Я уничтожил Америку 3 Назад в СССР

Глава 20

Ну что же, пришло время окончательно покинуть «дружелюбную» страну ФРГ, в которой ещё поминали Гитлера и не всегда плохим словом. Я чувствовал затылком, что за мной начали охоту. И те два агента, которым не посчастливилось поиграть в героев, это только первые ласточки.

Скоро, совсем скоро на меня должны были выйти «гладиаторы», а эти утырки не такие лошки, как агенты БНД. Хотя, и агентам хватило ума свести все ниточки воедино, чтобы сделать свои выводы. У тех, кто затеял операцию «Гладио», умишка-то было побольше.

Я знал, что по всей Европе организовывались разведсети «Стэй бихайнд» — «Оставленные позади». Вроде тех двух пожилых воинов, Константиновича и Николаевича, которые помогли мне в Чехословакии.

Вроде, но не такие… Кто состоял в тех «оставшихся»? Вначале это были команды смешанного состава, состоявшие из парашютистов — американцев и французов, которые участвовали в боях на стороне Сопротивления летом сорок четвёртого года. Их организацией, переезжая из страны в страну, занимался ответственный сотрудник ЦРУ Франк Виснер.

Виснера поддерживали ветераны британских разведывательных служб МИ-6, МИ-9 и Управления специальных операций (УСО). Первоначально их задачей было выявление и нейтрализация сохранившихся подпольных нацистских групп в Германии, Италии и Австрии.

Но!

Вот это самое грёбаное «Но!» Если бы они занимались дальше тем, ради чего были созданы, то я бы и слова не сказал. Однако, всё обстояло иначе.

Победа Красной армии (в сорок шестом году ее стали называть Советской армией) в Великой Отечественной войне создала ей славу мощной и непобедимой. Пребывание советских войск в самом сердце Европы — в Германии, Австрии, Венгрии — многим на Западе представлялось страшной угрозой. Трудно сказать, кто первый посеял семена страха перед возможным вторжением русских: то ли Черчилль своей речью в Фултоне в марте 1946 года, то ли они проросли еще раньше, в ходе завершающей стадии Второй мировой войны, когда казалось, что всесокрушающее наступление Красной армии остановить невозможно.

В общем, сначала «гладиаторы» действовали против затаившихся нацистов, но очень скоро их функции переменились. Они занялись тем, что стали переориентировать бывших участников Сопротивления против их недавнего союзника — СССР. А в некоторых странах в этих целях начали использовать бывших нацистов и гитлеровских пособников.

Работа разведсетей в «Гладио» велась в нескольких направлениях: создание групп сопротивления «советскому вторжению», подпольных баз и складов оружия для будущих партизанских отрядов; подготовка эвакуации правительств и банковских капиталов; борьба против местных коммунистических партий и левых организаций; содействие приходу к власти правых сил; ведение разведки против СССР и его союзников.

В большинстве европейских стран «Гладио» не имела официальной поддержки властей и действовала как бы подпольно. Но спецслужбы с ведома или без ведома своих правительств поддерживали эту операцию.

В различных странах Европы «Гладио» действовало по-разному, опираясь на разные политические силы. Но всегда действовали против коммунистов. Против СССР.

Да и разведка БНД по сути своей очень походила на то же «Гладио». Что уж говорить, если её создатель, оставшийся благодаря сдаче американцам, яростный и проактивный фашист Гелен приложил все усилия к новому разжиганию конфликта. Сразу после капитуляции Германии Гелен вошёл в контакт с американскими спецслужбами с предложением сформировать из бывших нацистов службу противодействия «агрессивным устремлениям СССР в Европе». Развивая тему советской угрозы, он получил финансирование из США и создал новую разведывательную службу — «Организацию Гелена». В апреле пятьдесят третьего года началась передача «Организации Гелена» под юрисдикцию правительства ФРГ. После этого созданная Геленом служба получила название БНД.

А уж если два агента смогли отыскать меня, то для других моё нахождение было только делом времени.

Поэтому я решил исчезнуть. Герр Мюллер должен героически погибнуть, чтобы своей эпической смертью разжечь молодые сердца лидеров «Фракции»! Густав Мюллер должен умереть, а вот Джейкоб Смит родиться и переправиться в Канаду.

