Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

Суета сует. Тель Арун, Вос. Продолжение

До Тель Аруна отряд Аррайды добрался грязным, усталым, но без происшествий. Если не считать морскую болезнь. Залив Зафирбель с его тысячей островов показывал норов, и довольно не скоро судну с полосатым сине-белым парусом на единственной мачте удалось бросить якоря в спокойной гавани.

Аррайда внимательно наблюдала, как над горой по мере их продвижения открываются дома-грибы, не похожие ни на кубические постройки Вивека и Балморы, ни на островерхие домишки Сейда Нина и Пелагиада, ни на ракушки Альдруна и Гнисиса. Города телванни ни на что не были похожи. Кроме самих себя.

Из-за корпруса Аррайде некогда не удалось полюбоваться ни величественным Тель Фиром, ни прекраснейшей Садрит-Морой, и сейчас она наверстывала упущенное, во все стороны вертя головой, пока гуары шлепали лапами по выдолбленным в грибных ножках мостовым, оскальзывались и икали.

Тель Арун был аккуратным, чистым и маленьким. Несколько лавок, аптека, таверна, кузница и чуть подальше — дворец из переплетенных грибов с округлыми и острыми шляпками-крышами, похожими на опрокинутые ладьи. Собственно Арун, жилище архимагистра Готрена. Одно из самых древних сооружений Тамриеля, едва ли не ровесник киродиильской башни Белого Золота. Разом высокий и приземистый из-за своей массивности, обведенный пандусами, огрубевший от старости.

— Любуешься? Их выращивают из великих камней душ, в которые ловят дремору или атронаха, — поделился Тьермэйлин. — Так мне Эдвина рассказывала.

Аррайда вздохнула. Судя по письму, дожидавшемуся в порту, новая глава гильдии магов успела уладить дела с Готреном и отбыла в Вос. Они разминулись буквально на день.

Матуул посоветовал Нереварину вымыться и отдыхать, и ушел в город. А вернувшись, разложил на кровати одежду, роскошные ткани и драгоценности.

— Это приданое крутобедрой аристократки телванни? — хмыкнул зелейщик, вытирая полотенцом волосы.

— Нет, — Сул поклонился Аррайде, коснувшись пальцами пола. — Это для тебя, моя госпожа.

— Зачем?

— Ты слишком… — он щелкнул пальцами, ища подходящее слово, — дружелюбная. Это не внушит Савиль Имайн почтения. С подобными людьми надо показать власть, чтобы они поняли, что повелевая рабами, сами лишь прах у твоих ног. Об этом скажет твоя одежда. И кстати, это замечательный способ отвлечь от себя внимание. Люди сперва замечают оболочку, не суть. Если они поражены — слухи укроют тебя, как покрывало.

— Вроде из диких мест, откуда столько знает? — уважительно удивился Лин.

— Пепельноземцы были великим народом. Когда-то они помогли Неревару под Красной горой. Теперь, — Аррайда подняла голову, — помогают мне. И я сделаю все, чтобы выполнить то, что он… я им обещала.

Сул-Матуул кивнул и улыбнулся:

— Лучше не скажешь.

Повернулся к аптекарю:

— Ты тоже переоденься. Будешь советником-альтмери, карманным Окато. И хоть усы для маскировки отпусти, что ли, — и не сдержавшись, фыркнул. Лин показал ашхану кулак.

Но в новой мантии, украшенной самоцветами, в зеленом капюшоне с галуном, надвинутом на глаза, и вправду стал совсем на себя не похож. Как, собственно, и охранники Уршилаку, сменившие практичную кожу на дорогое стекло.

Приходилось им соответствовать.

Это чем-то напоминало переодевание, когда Аррайда спасала сына Сарети Варвура. Но в этот раз маска была другой.

Шлем с золотой тонкой личиной, обернутый тончайшим шелком, скрепленным прозрачным аквамарином. И юбка, тянущаяся сзади и короткая спереди — из такого же шелка, цвета моря, но не северного хмурого, а южного, теплого, солнечного, в которое падают вишневые лепестки. Ткани пропитаны духами. Поножи видны спереди — пластинки и колечки из двемерика с инкрустацией и эмалью, произведение искусства. И кираса — надежная и прекрасная. Странное сочетание воинственности и женственности.

— И все же тебе не хватает суровости, — Сул присел к столику, подпирая щеку кулаком, глядя на Аррайду долгим взглядом. — Как думаешь, Неревар добивался своего только учитвостью и мудростью?

