Вперед в прошлое 13

Глава 2 Особенная

К утру дождь так и не прекратился и поднялся ветер. Он скребся в стекла ветвями сирени, завывал в дымоходе. Глянув в окно, заплаканное дождем, я подумал, что дождь существенно осложнит сегодняшнюю торговлю, до этого природа была благосклонна к нам с Канальей.

Почему-то погода показалась мне символичной, и сделалось грустно. Воображение снова нарисовало, как Каналья провожает Веру домой, как она приглашает его на чай, а дальше…

Черт, раскис, как промокашка! Мир получил полгода жизни, Тим — таинственный подарок, отчего же так тошно? Не светит мне ничего с Верой, а даже если да, то это себе… нет, ей дороже. Ее из-за меня затравят. Ладно когда мужчина полюбил молоденькую, растит ее, балует. Такой тип взаимодействия устоялся издревле и не осуждается. Когда наоборот, это стыд и позор — если парень молодой. Если мужчине сорок, женщине пятьдесят, тогда уже женщина молодец.

Чертовы общественные устои! Я ведь не обычный подросток. Я знаю и умею больше многих взрослых, с ровесницами я чувствую себя воспитателем детсада, но кому это объяснишь?

Приняв душ и наспех перекусив, я приготовился ждать Каналью, который в последнее время все проворачивал сам: и на завод ездил, и с Завирюхиным договаривался, и приезжал уже на грузовичке. Может, сегодня повезет, и на заводе освободится тентованная машина? А еще мы с Канальей все окрестности уже объездили, остались отдаленные приморские поселки, куда ехать надо от мукомольного завода часа три и столько же назад. Ну да ладно, оно того стоит.

Еще кучу времени отбирала перестраховка: нужно было сперва один грузовик загрузить, потом переложить муку на наш, это минут сорок минут. Хоть и ясно, что обэповцы охотились на Пацюка, но лучше было перестраховаться, чтобы Каналью не постигла его участь. Наше дело облегчало то, что мы работаем в выходные, когда бюджетники предпочитают отдыхать, и обэповцам гонять предпринимателей, что говорится, западло.

Итак, освободимся мы хорошо если в десять утра. В час-два дня доберемся до места и будем торговать до упора. Еще мне надо сегодня же отправить письмо Тимофею, а то я изведусь. И так ответа ждать дня три в лучшем случае — столько будет идти письмо в Саранск. Хорошо если Тим позвонит, а если подумает, что это блажь, и ответное письмо напишет? Тогда минимум неделю ждать.

Но все-таки больше меня волновала Вера.

Я заходил туда-сюда по крошечной кухне, ощущая себя запертым и поглядывая на пузатый круглый будильник, который забрал у родителей — нам он нужнее, а мне он необходим еще и как арт-объект-символ эпохи. Мысли снова переметнулись к грядущему разговору с напарником. Как его начать? Прямо? Так, мол, и так, люблю ее — не могу, оставь в покое мою женщину, тебе ведь все равно. Или издали? Как погуляли? Что ты думаешь о Еленочке? А что о Карине?

Разберемся. Открываться жутко не хотелось. Хотя я понимал, что это правильно — обозначить сферу своих интересов. И память взрослого пыталась убедить, что так правильно, но я-нынешний сопротивлялся всеми конечностями, будто бы собрался рассказать, где находится дверь в волшебную страну, а если туда сунется чужак, она просто исчезнет.

Донесся рокот мотора, и я принялся одеваться.

Взял новый подаренный рюкзак со множеством карманов, проверил их, чтобы ничего не забыть, прихватил зонт и рванул в утреннюю черноту.

К сожалению, тентованный грузовик нам сегодня не перепал. На дороге стоял, разрезая туман светом фар, наш верный «Зилок». Я вскарабкался, плюхнулся на пропахшее бензином сиденье, Каналья кивнул мне и сказал:

— Нет у него тентованных машин. Вообще. — Он погладил руль. — Этот старичок хоть и поживший, а ни разу не подвел. После всего, что между нами было, мы просто обязаны на нем же… его купить.

— Ты разговаривал об этом с Завирюхиным? — вскинул бровь я, отодвигая беседу о Вере на второй план.

— Списывать и сбывать за копейки он его отказался, — отчитался Каналья.

— За какие копейки? — возмутился я и хлопнул по торпеде. — Мощный зверь! Ему еще жить и жить. Да и жалко Завирюхина, нормальный мужик. Больше чем уверен, что он эти деньги не в карман положит, а пустит на развитие предприятия.

— Ну да.

Каналья не спешил трогаться, чтобы можно было нормально поговорить, без рева мотора.

— А сколько денег хочет? — поинтересовался я.