Да, Ян-Карл показал мне новый паспорт с разлапистым гербом на обложке. По выдуманной легенде, я средней руки фермер из отдалённого региона Канады. Для поддержки этой легенды начальнику Штази пришлось в одно время раскошелиться, но ферма существовала на самом деле. При случае проверенные люди могли подтвердить, что я там проживал и трудился, не покладая рук ради процветания британской короны.

Конечно, сейчас в Канаде был «Октябрьский кризис», когда организация леворадикальных подпольщиков «Фронт освобождения Квебека» похитила двух людей, один из которых был аж самим министром труда Пьером Лапортом! Однако, именно в это время можно проникнуть незамеченным из-за возникшей неразберихи. Определённый риск существовал, но он того стоил.

После введённого Положения о военных мерах наступит Положение об общественном порядке, при котором станут более въедливо вглядываться в новые лица. Да, мне повезло отправить весточку в ФОК через представителей «Фракции», в связи с чем министр труда Лапорт не был найден задушенным в багажнике автомобиля возле аэропорта Сен-Юбер. Его освободили с рекомендациями прислушиваться к мнению народа, а не идти на поводу англо-саксонских империалистов.

Таким образом мне удалось исправить небольшую ошибку в действиях канадкой ФОК. А уж к моменту моего прибытия должны будут освободить и второго похищенного. Дальше к действиям руководства ФОК планировал приложить руку Джейкоб Смит.

Кто такой Джейкоб Смит? Недавно героически погибший Густав Мюллер!

Да, моя смерть должна выглядеть в самом деле эпически. Поэтому я загодя продумал операцию. Назвал её «Операция 'Ю». Мог бы назвать и «Операцией 'Ы», но этот фильм уже пять лет путешествовал по экранам и мог выдать мою русскость. В настоящий замысел я посвятил только одного Яна. Вовсе не потому, что беспредельно доверял ему, но потому, что он единственный мог внести какие-либо поправки, а также упреждения на случай несоответствия.

В один хмурый день конца октября я собрал лидеров «Фракции» в конспиративной квартире во Франкфурте. У всех лица были сосредоточенными. Похоже, почуяли, что я не буду рассказывать анекдоты, а начну вещать о серьёзных вещах.

На столе я расстелил карту здания. Надпись внизу карты специально прикрыл листом, чтобы не догадались раньше времени.

— Ну и что это за чертёж? Очередной банк? Вроде бы не похоже, — подал голос Баадер. — Скорее на какой-то детский лагерь похоже.

— Не совсем детский, да и с лагерем не вполне угадал, — ухмыльнулся я. — Ещё какие-то догадки будут?

— Чьё-то поместье? Замок? — спросил Хорст.

— Уже ближе к теме, но всё равно не то, — покачал я головой.

— Военная база? — моргнула Ульрика.

— Бинго! Как сказали бы её постояльцы! — я даже три раза хлопнул в ладоши.

— Янки? Неужели это американская база? И что нам с ней делать?

— Мы её обворуем, — пожал я плечами. — Ограбим так, чтобы янки обосрались.

— Но… там ведь военные. Там не просто охранник с пукалкой на ремне. Там реально обученные люди. Некоторые даже с боевым опытом, — захлопал глазами Хорст и посмотрел на других. — Нет, я не хочу сказать, что мы боимся, но… Глупо лезть в пасть крокодила. Ведь можно оружие добыть и так, гораздо лёгкими путями.

— Не бзди, Миллер, — подмигнул я ему. — Всё спланировано и пройдёт как по нотам. Янки слишком расслабились. Они думают, что раз их предки успели высадиться в Нормандии, то им тоже можно причислить себя к победителям. А мы докажем, что они ошибаются. И что настоящие немцы вертели на жареных колбасках их самомнение. Сделаем акцию! Покажем всему миру, что Фракция Красной Армии — реальная сила. И с этой силой стоит считаться!

— Но, не рано ли? — вздохнул Хорст.

— Рано? — перебил я, ударяя кулаком по карте. — Хорст, они уже двадцать лет ходят по нашей земле, как по своему заднему двору! Они судят наших политиков, растлевают нашу культуру, душат нашу экономику. Их базы — это гнойные нарывы на теле Германии. Пора прижечь один из них калёным железом!