— Думаю, нет…

— Стань владыкой, ощути себя им. Давай, губу вперед, взгляд в сторону, и фразы цеди коротко и с неохотой.

— Так за личиной лица не видно.

— Вот и хорошо, меньше шансов, что тебя узнают. Телванни нелояльны Триединым, но уверен, соглядатаев тут крутится много.

— Полагаешь, храм будет и здесь за мною охотиться?

— Не исключено.

— Могли бы уже оставить меня в покое, — пробурчала Аррайда, чихая от резкого мускусного запаха.

От гостиницы до Подземелья было идти всего ничего, но Сул настоял, чтобы Аррайда поехала верхом. Гуар был вычищен и чуть ли не облизан. Обзавелся высоким, словно трон, седлом, цепочками и ярко-красной в зубчиках сбруей. И, словно чувствуя важность ноши, вышагивал степенно, не срываясь на галоп, провожаемый любопытствующими и завистливыми взглядами местных жителей. Цепочки звякали, охрана слаженно шагала, вскинув копья, блестя стеклом брони.

У рабского рынка Сул с Тьермэйлином бросили под ноги плащи. Под локти сняли всадницу и поставили на них, как драгоценную куклу.

— Самый большой рабский рынок на Вварденфелле, — махнул широким рукавом мантии Лин. — И самые низкие цены. Пеперекупы в дни торгов здесь роятся.

— Я заметила.

Аррайда ехидно кивнула на круглую дверь со множеством замков, утопленную в скале. Вычурные клетки, в которых возле Ямы демонстрировали живой товар, тоже были пусты. И любопытная ребятня отстала. Только востролицая девица вышла с амбарными книгами на солнышко: то ли чтобы согреться, то ли потому что хотела сэкономить на освещении. Пристроилась за хлипким столиком, совершая расчеты и покусывая растрепанное перо. Заслышав шум, бросила взгляд на нежданых покупателей, мгновенно оценивая статус и платежеспособность. И голос был слаще лунного сахара:

— Прошу прощения. Рынок открывается в тирдас. Сегодня мы не работаем.

— Мне нужна Савиль Имайн. По личному делу, — Аррайда капризно надула под личиной губу и топнула сапожком, входя в роль. — Ваши услуги будут оплачены.

Она шевельнула пальцем, Лин подал данмерке кошель. Лицо той и вовсе расцвело. Девица стала поспешно, с громким клацаньем, отпирать замки, висящие на круглой двери в Подземелье. Подхватила свои книги, перегнулась в поклоне:

— Прошу.

Их вели по верхним переходам, сухим, просторным, без запахов. Тут не было ни загонов с животными, ни клеток с рабами. Только редкие факелы на стенах.

Ступеньки вверх и вниз, несколько поворотов, и вот провожатая робко стучится в двери:

— К вам тут по личному делу.

— Госпожа Даунайн, — подсказал Сул. Девица повторила.

— Пусть войдут!!

Комната маленькая, торговые книги и свитки на столе. Савиль почти терялась за ними.

Подняла аккуратно причесанную голову:

— Я вас слушаю.

Одета она была в тяжелое платье, золотое с черным, — скорее потому что в комнатке было холодновато, чем чтобы кичиться богатством. Лоб в морщинках, а щеки гладкие, и алые глаза уходят к вискам. Приличная женщина. Даже не скажешь, что крутит крупным рабским рынком вокруг пальчика. И улыбается искренне.

Аррайда уселась без приглашения. Выложила на стол гребень.

— Сонумму Забамат велела кланятся. Ей нужен «особенный» товар. Юная данмерка для вождя Зайнаб: милая, скромная, обходительная. Способная сойти за благородную.

— И с крутыми бедрами, — очертил руками Лин.

Торговка провела ногтем вдоль разграфленной страницы:

— У меня есть… то, что вас интересует. Фалура Льерву, данмерка, двадцати шести лет, хороша собой, девственна и зубы целы. Девушка утонченная, воспитанная, владеет каллиграфией, играет на музыкальных инструментах, танцует. К несчастью для себя, она оказалась слаба в магии, а для телванни, как вы понимаете, это позор. Отец продал мне ее за тысячу дракошек. Я бы хотела получить их плюс двести комиссии сверху, поскольку оберегала, кормила и давала ей кров.

Имайн встала из-за стола, подхватила светильник:

— Пройдемте, чтобы после не жаловались, что продаю вам скриба в мешке. У меня все по-честному.

