Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

Серая свеча на ветру. Когорун. Продолжение

Черрим сидел, обсыхая, на каменном бережке, бултыхая в воде мосластыми ногами с налипшей шерстью и, ухмыляясь, нудил, поглядывая на Эдвину:

— Разве я прошу невозможного? Всего-то булку. Свежую. С хрустящей корочкой. И кувшин мацта. Хотя бы кружку! С шапкой пены. И присолить, чтобы лопалась…

— Угу, — склонив голову к плечу, хмыкала бретонка. — Несусь, роняя туфельки и свитки заклинаний.

— Разве я не заслужил? — золотыми глазищами уставился на нее кот. — Я стянул упырей и притопил так изящно, что они даже «буль» не сказали! Вон, аптекарь может подтвердить.

— Могу, — вытираясь подолом мантии, согласился Лин. — Черрим, если тебе нужна булка, могу дать сухарей. А зелья глотать после пива не советую. И горько, и наружу полезут. Хм.

— Это дело принципа!

— Это кто-то ведет себя, как младенец, и время тянет.

Черрим отжал баки и произнес сурово:

— Тяну. Вот и хочу насладиться напоследок, мало ли что нас там ждет, — и перевел взгляд на зелейщика: — Давай твои сухари.

Сул-Матуул склонился над сидящей поодаль Аррайдой. Накрыл ее запястье ладонью в латной рукавице.

— Знаешь, что меня в тебе удивляет? Ты держишься в стороне, ты почти не лезешь в разговоры. Но ты скрепляешь всех, как цемянка скрепляет камни в ограде.

Аррайда порадовалась, что уже надела шлем, и не видно, как она краснеет.

— Что у нас с тем подводным куском дороги? — окликнула она Черрима. Хаджит поспешно проглотил сухарь и закинул в рот крошки.

— Ничего особенного. Дыхания хватило бы проплыть и без заклинания. Конечно, в доспехах и с вещами будет потруднее, но можно пройти по дну. И пока я болтаю здесь с вами, вряд ли там успели завестись неприятные сюрпризы.

— Я бы не особо надеялся — чтоб не сглазить, — улыбнулся Лин.

— Скажете, когда будете готовы.

— Да мы уже, — Черрим вытерся и с помощью зелейщика и ашхана забрался в доспех. Эдвина оглядела место стоянки, не забыто ли что, и вытянула очередные свитки, окружая спутников воздушными пузырями — как паучков-серебрянок. И они один за другим нырнули в фарватер Набит.

По другую сторону горловины был короткий сводчатый коридор, завернутый бубликом и упиравшийся в каменную дверь. И ни живой души вокруг.

— Крути-не крути, придется померти, — пробурчал Черрим, вылезая на берег и старательно полируя ветошью золоченую кирасу.

— Э-э?

— Ну, сколько мы ни оттягивали поход к могиле этого, как его, Дагота Морина, — а лезть все равно придется. Не нырять же обратно! Протри мне спину, Лин, рука не дотягивается.

— Пфэ, она ж не ржавеет, — фыркнул аптекарь, но ветошь взял и стал старательно натирать двемерик со спины. — А по поводу нырять — были там заслонки. Я так понимаю, для быстрого спуска воды. Давайте поищем рычаг и освободим дорогу.

— Не вздумай, — взмахнула рукой Аррайда. — Мне вообще не нравится, что воду можно убрать быстро. Для кого приготовлен этот проход?

— Не представляю.

— Значит, действуем, как решили. Крадемся, в бой не лезем. Находим Звездочку, Чашу и Щит теней, а дальше по обстоятельствам.

Аррайда ловчей пристроила меч за плечами. Остальные тоже проверили свитки, подогнали сумки и оружие — так, чтобы не мешали и не гремели. Запустив заклинание поиска сущностей, убедились, что по ту сторону пусто. И Сул-Матуул, нажимая на стертые завитки каменной резьбы на двери, открыл путь в пещеры.

Здесь было жарко и сухо, воздух приванивал серой — давали знать о себе обозначенные в планах лавовые выходы. Их красноватые отблески мерцали на своде, делая тьму не такой кромешной.

— Пещера «Чарующий вздох»! — Тьермэйлин поспешно обмотал тканью рот и нос. — Если не помрешь на месте от восторга, тут такое мерещиться начнет…

— Некоторые маги, — пробурчала Эдвина, — оказавшись в ядовитой атмосфере, притягивают к себе воздух с горных вершин.

