Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

Чрево Луны. Вивек. Продолжение

Лодочник, как и его лодка, переживал не лучшие времена: кожаные штаны, обрезанные под коленями, грязноватая рубашка на выпуск, кургузая куртка. И нелепая шляпа с круглыми огромными полями. Тем не менее, он ловко выскочил на пристань, подтянул лодку за нос и крепко держал, пока Аррайда вслед за Глорбом перебиралась на лиловое потертое сиденье под полинявший балдахин. Потом вернулся на корму и погнал лодку, умело загребая тяжелым веслом, лавируя между плотами, гондолами, грузовыми баркасами и рыбачьими шаландами, чистильщиками-аргонианами и всяким плавучим мусором, сквозь прямые, как по линейке расчерченные, каналы священного города.

Наемница задумалась, откинув голову на спинку сиденья, закрыв глаза, вбирала в себя звуки и запахи, сопение орсимера справа от себя. Они плыли в тени арок и мостов, среди массивных стен, зеленых не то от вкраплений малахита, не то от плесени. Гондольеры Вивека любили и умели петь и охотно драли горло, оглашая каналы какофонией звуков. Эхо отражалось от мостов и стен, заставляя вянуть уши. Но этот лодочник оказался чересчур молчаливым, и лишь под конец затянул почти что под нос:

Сердце Аррайды вдруг пропустило такт. Она облизнула пересохшие губы:

— Эй? Ты что поешь?

— Могу замолчать, если не нравится, — буркнул данмер.

— Я спросила: о чем?

— А-а… это наша легенда. Знаешь, вот в городах все считают сплетней возвращение Неревара. Возрожденного, как его зовут в Пепельных землях. Хотя почему-то и здесь говорят о нем все чаще и чаще. А у пепельноземцев верят, и верят всерьез, что он однажды вернется. Не все племена, но многие. Раз в два года или три в степях всплывает какой-нибудь местный данмер, его объявляют Нереварином, и тогда Храм отправляется туда и отлавливает беднягу, объявляя самозванцем и разоблачая обман. Интересно, вот зачем это Храму? Чем им такие мешают?

Он сильно ударил веслом, лодка рванулась вперед, сильней зажурчала, обтекая борта, вода.

— Что-то варится, что-то носится в воздухе, верно тебе скажу. И эта шумиха вокруг пророчества…

— Угу. Ординаторы стали, как осы, злющие, хватают по первому подозрению, — пробурчал Глорб себе под нос.

— А песня… я в трактире ее услышал. Девчонка пела, уличная певица, плясунья, Пикстар. Тезка той, которую воспитали пепельноземцы в Альд-Редайнии, за Дагон-Феллом. Девушка хорошая, и песня тоже. Вот и запомнилась.

— Гнусные там места, — опять вмешался Глорб. — Я служил в Гнисисе, в «Мертвой голове», и там бывал. Острова, острова, скалы, один хуже другого. Контрабандисты, пираты, вампиры, трупаки и дреморы недобитые, — он сплюнул за борт. — И телванни еще не к месту попадаются.

— Говорят, девчонку объявили очередным воплощением, и тут же за ней стал охотиться Храм. И утверждать, что она умерла. От болезни или там еще чего, — вел свое лодочник. — Но кто видел ее мертвое тело? Никто? Вот то-то же.

Аррайда вспомнила, что о Пикстар впервые услышала от Шагран Гра-Музгоб из Балморской гильдии магов и рассказала Косадесу, но тогда это не показалось важным.

— А Звездочка, танцовщица, в Вивеке не задержалась, вроде как отправилась в Суран. Ох, и нехорошее там место. Как схватят охотники за рабами да определят к шлюхам Дезель…

Аррайда еще услышит эту песню. Но тогда не знала этого, вновь откинувшись на потертый бархат сиденья и снова закрыв глаза. Наступают смутные времена, и народ нуждается в герое. Даже если его придумали ради чьей-то выгоды. Тут уж кто подсуетился первым, того и сапоги, язвительно подумала она.