Внизу, в сводчатом погребе Савиль нажатием рычага заставила повернуться кольцо с подвешенными клетками. Три были пусты, в четвертой нагая данмерка, зажмурясь, держалась за прутья.

— Она не строптива и, как видите, тела ни разу не касалась плеть.

— А это? — указала Аррайда на бедро девушки.

— Магическое клеймо, — Савиль, просунув руку сквозь прутья, сгребла светящееся пятно в кулак, — чтобы если вздумается бежать, рабыню вернули ко мне, а я — к покупателю. В моих книгах все записаны. Но вы можете поставить свое, тогда охотники за головами доставят ее прямо к вам.

— Нет… пожалуйста… госпожа…

— Открывайте!

Вцепившись в руку аптекаря, Фалура вышла из клетки. Лин целомудренно набросил на девушку плащ.

— Оденьте ее прилично, — сказала торговка. — Так, чтобы ваш Каушад поверил в обман. Принесите мне изящную рубашку, юбку, туфли и нижнее белье ее размера. Лучшие наряды шьет Элегнан из Тель Моры, далековато, но оно того стоит. Еще… — Савиль намотала на палец прядку волос, — понадобится флакон жучиного мускуса телванни. Но это в последнюю очередь, перед тем, как заведете девочку в шатер вождя.

Нереварин вспомнила приторный запах платочка, что лежал у нее на груди во время пира у Венима в Скаре. Ну, если мускус делает мужчин безумными и готовыми на все, нужен так нужен.

— Займитесь этим, а Фалуру пока умоют и умастят и я научу ее, как следует себя вести.

— Не годится, — представив в уме карту, сказала Аррайда. — Мы заберем ее прямо сейчас, а одежду купим по дороге. И… — она бросила лукавый взгляд на Сула, — мой советник научит ее, как себя вести. У него это хорошо получается.

— Госпожа… — испуганная рабыня обняла бедра Имайн. — Мне страшно!

Та потрепала ее по плечу и резко отстранила:

— Веди себя уважительно, слушайся новую хозяйку, и тебя ждет великое будущее.

Получив деньги, Савиль не только принесла Льерву одежду на первое время, но и сама проводила покупателей до выхода. До гавани отсюда было ближе, чем до гостиницы, и Аррайда предпочла отправиться на зафрахтованное судно, отрядив Тьермэйлина и пару стражников за верховыми и вещами.

Вот якоря подняли, сине-белый парус наполнился ветром и понес баркас на север вдоль берега. Солнце медленно заходило, окрашивая красным водяную зыбь. Холодало.

— На ночь мы причалим к берегу, — сказал кормчий пассажирам. — Опасно в здешних водах, легко пропороть дно.

— Только оставим между собой и Тель Аруном как можно больше лиг, пока светло, — Тьермэйлин из-под руки посмотрел на отдаляющийся причал. Аррайда взглянула туда же: вдоль выдолбленного грибного корня, сползающего к воде, мельтешили факельные огни, увеличиваясь в количестве.

Нереварин обернулась к аптекарю:

— Что это?

Альтмер пожал плечами под роскошной мантией: «А я что? Я ничего…» Громко фыркнул, косясь на Сула:

— Закрытый шлем, ко времени уроненное имя… Похоже, славные тель-арунцы приняли тебя за госпожу вампира, главу клана Аунда.

— Замели следы, называется!

И все трое расхохотались, ухватившись за руки.

Пригнувшись, вошла Аррайда в шатер на корме, куда устроили Фалуру. Первым делом стянула шлем, чтобы не пугать девушку. Разомкнула на ней рабский наруч и бросила его вместе с ключом в подушки. Данмерка ухватилась за ее колено:

— Я вам не угодила, госпожа?!

— Успокойся. Выслушай меня.

Коротко поведала о хитрости Забамат и сватовстве Каушада. Добавила покаянно:

— Мне не стоило соглашаться, но как-то все очень быстро получилось. Я не повезу тебя туда, если ты не захочешь. Придумаю что-нибудь.

Лин за плечом Аррайды яростно покрутил указательными пальцами у висков.

— В незнакомой обстановке, замужем за нелюбимым. Не лучшее решение, — продолжила девушка-редгард.

— Лучше рабства! — возразила Фалура горячо. — Какой он, этот Каушад?

— Он вождь сильного племени. И добрый человек, — отозвался Матуул. — С ним ты ни в чем не будешь нуждаться.

— А уж если понравишься их пророчице… Кстати, — Лин протянул Льерву изящный флакон с плотно притертой пробкой. — Жучиный мускус телванни, прихватил у аптекаря. Владей.

