Выбор золотого бога

Глава 21

Подходя к заброшенному зданию, скрывающему в своих недрах логово вардоков, Арнорд не мог избавиться от гложущей тревоги. Вокруг ничего враждебного, лишь заунывный ветер играл с опавшей листвой и кренящимися под его порывами деревьями. Но Арнорд привык доверять внутреннему чутью. На подсознательном уровне отчетливо знал – в этот самый момент за ним пристально наблюдают чьи-то глаза. Жадные, недобрые, отнюдь не удивленные. Они знали, что он придет. Ждали его. Он сам шел в устроенную для него ловушку, но прекрасно понимал: другого выбора нет. Или он или Лиза останутся сегодня в этом мрачном склепе.

Арнорд вовсе не пытался играть в геройство, все же инстинкт самосохранения в нем присутствовал. Просто прекрасно осознавал: шансов выбраться отсюда у него больше, чем у Лизы. Еще понимал – вряд ли кто-то из вардоков пожалеет беззащитную беременную женщину. Для них она не более, чем наживка. Окажется бесполезной – ее жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Мысль о том, что могут сделать с Лизой, заставляла его руки сжиматься в кулаки. Он и сейчас не был до конца уверен: не опоздал ли.

По иронии судьбы, эта база значилась последней из пяти, местоположение которых Арнорд обнаружил в воспоминаниях Филиппа. В первых четырех никого не нашел, энергия там была мертвая и давняя. Но здесь он ясно улавливал присутствие живых существ. Черная и красная энергии преобладали, но чувствовались и другие. Зеленая и две золотые, одна из них с вкраплениями других цветов. Лизу держали здесь, это несомненно. Присутствие ауры чистокровного оллина беспокоило его все сильнее. Арнорд не мог найти вразумительного объяснения: возможно, кто-то из его расы все же смог спастись, и все это время скрывался, как и он. Но что-то подсказывало, что это не так. Золотая энергия тревожила до головной боли. В ней было нечто знакомое, но он не мог четко сформулировать, что именно.

В любом случае, стоя на одном месте и разглядывая старый дом, он не найдет ответов. Арнорд решительно двинулся вперед. Скрипучая, утратившая краски деревянная дверь охотно поддалась под его натиском. Никто ему не препятствовал и не пытался напасть из-за угла. Арнорд застыл посреди пустого холла с колоннами, вокруг валялся различного рода мусор: обломки, щепки, обрывки бумаги. На многих окнах не было стекол. Где-то здесь должен быть вход в тайное убежище вардоков.

Энергетические следы были здесь повсюду, отыскать среди них тот, который вел в нужном направлении, не получалось. Арнорд закрыл глаза, сосредотачиваясь на внутренних ощущениях, ноги дернулись, сами двигаясь вправо. Но прежде, чем он окончательно доверился внутреннему чутью, за спиной раздался насмешливый бархатистый голос:

− Добро пожаловать.

Арнорд дернулся, напрягся, готовясь к бою. Открыл глаза и обернулся на звук голоса. Справа, у стены, теперь открывающей зияющий проход, стоял... он сам. Арнорд несколько раз моргнул, помотал головой, отгоняя наваждение. Может, это зеркало? Но его собственное отражение явственно наслаждалось реакцией, криво ухмылялось и махало рукой. А энергия, клубящаяся вокруг него, ослепительно сверкала золотом.

− Кто ты? − наконец, обрел голос Арнорд. − Это какие-то штучки по манипуляции сознанием?

Он покопался в голове, отыскивая следы чужого воздействия. Но в данный момент ничто и никто не пытались на него влиять. Существо, стоящее перед ним − совершенно реальное, из плоти и крови.

− Думаю, ты бы почувствовал вторжение и смог с этим бороться, − словно прочел его мысли двойник. − Правда, не узнаешь?

Его голос казался знакомым и вызывал смутное беспокойство.

− Да ты тугодум, папочка, − двойнику, похоже, надоело играть в кошки-мышки.

Арнорд едва подавил рвущийся наружу стон. Он жадно оглядывал стоящую перед ним фигуру, как две капли воды похожую на него. Этот взгляд − он не раз являлся ему в кошмарных снах. Взгляд сына, ненавидящий и желающий уничтожить.

− Алиэль? Как?..

− Тебе следовало предугадать, что вирус твоих друзей может оказать на меня такой эффект. Или убить или превратить в другое существо. Но тебе ведь было плевать, правда? − в его голосе слышалось столько желчи и злобы, что каждое слово впивалось еще сильнее в сердце Арнорда. Но хуже всего − это вкрапления горечи, которые тоже там присутствовали.