Неревар некогда объединил данмеров и вел к победе, разве плохо дождаться его возвращения? Будто спит со своим войском в неизвестной пещере, за луной и звездами, а когда станет совсем худо — воспрянет ото сна и спасет. Объединит Дома и племена и изгонит захватчиков из Морроувинда. Удобно надеяться на кого-то. На Нереварина. Или на безумие и сны, разносимые красным пеплом… Или на имперские легионы… Платить им вовремя ни-ни, а надеяться можно… Или на крепкую руку — Орваса Дрена — и Камонна Тонг. Ну и что, что преступники! Зато в доску свои. К шармату! Выдумал ли Возрожденного император и воссоздали «клинки», признают ли меня Нереварином Нибани, Дагот и остальные… мне без разницы. Я встречала спящих, я видела Корпрусариум. Я должна это остановить. Просто должна выполнить свою работу. И выполнить ее хорошо.

Наемница подумала, что злится и язвит вовсе не из-за шумихи вокруг пророчества и не из-за девочки Пикстар, всплывшей неизвестно откуда и так же тихо исчезнувшей, а лишь потому, что Глорб Гро-Казар так ловко выследил ее и Аддхиранирр. А может, ему просто повезло, помогли его неизвестные орсимерские боги. Но все равно пообещала себе быть осторожнее и внимательнее впредь.

Глорб потряс Аррайду за плечо.

Они расплатились с лодочником и по деревянным мосткам поднялись на набережную. Орсимер купил у уличного разносчика два больших куска жареной рыбы, один подал девушке — она стянула латную рукавицу и взяла, — во второй вгрызся сам и повел Аррайду в свою мастерскую.

Они вошли не через главный вход, где в лавке обслуживали придирчивых клиентов бойкие подмастерья, но и с черного хода становилось ясно, что Гро-Казар не беден. Даже совсем наоборот. Широкий и короткий коридор привел в залу с выставленной напоказ броней и поделками, никак с ней не связанными. Морской водой зеленело самородное стекло. Золотой узор на эбоните походил на янтарные листья, плывущие по черной воде.

Орсимер заметил интерес гостьи.

— У каждого доспеха он свой. И никогда не меняется. Хотя есть легенда, что узор этот может преобразиться. Когда доспехи привыкают к новому хозяину. Или когда тот совершает что-то достойное или что-то низкое, например, бежит с поля боя.

Аррайда тряхнула плечами:

— И как, ты это видел?

— Говорю же: легенда.

Он поймал взгляд девушки, брошенный на натертый пол из черно-зеленых квадратов. Усмехнулся:

— Удивляешься, что не видишь мослов, яблочных огрызков, яичной скорлупы? Терпеть ненавижу мух. Ну, а если серьезно… Меня приучили к порядку в легионе. Поверь, за двадцать лет сумеешь чему-либо научиться, если не убьют.

Аррайда пошла вдоль манекенов, одетых в элитную броню, вдоль витрин с мечами в ножнах с каменьями и инкрустацией, и замерла перед букетом в половину человеческого роста, стоящим на массивном каменном столе. Был букет сделан из зеленого самородного стекла, белого и розового кварца и золотой проволоки. Поднимался, как многоступенчатый фонтан, от широкого основания до стреловидной верхушки. Но раскидывал на крученых проволоках не воду, а цветы. Цветы с росинками внутри казались живыми и легонько позванивали, когда кто-то переступал рядом. Дивная, тонкая, невероятная работа. Аррайда, не в силах оторваться, пялилась на букет какое-то время, потом повернула голову и встретилась с орсимером взглядом. Были в его карих глазках довольство мастерски сделанной работой, гордость от чужого восхищения и невероятная детская радость творца. Аррайда замерла удивленно, не ожидая увидеть такое в грубом зеленокожем чудовище. А Глорб понял, что она увидела и поняла. Наклонившись, поцеловал самые кончики ее пальцев.

— Нравится? Я делал этот букет на храмовый праздник для Вивека, нашего бога-короля, но одно только слово, и он будет твой. За ключ. Или хотя бы слепок с него.

Аррайда снова подосадовала, что была в беседе с кошечкой-воровкой так неосторожна и позволила их подслушать. Косадес бы ворчал на нее.

В груди засосало, стало одновременно тепло и грустно.