Я видел, как Ульрика медленно кивнула, её глаза загорелись холодным огнём. Баадер уже ухмылялся, обдумывая детали. Он всегда был за любое безумие, если оно сулило громкий взрыв. Ян терпеливо ждал, находясь в сторонке.

— Послушай, Хорст, — голос Ульрики прозвучал тихо, но чётко. — Он прав. Мы слишком долго лишь писали на стенах и разбрасывали листовки. Слова заканчиваются там, где начинаются дела. Нам нужна эта операция. Чтобы показать слабость америкосов. Чтобы каждый, кто видит грёбаный полосатый флаг, знал — под ним сидят не боги, а уязвимые люди в форме.

— Именно! — подхватил я. — Мы не просто украдём несколько ящиков с автоматами. Мы вынесем их арсенал. Их взрывчатку. Их средства связи. Мы проведём операцию с хирургической точностью. Они даже не узнают, кто это сделал, пока мы не объявим об этом сами.

Я отодвинул лист бумаги, прикрывавший надпись на карте. Все наклонились ближе.

— Американская база. Франкфурт, — прочёл вслух Баадер и присвистнул. — Это же всего в часе езды отсюда.

— Именно, — подтвердил я. — Они так близко, что чувствуют себя в полной безопасности. Их охрана — это три патруля, которые обходят периметр раз в два часа. Никаких вышек, никаких датчиков движения. Абсолютная беспечность. Я изучил их расписание, маршруты, даже меню в столовой. Как раз через эту столовую мы и начнём операцию. У меня есть возможность подсыпать снотворное в их суп, так что к десяти вечера большинство будет храпеть на своих койках.

— Какая возможность? Что это за возможность? — снова заморгал Хорст.

Я ухмыльнулся и начал рассказывать. Выследить повара с американской базы было делом нехитрым. Ровно в десять утра открывались ворота и наружу выезжал грузовичок. В грузовике подпрыгивали трое солдат. В кабине обычно находился повар и водитель. Обычный маршрут до рынка.

На рынке повар отбирал нужные овощи и фрукты, мясо и прочее. Солдаты грузили в грузовик. Дальше они ехали обратно. Повар готовил еду, а после обеда уходил в гости к одной очаровательной вдовушке. Возвращался на базу ближе к вечеру. Проверял ужин и после этого снова покидал территорию базы. Приходил к утреннему приготовлению пищи. Дальше всё шло по накатанной.

Вычислить его маршрут помогли вездесущие мальчишки. Три дня пацан по имени Леон крутился возле базы и с немецким старанием записывал перемещения повара. На четвёртый день я оказался возле этого самого повара и… Слямзил его кошелёк.

Дело нехитрое — повар слишком сильно расслабился. Правда, мои действия заметил один мужичок из тех, кого на моей родине было принято называть бомжом. Он уставился на меня во все глаза и начал было открывать рот, чтобы помочь «доброму господину» в деле поимки вора. Я подмигнул этому самому бомжу и бросил кошелёк у ног повара.

— Господин, это не у вас упало? — показал я на кошелёк ротозея.

— А? Что? Да, это моё! Во как! Спасибо! — заулыбался повар, поднял кошелёк и сунул его в карман.

Я для приличия покашлял. Когда тот снова посмотрел на меня, я постарался выразительно показать глазами на кошелёк. Выпучил буркалы так, что едва не выбросил их из глазниц.

— Чего? — буркнул повар. — Я же сказал «спасибо».

— Спасибо не шелестит в кармане и не пенится в кружке, — хмыкнул я. — Отблагодарить бы посерьёзнее!

— Посерьёзнее? — поджал губы повар.

— Да, Джон, вообще-то он тебе деньги отдал. А мог бы и не показывать, — пришла поддержка со стороны водителя.

— Ладно, вот этого хватит? — повар вытащил из кошелька десять марок и протянул мне. — Думаю, что хватит!

— Вот за это спасибо, господин. Век вас не забуду, — улыбнулся я.

После этого прошёлся до бомжа и положил ему червонец в ладонь:

— Ты ничего не видел, понял, дружище?

— О чём вы, добрый господин? Я с рождения слепой, — отозвался понятливый бомж.

Червонец растворился на ладони так, как будто состоял из сахарной ваты и неожиданно попал под струю воды. Я подмигнул на прощание, после чего неторопливо ретировался с места преступления. В кармане я уносил пропуск повара…

В это же время очаровательной вдовушке, к которой наведывался повар, неожиданно подфартило в магазине неподалёку от дома. Ей повезло оказаться десятитысячной покупательницей и в связи с этим она получила корзину продуктов, а также бутылку хорошего вина.

