Я уничтожил Америку 3 Назад в СССР

Глава 13

— Каждая операция должна иметь стратегический смысл, а не просто символический! — сказал я на собрании лидеров «Фракции Красной Армии». — Мало просто устраивать «Большой Бум»! Нужно чтобы этот «Бум» как можно больнее ударял именно по капиталистам, а не по простому народу!

Мы находились в секретной квартире рядом с Франкфуртом. Из-за агентов национальной безопасности пришлось пойти на такие меры. Для того, чтобы приехать в нужное место и в нужное время, всем лидерам пришлось отказаться от своих машин, посадив вместо себя двойников. Сами же они на неприметных автомобилях, меняя одежду и маскируясь по моим указаниям, проехали около сотни километров.

Баядер, Майной, Хорст, Энслин. Вся четвёрка в полном составе, двое мужчин и две женщины. Почти что состав группы «АББА», только играли на других музыкальных инструментах.

Слежки быть не должно. Даже если и была, то её сняли на ходу. Я же собрал всех, чтобы внести кое-какое интересное предложение. Но сначала требовалось всех подготовить и узнать настроение. По возможности вычислить — кто мог переметнуться на другую сторону или разочароваться в деятельности «Фракции».

Всё-таки сомневающихся и врагов лучше отбросить сразу, чтобы потом не попадать впросак.

— И что? Разве мы мало создаём шума? — хмыкнул Андреас. — Мы уже и так шумим настолько, что у некоторых капиталистов уши закладывает.

— Вот то-то и оно! Однако, какая польза от этого шума? Только привлечение молодёжи? Да, это хорошо, но надо учитывать, что молодёжь горяча и нестабильна. Ветер гуляет в голове, хочется воли и свободы! А нам нужна опора из серьёзного поколения! Из более старшего, которое ещё никак не может сломать прежний свой уклад ума.

— Что ты имеешь ввиду, Мюллер? — нахмурилась Ульрика.

— Я говорю о том, что совсем недавно комик Джонни Бухардт разыграл толпу достопочтенных бюргеров на Кёльнском карнавале. И этот розыгрыш был очень показательным. Уверен, что проверни он подобное в любом другом месте, ему бы ответили также!

Для нагнетания драматизма я даже сделал паузу. Посмотрел на сидящих передо мной лидеров сопротивления капитализму. Молодые, чуть старше того воинства, которое постепенно увеличивается и растёт. У самих ветер в голове и огонь в сердце…

— Что за розыгрыш? — спросил Хорст. — Что-нибудь сексуальное? Задницу показал?

— Тебе бы лишь о задницах думать, — хмыкнула Ульрика.

— О твоей я думаю всегда! — парировал Хорст.

— Поэтому так долго не выходишь из туалета, — заметила Энслин.

— Долго не выхожу, если и о твоей задумаюсь, — расплылся в улыбке Хорст.

— Ну ты и свинья, — фыркнула Энслин.

— Так что за розыгрыш? — спросил Баадер.

— Комик разогревал публику и начал выкрикивать кричалку футбольных фанатов: «Цике-цаке, цике-цаке», ему отвечали: «Хой-хой-хой!» Потом пару раз крикнул: «Гип-гип!» и ему ответили: «Ура!» А в третий раз он выкрикнул: «Зиг!» и что ему ответило большинство собравшихся?

— Хайль? — тихо спросила Ульрика.

— Ты знаешь старшее поколение, — вздохнул я. — Именно это они и выкрикнули. Для старшего поколения война не закончилась. Им очень сильно вдолбили в голову, что арийцы превыше всего, что на выкрик: «Да здравствует победа!» они отвечают хором. Американцы и британцы им в этом всегда рады помочь. Ведь вы знаете, что они всегда рады повоевать чужими руками, чтобы потом прийти и забрать победу себе. А германцы будут для них всего лишь пушечным мясом. Задурманенным, обманутым пушечным мясом. Вытравить это — наша первостатейная задача.

Я замолчал. В моём времени тоже была страна, которую одурманили, затуманили, обманули, а после направили умирать. И ведь соседями являемся, дружили раньше…

Приёмы англосаксов не изменились за прошедшие века.

— Вытравить? К каждому приходить и травить? — хмуро бросил Баядер.

