Вперед в прошлое 13

Глава 22 Потяну ли?

Возвращаясь со стройки, я размышлял над тем, потяну ли ее, если потеряю основной источник дохода, торговлю мукой. Коробку гостевого домика уже выгнали, а также выгнали первый этаж основного дома. Пол второго этажа гостевых решили заливать бетоном вручную, там небольшая площадь, а для основного дома нужен манипулятор, чтобы положить бетонные плиты. И можно дальше работать. Коробка — это быстро и несложно, все самое сложное дальше, когда начнется внутренняя отделка.

Работникам я плачу около двадцатки. Кондитерка уже приносит 20–25 000, больше автомастерской, там моих 15–20000, но так мало потому, что Каналья катается по нашим общим делам и отдает заказы двум своим работникам — Алишеру и Сергею. Доход с автомагазина мы условились делить тоже пополам, чтобы не путаться в подсчетах, хотя это чисто мой доход. С автомагазина я получаю от 5 до 80 000 в день, в зависимости от того, продавались ли запчасти иномарок.

Выходит, что и стройку потяну, и больницу, и даже много останется на расширение бизнеса.

Нехилый доход у пятнадцатилетнего подростка — 45 000 рублей в день в среднем, месячная зарплата взрослого. Еще есть дедова торговля, оттуда капает около десятки, на эти деньги он закупает товар для друзей и запчасти, чтобы не гонять туда-сюда крупные суммы, я потом эту десятку вытаскиваю из оборотных автомагазина и снова пускаю в оборот. Итого мой доход 55 000 при самом пессимистическом раскладе.

Вдруг еще и больница на самоокупаемость выйдет? Это, конечно, из области фантастики, но с чем черт не шутит.

Так что справлюсь. В конце концов, кондитерская будет наращивать обороты, для мастерской скоро построим боксы, о выделенном электричестве Каналья договорился по своим каналам. Все упиралось в рабочие руки. Толковых мастеров найти трудно, а кто таковым является, предпочитает работать на себя и не знает нужды. Все, чем можно заманить такого человека — условиями труда. Сухим и чистым помещением, оборудованием, запчастями, которые всегда под рукой, человеческим отношением и уверенностью в завтрашнем дне.

Чем закончился рабочий день Канальи и сколько я сегодня заработал, узнаю, только когда привезу маме свадебный торт и будет откуда позвонить. Нет, сначала куплю акции винзавода, которые мне обещаны, и только потом начну делать обзвоны: сперва Каналья, потом дед, затем Илья. Хотелось заскочить к Каретниковым, ведь в пятницу вечером тетя Лора уезжает с Яном в больницу — вдруг не успею их увидеть. Хотелось им денег передать, потому что лечение сейчас очень дорогое, в больницах даже ваты и марли нет, не говоря о лекарствах.

Ну а сперва — Лялины. Уже семь вечера, они должны были вернуться.

Я подъехал на мопеде к самому подъезду, затащил его на второй этаж и постучал в комнату Анны. Открыла она, приложив палец к губам и кивком приглашая войти.

Раздеваться я не стал, шепнул:

— Я ненадолго, надо бежать. Мне Вероника очень нужна, расскажу, как мы будем работать дальше, я все продумал.

— Она занята, печет, — ответила Лялина. — Лика нужна?

— Вы все нужны, и она. — Я кивнул на кроватку со спящей Дианой. — Пусть вникает в семейный бизнес. Я Лику сам заберу в кондитерскую, вы когда придете?

— Да сразу же. Запеленаю только.

Анна взяла на руки дочь, та крякнула, но не проснулась. Я постучался к Лике, та открыла и сразу затараторила, сияя глазищами:

— Все продали, прикинь? Две корзинки и желеха остались. Желеху сама съела, остальное Боре твоему скормили. Получилось по двадцать три тысячи нам и тебе, прикинь!

— Одевайся, идем в другую общагу, дело есть!

— Это мы завсегда!

Переоделась Лика быстро, как солдат, и спустя две минуты шагала рядом и взахлеб делилась впечатлениями. Энергия из нее так и фонтанировала, аж мне передался боевой задор. Школу ей мать бросать запретила, только разрешила после уроков бабушке помогать, и это Лику очень злило — смысл просиживать штаны в школе, когда — такие перспективы?

Вероника жужжала миксером, слышно было аж за дверью. Открыла нам и сразу же провела к столу, где ждал своего часа свадебный торт. Огромный, пышный, будто снегом присыпанный. В его середине красовалось сердце, которое я видел в холодильнике, а над ним сплелись два кольца. Красным кремом по белому было написано: «Мир да любовь!»

— Шедевр! — выдохнул я.

Вероника поставила коробку рядом с тортом.