— Нет, он в мой дом не поместится. Лучше расскажи, зачем тебе ключ. Возможно, мы сумеем договориться.

Орсимер оскалился:

— Ладно. У меня есть друг, Галур Темир. Бронник, как и я. Он чванливый данмер, он жадная сволочь и ехидина, но друг все равно хороший. Мы проворачиваем совместные торговые дела, и он не подвел меня ни разу. Он хлаалу, купил две новые лавки в их квартале, перебрал на радостях и помочился на статую Вивека. Ту, где наш пресветлый бог побивает Хермусу Морру. Говорил я ему: дома пей и спи потом тихо. А дурня на подвиги потянуло!

Глорб насупился.

— А ординаторы сразу под руки: еретик! И туда, — орсимер ткнул толстым пальцем в потолок, разумея висящую над Вивеком луну с ее тюрьмой.

— Звучит правдоподобно.

Аррайда поискала полотенце, чтоб вытереть жирные от рыбы руки.

— Только есть одна загвоздка. У тебя там друг, у меня подруга. И если кто-то выберется раньше, то второй там застрянет надолго. Вряд ли ординаторы допустят два побега подряд.

Орсимер засмеялся и хлопнул Аррайду по плечу.

— Стало быть, прогуляемся наверх вместе. Если ты не против моей компании.

— А у меня разве спросили? — наемница тоже рассмеялась. — Что ж, давай разбираться, как нам ловчее это провернуть.

Казалось, Гро-Казар не таил камня за пазухой. Наоборот, изо всех сил старался помочь. У него нашлись свитки божественного вмешательства, зелья полета, новая одежда для пленников — пара штанов, рубах и мягкие башмаки. Аррайда подумала, что последние могут оказаться Мехре великоваты, а впрочем, она все равно не знала размера. От себя же наемница добавила, кроме ключа, приблизительный план Департамента и расписание движения стражи по коридорам — правда, тоже весьма примерное: количество ординаторов и ритм движения менялись довольно часто, и промежутки между патрулями могли оказаться разными. Впрочем, стражи и заключенных там было немного — можно считать, избранные. А попробуй доставлять воду и еду так высоко и на собственном горбу. Даже если сделать большие запасы, все равно рано или поздно они кончаются.

К Аддхиранирр Аррайда решила не заглядывать, поскольку вновь обретенный спутник неплохо разбирался в ловушках — обыкновенных и магических — и ловко справлялся с замками. Он продемонстрировал девушке свое умение на паре сундуков и дверей, вскрывая их легко и даже изящно. Подарил наемнице набор щупов и отмычек и прихватил с собой долбленку с маслом.

— У меня был дружок в легионе, Огрул его звали, с дивным заклинанием везения. И знаешь, что он любил повторять? Что главное везение — вот тут, — и Глорб со значительным видом постучал себя по сморщенному лбу.

В общем, поводов откладывать не было. Спутники возвратились к Высокой Капелле и, вознеся молитвы у янтарного трехгранного камня, исчерченного письменами, вознеслись сами. К вечеру поток паломников поредел. Усталые ординаторы-стражи сквозь пальцы поглядывали на проходящих и пролетающих мимо. Огибавшие луну мостки поскрипывали, ветер гудел в крепящих их натянутых снастях, и зависший над священным городом огромный метеорит походил на вставший на якоря галеон.

Аррайде доводилось уже летать. Скорее даже, заклинание заставляло воздух твердеть под ногами, и полет походил на ходьбу или бег по стеклу. Если не смотреть вниз, то вовсе даже не страшно. А вот Глорб, похоже, впервые оторвался от земли. И его мотало, как пьяного матроса, из стороны в сторону. Орсимер то хватался за канаты, скрепляющие мостки, то вцеплялся в камень стены — отдирать приходилось попросту силой. А то повисал всем весом на Аррайде, пару раз едва ее не уронив. Они привлекли внимание — паломники смеялись и указывали пальцами. А тут Глорбу еще приперло стошнить — он свесился через веревку, повиснув вниз головой, и лицо его, и без того вполне зеленое, еще больше позеленело. Наемница подумала, как среагируют на такой подарочек с неба. Еще запишут в осквернители и еретики, и решительно дернула орсимера за собой:

— Вниз не смотри!