— Но это же очень дорого!

Аррайда бережно коснулась плеча данмерки:

— То, что ты делаешь для меня — куда дороже.

Отряд ночевал у костра под звездами, где-то между Тель Аруном и Тель Морой, завернувшись в плащи и одеяла. В который раз уже. Только эта ночь была теплее и пахла цветением. Сзади их укрывал склон горы с дозорными наверху, впереди было море. Костер подмигивал своему отражению в воде, похрустывал ветками. Шуршал в темноте тростник. На островок не было ходу пепельным упырям и прочим даготским тварям. Зато мелким зверушкам раздолье. Что-то шелестело, потрескивало, посвистывало вокруг. Топотали маленькие лапки. И, казалось, можно было услышать, как упругие стебли хальклоу, чпокая, проклевываются из земли.

А наутро был переход в Тель Мору, а оттуда в Вос, владение советника телванни господина Ариона. Измученные болтанкой, странники сошли по сходням в сумерки, разбавленные редкими масляными фонарями. И в густом тумане едва не пропустили Торговый Дом Варо, где Эдвина назначила встречу.

— Ох уж эти телваннийские советники, — пожаловалась госпожа Элберт. — Мечусь между ними, как альфик с трещоткой на хвосте. Хорошо еще, у Сцинка тут налажены связи. Ну, то есть, как налажены? Так и норовят друг другу подгадить гильдия магов и телванни. Знаешь, снабжение сейчас какое? Поневоле приходится с местными торговать. А они разрешений требуют за каждый чих и препоны чинят. Так мои запустили призрака в Привратный трактир. Возрождающегося, представляешь? Наложили на Южный покой проклятие…

Они сидели в полуподвальном кабачке. Галун на платье бретонки взблескивал в полутьме. Здесь было сыро и холодно — как и положено полуподвалу у моря весной. Впрочем, и летом тут вряд ли было теплее. К стене, отекающей влагой, было опасно прислоняться. Плошки едва чадили, зато мацт был волшебен. И рисовые шарики с рыбой. Холодные. А мацт — раскаленный.

— Пусто здесь.

— Рыбаки в море, а торг с пепельноземцами не начался. Да и судов в гавани, кроме вашего, нет. Так о чем это я?

Аррайда поерзала, уронив прислоненный к скамье тяжелый посох. Нагнулась поднять.

— Ого! Любопытная вещица. Магией так и шибает.

Госпожа Элберт вздохнула:

— Знак статуса, шармат его дери. И от никс-гончих удобно отбиваться.

Хихикнула.

— Ну, от гончих тебя и так отобьют, — Арри бросила взгляд на рассевшихся за разные столы красавца-бретона Габриеля и Джофрея с Велвой, упорно делавших вид, что они здесь сами по себе и для собственного удовольствия. Спасенные ею когда-то рабы рабов уже не напоминали, зато в походах отметились талантами и отвагой. И теперь помогали Эдвине в ее миссии.

— А чего парням… и девушке бездельничать? И опять же, статус. Кстати, с посохом этим прелюбопытная история вышла. Когда Требониуса от власти отстраняли, мне его посох и оберег достался. Я пригляделась поближе, а амулет-то Некроманта! Вот же дрянь. Да за одно это Ганнибал Травен индюка нашего без соли бы съел. Но отсылать я улику не стала, торопилась сюда. И знаешь, являюсь к Готрену… это самый неуступчивый маг их совета и архимагистр Дома Телванни заодно. Ну, думаю, баранкой меня завернет. А он выменял на вещички Требониуса твое нереваринство и свой посох впридачу, — глаза Эдвины сверкнули. — Все равно, говорит, за ним гильдия воров охотится. Я подумала и согласилась.

— Лучше бы вы Готрена убили. Ну что ж, придется справляться самому.

Стройный данмер в шелковой мантии с золотыми вставками возник из полутьмы, коротко поклонился и впился в девушек взглядом. Внешне он напоминал Варвура Сарети — легок в движениях, прекрасно сложен, разве что чуть ниже рослого редоранца. Но на этом сходство заканчивалось. Насмешливо сощуренные глаза, волевые складки у губ — этот не то что не дал бы захватить себя врасплох Болвину Вениму, а скорее упаковал его, перевязал веревочкой и продал с прибылью для себя. Безупречно одет, уверен в себе, аккуратен — просто образец для молодежи телванни.