− Мне не было плевать, − он сделал шаг навстречу, протянул руку. − Я не прекращал твоих поисков, но все усилия оказались тщетны. Я боялся, что ты погиб. Рад, что это не так.

− Рад? − Алиэль презрительно покосился на протянутую руку. − А ты еще и лицемер, папочка. Вы с ней друг друга стоите.

− С кем? − Арнорд опустил руку и прижал к сердцу, ноющему в груди.

− С кем же еще? С моей любимой матушкой.

− Значит, Гелаэлла жива, − эта новость не вызвала в Арнорде ни радости, ни сожаления. С удивлением он осознал, что незаметно для себя избавился от всяких эмоций по отношению к бывшей возлюбленной. Наверное, Лиза помогла это сделать. Его захлестнула нежность при воспоминании о ней. − Это ты похитил Лизу? − он уже и так знал ответ, но все же решил озвучить свою догадку.

− Я лишь забрал то, что принадлежит мне по праву. Мою женщину и мать моего ребенка.

− Еще неизвестно, кто отец этого ребенка, − мягко напомнил Арнорд.

− Мне нет нужды проводить какие-то экспертизы. Я чувствую, я знаю! Этот ребенок мой. Как и Лиза.

− Тебе не кажется, что она сама должна решить, с кем ей остаться, − стараясь говорить как можно мягче, чтобы не задеть чувства сына, произнес Арнорд.

− Иногда женщина сама не знает, чего хочет на самом деле, − вздернул подбородок Алиэль. − У нее будет время разобраться, кто ей больше подходит.

− Разумеется, я не стану мешать вам общаться, − грустно улыбнулся Арнорд. − Если Лиза выберет тебя, я не буду стоять на вашем пути.

− А ты и не сможешь... папочка.

Алиэль вытащил из-за пояса что-то вроде пистолета. Такие использовали "неотмеченные", когда стреляли в вардоков и полукровок ампулами с вирусом. Арнорд недоуменно изогнул бровь:

− Что это?

− Приятных снов, папуля! − широко ухмыльнулся Алиэль и нажал на спуск.

В грудь Арнорда вонзился шприц из такого прочного металла, что пробивал даже плотную кожу вардоков. В месте прокола появилось жжение. Арнорд выдернул шприц и отшвырнул, сделал несколько шагов к Алиэлю, попытался дотянуться. Ноги стали неметь, а Алиэль выпустил ему в грудь еще одну ампулу.

− Что ты делаешь? − язык едва двигался, перед глазами все кружилось и плыло. Каким-то чудом Арнорд еще удерживался на ногах.

− В моем окружении тоже есть хорошие ученые, − голос Алиэля доносился, словно сквозь слой ваты. − Все, что ему оказалось нужно, кровь оллинов для исследования.

Ноги все же подкосились, Арнорд рухнул на колени, попытался подняться, но опрокинулся на спину. Прямо над собой видел собственное лицо с глазами сына, с любопытством и торжеством наблюдающего за ним.

− Не беспокойся, ты не умрешь. По крайней мере, пока. Ты мне еще нужен, как средство воздействия на матушку. Так что отдыхай и ни о чем не думай. Именно этим ведь ты и занимался у жрецов, не так ли?..

Больше Арнорд уже ничего не слышал, погрузившись в беспамятство.

***

Ощущения напоминали те, что он переживал на протяжении трех тысяч лет, впадая в спячку. Отличие в том, что в этот раз он не сам мягко и безболезненно отпустил свое астральное тело в путешествие по высшим сферам. Его резко и грубо вытолкнули из физической оболочки, даже не дав времени подготовиться. Сгусток энергии, концетрация его «Я» трепыхалась над собственным телом, не в силах вернуться обратно. Он упорно сопротивлялся бешеному порыву ветра, затягивающему его все дальше, в глубины мироздания. Нельзя оставлять все так. Нельзя улетать. Но не было ни рук, ни ног, чтобы уцепиться за реальный мир, остановить всасывание в гигантскую воронку. Его астральное тело с чавкающим звуком затянуло туда, кружа в сверкающем водовороте, отодвигая на второй план мысли и желания. Оставалась только энергия, желающая слиться с Абсолютом, отринуть внешний мир. И чем усиленнее Арнорд цеплялся за материю, тем сильнее была боль, раздирающая на части.

