Я уничтожил Америку 3 Назад в СССР

Глава 22

Сумерки сгустились над Штутгартом. Опустились тёмной синевой, стыдливо скрывая обнажённые ветви деревьев, цветасто-грязный ковёр из листьев. Строгие дома выглядели хмурыми и унылыми.

В это время мы и начали операцию по мягкому пощипыванию американских жировых отложений.

Из подъехавшего к КПП фургона высунулась весёлая Гудрун, помахала рукой солдатам и выкрикнула на ломаном английском:

— Ребята! Мы с подружками тут заблудились! Не подскажете, где тут можно слегка выпить и немного закусить?

Часовые переглянулись и в их глазах загорелся охотничий огонёк. Тот самый огонёк, какой загорается при виде лёгкой добычи. Один из них показал в северном направлении:

— Мэм, вы можете сделать это за углом. «Весёлый Бидди», ирландский паб. А если подождёте пару часиков, то мы к вам с удовольствием присоединимся.

— Ой, я такая дурочка… Может, покажете на карте? — Гудрун вытащила карту и помахала ей, как веером.

Ну, такое себе соблазнение. Однако, неизбалованные женским вниманием солдаты купились на этот спектакль. Они подошли ближе, чтобы пьяненькая девчоночка могла оценить выправку и чистоту выбритых лиц. Солдаты склонились над картой, краем глаза заглядывая в откровенный вырез платья Гудрун. А там такой вырез, что можно даже увидеть цвет трусиков…

— Мы с вами находимся вот тут, а вот тут…

Договорить солдатам не дали. Подкравшиеся с разных сторон Баадер и Ян-Карл подскочили и запрокинули подбородки расслабленных солдат. В следующий миг в шеи вонзились иглы шприцов и было впрыснуто снотворное.

Два тела забились, постарались вырваться, но не тут-то было — Баадер и Ян держали крепко. Снотворное подействовало быстро.

Двух стражей затащили в фургон, туда же отправились и Баадер с Яном. Со стороны могло показаться, что часовые расслабленно стояли, потом подошли помочь девушке, а потом двое ребят затолкали военных в фургон. И это могло показаться только вблизи. В сумерках же было не разобрать — к тому же бок машины закрывал вид со стороны улицы, а прохожих на улице в это время не было.

Внутри фургона солдат начали быстро разоблачать. Я же выбрался наружу и двинулся к КПП. Сидящий внутри солдат не видел того, что случилось с его сослуживцами, и продолжал лениво листать книжку комиксов. Я показал пропуск и подозвал его:

— Эй, дружище, не поможешь? Вот тут у меня что-то сломалось…

Он лениво взглянул на меня, скинул ноги со стола и подошёл к оконцу:

— Ну, что там сломалось?

— Да вот что! — я схватил его за ухо левой рукой, а правой сделал ту же операцию, что и Баадер с Яном на улице.

Солдатик только пискнул, а после расслабился и сполз расслабленной медузой на пол своей комнатки. Что же, тревожная кнопка в безопасности, можно заезжать фургону. Но прежде надо было осмотреть базу на предмет опасности.

Я выглянул наружу.

Моего «супчика» должна была отведать большая часть солдат и офицеров, но нельзя исключать и тех, кто откажется.

База была почти пуста. Правда, двое солдат у склада с оружием всё-таки стояли и даже не думали засыпать. Ещё трое кучковались возле курилки. Что же, это не очень большая проблема для меня и ребят из «Фракции». Тем более, что переодетые Баадер и Ян уже открывали ворота для проезда фургона.

Я подошёл ближе:

— Двое у склада ещё не сменились — их сменщики явно спят. Ещё трое у казарм. Мы с Баадером уводим внимание троих на себя. На вас будут часовые. Ян, вы с Хорстом сможете нейтрализовать ребят?

— Как два пальца в капусту окунуть, — хмыкнул в ответ Ян.

— Вот и дело. Баадер, идём. Ян тут один управится. Подходим и вырубаем. Ян, направь фургон так, чтобы он скрыл от часовых наши действия. Всем всё понятно?

Андреас кивнул. Сейчас он уже не был хохмачом и весельчаком. Сейчас он был на охоте, а дичь могла показать не только клыки, но и пристрелить к чёртовой матери. Поэтому поневоле будешь опасаться за свою жизнь, а похахалиться и поржать можно будет и потом.

Мы подошли к стоящим парням. Все рядовые. Все как один выпрямились при виде меня. Ну да, повар был в звании офицера, поэтому перед ним требовалось показать выправку.

— Ребята, кто посмел насрать на газоне? — с нахмуренными бровями я показал на точку за их спинами. — Да ещё такую кучу навалил!