— Не, не умею. Я по чистке специалист.

— Так почисти воздух, — хмыкнул Черрим. Зелейщик покорно щелкнул пальцами:

— О! Так действительно лучше… Но еще лучше вот это, — Лин вытащил из сумки кожаный кошель и вытряхнул на ладонь горсть дробленых головешек.

— Что это?

— Обыкновенный древесный уголь. Будем принимать утром и вечером. То есть, перед сном и после сна, — поправился он. — А если совсем накроет — тогда зелья, нейтрализующие яд.

И первый бросил уголек в рот и стал тщательно жевать. Его примеру нехотя последовали остальные.

— Ну, какая гадость там еще впереди? — произнес Тьермэйлин оживленно, прикрывая кисеей почерневший рот. — Пещерный лабиринт «Кровоточащее сердце»?

Сул-Матуул вскинул руку: тише! Хаджит поднял уши и коротко кивнул.

Уйдя под невидимость, прижавшись к стене, они переждали патруль из четырех пепельных упырей, носами масок-баут словно ощупывающих воздух. И перевели дыхание лишь тогда, когда те ушли далеко по собственным следам.

— Скажите мне, други, — Тьермэйлин посопел и вытер слезящиеся глаза, — почему у Дагот Ура так с фантазией туго? Эти балахоны серые, эти маски. И ведь ткани, пока они спали, должны были истлеть? А на Красной Горе лен не растет.

— Самый важный сейчас вопрос, — Эдвина глухо откашлялась в кулак.

— Мы обрабатываем траму. А рядно отбеливаем на берегу, — поделился вождь.

— А я считаю — магия, — аптекарь посмотрел на Аррайду. — Практически неограниченный источник — Сердце Лорхана — и «нечестивые» инструменты Кагренака…

— Или контрабандисты, — хаджит пощипал шерсть на подбородке. — Погодите-ка… Разведаю, что впереди.

Аррайда кивнула. И он практически бесшумно исчез в уводящем вниз, извивающемся коридоре. Даже не будь Черрим невидим, после первого же поворота он пропал бы с глаз. А уж мягкости и беззвучности кошачьей походки оставалось лишь завидовать.

Эдвина вздохнула и, присев у стены, погрузилась в рассчеты, как долго будет прикрывать Черрима заклинание. Остальные молча ждали.

— Так я и думал, — он скользнул к ним огромный, золотисто-рыжий, заставив перевести дыхание. — Пост не у самой двери, а чуть подальше. И не голые дурни с дубинами, а в двемерике и при мечах.

— Трупаки? — поразилась магичка.

— Я им под шлемы не заглядывал.

— Что будем делать?

Взгляды сошлись на наемнице. Аррайде припомнилась авантюра по освобождению Мехры Мило из Депертамента правды. Она улыбнулась под шлемом.

— Там свод высокий?

Черрим кивнул.

— Ловушек нет?

— Ни ловушек, ни летучих мышей, ни другой какой дряни, — отрапортовал он, всегда подходя к делу основательно и не упуская ни малейшей детали. Подумал и добавил:

— Паутины тоже нет.

— Тогда перелетим.

Эдвина бросила невольный взгляд на «библиотеку» — сумку со свитками заклинаний. Тьермэйлин столь же невольно и придирчиво оценил запас зелий в кожаных кармашках пояса. Они с бретонкой переглянулись.

Черрим промурлыкал под нос нечто неопределенное, отчетливо разобрать можно было лишь «свежее пиво». Но в тему углубляться не стал.

Стоячих караульных странники преодолели легко, а вот подвижные патрули могли стать проблемой. Ни их количества, ни расписания друзья не знали. Кроме того, и расписание это, и расстояние от патруля до патруля могли оказаться плавающими, известными только разводящим. И если заклинание поиска покажет врага впереди и сзади, останется уповать лишь на невидимость и бесшумность, а в слишком узких коридорах — еще и на зелья полета. Ресурс ограниченный. Вот при этом и было «свежее пиво». Смотаться туда-сюда, пополнив аптеку и библиотеку. Но сейчас уже не выпадало — велик шанс, возвращаясь, свалиться прямо на голову «спящего» или раба пепла.

Довольно много времени провели спутники в отнорках, следя за передвижением караулов, отсчитывая время между группами, пока снабженный летучестью и невидимостью бойцовый кот излазывал ближайшие коридоры, отмечая места, где можно безопасно укрыться на время прохода патруля.