Безжалостный хаос без времени и пространства уничтожал все то, что не связано с духовным и вечным. Привязанности, страсти, обиды, боль, желание бороться, – стиралось и уносилось прочь. В какой-то момент он устал бороться. Сдался. Абсолютный покой и умиротворение, единение с высшей энергией полностью поглотили Арнорда. Он блуждал по эпохам и мирам, равнодушный к их тайнам и загадкам, впитывая в себя чужую энергию и чужие эмоции, но оставаясь безразличным к ним. В таком состоянии минуты превращаются в часы, а часы – в годы. Сказать точно, сколько он находился здесь, невозможно. Именно поэтому, впадая в спячку, Арнорд обычно сразу программировал установку на пробуждение. Иначе можно не проснуться никогда, а истощенное тело просто перейдет в мир иной. Бывали моменты, когда ему так и хотелось сделать, незаметно умереть. Каждый раз его останавливала бессильная горечь. Самоубийство – это своего рода предательство, поругание памяти предков. Враги и так уничтожили весь его род, так неужели, он довершит дело собственными руками. И он поддерживал в себе жизнь, возможно, из чистого противоречия.

Что-то произошло – астральная оболочка дернулась, в нее стали проникать мысли и чувства. Воронка снова потянула его в себя, теперь уже в обратную сторону. Арнорд попытался анализировать ситуацию. Ему ввели какое-то лекарство, чтобы погрузить в сон, возможно, действие было временным. Он уже предвкушал, как вернется в тело, разбросает врагов, как котят, и снова начнет борьбу. Заранее приготовился к неминуемой боли от возвращения, но она оказалась не так уж сильна. Видимо, времени прошло не так много, еще не произошло сильного отторжения. Физическое тело, как обычно после полетов в астрал, показалось слишком грубым, тяжелым и неудобным, как плохо сшитая одежда. Но Арнорд обрадовался возвращению, как никогда еще не радовался.

Тут же открыл глаза, охнул и сразу закрыл от слепящего света. Где-то через минуту снова решился открыть, осторожно и постепенно. То, что он принял за яркое солнце, оказалось лампами дневного освещения в небольшом помещении, похожем на больничную палату. Белые стены, прибитые к полу шкафчики, несколько стульев и прикроватный стол, единственная койка, на которой лежал он сам. Арнорд попытался пошевелиться, но не смог. В чем дело? Неужели, препарат, который ему ввели, еще и парализует? Он приподнял голову – хоть это удалось без труда – и оглядел свое тело. Тут же облегченно вздохнул. Его просто приковали, а не парализовали. Арнорд напрягся, прилагая всю свою недюжинную силу, но тонкие стальные браслеты, сковывающие руки и ноги, и не подумали поддаваться. Черт! Что же это за металл такой? Арнорд попытался расплавить его, но внутренний огонь не желал пробуждаться. Наверное, еще одно побочное действие препарата. Еще несколько минут он напрасно пытался освободиться, пока не понял, что только зря тратит силы.

Придется ждать, пока кто-то войдет в комнату, тогда можно попытаться воздействовать с помощью внушения. Если вошедший окажется полукровкой, труда это не составит, а вот если вардоком… Все зависит от силы существа и способности к сопротивлению. А что, если и эти способности в нем заморожены? Но в любом случае, нужно попытаться. Хорошо еще, что он лежал лицом к двери, так сразу заметит, если кто-то откроет ее. Время шло, но никто не появлялся, словно о пленнике все забыли. Арнорд боролся с желанием заснуть, организм, еще не до конца освободившийся от воздействия лекарства, желал сна каждой клеточкой своего тела. Пусть не абсолютного сна, а самого обычного. Арнорд до боли впивался запястьями в браслеты, чтобы не позволить себе уснуть. Пока удавалось бороться со слабостью, но он сомневался, что сможет делать это достаточно долго. А что, если никто так и не придет? Они знают, что он и так долго протянет без пищи и воды, ведь не человек же. От этой мысли по спине пробежал холодок. Мысль о том, чтобы лежать здесь неделями или месяцами, не зная, что происходит снаружи, все ли в порядке с Лизой и остальными, – казалась нестерпимой.

Алиэль несомненно использует поразительное сходство с ним, чтобы обмануть всех. Вряд ли кто-нибудь догадается о подмене. Надежда только на Лизу – между ними особая связь. Она не может не заметить произошедших в нем перемен, даже на уровне энергии. Хотя… Может, он преувеличивал значение этой связи? Лиза – человек своего мира, меряющего все с позиций логики и разума. Если Алиэль унаследовал его способности и смог считать информацию, теперь он знает все о нем. Он может попытаться играть роль Арнорда достаточно удачно. Кто знает, что он задумал. Вряд ли что-то хорошее.