Троица разом обернулась, а мы в это время бросились вперёд. Я ударил правого, Баадер левого. Мой удар чётко пришёлся по шее солдата, и тот кулём рухнул на асфальт. А вот солдат Баадера нырнул носом вперёд и впечатался в стоящего третьего.

Медлить было нельзя, счёт шёл на секунды, поэтому я прыгнул вперёд и что было мочи зарядил кулаком в оборачивающуюся скулу удивлённого лица. Баадер же напрыгнул сверху на своего недобитого солдата и сцепился с ним в рукопашной.

Мой удар не вырубил противника. Он отшатнулся назад и удивлённо уставился на меня. Пришлось добавить.

Пока он ловил равновесие, я сделал короткий шаг и всадил ему в ребра ещё два жёстких удара. Солдат крякнул, согнулся, и его фуражка покатилась по асфальту. Из горла вырвался хрип — воздух вышел разом, и в лёгких ощущалась острая нехватка. Теперь можно было добить. Резко рубанул его ребром ладони по основанию шеи. На этот раз он сложился без сознания, как подкошенный.

Я тут же развернулся к Баадеру. Тот боролся на земле со своим солдатом, а третий, тот, что был оглушён моим ударом, уже приходил в себя и, ошалело моргая, пытался встать на колено. Из его носа струились две алые черты.

Вот же бычара!

«Чёрт!» — мелькнуло в голове. Если он поднимется и поднимет шум, то всё. Тюрьма или расстрел за попытку нападения на военнослужащих.

Я не побежал, я ринулся. Оттолкнувшись от земли, как спринтер со старта, я влетел в него плечом, пока тот не успел подняться. Мы оба полетели в сторону, снося к чертям урну, которая с отлетела на газон.

Он оказался крепким парнем и, оказавшись снизу, тут же попытался обхватить меня за шею. Запах пота, табака и дешёвого мыла ударил в нос. Я упёрся коленом ему в грудь, вырвался из захвата и, не целясь, ударил головой вниз. Как будто клюнул со всей дури. Раздался глухой хруст. Его тело обмякло. Для верности добавил разок.

Вскочив на ноги, я увидел, что Баадер сидел верхом на своём противнике, методично и беззвучно ударяя головой об асфальт. Тот уже не сопротивлялся. Бордовые, в сумерках, брызги разлетались по сторонам.

— Хватит! — прошипел я. — Всё, он готов.

Баадер замер, его плечи тяжело ходили ходуном. Он окинул меня безумным взглядом человека, ещё не вышедшего из боя, потом посмотрел на бесформенное тело под собой и сполз с него. Его кулаки были в ссадинах и крови.

В это время раздались слабые вскрики со стороны склада оружия. Там Ян с Хорстом разбирались с часовыми. Через несколько секунд всё стихло. На шум никто не выбежал, ничья тень не мелькнула в освещённых окнах.

Неужели всё пройдёт так просто? Мне так просто не нужно!

Но поднять тревогу можно после. Сначала надо всё-таки пограбить грабителей…

Разобраться с замком на складе оружия не составило большого труда для опытного взломщика машин Баадера. Он немного покопался в личинке отмычками, после чего услышал щелчок и с лёгкой усмешкой толкнул дверь.

— Прошу пожаловать, господа! — ухмыльнулся он.

Дверь со скрипом отворилась, поглотив нас. Внутри пахло сталью, оружейным маслом и пылью. В тусклом свете аварийной лампы угадывались аккуратные штабеля ящиков и стеллажи, уставленные смертоносным железом. Сердце учащённо забилось — мы были в святая святых американских оккупантов.

— Быстро! — бросил я, и мы рассредоточились.

Ян и Хорст, перепачканные землёй, но невредимые, уже тащили подготовленные сумки. Баадер, не теряя ни секунды, подскочил к ближайшему стеллажу с автоматами. Он срывал их по три-четыре за раз, и они с глухим стуком ложились на тканое дно. Методично, почти механически. Я в это время вскрывал замок на металлическом шкафу с боеприпасами. Дужка с лязгом отскочила, открыв взгляду аккуратные ряды зелёных коробок с патронами.

— Бери всё! — прошипел я, и Ян начал перебрасывать их в мешки.

Хорст меж тем добрался до дальнего стеллажа, где стояли длинные, тяжёлые ящики. Приоткрыв один, он довольно хмыкнул:

— Снайперские винтовки, мать их… Чур это моя!

Мы работали молча, сжато, как один механизм. Шуршание ткани, глухой стук металла, прерывистое дыхание — вот единственные звуки, нарушавшие гробовую тишину склада.