По сравнению с Иллуниби, где чудовища бродили в целом хаотично и редко, лабиринт под Когоруном выглядел куда более оживленным. Если порождения больной фантазии спятившего за тысячелетия колдуна вообще можно считать живыми.

Движение это было сродни копошению в гнездах квама, где каждый организм выполняет задачу, которой соответствует (фуражиры отыскивают пищу и новые штольни, матка несет яйца, рабочие квама ухаживают за ней и потомством, воины их оберегают), но собственной воли и разума у него нет. Зато инстинкт отточен до совершенства.

Аррайда подумала, что ее собственная жизнь тоже упорядочена и однообразна. Сперва в одиночку, потом втроем, теперь впятером они бродят по подземельям, полным чудовищ. В первый раз она попала в переплет из любопытства, во второй — был приказ разведать базу Шестого Дома. В этот раз — плетется за каким-то ненужным щитом. И — за девицей, вздумавшей доказывать свое превосходсво.

Кстати, о девице… «Гнездо» не казалось разворошенным, а значит, либо Звездочку не обнаружили, либо она сюда не дошла. Или утонула в фарватере, пытаясь избежать встречи с пепельными упырями, как мрачно шутил Тьермэйлин. Или — на такое куда больше хотелось надеяться — алмсивнула к ближайшему храму. Но подземелья с чудовищами придется осмотреть все равно.

В пещерах не было эха. Камни исправно шуршали под ногами и осыпались со стен, но звуки словно таяли у какой-то невидимой границы. И от этой глухой тишины стоял в голове комариный звон. На пределе слуха. Может, он чудится и комарья нет, но звенит в ушах и заставляет раздирать кожу до кровавых волдырей.

Аррайда силой заставляла его умолкнуть: перебегая между укрытиями, прижимаясь к стене, проползая под перемычками. Читая свитки, глотая зелья, горчащие на губах. Пробиваясь к собственным мыслям, которые в другом месте дались бы легко.

Когорун. Одна из баз, лучше защищенная — этим вот делением с фарватером-рубежом. Такая же, как Иллуниби. Сперва накатывают от Красной Горы моровые бури и твари, потом заполонят все пепельные идолы, мода либо суеверие. Потом вознесут кровавую молитву спящие — поднимаясь до видящих и выше — до матерых чудовищ, эмиссаров Шестого Дома. А потом, как очередная волна на беззащитный берег, хлынут из этих баз полчища Неоплаканного Дома, пустые воины, наполненные искаженной в безумце божественной силой Сердца.

Думать становилось все труднее. В голове ритмично звучали колокола, причем, ритм этот делался сильнее с каждым пройденным коридором и поворотом, звучал, подчиняя и раскрывая гармонию происходящего, в чем-то действительно похожую на ритм жизни гнезда квама. Это как если мимо тебя движется плясовая цепочка, то вперед, то назад, то совершая переходы, и если поймать соль ее движения и выбрать разъединственный миг, чтобы влиться, не нарушив ритма, то змейка в плясе увлечет за собой, не заметив, что присоединился кто-то еще. Не станешь для нее чужеродным. Тут, главное, не ошибиться, угадать этот миг — как дрожание весла, по которому бежишь над вспененным морем. Как ритм набегающих на берег валов. Слиться, но не дать себе ни раствориться в плясе, ни вести его. А колокола от малого до великого дрожат, пронизывают пространство вокруг. И видно уже, когда патрульные идут по коридору, и куда стоит свернуть, и где обойти ловушку, чтобы не задеть звенящие нити. И где застыли рядами пока что спящие воины Дома Дагот, Дома Неоплаканного.

Ритм ворожит, ритм зовет за собой. Но нельзя ударить латной перчаткой по пепельному идолу, срывая наваждение. Нельзя вступить в бой. Нельзя заглушить колокола.

— Что ты творишь?

— Отойди, Эдвина, — Черрим оттеснил магичку плечом.

Сквозь звон в ушах протискивается, пробивается тяжелый голос Сул-Матуула:

— Сними рукавицу и возьми меня за руку.

Вот так отдают долги. И сквозь марь теплое прикосновение к ладони и тихий ритм другого пляса:

«Ты вернулась дальней дорогой из-за луны и звезд. То, к чему ты приложишь руку, будет сделано. Что осталось несделанным, будет завершено… Многие пали, но одна осталась».