Арнорд снова рванулся и застонал от собственного бессилия. Проклятье! Лежит тут, как спеленутый младенец, совершенно беспомощный и жалкий. С ним могут сделать все, что угодно, а он даже помешать не сможет.

Арнорд не мог сказать, сколько точно прошло времени, все органы чувств работали словно в полусне, даже внутреннее чутье притупилось. Но ожидание еще сильнее растягивало минуты. Когда бесшумно отворилась входная дверь, он вздохнул с облегчением, но тут же подобрался. Кто знает, чего можно ждать от незваного гостя?

В помещение вошел худощавый светловолосый вардок с невыразительными чертами лица в белом медицинском халате. Яркие, прозрачно-льдистые глаза – единственное, что выделило бы его из толпы. Вардок смотрел на него пристально и неприязненно, что не особенно удивляло. Наверняка, не один вардок мечтал свернуть ему шею. А у этого даже возможность была, мешал только приказ Алиэля. Арнорд не забыл, что у сына на него какие-то планы, значит, за сохранение жизни пока можно не беспокоиться.

– Могу я узнать, что со мной собираются делать? – спросил Арнорд.

Что бы ни задумал вардок, нужно потянуть время. Стараясь не подавать виду, Арнорд напряженно пытался проникнуть в его мозг. Никак не удавалось сосредоточиться, внимание распылялось на происходящее, мысли и обрывки воспоминаний. Вардок, между тем, не удостоив Арнорда ответом, прошел к столику и вытащил одну из стоящих на подставке ампул. Взяв с того же столика шприц, заправил его содержимым из этой ампулы.

– Что вы собираетесь мне вколоть? – прищурился Арнорд. – Ту же гадость, которой выстрелил в меня Алиэль?

Вардок словно не слышал его, неспеша прошел к койке и закатил рукав рубашки. Арнорд не стал унижаться и просить его этого не делать. Лишь пообещал себе, что когда-нибудь мерзавец ответит ему за все. Едва в кровь попало вещество из шприца, тело охватило знакомое жжение, веки смежились. На этот раз эффект оказался даже быстрее, наверное, из-за того, что в организме еще оставались следы этой гадости. Знакомая сверкающая воронка снова затягивала внутрь, в мозгу вспыхивали удивительно яркие образы других времен и миров.

Когда он вынырнул из забытья снова, не зная, сколько прошло часов или дней, кто-то осторожно гладил его руку. От прикосновения прохладной нежной ладони по коже побежали мурашки. Еще не до конца соображая, где он и что с ним, подумал, что все ему только приснилось. Сейчас он дома, в собственной постели. На лицо наползла облегченная улыбка, Арнорд выдохнул:

– Лиза…

Рука, ласкающая его, дернулась, пальцы сжались так сильно, что он ощутил боль. Открыл глаза и не сразу смог сфокусировать зрение. Видел лишь размытый темный силуэт сидящей на его постели женщины. Когда, наконец, все вокруг обрело четкость, он издал гневный возглас:

– Убирайся!

Бледное лицо Гелаэллы с умоляющим взглядом огромных темно-фиалковых глаз оказалось совсем близко.

– Пожалуйста, не прогоняй меня…

Она опустила голову на его грудь, касаясь ее щекой. Арнорд напрягся, сжал руки в кулаки, не зная, что чувствует сильнее: ненависть или отвращение. Показалось, что к нему прикасается ядовитая гадина. Гелаэлла глухо застонала, отстраняясь от него, и закрыла лицо руками.

– Только не это… Только не отвращение… – шептала она в исступлении.

Он вздрогнул, непонимающе глядя на нее. Откуда она узнала? Как почувствовала? Неужели, у нее тоже есть способности? Не только способность закрываться от его воздействия, но и что-то иное?

– Тоже умеешь мысли читать? – холодно бросил он, хотя внутри все пылало от гнева.

Подумать только, еще недавно он убедил себя, что больше ничего не чувствует к ней, что избавился от нее. Наверное, избавиться не удастся никогда. Если не любовь, то ненависть… Никого в своей жизни он так не любил и так не ненавидел, как это сидящее рядом существо. Он и не подозревал, что способен на такие сильные чувства. Словно и не было трех тысяч лет, закаливших и успокоивших разум. Рядом с Гелаэллой Арнорд снова становился пылким юнцом, эмоциональным, бурно реагирующим на все, что происходит.