— Вот сюда упакуем, и донесешь без повреждений. Но не на мопеде, конечно.

Потом она отсчитала мне сорок тысяч.

— Держи, это твое по праву. Если бы не ты, мы о таком даже не мечтали бы. А если бы и мечтали, то…

Я вернул ей семнадцать тысяч, еще сверху пятерку накинул.

— Мы партнеры, условия у нас 50 на 50. Если бы не ваш талант, да, ничего этого не было бы. Я по другому вопросу к вам: придумал, как доставлять продукты без потери времени. Бабушка усыновила паренька, Юрку, он каждый день ездит в школу и мог бы передавать вам продукты. Все, что от вас потребуется, подойти к автобусу и забрать сумки. А потом, например, Анна подойдет к автобусу, когда он поедет назад, и передаст тару. Как вам?

— Это гениально, — оценила Вероника. — Если честно, этот вопрос меня тревожил.

— Пару мешков муки я привезу. А вот сахар и остальное по мелочи придется закупать после работы.

— Это вообще не вопрос! Бухгалтерия, отчеты и расчеты — это все на мне. Я никогда тебя не кину и воровать не буду, я умею ценить добро.

— Даже мысли такой не было. Упакуйте мне торт, и я побежал. А Юру с молочкой ждите уже завтра. Я заскочу ближе к десяти, скажу, что и когда.

Вероника принялась хлопотать, упаковывая торт. Придется поставить его на мопед и медленно везти, иначе есть опасность повредить такую красоту. Мама от счастья, наверное, будет прыгать до потолка. В магазине ничего подобного не найдешь.

— Спасибо вам огромное, Вероника! Берегите здоровье. Лика, следи, чтобы бабушка хорошо спала.

— Да какой тут сон! — всплеснула руками Вероника.

— Есть такая штука как творческое выгорание, да просто выгорание. Если выложитесь сейчас полностью, потом не будет ресурса продолжать дело, вы возненавидите все, что связано с пирожными, и все придет в упадок, — проговорил опыт взрослого моими устами, захотелось добавить: «Уж послушайте опытного человека» — но я прикусил язык. — В общем, если не будете спать положенные восемь часов, я это дело сворачиваю. Это совершенно серьезно. Вы нужны близким здоровой и, главное, живой.

Лика смотрела то на меня, то на бабушку, не зная, чью сторону принять.

— Обещайте, — надавил я.

— Ну… хорошо. Обещаю. В двенадцать отбой… Но что я успею за это время⁈ — в последней фразе было просто море отчаянья. — Мы ж недавно вернулись…

— Начинайте рабочий день с двенадцати, и до шести, раньше там все равно делать нечего. Тогда заготовки — вечером, остальное — утром. Как вам такой вариант?

— Ну, неплохо…

— И обязательно разместите расписание на рабочем месте, чтобы люди знали, когда вас искать.

— Дельно, — наконец согласилась Вероника, и я отправился по делам со спокойной душой.

Не хватало, чтобы Вероника себя загнала, это в восемнадцать лет можно пахать сутками, а она немолодая, ей больше пятидесяти, если не под шестьдесят.

Домой я добрался без двадцати девять, оставил мопед на улице и понес коробку с тортом маме. Постучал в дверь. Так непривычно стучать в собственную квартиру и ждать, когда тебе откроют.

— Кто? — донесся настороженный мамин голос.

— Воры, — отозвался я и услышал реплику, адресованную не мне:

— Это Пашка. Заходи.

Щелкнул замок, и я вошел. Мама ринулась обниматься, но я шарахнулся — не хватало еще уронить коробку.

— Тише! Я подарок принес. Идем на кухню. Вот! — Я поставил коробку на стол. — Открывай.

Отчим пожал мне руку и прищурился:

— Завтра бы подарил. Примета плохая.

— Завтра еще другое подарю. Этот — нужно сегодня. Только, ма, очень аккуратно!

Мама вскрыла коробку острым ножом и ахнула.

— Вася, ты посмотри, какое чудо!

Василий никак не отреагировал. Она обняла меня, прижала к себе.

— Пашка, спасибо огромное!

Я вспомнил маму, какой она была год назад: вечно растрепанная, сероволосая, замызганная, с погасшим взглядом. Та женщина строго выполняла указания отца и пресекала телячьи нежности, дабы нас не разбаловать, а тут защебетала, ожила. Каким бы отчим ни был, маме с ним хорошо, и это главное.

— Где ты купил торт? Я в магазине таких не видела.

— Мне на заказ его готовили, — честно признался я. — Если кому нужно на день рождения или другой праздник, обращайтесь!

О том, что мой бизнес-партер — Лялина, с которой ей много лет изменял отец, я пока говорить не стал. Они с Анной на моем дне рождения друг на друга не кидались, но мало ли.