С грехом пополам они обогнули луну и попали к нужной двери. Утопленную в камне, практически незаметную, ее никто не охранял. Да и посетителей тут не было. Судя по вони, дверь предназначалась для уборщиков и золотарей. Аррайда смазала дверные петли, смочила в масле ключ, вставила в скважину. Ключ легко и бесшумно повернулся на два оборота. Замок щелкнул. За дверью оказался грубо выдолбленный в камне коридор, слабо освещенный редкими факелами.

— Лучше бы я не жадничал, — Гро-Казар втянулся внутрь, перебирая руками по стене. — Подкупил бы кого надо.

— На это время требуется, а их, может, уже пытают.

— Тьфу, девчонка, — прошептал орсимер сердито, — умеешь ты совесть разбудить.

Они, как и договаривались, взлетели под потолок, достаточно высокий, чтобы случайно не зацепить за гребни ординаторских шлемов, использовали по свитку невидимости и стали продвигаться в клубок запутанных коридоров. Бронник постанывал, но держался.

Несколько раз пришлось замирать, пережидая проходящие патрули. К счастью, громкое эхо предупреждало о таких заранее.

На повороте беседовали два ординатора — различить их, одетых в доспехи, можно было только по голосам.

— …И все равно это подозрительно.

— Ну почему? Хаджитки — сама страсть. Ворвалась и наваляла из ревности!

Собеседник иронично хмыкнул.

— А мне вот кажется, она просто отвлекала внимание от главного. Да чего там, подвесить Мило и спросить, кто у нее такой защитник.

Аррайда выразительно глянула в ту сторону, где, по ее прикидкам находился Глорб. К счастью, от покаянного вздоха орсимер удержался.

— Да Берел хотел, но Сариони такой визг поднял! «Что за шум!», «Возле моей квартиры!» До сих пор еще разбираются.

— Толер Салу не выносит, ни для кого не секрет… — продолжая обсуждать отношения отношения архиканоника и магистра Ордена Дозора, ординаторы удалились в свою сторону, а Аррайда с Гро-Казаром — в свою.

Окованные железом полукруглые двери в тюрьму никто не стерег. Вернее, стерегли изнутри, что гораздо безопаснее и выгоднее, чем снаружи. И оставалось около четверти часа до очередного патруля. Потому Аррайда сторожила, а Глорб спустился вниз и взялся за щупы и отмычки. Вид у орсимера был все еще не самый здоровый: глаза слезились, руки тряслись… но он все же справился. Заклинание поиска показало две фиолетовые точки около двери и еще шесть или восемь, которые двигались, то исчезая, то попадая в границы заклинания — это стражники расхаживали по мосткам над лежащей внизу тюрьмой.

По счастью, скрип досок и шаги заглушили легкое царапанье железа по железу. Но как отвлечь от двери застрявших рядом стражников, Аррайда не представляла. А ведь предстояло еще отпереть двери в камеры Мехры и Галура.

— Запирай назад, — зашептала она в ухо орсимеру. По счастью, Глорб не стал протестовать и расспрашивать, зачем ей это надо, а послушно запер двери. — Идем за теми двумя. Оглушить их сумеешь?

Бронник хмыкнул.

Наемница не раз уже замечала, что чем безумней идея, приходящая в голову, тем легче она получает свое воплощение. И в этот раз ей с орсимером повезло дважды. Тот ординатор, что восхищался страстностью кошек, во-первых, уже расстался со своим спутником, а во-вторых, снял шлем с подстежкой и вытирал пот с обширной лысины. Гро-Казар медлить не стал. На пару они отволокли беспамятную жертву в глухой отнорок и стали стаскивать с нее доспехи. А поскольку были опытны, то и справились быстро.

Аррайда помогла Глорбу умяться в ординаторскую броню:

— Постучись и потребуй вывести на допрос своего Темира и Мехру Мило. Прибавь, что Берел Сала только что вырвался от Сариони и рвет и мечет, так что пусть потарапливатся.

— Погоди, девчонка, не части, — орк поправил шлем на круглой голове, возмечтал почесать лоб, да только зря стукнулся о личину. — Дай, повторю, правильно ли запомнил.