– Не мысли, – глухо откликнулась она. – Эмоции.

– Надо же, – он хмыкнул. – Чего еще я о тебе не знаю?

Она молчала, пытливо вглядываясь в его лицо. Он понимал, что сейчас Гелаэлла его сканирует, считывает все, что происходит в душе, а он даже защититься не может. Даже блокировку обычную поставить не в состоянии. Все, что оставалось, – сила духа. Уж ее им не сломить.

– Ну, давай, – протянул он. – Читай мои эмоции. Нравится тебе то, что видишь?

Ее красивое, слегка хищное лицо превратилось в каменную маску. На нем совершенно ничего нельзя было прочесть. Глаза теперь смотрели не на него, а сквозь. Остекленевший, мертвый взгляд. На фоне этого лица еще более жутко смотрелась одинокая слезинка, выкатившаяся из правого глаза и сползающая по мраморной щеке.

– Я заслужила… Знаю, – губы, произнесшие эти слова, едва шевелились. – Но я и так больно поплатилась за все. Чувствовать исходящее от тебя отвращение… Худшего наказания не придумаешь.

– Ты удивлена? – процедил он. – Убив моих родных и друзей, разрушив мой дом? На что ты надеялась вообще?

Гелаэлла опустила голову, но тут же вздернула ее, глаза полыхали болезненным огнем:

– Я ревновала тебя к ним… Хотела стать центром твоего мира, чтобы ты любил только меня, был только моим!

– Ты больна… – он оторопело смотрел на нее, мотая головой.

Что-то вроде жалости промелькнуло внутри, смешанное с горечью, но отвращение лишь усугубилось. Лицо Гелаэллы исказилось, она изо всех сил впилась ногтями в собственные щеки, раздирая их.

– Что ты делаешь? – он с ужасом смотрел на нее.

На ее коже выступила смолянисто-черная кровь, а она даже не пыталась ее вытереть. Кровь смешивалась со слезами, глаза продолжали гореть, не отпуская его, следя за малейшим его движением.

– Я пыталась избавиться от этого. Пыталась не любить тебя. Забыть. Уничтожить. Долгое время именно для этого искала тебя. Хотела стереть с лица земли. За то, что отверг, за то, что заставляешь меня мучиться так, как еще никто и никогда этого не делал. Потом осознала, что твоя смерть ничего не изменит. Более того, без тебя я не смогу жить… Дышать… Только мысль, что ты где-то ходишь по этой планете, смотришь на те же звезды, дышишь тем же воздухом, – удерживала меня на грани безумия. Не знаю, за что мне ниспослано это чувство… Наверное, за то, что слишком много играла чувствами других. В таком случае, поплатилась за это сверх меры. Позволь мне просто быть рядом… Я больше ничего не прошу…

Царапины на ее щеках на глазах зарастали, кожа восстанавливалась. Вскоре от них остались лишь белые следы, которые тоже минут через пять исчезнут. Но Арнорд все еще видел в голове этот образ. Образ безумия. Хотелось снова погрузиться в беспамятство, лишь бы не видеть этого жуткого лица. Лица той, которую когда-то трепетно и искренне любил…

Когда открылась входная дверь, вновь впуская знакомого светловолосого вардока, Арнорд не смог сдержать вздоха облегчения. Вардок почтительно обратился к Гелаэлле:

– Величайшая, пора делать инъекцию. Вам лучше уйти. Алиэль будет недоволен, увидев вас здесь.

– Пожалуйста, Клирон, еще немного, – хрипло пробормотала она. – Я просто посижу рядом, посмотрю, как он спит.

Арнорд содрогнулся. Меньше всего ему хотелось оказаться в ее полной власти. Ее губы тронула горькая улыбка.

– Не беспокойся, любимый, я не причиню тебе вреда.

Арнорд поморщился, в то же время замечая, как по ауре того, кого Гелаэлла назвала Клироном, пробежали лиловые искры. А еще розовые нити-паутинки, трепеща в воздухе, тянулись к вардонке. Теперь многое понятно. У этого вардока была еще одна причина ненавидеть его. Он любил Гелаэллу, а та у него на глазах даже не пыталась скрывать чувств к другому. Желание отомстить Крилону угасло, Арнорд даже испытал к нему что-то вроде сочувствия. Оно несколько померкло, когда вардок снова всадил ему в руку шприц. Последним, что видел Арнорд, были сверкающие глаза Гелаэллы, пожирающие его.