И губы движутся, повторяя молитву. Беспамятство отступает, колокола глохнут. Красные глаза заглядывают в глаза.

— Когда пройдешь посвящение, будет легче. А пока держись.

— Я… держусь. Я здесь.

— Ты что-то видела?

— Ловушки… много. И сторожа. Я их чую.

— А они тебя? — встревоженно спросила Эдвина.

— Нет. Кажется… нет.

— Я же говорила, что не надо…

Но Аррайда оборвала ее:

— Я использую… любой шанс, чтобы нам уцелеть.

Бретонка криво ухмыльнулась и больше не спорила. Только следила в полглаза за подругой, готовая в любой миг разорвать связь между ней и тварями Дома Дагот.

Но раз вырвавшись из паутины, Аррайда больше не позволяла ей увлечь себя, держала на краю сознания, а когда остановились на привал, и вовсе изгнала из мыслей.

«Что-то здесь не так, — сказала она себе, пытаясь то так, то этак устроиться на камнях, чтобы поспать. — Из норы Иллуниби, где таился Дагот Гарес, было несколько выходов.

Если бы сюда, как в другие „утюги“, стекались спящие и корпрусные твари, они кишели бы в крепости, упирающейся в фарватер Набит, или двигались сквозь него дальше — раз уж там их нет. Но ряска на стенках и дне однородна, значит, воду не спускают, не держат трубу сухой ни частью, ни полностью даже на время. Ну не ныряли же они, в самом деле!

Так и роятся. Не оболваненные сектанты, костяк серьезного войска с регулярным патрулированием, с тренировочными площадками, со складами, с… вменяемым командиром. Невменяемый не сумел бы все это организовать, даже подчиняясь воле Дагот Ура. Шармат с командиром… должен быть хотя бы один широкий вход, или откуда твари здесь взялись? На плане он не отмечен. Прорубили недавно? Где он находится? И куда ведет? Надо найти».

— Сестренка, с тобой все в порядке? — окликнул ее Черрим.

— Жестко.

— На, подстели мой плащ.

И тогда Аррайда наконец заснула.

Сон не принес отдыха. В нем наемница, спотыкаясь, брела все теми же коридорами, в полной темноте — никак не хотело срабатывать заклинание «кошачьего глаза». Так искра гаснет, падая в сырой трут. И потому ноги забирали по кругу, словно нарочно избегая сердцевины запутанного клубка. Где уж точно таится рогатый идол. И приставленный к нему жрец дергает за нити пепельное воинство. Мысли об идоле и его служителе причиняли Аррайде боль. Сила, повелевающая ею, принуждающая уничтожать святилища Шестого Дома, не должна была вырваться в этот раз. Слишком близко Когорун от Красной Горы, и нельзя обнаружить себя, пока к бою недостаточно готов.

Но вот свет забрезжил впереди — дымно-кровавый, как цвета Дома Дагот. Он вырывался из черненых тяжелых чаш, освещая того же колера алтари. Но в пустоте святилища не оказалось жреца. Там был лишь «шепчущий» колодец, заполненный прахом и человеческими костями. И на одно из копий, торчащих из него, была насажена рыжеволосая девичья голова.

…Наемница села, прислонившись спиной к стене. Нашарив баклажку, глотнула разбавленного вина. Услышала бормотание Черрима:

— Что ж это за испытание воина такое, если мы никого ни разу и не тюкнули? А воин — это не только сила, проявленная в драке. Это и хитрость, и ловкость, и терпение, умение выждать и напасть в самый выгодный момент. И талант предвосхищать действия врага.

— И зачем ты мне это говоришь? — хохотнул аптекарь.

— Чтобы не скучать, наверное. Арри? — обернулся он на шорох.

— Звездочка в беде.

— Да ничего не сделалось этой заразе, — буркнул кот, суя ей в ладонь острый осколок, гладкий с одной стороны, а с другой склизкий и податливый. Наяву заклинание «кошачьего глаза» вышло с легкостью. Аррайда повертела крупную яичную скорлупу, перемазанную в пыли. На яйце сохранился кусок белка.

— Не присыпала толком — я и увидел, — пояснил Черрим. — Совсем свежее.

Он потыкал в белок.

— И следы рвоты чуть подальше. Не сильно она нас опередила.

— Насчет угля не догадалась, — полез в сумку аптекарь. — Сухари закончились.

— У меня есть, — хаджит разложил на платке скудный завтрак.