И торжественно выступил из ниши.

Аррайда подумала, что в Глорбе пропал незаурядный актер: орсимер до того умело скопировал движения лысого, что различить его с ординатром было почти невозможно.

— Ну, ты нахалка, — шепнул бронник, как напутствие, и строевым шагом направился к тюремной двери, стараясь не подлетать при ходьбе. Похоже, порядок вызова заключенных у ординаторов и легиона особо не различался. И бумаг у Глорба не спросили — когда заключенных переводят всего лишь из коридора в коридор, а тюрьма висит высоко в воздухе, формальностями можно пренебречь. Тюремщикам и в голову не приходило, что кто-то может устроить столь дерзкий побег. Галура и Мехру вывели, скованных общей цепью, и передали Гро-Казару ее конец.

От железа Глорб избавил пленников все в том же отнорке, действуя отмычкой куда более уверенно, чем с дверью.

Свалил на беспамятного лысого ординатора его доспехи. Подмигнул изнывающей от дурных предчувствий Аррайде.

Вручил каждому по свитку божественного вмешательства.

— Темир, уходишь первым, и сразу в сторону. Вы, девушка — на счет пять следом за ним, — кивнул Мило. — Потом ты. Я — последний.

Наемница на этот раз спорить не стала.

Она не узнала, на сколько опоздали их схватить ординаторы. Заклинание сверкнуло перед глазами, и Аррайду бросило в Эбенгард. Она тут же отпрянула, и почти сразу же на место, где она до того стояла, выпал Глорб Гро-Казар.

Бывшие пленники небесной тюрьмы и их освободители смешались с толпой молящихся, поваливших после завершения службы из Эбенгардской часовни Девяти, и благополучно покинули замок.

Галур, худой черноволосый данмер с залысинами и поджатыми в вечном презрении узкими губами, немедленно заявил, что собирается в трактир «Шесть рыбок» отпраздновать свое освобождение. Орсимер выразительно поглядел на Аррайду и страдающе приподнял брови. Коротко хлопнул наемницу по плечу:

— Ну, ты знаешь, где меня найти, — и поспешил за другом.

Мехра же потянула Аррайду за штабеля подгнивших бочек и поленниц за портовыми складами. Приняла от нее чистую одежду, охотно переоделась, старую скатала и запихала в кожаную сумку, чтобы выкинуть на досуге. Не отказалась и от сотни предложенных «дракошек». Улыбнулась, запрявляя за ухо прядь вороных волос:

— Спасибо. Кай говорил, тебе нужны утраченные пророчества. Когда будешь готова, иди в Восточные доки, здесь, в Эбенгарде. Найди баркас «Полосатый», спросишь Блатту Хаттерию. Скажешь ей: «Мехре хочется свежей рыбки», — и покажешь Кольцо окружения. Блатта доставит тебя в Холамаян. Это обитель жрецов-отступников. Там встретимся.

Данмерка улыбнулась, поколебалась, словно желая что-то спросить, и исчезла в портовом лабиринте. Аррайда глубоко вздохнула.

Розовое солнце катилось к горизонту, блестя на воде. Пахло гнилью и свежей рыбой. Прибой колотился в каменное подножие «Черного сердца». Наемница чувствовала себя опустошенной и усталой. Прыгая по мосткам и перебегая по песку, она обогнула взметнувшуюся до неба крепость и уселась на клочке травы под приметным камнем, похожим на голову гуара, спиной к крепости, к воде лицом. Прислонилась к шершавому боку валуна, за день прогретому солнцем. Разложила перед собой на платке баклажку с флином, кусок хлеба и пару луковиц. Убедившись, что здесь нет никого, кроме чаек и грязекрабов, роющихся в отдалении, набросала пару шифрованных писем. Одно — Тьермэйлину: что у нее все в порядке и она вскоре отправляется в Холамаян. Второе — разведчице Элон из Сейда-Нина с просьбой собрать любые сведения о девушке Пикстар, вероятном воплощении Нереварина, как можно скорее и как можно подробнее. Свернула письма и сунула в щель на «гуарьей голове» — для посыльного, которого никогда не увидит. И с чистой совестью принялась за ужин.