— Ни в коем случае. Если мозги запудрены пропагандой, то эту пропаганду надо повернуть вспять. Нужно развернуть такую масштабную акцию, пущенную по всем фронтам, чтобы ФРГ всколыхнулось и охренело от такого. Чтобы волны от этого колыхания прошли дальше по всей Европе! Чтобы телевизоры, радио и газеты несли только наши идеи, наши слова и наши мысли!

— Говоришь красиво, но слова бы действием подкрепить. Журналисты продажны по натуре своей. Но они работают на пригретых местах и уходить с них в случае увольнения им будет некуда. Только если уходить с мешком на плечах. Но тут вопрос опять упирается в деньги. Ведь на такую акцию нужны финансы, а у нас, при всём желании, такого капитала пока нет, — проговорил Баядер.

— Опять будем грабить банки? — хмыкнул Хорст.

— Берите выше, господа! Мы ограбим секретный бункер! — поднял я палец. — Заглянем в германский «Форт-Нокс»! Знаете такой городок Кохем? В ста километрах от нас.

— Слышали чего-то, но… он же мелкий, там толком и нет ничего, — проговорила Ульрика. — Я там как-то проездом с бывшим мужем была и… скукотища и нудятина.

— Самое лучшее место для скрытой постройки, — вздохнул я, открыл приготовленную папку и начал рассказывать.

Я начал говорить так, как будто рассказывал интереснейшую сказку:

— Шестидесятые. Самая сгущёнка «холодной войны». Все ждали, что вот-вот — и конфликт из вялотекущего перерастет в горячую фазу. Что американцы всё-таки рискнут повторить свою авантюру с Хиросимой…

— Горячую? Ты про ядерную зиму? Или ты считаешь, что они ограничились бы парой авиаударов? — хмыкнул Баадер.

— Нет, конечно. Но помимо бомб, у власти были и другие идеи. Власти всерьез опасались экономических диверсий. Представь: страну наводняют фальшивыми деньгами. Гиперинфляция, экономика в параличе. Чтобы этого не случилось, Бундесбанк и создал это хранилище. Особую резервную валюту, на черный день.

— И кто об этом знал? Небось, пол-страны в курсе было.

— Ничего подобного. Всё держалось в строжайшей тайне. Знала только горстка избранных в штаб-квартире во Франкфурте. И всё. Для мира эти купюры были просто бумагой, но охраняли их пуще золотого запаса. Немецкий «Форт Нокс», вот как это потом назовут.

— И этот «Форт Нокс» решили строить на Мозеле? Среди виноградников? Почему именно там? — спросила уже Ульрика.

Я улыбнулся и начал показывать местоположение на карте:

— Почему там? Узкая долина, глубокое ущелье, скальные породы. Расчет простой: ударная волна от ядерного взрыва пройдет сверху, по гребням, а внизу, в долине, всё уцелеет. Да и кому придет в голову бомбить винодельческий регион в первую очередь? На это, по крайней мере, надеялись.

— Надеялись? Сомнительная стратегия. И что же, люди банка просто купили участок?

— Да, всё так и есть. Банк приобрел в городке Кохем жилой дом с бассейном, на живописном склоне, и почти десять тысяч квадратных метров земли. Всё сделано под видом ведомственного пансионата, с центром повышения квалификации. Идеальная легенда для секретного пункта обмена валюты, лучше не придумаешь.

— И никто не заподозрил? Никто не задавал вопросов? — почесал пробивающуюся лысину Хорст.

— Как же не задавали… Вот. Справки, вызовы, жалобы, — я выложил из папки несколько листов, исписанных от руки. — Лето шестьдесят второго. Местные жители, привыкшие к своей идиллической тишине, начали чувствовать вибрацию. По узким улочкам поехали грузовики с грунтом на выходе, бетономешалки застыли на входе. Народ засыпал жалобами совет. А в горе долбили, бурили, взрывали. В газетах пошли заметки про странное строительство.

— И что, банк признался во всем? — спросила Ульрика.

— Конечно, нет! Им пришлось импровизировать. Объявили, что строят бомбоубежище для своего пансионата — с запасом, для соседей. И на этом все успокоились. Убежища тогда строили все, кому не лень. Работали два года, без выходных, с утра до позднего вечера. Только бетона ушло — три тысячи кубометров!