— Да, важные дела я тоже предпочитаю не передоверять помощникам, — светски-холодным тоном заметила Эдвина и представила:

— Арион Вос из Тель-Воса, советник Великого Дома Телванни и хозяин здешних земель.

— А также поклонник диковин двемеров, — данмер улыбнулся, показавшись Аррайде совсем молодым.

— Чем же вам так не угодил Готрен?

— Он изоляционист. Он всегда колеблется. И сопротивляется новому.

— Он трус?

Арион улыбнулся глазами:

— Да, именно. Госпоже Элберт ужасно повезло, что его хоть чем-то удалось соблазнить.

— Амулет Некроманта — не «хоть что-то», — Эдвина дернула плечиком. — Надеюсь, наверху об этом не узнают, — она подняла глаза к темному своду кабачка. — Я гляжу, господин Арион, вы не в восторге от совета телванни.

— Это еще мягко сказано, — отозвался он с живостью. — Мой Дом разобщен, и им скорее управляют Голоса, а советники… Вам со стороны лучше заметны их проблемы, Эдвина.

— Голоса — это представители советников, говорящие от их имени, — пояснила бретонка Аррайде. — Хотите сплетен и гадостей? — ведьма, смеясь, повернулась к Ариону. — Извольте. Я посетила Нелота в Тель-Нага. Последнему нет дела ни до чего, он поставил свою подпись, когда остальные поставили. Госпожа Драта привела меня в полный восторг. Долго разливалась о чванстве мужчин, — Эдвина покачала кружку с мацтом, глядя, как темный напиток бултыхается между стенками. — И о том, что истинным Нереварином могла быть только женщина. Интересно, как бы она встретила Нереварина-мужчину? Ему пришлось бы, умоляя, валяться в ногах или побриться и надеть юбку?

Арион расхохотался. Эдвина покосилась на него:

— Терана… сильная и опасная. Но вовсе выжила из ума. Ее интересуют только хаджит-любовник и яйца квама. Там так смердело тухлятиной, что пришлось постоянно поддерживать Пузырек Дайнара вокруг лица. Хуже скампятины, правда.

— Ну и я…

— Да, вы, — бретонка сделала глоток. — Но тут я пристрастна. Я видела ваш музей двемер.

— И помогли починить центуриона.

Эдвина наклонила голову:

— Всегда к услугам. С удовольствием.

— Кстати, об услугах. Представляете, какие сокровища двемер можно отыскать под Красной горой? Добыть библиотеку Кагренака. И даже разобраться раз и навсегда, почему двемеры исчезли. Не могли же, мстя за Неревара, вырезать целый народ. Да, я знаю и о его дружбе с Думаком, и о проклятых инструментах, и о всем клубке домыслов и лжи, которым обросла эта история. Может быть, лучше и не знать… правду.

— Их вырезали. Кагренак исчез. Но оставался еще Дом неоплаканный. Их тоже добивали, загоняли под Гору, сдавшихся присоединяли к другим Домам. Но это уже было после меня.

— И на совести Триединых. Я понимаю, — Арион покивал. — Меня сочтут глупцом, если я признаю вас наставником просто так. Но если книги и волшебные вещи… Реликвии двемер достанутся нам.

— У вас будет право на часть военной добычи. Согласно вкладу.

— Хорошо.

Он приподнял тонкую бровь.

— Удивляет, что я торгуюсь? Это больше приличествует Хлаалу?

Аррайда едва заметно покрутила головой:

— Каждый хочет получить что-нибудь от меня. Почти каждый.

— И вон та милая данмерка в углу, что поедает меня взглядом? Ах, алые глазки, алые глазки… — улыбнулся Арион. — Торг — на публику. На тех, кто однажды изберет меня архимагистром телванни. А значит, должны видеть, как я радею нашему Дому.

Он через плечо Эдвины вежливо кивнул Фалуре. Та потупилась. Нереварин сохраняла каменное выражение лица.

— Я пытался уговорить Фира войти в совет, мне нужны в нем свои люди. По ходу дела поговорили и о тебе, — уголки губ Ариона чуть дрогнули. — Ты уникальна. И раз уж дедушка это признал… Ты умеешь выстоять там, где другие давно бы уже сдались. Послушай. Фактически народ телванни гибнет. И наивные попытки молодых отхапать новые земли ничего не могут изменить. Точнее, народа нет, есть могучие колдуны, окруженные прихвостнями и лизоблюдами, хватающими крошки с хозяйского стола, готовыми ударить в спину, лишь господин ослабнет. Империя… — советник смотрел прямо и строго Аррайде в глаза, — пустила здесь слишком глубокие корни, чтобы, согласно пророчеству, их смогла выкорчевать даже ты, Нереварин. Если ты вообще этого хочешь. Я полагаю сотрудничество с Империей желательным, а теперь и вовсе необходимым.