Через десять минут, которые показались вечностью, фургон был загружен под завязку. Ящики с патронами, автоматы, винтовки — всё было уложено внутри. Спящих солдат мы затащили внутрь, а то подхватят ещё воспаление лёгких на холодном асфальте.

Я бросил последний взгляд на тёмный проём двери склада, на безмолвные тела у казарм. Всё ещё тихо. Слишком тихо. Мурашки пробежали по спине. Ну что же, пора начинать…

— Поехали, — скомандовал я, подталкивая Баадера в сторону выхода. — Пока не началось.

— И даже не пульнём ничем?

— Нет, надо тихо, без шума и пыли, — покачал я головой.

— Ну вот, даже не интересно, — пробубнил он, выходя со склада.

Он не видел, как я быстрым движением разбил стеклышко возле входа и нажал на кнопку тревоги. Всего лишь ловкость рук…

Сирена завыла тысячей кошек, которым наступили на хвост. Я грозно зыркнул на Баадера:

— Что, допросился? Вот тебе и интерес! Быстро в машину! Я прикрою!

— Чего? Я с тобой! — крикнул он в ответ.

— Я что сказал? Или ты сейчас собрался спорить?

На улицу начали выскакивать полусонные солдаты. Не на всех очень хорошо подействовало снотворное, на это частично и был мой расчёт. А вот Баадер рядом со мной в этот расчёт ну вообще никак не вписывался.

— Быстро в фургон, и чтобы растворились до приказа! — рявкнул я и рванул к заранее присмотренному джипу в пятидесяти метрах от склада.

Пока я был на территории, то видел, как водитель джипа приехал на базу и оставил ключи под солнцезащитным козырьком. Это была не безалаберность, а уверенность в том, что никому в голову не придёт тырить машину с территории базы. Лень было таскать ключи в кармане, а мне это только на руку.

Фургон зафырчал и сорвался с места. Я же запрыгнул в джип, дёрнул козырьком и поймал выпавшие ключи. Секунда-другая на то, чтобы завести мотор, а после начал выводить машину следом за фургоном.

Как раз в это время раздались первые выстрелы, крики. До солдат начала доходить ненормальность ситуации, также увидели лежащих коллег. Вот только оружие хранилось в оружейке, а пока до неё добежишь, пока возьмёшь, да вернёшься. Ещё ведь и прицелиться надо…

В это время зафырчали другие машины. На то, чтобы добежать и завести их солдатам понадобилось меньше времени.

Я выехал следом за фургоном, а после свернул направо, чтобы увести за собой хвост.

Расчёт оказался верным. В зеркале заднего вида я увидел, как из ворот базы, словно разъярённые шершни, выскочили два армейских джипа. Мгновение на раздумье, а после они рванули за мной, проигнорировав скрывшийся в переулке фургон. Всё-таки я стырил машину, считай, увёл мустанга из стада прирождённых ковбоев. Рёв моторов слился с воем сирены, звучавшим позади.

— Ну что ж, погнали, орлы! — проворчал я, вдавливая педаль газа в пол.

Машина рванула вперёд, шины взвизгнули на повороте. Я нырнул в лабиринт узких улочек старого Штутгарта, где фасады домов стояли вплотную, а мостовая выложена брусчаткой. Здесь преимущество в скорости и мощности нивелировалось. Мой джип скакал по неровностям, как бешеная коза, заставляя сжимать руль до хруста в костяшках.

Один из преследователей попытался сократить путь, рубанув через рыночную площадь, но я был готов. Резкий поворот налево, потом направо — и я вынырнул ему точно в бок. Солдат за рулём отчаянно вывернул колёса, его джип занесло, и он с грохотом снёс стойку с цветочными горшками. Глина и герань разлетелись во все стороны.

Минус один преследователь.

Но второй был упрям и цепок, как бульдог. Он висел у меня на хвосте, как пришитый, а из окна мелькнула чёрная палка. Автомат! Очередь прошила воздух где-то над крышей, осколки черепицы посыпались на моё лобовое стекло.

Нет уж, братцы, пострелять у вас не выйдет!

Я рванул ручник, отправляя машину в контролируемый занос, и вылетел на набережную Неккара. Здесь было просторнее, и погоня перешла в новую фазу, скоростную.

Ветер свистел в открытом окне, впереди зажигались огни светофоров, которые я игнорировал, молясь, чтобы на перекрёстках никого не было. В зеркале прыгали два световых пятна, неотступно преследующих меня.

План был прост: увести преследователей как можно дальше на восток, к промышленным кварталам, где Баадер и ребята смогут бесследно раствориться. Но для этого мне нужно было продержаться ещё несколько минут. А они, судя по всему, собирались быть самыми долгими в моей жизни.