— Резервная валюта — это понятно. Но зачем такие масштабы? Просто склад? — спросил Баадер.

— Ну нет, это была не просто дыра в горе. В случае войны бункер становился бы резервной штаб-квартирой Бундесбанка. До Франкфурта — сотня километров, до правительственного бункера под Бонном — и того меньше. Попасть туда можно было прямо из дома отдыха, через потайной ход. Им пользовался смотритель, он же — по легенде — директор учебного центра.

— И он один там? Хранитель великой тайны?

— Еще уборщица и техник. Больше никто. Обычные служащие банка, которые приезжают сюда на учебу, отдых и дегустацию местных рислингов, даже не догадываются, под чем они на самом деле сидят.

— Но… Резервная валюта, она же не настоящая? Или настоящая? — оглянулась на своих коллег Ульрика.

— Почти как настоящая, только с некоторыми различиями. Впрочем, она нам не нужна, так как в мирное время её хрен где используешь.

— И мы… — начал Баадер и замолчал.

— И мы будем слушать умного меня, который сумел перетянуть на свою сторону смотрителя! — улыбнулся я в ответ.

Да, мне это стоило немало усилий и также почти половину алмазов из тех запасов, что у меня остались. Но это стоило того! Смотритель знал, на что шёл и чем рисковал в случае провала. Мне пришлось здорово поднапрячься, чтобы тот решился пойти против банка. Это дорогого стоит!

— И что же нам скажет умный лидер? — с усмешкой проговорил Баадер.

— Всего лишь то, что послезавтра этот бункер, — для пущей убедительности я постучал по карте. — Станет перевалочным пунктом для десяти тонн золота. И всё это в режиме полнейшей секретности!

Баадер с Хорстом присвистнули, а Ульрика с Энслин вытаращили глаза.

— Ну что, не зря послушали умного лидера? — усмехнулся я, глядя на своих подопечных. — У нас будет всего два часа до того времени, как это золото окажется за тяжеленной дверью, которую не взорвёшь. Три специальных банковских работника прибудут утром и перевезут всё золото в закрытое хранилище, где хранится резервная валюта, но до той поры у нас будет немного времени, чтобы урвать себе неплохой кусок.

— Но как же охрана? — спросил Баадер.

— Чтобы не пугать отдыхающих банковских работников, а также рассекречивать место, охрана будет минимальной. Вывести её из строя для нас не составит труда. К тому же с нами заодно будет один из верных сотрудников банка, а это уже половина успеха! Охранники попьют кофе и мирно уснут. Нам же нужно будет просто подъехать и тихо забрать то, что находится внутри. После этого раствориться на просторах Германии, чтобы сконцентрировать силы и ударить в нужный момент.

— Слишком всё просто! — покачал головой Хорст. — Слишком уж всё просто.

— Да ничего не просто! — пришлось даже прикрикнуть. — Это я вам подаю на блюдечке с голубой каёмочкой, а на самом деле пришлось задействовать такие силы, от одного только названия которых мороз пробирает по коже!

— И что это за силы?

— Очень серьёзные силы! Такие, которым тоже не нравится влияние капитализма на многострадальных людей Германии!

— И какие же? КГБ? Штази? Кто ещё? — с вызовом спросил Баадер.

— По крайней мере, этих мы можем взять в союзники. А это уже немало. Ульрика, тебе же Штази предлагали перебраться в ГДР?

— Предлагали, — кивнула Майнхоф. — Но только одной, поэтому я осталась.

— И правильно сделала. С нами веселее! Ладно, давайте-ка углубимся в детали, — я склонился над картой, другие невольно последовали моему примеру.

Через два дня в условленное время мы были на подготовленных позициях неподалёку от «домика» Бундесбанка. Всё обговорено, обкашляно, отрепетировано. С нами ещё десять самых верных человек. Все одеты в защитные костюмы, насторожены и морально подготовлены.

Мы застыли в ожидании прихода и выгрузки машин.

Вход в бункер спрятан за деревянной панелью в подвале домика, похожего на гараж. За первой герметичной защитной дверью находится гражданское бомбоубежище.

В боковых помещениях штольни глубиной в полторы сотни метров расположены туалеты и камера дезактивации. В бункер Бундесбанка из первой штольни ведет шлюз, который можно принять за дверь в техническое помещение.