— А все же изрядное мужество нужно, чтоб сюда в одиночку сунуться, — жуя вяленое мясо, заметил Лин. — И враги тебе, и камни, и трещины… Оступился — вывих или перелом.

— Шею б она себе вывихнула, поганка! — рявкнул кот. — Чуть что, вон к храму метнется. Вылечат.

— Это если сознание не потеряет. Свитки у нее есть?

— Все у нее есть, кроме совести, — Черрим выпустил и втянул когти. — Идем сменим Эдвину с ашханом. Пусть тоже поедят.

Аррайда пока не стала говорить друзьям о предполагаемых поисках черного входа в пещеры. Мысль эту она тоже отодвинула на край сознания. Сначала щит и Звездочка, остальное потом.

В том, что Пикстар жива, путники убедились совсем скоро: далеко перед ними мелькнул легкая фигура, закутанная в коричневый плащ, практически незаметная на фоне стены. И теперь не собирались терять ее из виду.

А еще чуть погодя за поворотом замерцал свет, и к серной вони примешалась вонь горящего масла. Все было точь-в-точь, как Аррайде снилось.

Из чаш било дымное пламя. Оно освещало черно-красные алтари по обе стороны входа в древнюю гробницу, обращенную в святилище и скудно украшенную парой гобеленов. То ли гобелены с гербом Дагот соткали совсем недавно, то ли восстановили магией — ткань была плотной и целой, узор яркий — цвета киновари по углю. Он совпадал с росписью алтарей.

Звездочка опустилась на пол и на четвереньках нырнула в проход между чашами, чтобы ее не выдала тень.

Черрим скрипнул зубами.

— Сул-Матуул, Лин, стерегите здесь. Девочки, за мной.

Друг за другом все трое протиснулись в узкую нору, буквально проползли на животе и залегли за каменной грядой, отделяющей нору от гробницы Дагота Морина. Черрим умел выбирать по-настоящему удобные позиции. Отсюда святилище было, как на ладони, а их самих не видел никто.

Идол стоял на возвышении, как и положено идолу, рогатый, трехглазый: рыхлый туф цвета запекшеся крови. А наискось от него, позади «шепчущих» колодцев торчал вмурованный в пол черненый крест. Навершие, сплетенное в виде герба Шестого Дома, с единственной кровавой шпинелью. Узкий столб с перекладинами и свисающей с них гирляндой влажного корпрусного мяса. Внизу на камнях приношения — бутыль с зельем, даэдрический молот и пара пожелтевших людских черепов.

К бортику «шепчущего» колодца, наполненного костями и прахом, прислонен был круглый щит из двемерика, сияющий от вплетенного в него колдовства. По металлу струились радужные разводы и искры, и мягкое это сияние словно прибивало гнетущее чувство, рождаемое могилой.

— Успели, — скорей догадалась, чем услышала, Аррайда. Звездочке поневоле пришлось затаиться в паре шагов от вожделенной добычи: между идолом и крестом расхаживал носатый жрец.

Его серое одеяние колыхал невидимый ветер, и служитель Дагот казался трепещущей свечой, готовой вот-вот погаснуть.

Он был здесь в обманчивом одиночестве, подставляя спину под бросок камня или удар меча. Но поднявшаяся тревога поставит крест на планах разведки, на поиске ворот.

Аррайду раздирало изнутри. Кровь поползла по подбородку.

Даже если в наемнице есть все качества, которые перечислил Черрим, их недостаточно, чтобы выиграть бой с самой собой. И Аррайда изо всех сил вжималась в зернистый, со слюдяными прожилками пол, словно так могла себя остановить.

— А он не заметит, что щит уперли?

Милая непосредственность Черрима позволила наемнице продохнуть. Воздух перестал быть стеклянистой патокой, время потекло обыкновенно.

— Спроси, — Эдвина ерзнула на животе, пожирая жреца глазами.

— И долго он будет так шастать? Ему что, ни есть, ни пить не нужно?

— Они едят. Расскажу. Потом.

— И по нужде не нужно? Я так скоро лопну уже.

— Схо…

Жрец сорвался с места, подобрав полы мантии, так что стали видны завязки на штанах, охватывающие тощие лодыжки, и рванул в дальний угол святилища и дальше по коридору.

— Куда он?

— Отлить, — сказала Аррайда грустно. — Не представляешь, как мне хочется.

