколдую.

Зашуршал и с хлопком исчез в воздухе пергамент, выпуская заклинание.

— Ну, кого еще обработать?

— Сам справлюсь, ерунда! — Черрим глубоко вдохнул и мягким прыжком ушел в воду.

— Провожу-ка я его под невидимостью. И что там нужно для хождения по воде? Туманные тапочки Селин?

Тьермэйлин растворился не хуже пергамента. Лишь легкие шлепки по воде отметили его дорогу.

— По-одиночке люди как люди, — бурчала Эдвина, — но когда вместе соберутся… Никакой серьезности.

Аррайда присела на корточки, глядя вдоль теряющегося в мерцании фарватера.

— Надо было мне с ними пойти.

— Находишься еще, — магичка вздохнула. — Не последний бой в твоей жизни. И не страшный самый.

Сул-Матуул кивнул с одобрением.

— Это… правильно, но… — Аррайда помедлила, подбирая слова, — как-то несправедливо. Посылать других в бой и оставаться в стороне.

— Зато ты понимаешь, что такое отвечать за своих людей. Я тоже должен быть со своим племенем, когда решается его судьба.

— Возможно, — отозвалась Эдвина, — его судьба решается не в стойбище, а здесь.

— Так я и сказал Нибани. Ох, и сердилась же она…

— Она вообще суровая, правда?

— Провидица тоже чувствует ответственность за других. А Черрим… он справится. И вместе — мы бы наделали шума.

— Справится, да. Но Лин — обычный ап…

Наемница осеклась на полуслове. Почему-то вспомнилось, как они с Тьермэйлином проникли в поместье Ралена Хлаало… И нападение на Клуб Совета в Балморе. Вряд ли простые аптекари столь бурно проводят время. Да и не всех берут в «клинки».