Выбор золотого бога

Глава 13

Гелаэлла упорно пыталась сосредоточиться на плетении кружева. В очередной раз сбившись и пропустив петлю, едва сдержала порыв отшвырнуть тончайшую белоснежную паутинку в сторону. Остановило девушку только присутствие матери, поглощенной тем же занятием. Умелые порхающие движения тонких белых пальцев завораживали и невольно успокаивали. По лицу Вистары Нианей трудно было понять, одолевают ли ее в этот момент эмоции. Ни морщинки на лбу, ни малейшего движения губ – словно не лицо, а восковая маска. Гелаэлла ослабила контроль над разумом – тотчас же чужие эмоции упругими толчками хлынули в голову. С возрастом способность лишь усиливалась. Чтобы не сойти с ума, приходилось постоянно ставить барьер. Но сейчас любопытство оказалось сильнее. Гелаэлле стало интересно, на самом ли деле мать ничего не чувствует.

Тревога, растерянность хлестали по нервным окончаниям девушки. Чужие, смешанные с собственными. Матери так же страшно, как и ей самой. Это открытие почему-то успокоило. Гелаэлла вновь поставила барьер и вернулась к кружеву. Но сосредоточиться на этом занятии так и не смогла. Слишком беспокоила неопределенность, нависшая над ее миром. Хуже всего, что женщин не считали нужным ставить в известность. Приходилось только догадываться о реальном положении вещей: по обрывкам случайно услышанных фраз, эмоциям, сплетням других женщин. Все это складывалось в неутешительную картину.

Судьба цивилизации трещала по швам. Некогда самая могущественная раса во Вселенной терпела поражение за поражением, столкнувшись с новым опасным противником. Все, что знала Гелаэлла о существах, посмевших низвергнуть величие вардоков, – то, что их называли оллинами. Какие только способности не приписывали врагам: манипуляцию сознанием, умение повелевать стихиями, силу, способную уничтожать целые города по мановению руки. Что во всем этом правда, а что ложь, – понять невозможно. Но факты говорили одно – справиться с оллинами вардокам оказалось непросто.

Планета за планетой сдавались колонии под напором флотилий оллинов. И все меньше оставалось воинов, способных оказать сопротивление. Настал день, когда угроза нависла и над столицей. В этот самый момент, пока женщины за привычными делами пытались отвлечься от мрачных мыслей, на орбите Гираны происходил последний, решающий бой. Что ждет цивилизацию вардоков в случае поражения, трудно представить. Если оллины хоть наполовину окажутся так же жестоки к покоренному народу, как сами вардоки, пощады ждать нечего.

Гелаэлла уколола палец тонким крючком, на коже выступила небольшая черная капелька. Некоторое время принцесса оцепенело смотрела на нее, затем поднесла палец ко рту. Девушка поймала себя на мысли, как же ей не хочется умирать. Ведь Гелаэлле всего восемнадцать, она еще толком и не жила. Юная вардонка поймала взгляд матери, тоже оторвавшейся от рукоделия.

– Они справятся, – с подчеркнутой уверенностью изрекла Вистара Нианей. – Во Вселенной нет силы, способной нас победить.

Гелаэлла не разделяла мнения матери, прекрасно понимая, что оно не более, чем самообман. Но, как обычно, свои мысли принцесса оставила при себе, ограничившись коротким кивком. Хотела снова вернуться к плетению кружева, но оглушительный стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Не дожидаясь разрешения, в комнату вбежала служанка-вардонка. Ее вид поразил Гелаэллу: куда делась сдержанность и легкая спесь, читающаяся во всем облике? Лицо женщины перекосило, на щеках выступили пунцовые пятна.

– В чем дело, Кида? – брови матери слегка сдвинулись к переносице.

– Выгляните в окно, госпожа!

Гелаэлла первой бросилась к окну и застыла там, чувствуя, как по телу пробегает холодная дрожь. Оранжево-красное небо Гираны заполонили чужие корабли – продолговато-цилиндрической формы, сверкающие золотистыми отблесками при свете умирающего солнца. Рядом девушка услышала громкий вздох Вистары Нианей. В оконную раму вцепились тонкие, еще сильнее побелевшие пальцы матери.