— Ого! — Черрим, не рассуждая больше, метнулся к щиту Теней. Хаджит и Звездочка, тоже не упустившая шанс, схватились за него одновременно. Но воин перетянул. Рыжая скалила зубы и сверкала глазами, обморочно вцепившись в край.

— Отпусти! Или я тебя в камень обращу, — прошипела Эдвина.

— Рот ей заткни! — котище без рассуждений забросил девицу на плечо. — Уходим.

Аррайда подобрала с бортика «шепчущего» колодца пару черных даэдрических перчаток с вплавленной в броню шпинелью. И они бросились прочь.

— Есть! — окликнул хаджит стоявших на страже аптекаря и вождя. — Оба… обе… тьфу. — Алмсивнем, не хочу здесь больше оставаться.

— А чашка?

— Чашка тут, — зелейщик ощупал характерную выпуклость на дорожном мешке Пикстар.

— Будем надеяться. Свитки, Эдвина.

— Нет, — остановила наемница Черрима. — Я должна узнать, откуда твари попадают сюда.

— Логично, — котище ссадил с плеча помятую Звездочку. — Еще логичней было бы сделать это до кражи щита, пока они не встревожились, но тут уж ничего не поделаешь. Разве что отлить его пошлешь, еще раз, — Черрим хрюкнул от смеха.

Магичка погрозила ему кулаком.

— А поступи мы согласно логике — остались бы без щита.

Похоже, каждый из них задумывался, откуда тварей наносит в «Кровоточащее сердце» и «Чарующий вздох», потому совет на месте «ночной» стоянки вышел краткий и деловой.

— Вот этот коридор, — отчеркнул ногтем на пергаменте бойцовый кот. — Единственный, не ведущий в сторону святилища. Потому мы в него не заглядывали. Думаю, искомый вход там.

Тьермэйлин кивнул:

— На планах двери не отмечены, но это не значит, что их нет. Планы старые, некоторые коридоры, что на них, сейчас завалены, и появились новые. Могли и дверь прорубить, и окно.

— Эдвина, Тьермэйлин, стерегите эту. При малейшей опасности перемещайтесь в Гнисис, там встретимся.

— Вам понадобится маг, — сдержав возмущение, попыталась уговорить Аррайду бретонка.

— Эдвина… — сказала редгардка мягко, — может, ты этого не заметила, но ты выложилась сильнее остальных. Мы обойдемся свитками и зельями. Отдохни, ты непременно пригодишься потом.

— Ну, хоть Тьермэйлина возьмите, — пробурчала она, сдаваясь.

— Да пусть идут вояки. А я — высплюсь! — и зелейщик стал отбирать то, что могло пригодиться в походе остальным.

Эдвина занялась тем же. Запасы изрядно оскудели, но на поиски их должно было хватить.

Распихали полученное по поясам и сумкам, и Аррайда дала приказ выступать.

Нужный коридор (кишка между лавой и сталактитами) вел все вверх и вверх, никуда не сворачивая и постепенно расширяясь. Часть дороги трое пролетели под невидимостью, чтобы не столкнуться с патрулями. Грот в стене по левую сторону был задействован под кордегардию, аналогичную посту на входе с фарватера Набит. За ней коридор распахнулся в зал, чем-то похожий на Плазы священного града Вивека. Даже не чем-то, а конкретно: массивными полукруглыми воротами с калиткой в них. Но, в отличие от вивекских, отворявшихся по праздникам для религиозных шествий, эти были распахнуты настежь, и зал заливало алым: точно снаружи свирепел закат или рассвет. Но это не было закатом или рассветом. Все небо было таким и не думало меняться со временем.

— Небо Красной Горы, — хрипло сказал Сул-Матуул.

Долго ли разведчики провели там ошеломленные — минуту или вечность, Аррайда не могла бы сказать. Ее потрясли за плечо, заставляя очнуться, отводя в укрытие. Глаза данмера в глазницах шлема были цвета неба над Красной Горой, цвета проклятия Азуры.

— Мы должны поторопиться. Мой народ в опасности.

Вождь говорил так тихо, что Черрим с Аррайдой едва разбирали слова. Им совсем не нужно было, чтобы слуги Дагота их услышали.

— Мы все в опасности. Призрачный Предел, — Черрим дернул ртом, — мы просто прошли под ним. И они, когда будет приказ, пройдут тоже.

Но Аррайда задержалась, глядя на кровавое небо в воротах. И план, ударивший, как молния, обретал очертания.

Наконец она тряхнула головой: идемте.