— Два куска зелени, — ответил напарник. — Нормальная цена, я считаю. На пятьсот баксов ниже рынка. Были бы деньги — купил бы.

— Так давай, в хозяйстве пригодится, — предложил я. — По выходным будем калымить.

— У меня только штука есть. — Каналья погрустнел, затарабанил пальцами по рулю. — И я понимаю, что для тебя это бешеный риск. Если с недвижимостью можно перестраховаться, покупая ее пятьдесят на пятьдесят, то с машиной сложно. Может же случиться, как с твоим отчимом. К тому же я теперь защищен, у меня крыша есть в виде афганцев. Захочу тебя кинуть — ты ничего не сделаешь. И не стоит забывать, что человек внезапно смертен. Вчера все было хорошо, а завтра — хлоп! Инфаркт, инсульт, авария. Придет двоюродная сестра, скажет, что все мое теперь ее собственность — и что?

— А не фиг на мотоцикле меж полос летать, — проворчал я.

— Я похож на придурка? Да и не в Москве мы, тут машин мало. Лучше бы о возрасте моем подумал. Инфаркт мне скорее грозит.

Это действительно было так. Каналья продолжил развивать мысль:

— Ладно, внезапную смерть отметаем. Ну, напишу я тебе расписку, что беру в долг в долларах. Так ведь это незаконно, национальная валюта у нас рубль, а она ненадежная. Дай бог, все стабилизируется. Но вдруг через год эта сумма превратится в пшик?

— Не «вдруг», а так и будет, — сказал я.

— На твою мать оформлять тоже опасно. Это будет совместно нажитое имущество с Василием.

— Пока еще нет. Пока они не в браке. Дело в другом, мама у нас ненадежная. Непонятно, что ей в голову взбредет. Тебе я доверяю гораздо больше. Так что давай писать расписку, и бери машину.

Каналья не скрыл удивления, распахнул глаза, покачал головой.

— Я, конечно, в себе уверен. Уверен, что не кину тебя ни при каких обстоятельствах, но… Нельзя быть таким доверчивым! Времена меняются, люди меняются. Ты сильно рискуешь. На деда хотя бы оформи.

— Но торгую-то я не с дедом, — улыбнулся я. — Тем более, ты — ремонтник, будешь лечить «Зилка»-старичка бесплатно. Деньги должны работать. Гораздо опаснее, когда они просто лежат. Давай, чтобы тебя сомнения не одолевали, к нотариусу пойдем, все оформим. Правда, как это делать без паспорта…

— Да никак. На Эльзу Марковну напишу расписку. Но она-то человек пожилой, и у нее есть наследница, Ирина. Она мне не нравится, если честно.

— Зато ты ей нравишься, — усмехнулся я.

— К сожалению… Слушай! Я нашел выход. Да, тебе придется мне поверить, но ты будешь защищен. Если с тобой что-то случится, я напишу на тебя завещание. Если быть справедливым, всем, что у меня есть, я обязан тебе. Смешно, да…

— Не гони, — мотнул головой я.

— Ну а что? Вдруг помру внезапно. Близких родственников, которые могли бы оспорить завещание, у меня нет. А бизнес… это твой бизнес, они не имеют к нему никакого отношения. Только тебе сложно будет нормальных ремонтников найти.

Я стукнул кулаком по торпеде.

— Так! Хватит себя хоронить. Ты сто лет проживешь, а то и больше. Вон конь какой.

Пульс участился — пришло время поговорить о Вере, о том, что он нравится всем женщинам, но язык не поворачивался спросить прямо. Мы поехали, зарычал мотор, и я начал издалека.

— Было забавно смотреть, как учительницы на тебе повисли.

Каналья сморщил нос и отмахнулся.

— Еле отбился.

— В географичку полкласса влюблено, а она туда же. Ты колдуешь или опаиваешь их? — сыронизировал я.

— Да хрен знает. В молодости такого не было, — удивился он собственному таланту очаровывать женщин. — А сейчас они как сдурели. Кстати, а географичка это кто? Карина леопард? Она самая яркая.

— Да, она. У нее муж крутой, бизнесмен, и все равно туда же. Виснет на тебе.

Каналья отмахнулся.

— Она-то что, а вот Инна… это ужас. Редко встречаю женщину, которая больше меня. Неуютно. И ведь активная какая! Чуть не уволокла к себе в нору. Она что ведет?

— Математику…

— Ясно, что у нее дисциплина железная.

— А кто тебе из них понравился? — замирая, спросил я.