Мама показала мне свадебное платье — светло-бежевое, длинное, атласное, похвасталась, что тоже на заказ шила. Продемонстрировала туфли, рассказала о прическе. Отчим бурчал, что это плохая примета, но ей очень уж хотелось поделиться, а мне хотелось зевнуть. На моем месте должна быть Наташка, она бы прониклась женскими разговорами.

В девять часов пришел невысокий пожилой мужчина, похожий на цыгана, продал мне десять акций винзавода за сто тридцать тысяч. Все, теперь моя миссия в родительском доме была выполнена. Я подошел к телефону, набрал оператора и попросил соединить меня с Москвой, продиктовал номер, ощущая, что позади кто-то стоит.

— Ты по межгороду отсюда не звони, очень дорого, — проворчал… вот сейчас хотелось назвать его Квазипупом.

Вот же жлоб какой! Хотелось напомнить, с чьей подачи он сейчас хорошо зарабатывает, благодаря кому появился телефон в квартире, но накануне свадьбы ссориться не хотелось, потому я молча вынул из кармана тысячную и положил на тумбу.

— Вася! — воскликнула мама. — Ну что ты делаешь!

Зыркнув на отчима недобро, она запихнула деньги мне обратно в карман.

— Он пошутил.

Мои глаза округлились. На горе от свиста охрипли раки, в лесу издох медведь… да какой медведь — мамонт как минимум. Случилось небывалое: мама показала зубки, выказала собственное мнение и встала на сторону справедливости, вступилась за меня перед избранником! Послушная мама, считавшая, что ее мужчина всегда прав и готовая во всем с ним соглашаться! Только поэтому не стоит раздувать скандал.

Все, что я сказал:

— Спасибо, ма.

Через пять минут меня соединили с дедом, я не стал делиться тем, что открыл кондитерку, просто попросил поискать одноразовую посуду, для начала стаканчики и ложки или деревянные палочки. Тарелки будут актуальны, если торговое место вырастет в павильон со столиками. Дед пожаловался на усталость, на бесконечное количество запросов от меня, которые он не успевает обрабатывать — намекнул, что все обязательства выполнит, это в том числе, но оно последнее.

В отличие от Вероники, он отлично знал, что ресурс организма конечен. По-хорошему, его бы в отпуск летом вытащить, к морю! Но кто займет его место, будет бегать по авторынку и оптовым складам, возить туда-сюда товар с вокзала и на вокзал? Влад? Справится ли?

Если нет, то и ладно. Дед у меня один, его надо беречь. Не справится Влад — значит, у всех работников тоже будет отпуск.

Взрослый я не поддерживал отношений с родственниками и никогда за их судьбы не переживал. Но именно его опыт позволил ощутить, как здорово, когда ты не самый старший в роду. У тебя есть дед, какой-никакой отец, и, как говорится, не дует в спину.

Потом я позвонил Илье, сказал, что забегу в гости, после набрал бабушку, попросил пригласить к телефону Каналью через полчаса и пообещал перезвонить уже от Каретниковых. Тогда и поговорю с ней и Юркой. При отчиме, который кружит акулой и греет уши, о бизнесе говорить не стоит.

Обнявшись с мамой, я сказал, что приеду в «Улыбку» после шести, тогда как Боря и Наташка должны подоспеть к церемонии в ЗАГСе. Мама похвасталась, что будет кортеж из трех машин: бабушкина «Победа», авто отчима и «Москвич» его приятеля — с отцом у нее все было куда более скромно.

Еле вырвался от нее, сел на мопед, который, слава богу, никто не тронул и поехал к Илье.

Каретниковы уже ждали меня, как обычно, с хлебом-солью. Точнее, с чаем и печеньем. О, как я радовался их печенью, когда дома был только суп-блевунчик! А теперь сделалось неловко, что не принес им пирожных из своей кондитерской. Леонид Эдуардович провел меня на кухню, где сидели Илья и Ян. Тетя Лора собирала чемодан и вышла лишь поздороваться.

— Ты кто? — спросил Илья, изобразив удивление. — Уж забыл, как ты выглядишь.

— Лялины кондитерскую точку открыли, помогал им, — поделился я.

— И как торговля? — спросил Ян, качнув ногами, кивком сбросил челку, закрывавшую изуродованную шрамами половину лица.

— Хорошо. Вот только разобрали все…

— Успокойся, Павлик, — махнул рукой Каретников-старший. — Мы рады тебя видеть. Ты ведь больше к Яну пришел, да?

— Да, — честно признался я и положил на стол пачку денег. — Это сто тысяч, на лечение и сопутствующие расходы. Вам оно, конечно, дороже вылилось… страшно представить, во сколько. Ян мне как брат, я считаю своим долгом помочь ему.