– Это конец…

Шепот был едва различим, но Гелаэлле он показался оглушительным. Она тупо продолжала смотреть на парящие в родном небе корабли оллинов и еще не до конца понимала, как безвозвратно изменился мир. То, что враги прорвались в атмосферу планеты, означало одно. Защитники Гираны мертвы. Ее отец и старший брат тоже. Хотя их смерть не затрагивала сердца Гелаэллы, на короткий миг даже возникло облегчение, словно сброшен тяжелый груз. Смерть Дрикка, о котором она не забывала ни на миг, наконец, отомщена. Пугала только неизвестность. Как поступят завоеватели с пленными женщинами и детьми? Возможно, уже через несколько минут она сама последует за братом и отцом, превратится в ничто. Задвинув страх в самые укромные уголки души, Гелаэлла расправила плечи и отвернулась от окна.

– Мы должны выйти им навстречу, мама.

Темно-фиолетовые, почти черные, глаза Гелаэллы цепко скользили по лицу матери. Восковая маска словно дала трещину, открывая миру дикий, неудержимый ужас.

– З-зачем? – издала Вистара Нианей скорее писк, чем возглас.

– От нашего поведения зависит, пощадят нас оллины или нет. Окажем им торжественную встречу, окружим вниманием и почетом. Кто знает, может, для нас все закончится не так плохо.

Мать продолжала растерянно смотреть на нее, словно из нее разом выпустили воздух. Губы Гелаэллы тронула легкая улыбка, она повернулась к служанке и стала коротко и четко отдавать распоряжения. Вистара Нианей же на негнущихся ногах прошла к стулу и опустилась на него. Дрожащими пальцами взяла со столика кружево и продолжила свое занятие. Лишь блуждающий взгляд выдавал ее полную растерянность и неготовность к тому, что происходит вокруг.

***

Лиза с трудом выбиралась из вязкой темной глубины, где ни о чем не нужно было думать, а мир казался туманным и нереальным. Стоило сделать попытку глубоко вздохнуть, как горло будто перехватило цепкой рукой. Лиза закашлялась, с трудом пытаясь протолкнуть воздух в нежелающие работать легкие. В ноздрях ощущался резкий неприятный запах – неужели, ее еще и одурманили? В памяти всколыхнулись воспоминания о похищении Андреем Кулановым. Тогда ее схватили прямо на улице, сунули под нос тряпку с хлороформом и увезли на глазах у кучи народу. Никто даже не подумал вступиться. Казалось, это случилось вечность назад, а ведь всего несколько месяцев прошло.

Как же раскалывалась голова! Лиза застонала и открыла глаза, с трудом сфокусировала зрение на окружающем полумраке. Постепенно предметы обретали четкость – она находилась в небольшой комнате, где царила стерильная обстановка. Ничего лишнего – стены, покрытые серой краской, две койки, пластмассовый стол и четыре стула, узкий белый шкаф. Ни одного окна, а дверь едва заметная, словно слившаяся со стеной. Она сама лежала на одной из коек, на другой спиной к ней лежала Армелия. Лиза узнала ее по волосам, каштановой волной струящимся по одеялу. Присутствие подруги немного успокоило, но ненадолго.

Что с ней сделали за то время, пока она находилась в беспамятстве? Могли ли причинить вред ребенку? Эта мысль вспышкой пронизывала еще затуманенное сознание, захлестывая тревогой. Лиза прислушалась к внутренним ощущениям. Кроме головы, ничего не болело – внутри что-то шевельнулось, и она облегченно вздохнула. Малыш невредим, а это главное. Лиза попыталась встать и боль в голове стала еще сильнее. Переждав головокружение и ноющую боль в висках, она все же спустила ноги с кровати. Пол оказался обжигающе холодным, но рядом стояли ее туфли. Лиза поспешно обула их и, опираясь о койку, встала на ноги.