Прямо под псевдогаражом находится промежуточный сейф — просторный зал за бронированной дверью. Он уже сам по себе впечатляет…

Этот сейф предназначался лишь для временного размещения денег между разгрузкой и переносом в основное хранилище или наоборот. Как раз он-то нам и был нужен!

И вот они, глухой рокот моторов, бесстрастные лица водителей за стеклами. Мы наблюдали, как три серых фургона, неповоротливых, как бронированные жуки, один за другим скрылись за воротами. Никакой спешки, никакой суеты. Чистая, отлаженная работа.

— Вижу их. Заезжают в псевдогараж. Ворота закрываются, — отрапортовал Хорст по рации.

Я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок. Не страх, нет. Предвкушение. Мы были не грабителями, мы были хирургами, готовившимися сделать надрез в теле системы. И наш скальпель сейчас действовал внутри этой самой системы. Скальпелем был смотритель.

Мог ли он обмануть? Мог. Но тогда его семья вряд ли смогла чувствовать себя в безопасности на Лазурном береге. Да, пришлось надавить и на это. Деньги вообще грязное дело. И если имеешь с ними дело, то трудно не запачкаться.

Машины вскоре выехали с территории. Теперь оставалось только ждать.

Ждать пришлось недолго. Через шесть минут на связь вышел смотритель Ганс, голос ровный, но с едва уловимой дрожью.

— Груз принят. Разгрузка началась. Охрана следует протоколу — двое у входа, один с нами в сейфе. Кофе будет через пять минут. Пить буду с ними, так что вместе с ними и усну.

Значит, где-то семь минут. Я посмотрел на своих. Десять пар глаз, десять сжатых кулаков.

— Ждём.

И ровно через семь минут скомандовал:

— Пошли.

Движение к бункеру было отработано до автоматизма. Тени выскользнули из-за деревьев, перебрались через забор. Ни слова. Только шелест ткани да мерный шаг. По территории промчались быстро. Никого из отдыхающих в это время не было.

Наши машины начали въезжать в ворота и пятиться к нужной двери задом.

Деревянная панель в подвале уже отперта. За ней та самая герметичная дверь, серая, матовая, холодная. Она с глухим вздохом отъехала в сторону, пропуская нас в гражданское убежище. Чисто, пусто, пахнет бетоном.

Мы миновали туалеты, камеру дезактивации — всё это бутафорские декорации для основной легенды. И вот он — шлюз. Неприметная дверь, которую и впрямь можно было принять за техническое отделение. Но я-то знал, что за ней.

— Тишина… Слишком тихо, — проговорила Ульрика.

— Они все в промежуточном сейфе, — бросил я. — Золото тяжёлое. Шумно.

Дверь шлюза была неброской. За ней открывался короткий коридор. И вторая дверь. Уже не матовая, а стальная, с массивным штурвалом. Броневая.

Баадер уже был у бронедвери… Он приложил к считывателю устройство, которое наш «добрый друг» из банка предоставил нам за пару часов до этого. Зелёный свет. Тихий щелчок.

Дверь поползла в сторону.

И открыла нам вид на тот самый просторный зал. Промежуточный сейф. Он и впрямь впечатлял. Стеллажи, тележки, и на них… они. Золотые слитки, уложенные в аккуратные ряды. Десять тонн мертвого, холодного металла, в котором купался тусклый электрический свет.

Возле лежащих в разных позах охранников притулился Ганс. Он тихо похрапывал, подложив руку под голову.

Что же, пусть спит. Ему ещё предстоит писать кучу объяснительных, а также выдерживать часы допросов. Впрочем, он знал, на что шёл. То, как можно обмануть детектор лжи, я ему продемонстрировал в полной мере. Если уж я обманывал детекторы в своём времени, то обмануть эти допотопные образцы не представляло труда.

— Работаем, — скомандовал я, когда увидел, как застыли перед подобным богатством мои ребята.

Они словно очнулись ото сна, в котором уже купались в золоте и бриллиантах. Деловито зашуршали, вытаскивая наружу золотые слитки на тележках.

На всё про всё нам хватило полчаса.

Десять тонн ушуршало в ночь на трёх грузовиках. Четырнадцать человек уехали на четвёртом. Акция была завершена, теперь оставалось начать работу по переподковыванию мышления бюргеров.