Он задумался, и я мгновенно воспрянул. Потому что, когда кто-то действительно нравится, отвечают сразу. Однако спустя минуту он меня немного разочаровал:

— Это несколько бестактно, обсуждать прелести твоих учительниц с тобой. Все-таки учительница — это почти что мама. Можно я не буду?

Почему-то он меня взбесил, и я выпалил:

— Ты главное не трахай их, а то привяжутся, а у тебя ж — ничего серьезного. Они хорошие. Даже Инночка. Поди найди пару даме с такими габаритами, даже тебе страшно.

Каналья сразу понял, что к чему, и спросил:

— Тебе кто-то из них нравится, что ли?

Я инстинктивно помотал головой, потом кивнул.

— И кто же? Карина? Елена? — зинтересовался Каналья. — Карина яркая, да, но она — пустышка, а вот Елена гораздо глубже.

— Еленочка — наша классная, — сказал я, понимая, что Вера Каналью не заинтересовала.

Или он просто пытается отвести от нее подозрение? Да косись все косой!

— Мне нравится Вера. Вера — особенная. Я не исключаю возможности, что она и тебе понравилась, потому прошу по-человечески: если у тебя нет серьезных намерений, не привязывай ее к себе. Да, она интересная. И ей будет очень тяжело, когда она поймет, что ничего для тебя не значит.

Каналья посмотрел на меня как-то странно, отвернулся и глубоко задумался. Он крутил руль и думал, думал, думал, а я сжимал кулаки. Неужели все-таки у них взаимное влечение?

— Вера интересная, — повторил Каналья мои слова. — Она одна на мне не висла. Остроумная и вместе с тем — холодная, всегда держала дистанцию. Я тебя понимаю, Пашка.

Изнутри откуда-то снизу начала подниматься горячая волна, вспыхнула румянцем на щеках, меня бросило в жар, аж сердце заколотилось.

Каналья продолжил мысль:

— Сейчас такая женщина вряд ли воспримет тебя всерьез, ты для нее — мальчишка, сын. Понимаю, несправедливо, но пока это так. А спустя лет пять… Ну ладно. Допустим, она растает. И у вас завертится. Но нафига тебе это нужно будет потом? Тебе сорок, ей пятьдесят с хвостом… Нет-нет, я не буду заводить с ней роман, не смотри так. Просто… — Он махнул рукой, мол, молодо-зелено.

Да я и так все знаю, но толку-то? Вижу ее — и все. Страшный сплав юности и зрелости все усугубляет вместо того, чтобы помогать. Взрослый одобряет мой выбор! Если бы он встретил такую женщину, как Вера, у них… у нас бы все получилось.

Что делать? Скоро весна, начнется абсолютный крышеснос, и все сложнее будет скрывать свое отношение к Вере, захочется ее радовать, делать приятное для нее…

Заговорил Каналья:

— Я понимаю тебя, сам в десятом классе любил учительницу, биологичку. До сих пор она перед глазами. Смотрю на нее, и каменею, коленки дрожат. А как вызовет к доске — вообще вешалка… Ей было двадцать три, ее звали Катя. Где она и что с ней, понятия не имею.

— Да уж… — проговорил я.

Каналья продолжил:

— Ты, может, мне не поверишь. Тебе сейчас кажется, что этот порыв самый сильный и все навсегда… Так вот, проходит все. И боль, и радость. Делай то, что считаешь правильным.

Я кивнул, мысленно нарисовал Верин портрет. Надо Боре его заказать… Да нет, стыдно… Не стыдно! Как может быть стыдно, когда у меня нет ни одной ее фотографии!

— Я стараюсь. Спасибо, Алексей, — проговорил я и уставился в окно.

Занимался рассвет, и низкие тучи окрасились в цвет сукровицы. Приближался еще один златоносный день. Сколько их осталось, таких дней? Что делать потом? Уезжать далеко-далеко, чтобы покрывать новые территории? Жалко отказываться от такого дохода, почти тысяча долларов — это космос! Особенно когда — в день. Но дальние поездки — всегда риск, что нас прибьют и ограбят. Ладно, подумаю об этом потом, пока мы успеваем туда и назад. И даже гаишники не особо потрошат. А ведь есть к чему придраться!

Сегодня заклинание «Пустой» снова сработало, и нас ни разу не остановили. Результат — семьсот баксов мне на руки, и Каналья стал на сотку богаче. Он в день заработал больше, чем большинство людей — за месяц, а я поднял почти годичный доход.

В курортном поселке по моей просьбе мы заскочили на почту, но она оказалась закрытой. Значит, письмо Тиму не отправить, никак с ним не связаться и не узнать, что за подарок он получил.

Отправить письмо удалось только в понедельник. А значит, известия появятся не раньше четверга, но скорее, учитывая, как работает почта, — в пятницу.