— Мои отношения с Империей не так тесны, как это кажется Храму, — ответила Нереварин, аккуратно подбирая слова. — Уриель ясновидец, он интересуется астрологией и верит в сны. Потому приказал освободить меня из имперской тюрьмы и отправить на Вварденфелл идти по пути пророчества. Но… Я собираюсь сражаться с Даготом не ради Империи, а ради жителей Морроувинда.

— Интересно, такой подход одобряет император?

— А моего мнения вам недостаточно? — Эдвина подняла тяжелые волосы. — Там шрам, его вполне еще можно нащупать… Конечно, это был не Дагот, а простые разбойники. Но я благодарна Аррайде за спасение. Или вы не считаете меня жителем Морроувинда, Арион? И не надо иронично улыбаться.

— «Если не увижу раны и не вложу перста моего, не поверю»… Эдвина, оставьте! Вон же доказательство, — он указал на руку Аррайды. — Последний нищий телванни может рассказать о Луне-и-Звезде. Мы помним. Много, куда больше, чем другие Дома. Но, увы, меньше, чем хотелось бы.

— Наши провидицы охотно разделят знания с тобой, — Сул встал у Нереварина за плечом. — Они хранят то, что оседлые данмеры давно забыли.

Глаза Ариона беснули. Он вдруг напомнил Аррайде гуарчика, шлепающего передними лапками и вожделенно икающего перед особенно свежим кустом золотого канета. Трогательный, смешной. Даже если впечатление обманчиво.

— С этого места поподробнее. Когда? Где?

— Ашхан Зайнаб Каушад ждет нас с высокородной невестой телванни.

— Вы ее нашли? Я мог бы…

Нереварин отлично поняла его нетерпение. Зная по каналам «клинков», что Арион и его правая рука Туредус Таланиан давно уже ищут подходы к зайнабам. Те продавали эбонит Дому Хлаалу, Арион же мечтал замкнуть торговлю на себя.

Она долила в чашку мацт, сделала глоток и протянула чашку советнику.

— Мудрая Забамат посоветовала нам купить рабыню и выдать ее за аристократку из вашего Дома. Фалура, подойди, пожалуйста.

— Да, госпожа.

Девушка прошелестела шелковой юбкой, с достоинством поклонилась. Арион хмыкнул:

— Недурно. Но знатная телванни должна и чемоданцы иметь, и ездовых гуаров, и свиту…

— Мы скупили для нее половину модного магазина в Тель Море. Ездовые гуары и свита есть. Вот насчет чемоданцев я не подумала, каюсь.

Советник с Аррайдой прекратили бодаться взглядами и рассмеялись.

— Дай мне руку, Фалура, — сказал Арион. Провел ладонью над ладонью Льерву. Бывшая рабыня вскрикнула от впившейся в кожу магической печати.

— Теперь ты сестра Дома Телванни, — сказал Арион. — Веди себя достойно. Туредус!

Кряжистый киродиил лет сорока, до того сидевший у двери, подошел к столу быстро, но сохраняя достоинство. Коротко поклонился, прижав к сердцу кулак. В свое время Таланиан служил имперскому легиону и даже сейчас был одет в форменную кирасу со вздыбленными конями на груди.

— Позаботься, чтобы сестра Дома ни в чем не испытывала недостатка в дороге. И я тоже, — Арион наклонил голову к плечу. — Я сам доставлю невесту Каушаду. И позабочусь, чтобы ее приняли учтиво и уважительно.

— Я отправлю с вами своих людей, — сдержав удивление, сказал Сул. — Сами мы прибудем на совет племен позднее.

— Хорошо. Последнее.

Арион развернул сверток, который его управитель положил на край стола. Мягкое сияние разошлось от золотистого шелка сложенной мантии. Сверкнули жесткие вставки.

— Это реликвия нашего Дома, Нереварин. Мантия Наставника. Символ твоей власти и ответственности как полководца Дома Телванни. Туредус… будет твоим советником. Все вопросы, все проблемы обговаривай с ним. И со мной.

Он положил руку Аррайде на плечо:

— Наша армия не будет велика. Но это будут лучшие маги Вварденфелла.