Больше чем уверен, что эту бутылочку она разопьёт со своим американским ухажёром и заснут в объятиях друг друга, сморённые неожиданным приступом усталости. Всё безопасно и всё рассчитано.

Так что на руках у меня был пропуск на территорию базы, время до утреннего прихода повара и полная свобода действий. Нарядиться поваром и придать своему лицу черты его морды для опытного гримёра не составит труда.

А сейчас…

Я вытащил из-под карты ещё несколько листов — схемы подъездных путей, распечатанные фотографии, сделанные скрытой камерой.

— Смотрите. Главные ворота. Боковая калитка возле трансформаторной будки требует повышенного внимания. Вот здесь, — я ткнул пальцем в точку на плане, — их склад оружия. Старое кирпичное здание, когда-то бывшее фабричным цехом. Дверь с замком, который ребёнок вскроет отмычкой. Двое часовых на посту у главного входа в само здание склада. Мы войдём через чёрный ход, который используют для разгрузки.

— А часовые? — спросил Хорст, но уже без прежней паники, а с деловым интересом.

— Мы нейтрализуем их, — спокойно сказал Баадер, изучая фотографию. — Бесшумно и быстро. Резиновые дубинки, наручники и кляпы. Никаких лишних жертв. Если это не нужно, конечно.

— Совершенно верно, — кивнул я. — Мы призраками войдём и исчезнем. А наутро весь мир узнает, как «Фракция» оставила с носом самую мощную армию мира. Это будет пощёчина, от которой зазвенит в ушах у всего Бонна и Вашингтона.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги. Я видел, как последние сомнения покидают их. Страх сменился решимостью, осторожность — азартом.

— И когда мы это сделаем? — наконец спросила Ульрика.

Я ухмыльнулся.

— Сегодня. Ночью. Пока эти сытые американские солдаты будут смотреть сладкие сны, мы проведём для них свой собственный спектакль. Без аплодисментов. Вы со мной?

Требовался какой-то жест, и я протянул вперёд руку.

Баадер первым протянул ладонь, и положил её поверх моей. Затем Ульрика. Ян, Гудрин. Последним, после короткой паузы, легла рука Хорста.

— Ладно, — хрипло сказал он. — Давайте сделаем это.

Ладонь Баадера была прохладной и слегка влажной, но его хватка оказалась твёрдой. В её сжатии я почувствовал не страх, а собранность, словно он раздавливал последние сомнения. Наш рукопожатный круг стал печатью, скрепившей договор.

— Прекрасно, — я медленно высвободил руку. — Теперь перейдём к деталям. До полуночи у нас есть десять часов. Ян, Ульрика — ваша задача «фольксваген» с затемнёнными номерами и фальшивыми документами. Гудрун, займись финальной проверкой эфира. Слушай их переговоры, убедись, что никаких внеплановых учений не назначили. Баадер с Хорстом возьмёте на себя наблюдение.

Комната мгновенно оживилась, наполнилась деловой суетой. Тишина конспиративной квартиры сменилась энергичным гулом. Баадер и Ульрика, наклонившись над картой, уже о чём-то горячо спорили шёпотом, тыкая пальцами в объездные пути. Ян полез в чулан за мешками, а Гудрун настраивала радиоприёмник, из которого поскрипывающим голосом уже доносились обрывки американских команд.

Хорст подошёл ко мне, когда остальные были заняты.

— А план отхода? — тихо спросил он. — «Призраками войти» — это одно. А вот исчезнуть с грузом оружия — уже посложнее будет.

— Три смены машин на трёх разных маршрутах, — так же тихо ответил я. — Нужно подготовить их заранее. Первая пройдёт до леса, где закопаем основную часть. Вторая идёт до безопасной квартиры во Франкфурте, куда возьмём только образцы для прессы. Третья машина будет как ложный след, уведёт любых возможных преследователей на север, к Касселю. Мы растворимся, Хорст, я тебе обещаю.

— Я… Я тебе верю, Мюллер, — кивнул он.

Я похлопал его по плечу. Завтра мы уже вряд ли увидимся, так что можно было нести любую чушь.