Стараясь двигаться бесшумно, подошла к двери, напрасно пытаясь отыскать способ ее открыть. Ни ручки, ни замочной скважины. Прогоняя набегающие на глаза слезы, Лиза с отчаянием шарила ладонью по гладкой белой поверхности. Как же выбраться отсюда?

– Уже проснулась? – раздался за спиной слегка напряженный голос.

Лиза медленно обернулась – Армелия уже сидела на койке, наскоро приводя в порядок спутавшиеся волосы. Взгляд подруги показался виноватым, вызывая смутные подозрения, пока еще не желающие оформляться в четкую мысль.

– Долго я была без сознания? – отгоняя назойливый внутренний голос, спросила Лиза, подходя к кровати Армелии.

– Около суток. Я уже начала беспокоиться, – взгляд подруги снова казался прежним и Лиза успокоилась. Наверное, ей почудилось. Не может быть, чтобы Армелия была замешана во все это.

Опустившись на койку рядом с девушкой, Лиза обхватила ладонями ноющие виски.

– Они чем-то усыпили меня?

– Да, – напряженно проговорила Армелия. – После того, как ты потеряла сознание, они еще хлороформ использовали. Наверное, боялись, что очнешься раньше времени.

– Где мы находимся?

Лиза отняла руки от лица и пытливо уставилась на певицу.

– В том же убежище, откуда я сбежала, – Армелия вздохнула.

– Где именно? Что это за местность?

– Какая разница? Мы ведь никому не сможем сообщить.

– Что они собираются сделать с нами? Ты знаешь?

– Откуда? Я такая же пленница, – певица откинула со лба прядь волос, упавшую на глаза. – Может, хотят чего-то добиться от «неотмеченных»? Ты ведь подруга Арнорда, а он большая шишка.

Лиза задумалась. Может, Армелия права? Вардоки потребуют от новой власти каких-то поблажек для себя, а взамен вернут ее Арнорду. Это было бы лучшим исходом. Но в памяти тут же возникло перекошенное от ненависти лицо Дмитрия Баренцева.

– А что, если они и, правда, только хотят отомстить? Баренцев же говорил об этом.

– Пугал, наверное, – пожала плечами Армелия. – В данной ситуации убивать тебя с их стороны – глупо. Чего они этим добьются? Только еще сильнее настроят против себя «неотмеченных». Да и если бы хотели убить, то сделали бы это сразу.

– Но ты ведь его слышала?! Он сказал, что моя смерть будет медленной.

– Лиза, не паникуй раньше времени, – Армелия коснулась ее руки и сжала. – Давай подождем, прежде чем делать выводы. Тебе нельзя волноваться, помнишь?

– Ты права, – Лиза решительно тряхнула головой. – Нужно быть сильной. Ради малыша.

Они помолчали, затем певица осторожно спросила:

– Скажи, ты, правда, не знаешь, кто отец?

– Давай не будем об этом.

– Прости. Тебе и так тяжело, а тут еще я лезу в душу, – Армелия убрала ладонь с ее руки и откинулась на подушку, уставившись в потолок.

– Да нет, все в порядке. Просто мне трудно об этом говорить. Сама постоянно мучаюсь тем же вопросом.

– А экспертизу ДНК не думала делать? – певица приподнялась на локте. – Тогда бы вопрос решился сам собой.

– Мне сказали, на таком сроке это может быть опасно для ребенка. Нужно подождать хотя бы пару месяцев.

– А что, если… – Армелия осеклась.

– Если отцом окажется Алиэль? – угадала недосказанный вопрос Лиза. – Не знаю… Арнорд не раз говорил, что будет любить ребенка в любом случае. Я тоже. Алиэль, скорее всего, мертв. А даже, если жив, то все, что ему остается, прятаться. Время вардоков ушло.

– Когда находишься здесь, в их власти, начинаешь в этом сомневаться, – с горькой усмешкой возразила Армелия.

– Арнорд найдет нас, я уверена, – попыталась успокоить ее, а заодно и себя, Лиза.