Я уверенно вёл джип к заранее намеченному месту. Мне только продержаться, да и чтобы машина не подвела…

Ещё одна очередь заставила меня пригнуться к рулевому колесу. Лобовое стекло разлетелось в дребезги. В лицо ударил ветер. Я крутанул руль. Шины завизжали, проворачиваясь на брусчатке. Джип прыгнул в небольшой проход и протиснулся-таки сквозь небольшой проём между двумя домами.

Преследователи не ожидали от меня такой подлости, поэтому пролетели мимо.

Пока они сдадут назад, пока вернутся к погоне… У меня есть несколько секунд, поэтому стоит ими воспользоваться и завершить начатую операцию.

Быстрый поворот. Въезд на территорию заброшенной стройки. Ворота открыты загодя. Машина запрыгала по валяющимся кирпичам. Почти у самого здания брезент накрывал сложенную гору кирпича. Вот она-то мне и нужна.

Никто на эту стройку не заходил, никому она в ближайшее время не была нужна. Устроитель разорился, не успев закончить, поэтому объект заморозили до лучших времён. И тут, в этой горе кирпича под брезентом, очень удобно спрятать мёртвое тело…

Да, пришлось заплатить ребятам из крематория, которые не сожгли недавно усопшего Карла Флинта. Они вынесли родным пепел в урне, только в этом пепле не содержалось их родственника. Сам Карл Флинт в моей одежде лежал среди кирпича и вряд ли думал о чём-либо хорошем. Да и о плохом он тоже вряд ли думал. Он вообще ни о чём не думал.

Чтобы скрыть непохожесть, пришлось плеснуть трупу в лицо кислотой. Надеюсь, что на небесах меня не покарают за издевательство над мёртвыми. Видок у Карла был тот ещё. Я бы не хотел увидеть в кошмарах.

Его-то окоченевшее тело я извлёк из-под брезента. Ух, и почему мёртвые всегда такие тяжёлые?

Кое-как затащил на пассажирское сиденье и укрепил петлёй, чтобы не свалился раньше времени. Жаль, что ремни ещё не вошли в моду на машинах. После этого два паспорта в жестяной коробочке бросил на заднее сиденье. Они должны уцелеть во время взрыва.

В карманы Флинта вложил припасённые гранаты. Аккуратно выставил колечко одной из них наружу. Времени должно хватить. Что же, приготовления закончены, теперь пришла пора приступить к финальной части Марлезонского балета.

Дальше я выехал на дорогу и выскочил позади преследователей, которые успели меня потерять. Я поморгал им фарами, а потом дёрнул к набережной.

Что же, погоня продолжается и близится к развязке.

Реакция преследователей была мгновенной. Увидев в зеркалах мои подслеповатые фары, они разом развернулись, заскрежетав шинами. Теперь я был не добычей, а наглым задирой, дразнящим голодных псов. И они с лаем бросились в погоню, уже не скрывая намерения не просто догнать, а стереть в порошок.

Я мчался по набережной, ведя их за собой, как Маугли вёл стаю рыжих псов. Скорость росла, ветер выл в кабине, заливая холодом мёртвое тело рядом. В лицо Карла я старался не смотреть.

Впереди запланированный поворот, крутой и неосвещённый. Мой план был безумен, как и всё это предприятие. За несколько десятков метров до поворота я ударил по педали газа, разгоняя машину до предела.

Ещё чуть-чуть. Ещё…

Пора!

Дёрг за кольцо. Открыть дверь!

Я прыгнул прочь из машины, попав точно в неосвещённое место. Сгруппировался, подхватился, откатился прочь.

Джип с мёртвым пассажиром рванул вперёд, к низкому парапету набережной.

Удар о камень, и вот он на мгновение замирает на краю, словно споткнувшись. А потом следует тяжёлый, неумолимый полёт. Чёрный силуэт на фоне ночного неба, громкий всплеск, брызги, взметнувшиеся к вылезающей луне.

Затем секундная тишина наполнилась шумом взрыва. Брызги взлетели выше прежних. Дальше тишина наполнилась рёвом мотора, визгом тормозов и криками солдат, бегущих к воде.

А я в это время уже шагал вглубь спящего города, торопясь раствориться в его тенистых артериях. Спектакль окончен.

Густав Мюллер умер. Как умер и канадский гражданин по имени Джейкоб Смит. Ян будет думать, что я решил простой уйти, но, как оказалось, я ушёл с концами. До поры, до времени, пусть будет думать, что я умер в джипе, не сумев оторваться.

Ну не хочу я пока находиться под наблюдением ребят из Штази. Хочется немного свободы и поля для резвости.