Все молча уставились на меня, а еще сзади кто-то будто приоткрыл дверь в лето, и потянуло теплом. Я обернулся и увидел тетю Лору, привалившуюся к дверному косяку, ее глаза блестели, словно она собиралась расплакаться.

Думал, Каретниковы станут противиться, и придется долго их уговаривать, но нет. Тетя Лора взяла деньги, подошла ко мне сзади и положила руки на плечи.

— Спасибо, Павел!

— Мы по тебе скучаем, — сказал Илья. — Хоть на тренировки приходи.

— Завтра опять не смогу, — вздохнул я, — у мамы свадьба, хотелось бы там быть.

— Пусть будет счастлива, — проговорила тетя Лора.

Мы немного посидели, и я попросился к телефону. Естественно, мне не отказали. Я набрал бабушку, но трубку взял Каналья — видимо, сидел и ждал звонка.

— Как дела? — спросил я.

Напарник вздохнул так тяжело, что я понял: дело швах. Оказалось, Каналья поехал в городок, куда мы не совались, потому что он близко к мукомольному заводу. И правильно не совались. Каналья исколесил все, а продал только пятнадцать мешков. Поехал к нашим армянам в Воронов Гай, там продал шесть, по деревням еще три. Так что завтра нет смысла затариваться на мукомольном, придется распродавать имеющееся.

Новости не порадовали вообще, хоть и были ожидаемыми. Накрывается конкурентами жирный источник дохода — грустно. Сговорились мы на том, что завтра мне ехать необязательно. Значит, помогу Лялиным, закреплю положительный эффект, налажу поставки и все проконтролирую. Может, наперед им сахара накуплю, чтобы Веронике не таскать тяжести и не тратить время.

А потом — на свадьбу, пусть и больше хочется на тренировку, потому что отчим начал сильно раздражать своей полтавской незамутненностью. Хоть в анекдот его.

Потом к трубке подошла бабушка, воодушевилась возможностью продавать все, что приносит хозяйство, кондитерской, я зачитал список, чего и сколько нужно. О том, что эта кондитерская моя, я умолчал, а то она настояла бы на том, чтобы продавать мне все вполцены. Я озадачил ее тем, что фирма будет расширяться, и со временем может понадобится больше яиц, масла, молока и прочего, бабушка обещала поговорить с соседями. Вариант, что рано утром нужно передавать товар с Юркой, ее более чем устраивал. Когда продуктов станет так много, что он не поднимет ношу, я посоветовал бабушке нанять водителя, который возит ее на вокзал и с вокзала, на постоянной основе: и ему хорошо, и ей. Платить тысячи три-четыре в день, для него это фантастический доход. Ну и пообещать скидку на ремонт машины в нашем автосервисе.

Поговорив с ней и о Каюке тоже, я попросил Юрку к телефону. Паренек с готовностью выдохнул в трубку:

— Да!

— Курьером поработать хочешь?

— Да! — выпалил он. — А что это?

— Доставлять товар из одного места в другое. А именно: утром брать сумку у нашей бабушки и в Верхней Николаевке передавать бабушке Лики Лялиной, не выходя из автобуса. На обратном пути забирать пустую тару и отвозить нашей бабушке. Только надо товар из Васильевки передавать с запиской, сколько у тебя уроков и на каком автобусе поедешь назад. Днем или вечером поедешь, значения не имеет.

— Хочу! А денег сколько?

— Во сколько ты бы оценит свой труд? — закинул удочку я.

— В десять тысяч! За десять дней. А в выходной я и на мопеде в Николаевку могу сгонять.

Очеловечивается Юрка, шутить пытается, причем удачно.

— Вот и договорились: тысяча в день. Приступать нужно уже завтра. Сможешь?

— Конечно! Только мне ко второму уроку, Курица заболела.

— На каком автобусе поедешь? Нужно точно е время прибытия.

— Сейчас… — видимо, он обратился к бабушке, чтобы узнать расписание: — Ба? Ага… Паша, в восемь десять автобус отходит с конечной. В Верхней Николаевке он аж в восемь тридцать. Урок у меня в восемь сорок пять. Нормально так?

— Более чем. Завтра жду.

— Клево! В выходные мне Алексей за помощь тыщу платил, теперь он занят…

— Скоро опять будешь ему помогать. Все, давай, я побежал.

— Спасибо, Паш!

Я прервал связь. Вроде завертелось. Все получилось лучше, чем планировалось. Обидно, что мука стала плохо продаваться, но ничего, придумаю что-то еще.

Теперь — снова заскочить к Лялиным и, наконец — долгожданный отдых.