– Ты так полагаешь? – издевательский голос заставил вздрогнуть.

Лиза повернула голову и почувствовала, как кровь стынет в жилах при виде застывшей в шаге от нее Гелаэллы. Ни потеря власти, ни вынужденное затворничество не сказались пагубно на внешности повелительницы. Все такая же неотразимо-привлекательная, с надменным выражением лица и пронизывающим насквозь взглядом. Изящные тонкие руки скрещены на груди. Лиза невольно сглотнула ком в горле, вспоминая, как эти самые руки, играючи, швыряли ее по комнате и едва не придушили. Если бы не Алиэль, вардонка бы растерзала ее тогда. Теперь вряд ли кто-то помешает. Как кролик на удава, Лиза смотрела на Гелаэллу, не решаясь даже слова сказать.

Вардонка словно чувствовала ее страх, на губах блуждала презрительная усмешка. Она подошла совсем близко, наклонилась над Лизой и двумя пальцами приподняла ее лицо. От прикосновения холодных пальцев по коже пробежал озноб.

– Я бы могла одним движением свернуть твою тоненькую шейку, – прошипела вардонка. – Это так легко… Знала бы ты, как я жажду это сделать.

– Вел-личайшая, – послышался заикающийся голос Армелии. – Пожалуйста, не делайте этого.

Гелаэлла даже не повернула головы в ее сторону, продолжая смотреть в глаза Лизе.

– Ты рано празднуешь победу, ничтожество, – ее пальцы слегка сжались, едва не раздавив челюсть. Лиза застонала, попыталась высвободиться, но тут же в глазах все потемнело от новой вспышки боли. – Я терпелива, – почти ласково произнесла Гелаэлла. – Не представляешь, насколько. Рано или поздно, но он вернется ко мне. Время играет на руку мне, а не тебе. Когда станешь морщинистой старухой, он будет испытывать к тебе только жалость. Нет, не бросит, конечно. Но ведь это еще больнее, правда? Знать, что он остается с тобой только из жалости.

Глаза Лизы застлало пеленой слез. Она пыталась сдержать их, но каждое слово впивалось в сердце иглой. Лиза не раз говорила их себе сама, но из уст Гелаэллы слышать это оказалось еще нестерпимей.

– Величайшая, нам пора.

Железная хватка ослабла. Пальцы вардонки разжались, и Лиза смогла разглядеть нового участника событий. Его прихода она не заметила, так же как и появления Гелаэллы. Около двери стоял худощавый светловолосый вардок, которого раньше Лиза не видела.

– Жаль, – промурлыкала повелительница. – А мы так интересно проводили время.

Но настаивать на продолжении разговора она не стала. Бросив на Лизу последний испепеляющий взгляд, покинула комнату. Вслед за ней вышел вардок. Армелия тут же обхватила Лизу за плечи и прижала к себе.

– Бедная моя. Ты в порядке?

Лизу трясло, она долго не могла прийти в себя. Армелия тихо сказала:

– Послушай, раз она ничего тебе не сделала, значит, я права. Тебе нечего бояться. Им что-то нужно от тебя, иначе Гелаэлла бы прикончила тебя прямо здесь. Ты ее глаза видела?

Лиза всхлипнула и крепче прижалась к подруге. Та продолжала утешать.

– Ну, не плачь. Все уже в прошлом. Она ушла.

– Знаешь, – запинаясь, проговорила Лиза. – Я ведь не от боли плачу, и не от страха. Ты слышала ее слова? Она ведь права…

– Ты о чем?

– Время на ее стороне…

Армелия вздохнула, затем произнесла:

– Знаешь, сколько раз я сама об этом думала, когда смотрела на Сергея. Что у него впереди века, а у меня ничтожно мало лет. Но каждое мгновение рядом с ним – счастье, которое я ни на что не променяла бы. Пусть нам отведено мало, но это время никто не отнимет.

Лиза благодарно улыбнулась. Подруга нашла именно те слова, которые сейчас ей было важно услышать.